Парфюмер. Невостребованные ромашки/Unclaimed daisies

Очередная чашка кофе — очередная вспышка в памяти… То, что высвечивается в эти проблески, по большей части, мне не нравится, и любой нормальный человек постарался бы скорее забыть большинство из этих картин, но, видно, мне не стать нормальным уже никогда. И мне не просто нужно пересмотреть все заново, мне это необходимо сделать - чем больше времени отделяет меня от ночи кошмара, тем больше деталей всплывают на поверхность, казалось бы, уже успокоившейся глади памяти. Может, смогу понять, как меня угораздило в одну ночь влипнуть под завязку и отослать планы на спокойную жизнь в неопознанную даль. Мы быстро закончили с «приготовлениями», и меня втиснули в кухонный лифт, но кнопку не нажали — неоправданный шум, ведь Дже Хи с «акулой» на плече уже спускается по лестнице, и я совершенно не ко времени бесшумно хихикаю - завидую тем, кто услышит финал трагедийного монолога "оскорбленного торгаша". Хотя на самом деле совсем не до шуток — сейчас действовать нужно было с двойной осмотрительностью, и наша маленькая команда четко рассчитала каждый следующий шаг. В своем вынужденном укрытии я стал свидетелем не менее интересного представления. Прибывшие по зову Эмерсона охранники плевались, зажимали носы и проклинали «мерзкого вонючку» и «редкого засранца», отпуская грубоватые шуточки, чтобы как-то отмежеваться от неприятной действительности. К счастью, все они были практичными ребятами и согласились с решением Эмерсона вернуть заказ нетронутым — никому бы в горло не полезла акулья закуска после всего случившегося, куда лучше очередной «значок» от начальства за хорошую службу и небольшая премия, которая после будет честно пропита в баре. Что же касается преждевременной смерти преступника, то всем, кроме уборщиков и разбуженного дежурного врача, вызванного для констатации смерти, было безразлично, как провидение сделало их работу: приговоренный мертв, и поделом ему. Охранники с философским спокойствием рассуждали, что на их век еще хватит и преступников, и казней, попутно выполняя действия строго по инструкции для подобных сегодняшним чрезвычайных обстоятельств. «Гурмана» убрали очень быстро — я даже удивился насколько: на все ушло не более десяти минут. Эм спокойно и деловито включил все вентиляционные вытяжки, и шума лифта в их взметнувшемся вое никто не услышал. Благодаря красноречию Дже в том числе, все уже были в курсе, что любитель экзотики «испустил дух» во всех смыслах слова, что играло нам на руку. Пока довольная ночная смена, смакуя подробности, передает сплетни, у нас есть чудесная возможность покинуть сие проклятое небесами место без лишнего внимания к нашей миссии: "Унесли ноги, не испачкав обувь!". (Не лучшее сравнение — Дже не оценил, просто молча бросил на меня угрюмый взгляд: ему точно эта ночь далась нелегко. И я, и он были на пределе). Все дальнейшее произошло быстро и без заминок: пробежки по тюремному двору, ответы любопытным охранникам, которые нам искренне сочувствовали - еще бы, два парня среди ночи выполнили заказ, помогли всей смене и не получили ни гроша! Зато у нас была веская причина не разводить разговоры, а со скорбными лицами тащиться в сторону фургончика, изображая крайнюю степень разочарованности и недовольства. Уже усаживаясь на водительское сидение, Дже Хи сказал: — Не стой столбом, садись! Чем скорее мы уберемся отсюда, тем больше времени нам останется на отдых — мне, помимо всего, еще идти на работу через два часа, да и тебе, кстати! Я завезу девочку к себе домой, она очнется через пять-шесть часов, и пусть первым, что она услышит, будет родная речь. Да и не в твою же конуру ее везти? Там даже при самых заманчивых обстоятельствах нормальная девушка предпочтет снова оказаться без чувств, несмотря на всю твою мужскую неотразимость. — А как ты ей объяснишь, почему она осталась жива? И как это можно объяснить ее родителям? — я пропустил мимо ушей колкости Дже; видно, ему этот привычный насмешливый тон помогал сбросить нервное напряжение, да и меня почти перестало трясти, но до спокойствия было ой как далеко! — Я же не спрашиваю у тебя, малыш Недди, как ты добываешь редкие ароматы и ингредиенты? Это твоя епархия, и я туда не лезу. Вот и ты не волнуйся о том, в чем все равно ни черта не поймешь, просто доверься мне, партнер. И давай будем делать каждый свою работу — этим мы как раз и ценны друг другу! — Дже улыбнулся, но было заметно, что он смертельно устал, я это понял и по тому еще, что улыбка была доброй и открытой: у парня не осталось сил играть всемогущего таинственного Дже Хи. На этот раз мы ехали дольше, минут сорок, солнце уже начало окрашивать крыши домов, а я, проваливаясь в сон и выныривая из дремы, миллион раз успел проклясть Дже за то, что втянул меня в эту глупую авантюру, и себя за то, что так легко купился. Как только я увидел дома нашего района, то настоял, чтобы Дже уступил мне место водителя. Отдать руль его убедили лишь слова о том, что мистер Сурреш может отнять у меня фургон, потому что никто не вписывал имя Дже в страховку транспортного средства, а то, что новости в нашем райончике передвигаются со скоростью куда более быстрой, чем тащится наша колымага, и о нашей поездке уже судачат все кумушки в окрестностях — факт, о котором не мне рассказывать Дже. Дальнейший путь я был водителем, а Дже штурманом, или если угодно, навигатором. Говорил Дже с трудом, ему было тяжело даже это — объявлять повороты, ведущие к его дому, — вот и весь секрет его любви к вождению: парень смертельно устал и засыпал на ходу, едва ворочая языком. В этой части кладбища я еще ни разу не бывал. Дже Хи жил в небольшом комфортном особнячке смотрителя, очень удачно скрывающимся за вековыми деревьями и ухоженными цветущими кустами индийской розы. Я подогнал фургончик прямо к двери, и Дже без хлопот перенес спящую Ю-Ми к себе в дом, вынув, наконец, из пакета. После вернулся на пару секунд и попросил: — Завези голову акулы в ближайший питомник для животных — может, там сгодится на что-нибудь, пока не протухла, а нет — выброси на следующей помойке. И прости, Нед, я оставил в фургоне туфли: от них тоже надо избавиться, — легкий кивок на прощание - и был таков, а мне еще выполнять его просьбы! Искать собачий приют я попросту не стал: после того как умер Дигби, сразу вслед за гибелью Чак, я не мог смотреть в преданные глаза животных — видел в каждых последний взгляд своего пса... Было больно, и я все еще не был готов к таким встречам. Сейчас особенно. Сейчас я рвался домой. Поэтому, свернув за угол, остановился у первых же бачков с надписью «Пищевые отходы», оправдывая себя усталостью, сгрузил голову и сюда же вытолкнул туфли, не особо заботясь о категории мусора. И тут появился он — вездесущий дух-смотритель-всего-на-свете, то ли в самом деле демон подобных мест, то ли их по одному на каждое такое приквартировано. Ну все, не избежать мне лекции о гибели экологии, решил я и уже сделал виноватое лицо, чтобы быстрее отделаться от старого назидателя. Но я ошибся, здорово ошибся... — Если эти туфли высушить хорошенько естественным образом, а после почистить хлебной коркой, то замша снова станет как новая, тем более если мои глаза мне не врут, и это Santoni! Да… настоящий подарок послал нынче Господь старику! Классика ручной работы, что бы вы там не думали о слиперах! И выделка кожи отменная, почти как в наше время. Спасибо тебе, добрый глупый молодой человек! А совет мой запомни на будущее, — из меховой, облезшего кролика муфты проворно высунулась на удивление ухоженная рука с серебряным перстнем с монограммой и, схватив туфли, быстро сунула их в висящую на тощем плече плюшевую суму. Миражный дедуган исчез быстро и в никуда, как и появился, будто из-под земли вырос. Но отсутствие пары туфель Дже говорило о том, что у старого пижона сегодня праздничный улов, а его присутствие мне не привиделось — ну что ж, не помог животным, так хоть кого-то осчастливил. Эти мысли я уже додумывал, взбегая на третий этаж своей квартирки и истекая тремя потами от спешки и тяжести мешка с цветами: горячий душ взывал к моему взмыленному, измочаленному за ночь телу. Ого! У меня открылся дар каламбуриста! Только этого мне не хватало.