Парфюмер. Невостребованные ромашки/Unclaimed daisies

Дже Хи был измотан, что бы там не говорили о его железной выдержке и невозмутимости. Доморощенные остряки за его спиной «храбро» называли Дже могильный плитой, добавляя, по их мнению, «самое смешное» - мол, даже на камнях появляются трещины и следы «скорбящих» птиц, а нашему гробовщику все нипочем – не иначе он сам Дьявол. Натаниэль считал своей обязанностью передавать боссу любые о нем отзывы, а подобные считал первоочередными к докладу. Заткнуть Натаниэля еще не удавалось никому, поэтому Дже знал о себе всё. Сам же Дже Хи, не без оснований, считал себя человеком. А сейчас – человеком, у которого уже и второе дыхание было на исходе. И все-таки, пусть он и измотан до «кровавых мальчиков в глазах», он не опустошен. У него есть НАДЕЖДА. Точнее назначенная встреча с Надеждой. Хоуп, если знать корни имени. Надежда и Упование. Надин, урожденная фон Гольтейн. Она, как никто, оправдывала свое имя на протяжении всей своей жизни. Надежда родителей, надежда тренеров, надежда партнеров… его надежда. И она от этого не уставала. Неиссякаемая. Невероятная. Сейчас, например, она была надеждой семьи Чхве выбраться из Соединенных Штатов в Корею с наименьшими потрясениями и совершенно без проблем. Мысли роились в голове Дже, сменяя одна другую, пытаясь опередить время. Взять время в руки, как Нед, даже на одну минуту, Дже не сможет, значит, придется полагаться на себя и разбиться в лепешку, но все успеть и все сделать в лучшем виде – не впервой, приходилось не раз и всегда получалось. Дже улыбнулся. Промелькнувшая среди множества прочих мысль о гонораре уже не манила, скорее, призывала к действию и ответственности перед всеми сторонами "конфессии". Оставалось проехать несколько сотен метров до ресторана его сестры, где миссис Чхве сошла по дороге в лабораторию, пожелав купить коробку лакомств для дочери, стоило ей увидеть на коробочках с паштетом фирменный вензель заведения. Чувств, которые в ту минуту отразились на лице мамы Ю-Ми Дже никогда не забыть. Это был момент, когда вера изгоняет остатки сомнений и нерешительности из души и побеждает. Непередаваемые минуты. У Дже самого в тот миг душа трижды сделала сальто. Он поклялся отыскать слова, чтобы после обо всем рассказать Неду – Нед должен знать, что вернул к жизни не одну только Ю-Ми. Сейчас Дже Хи решил, что лучшего времени, чем оставшиеся минуты наедине в машине, для разговора с мистером Чхве о делах не будет: - Господин Чхве, я понимаю, события сегодняшнего дня – огромное потрясение. При других обстоятельствах я дал бы вам время придти в себя и собраться с силами, но сейчас от скорости наших действий зависит очень многое – безопасность вашей дочери и вашей семьи, ваше будущее. У меня все готово, чтобы уже через пять с половиной часов вы были в самолете, следующем в Сеул. Это не вопрос готовности, это вопрос выживания и спокойствия в дальнейшем. - Но… Как же ваш гонорар? Я даже не выписал вам чек, да и какой чек в таком деликатном деле… Вы же говорили о наличных… И я не смогу этого сделать так скоро… Дом выставлен на продажу, но еще не куплен… А снять крупную сумму наличными так быстро сложно… Вам придется получать причитающееся от моего поверенного, и я при всем желании не могу гарантировать, что это будет завтра… - Я не сомневаюсь в вашей порядочности, и сейчас меня заботит больше время, а не деньги, поэтому я прошу вас зайти в ресторан за супругой и поторопить... - но тут Дже прервал свою речь, заметив стоящую на крыльце рядом со швейцаром миниатюрную фигурку миссис Чхве с нарядными коробочками в руках. Женщина изменилась: идеально ровная спина, полная решимости и уверенности осанка, живой взгляд с чуточку лихорадочным блеском и выражение лица человека, принявшего решение: её дочь жива и другого развития событий она уже не примет. Хлопнув дверцей машины ровно настолько, насколько могла позволить себе вежливая корейская женщина, миссис Чхве попросила негромко, чуть порывисто, боясь своей решимости: - Пожалуйста, быстрее Дже Хи, я соскучилась по дочке, очень хочется скорее ее обнять. - Не беспокойтесь, госпожа Чхве, осталось совсем недолго ждать – скоро мы приедем, и ваша семья опять будет вместе. Окна в доме Дже Хи мерцали слабым светом в сгустившихся сумерках - так бывает, если где-то в глубине дома работает телевизор, но звука слышно не было. Дже безошибочно определил – светит торшер в гостиной, у его любимого кресла. Мысль о том, то малышка Ю-Ми с такой легкостью находит и прибирает к своим маленьким ручкам самое любимое в его доме, вызвала теплую братскую улыбку. Так и есть – уснула в кресле, укутавшись в облюбованный плед, на кофейном столике пустая чашка и горка конфетных оберток, на коленях раскрытая книга. Сейчас некогда разглядывать, какая именно и на какой странице девушку сморил сон. Тем более, судя по выражению лица госпожи Чхве, она сейчас думает самое страшное – что Ю-Ми не спит, а все вокруг плохая и жестокая шутка. Так что придется нарушить идиллическую картину. - Ю-Ми, просыпайся. Тут твои родители, и нам надо спешить, мы должны успеть на самолет, - легонько коснувшись плеча девушки, чтобы не испугать спящую, тихо проговорил Дже. - Я не сплю! Я не сплю! Я только на минутку прикрыла глаза! Сейчас я все уберу, оппа*! Простите, что не успела до Вашего прихода, я как раз собиралась и присела вот только что! – спросонок голос у девушки был слегка хрипловатый, а распахнутые глаза с беспокойством оглядывали беспорядок. - Не волнуйся о чашке, Ю-Ми, сейчас не до уборки. Ты, наверно, не услышала, что я сказал о твоих родителях? Они здесь! И тебе стоит поторопиться, как только ты умоешься и оденешься, мы все вместе поедем в аэропорт, - Дже Хи говорил все так же тихо, по его опыту, это был самый действенный способ успокоить человека, который уже несколько дней был в стрессе, и раз Ю-Ми сама назвала его «оппа», он, на правах старшего брата, может говорить с ней как с младшей сестренкой. Краем глаза он видел, что родители Ю-Ми еле сдерживаются, чтобы не бросится к дочери с объятиями. До побелевших костяшек на пальцах мистер Чхве сжимал пакет с одеждой Ю-Ми, а миссис Чхве нервно кусала губы, то ли не позволяя себе расплакаться от чувств, то ли не веря в чудо и подавляя счастливую улыбку. Дже понимал, что сейчас семье Чхве крайне необходимо время побыть одним. Впрочем, как и ему. Уходя, он произнес, обращаясь к родителям девушки: «Надеюсь, что вам хватит пятнадцати минут на сборы. Ю-Ми знает, где что расположено в доме, а мне нужно сделать пару звонков - оставлю вас на это время». В который раз Дже убедился, что с такой работой и образом жизни, как его, вторая ванная комната в доме совсем не роскошь, а крайняя необходимость. Усмехнулся про себя – он прекрасно помнил разговоры недоумевающих ремонтников, которые говорили, что в Нью-Йорке жилье с дополнительной комнатой стоит гораздо дороже, чем с еще одной ванной, да и ремонт такого рода они не «одобряли»: коммуникации и сантехника высшего качества - недешевое удовольствие и «деньги на ветер». Тем более в городе, где даже каморка Неда без окон уже роскошь. Но сейчас роскошью были пять минут обжигающе-упругих струй воды, что дарили еще одну надежду – надежду выдержать это испытание до конца… Обидно, но та смена рубашки на работе не дала ощущение свежести; скорее, Дже почувствовал себя нечистоплотным человеком, который вместо того, чтобы помыться, заглушает запах пота литрами одеколона… Слишком много мыслей, слишком много сравнений, пора все это гнать прочь! Дже очень не любил это состояние опустошения и выжигал его из себя всеми способами. Вот и сейчас даже гадкий душок от тела «смердяка», что засел в носу и не хотел покидать его, несмотря на многие другие "ароматы" из повседневной жизни (часто не самые приятные), он мысленно переводил в категорию "полезных". «Запомни его, Дже, и в другой раз, когда тебе будет бить по мозгам запах прогорклого масла в закусочной дядюшки Мо, просто вспомни этот – и жизнь станет легче. А еще лучше – помнить о нем в морге, на работе. Да уж точно - запах формалина по сравнению со "смердяковым" – просто аромат райских цветов». Конечно, Дже прекрасно понимал, что пятнадцати минут семье не хватит даже на просто объятия, не говоря о сборах, и закладывал на это больше получаса в их жестком графике, но вот ему самому сейчас нельзя расслабляться и, даже зная о «запасном» времени - медлить. Прежде всего потому, что с каждой минутой его шансы противостоять опустошению в душе стремятся к нулю. Оно и так его почти заполнило, и он не помнил, когда он так был вычерпан морально еще до завершения сделки. «Спасаю душу в душе». Чистая "неформальная" одежда после – и уже кажется, что день только начался! Времени на укладку прически нет совсем, но Надин любит его вьющиеся волосы… И о чем он думает в такой момент – смешно. Улыбка на лице и пара капель каких-нибудь изысканных духов из тех, что не купишь в супермаркетах – сейчас это для милой Хоуп, а не для того, чтобы «побесить» Неда, у которого и то и другое сносит крышу: парфюмер и мужчина в Неде принимают «вызов» к соперничеству, а это весело вдвойне – и сам парень не «киснет» в своей каморке, и поднимает настроение Дже. Однако, довольно ненужных мыслей! У Дже есть незаконченное дело, которое, кроме него, никто не закончит! За новые документы для семьи Ю-Ми он расплатился из своих средств, и сейчас даже не стоит думать о такой мелочи, как деньги – Дже чувствовал, что привязывается к этим людям, как к родным, особенно к девочке. Расчеты с Надин? О, он знает ее расписание не хуже, чем она сама… "Благодарственный" ужин состоится не раньше, чем через неделю - жаль: по Надин он соскучился по-настоящему. Но время «рефлексировать» закончилось – пора делать дела и возвращаться в гостиную. - Вы готовы? Лицо мистера Чхве выглядит почти неестественно, он не привык так улыбаться и изо всех сил пытается быть строгим и серьезным, будто улыбка это что-то постыдное, что нужно прятать. Миссис Чхве не скрывает своей радости, и конфетные обертки, собранные с кофейного столика и теперь торчащие из карманов ее жакета, ее не смущают – это материальное доказательство реальности происходящего, и она готова их предъявить всем, кто будет сомневаться в том, что ее дочь жива! Ю-Ми в своей привычной одежде, но кутающаяся в плед, который согревал ее все эти долгие часы в одиночестве, тоже улыбается, а румянец оживления сделал ее личико еще милее. Радостное видение в своей гостиной Дже запомнит навсегда - точно! - Вижу, что все готовы, отлично - самолет никого не ждет, - Дже обогрел своих визитеров теплой улыбкой, его же самого грела мысль «все было не зря», напоминая, что он причастен к этой радости – это особенное чувство, его Дже Хи тоже запомнит. Уже усаживаясь на заднее сидение, Ю-Ми всполошилась: - Оппа! Я взяла Ваш плед! Я оставлю его, как только доедем до аэропорта, обещаю! - Пусть это будет моим подарком тебе, сестричка. И перелет до Сеула долгий – плед тебе пригодится. - Но это же... Барбери. Плед, должно быть, жутко дорогой. Я знаю! - Ю-Ми смутилась и смешалась окончательно от этой щедрости и еще больше от ласковой улыбки Дже, отразившейся в зеркале заднего обзора. - Ну, вот у меня появятся повод навестить его и проверить, как моя младшая сестренка обращается с дорогими вещами! Притихшее семейство в автомобиле, ночь, разбавляемая только огнями фонарей на дороге, мурлыкающее радио на волне классической музыки и размышления… " Много их в последнее время - мыслей. И думать приходится не только о себе. А у бедняги Неда голова, наверно, вообще кругом идет…".