Начать с начала

      Тонкая линия света из щелки в дверном проеме резанула глаза. Мальчик, невольно скривившись, сонно откинул одеяло и провел холодной рукой по щекам. Из холла доносился возбужденный шепот матери, похоже, она была очень зла на своего собеседника. Медленно, стараясь не разбудить скрипом половиц спящую на соседней кровати сестру, Томас пересек комнату и открыл дверь.       — Что вам еще нужно? — донесся до его ушей рассерженной шипение матери.       В ответ ей прозвучал такой же тихий мужской голос:       — Нам необходимо поговорить…       Мальчик вышел из-за двери и, прячась за перилами резного балкона второго этажа, прислушался. Его мать, изможденно вздохнув и проведя по лицу ладонью, махнула рукой в сторону гостиной:       — Вам туда.       Ее полуночные гости, — женщина со светлыми, собранными в пучок волосами, и мужчина, облаченный в темные одежды из грубой ткани, — прошествовали в гостиную. Америка последовала за ними, не подозревая о юном преследователе.       Ощущая себя частью детектива, которые он, его сестра и Карисса, приходящаяся им тетей по отцу, обожали смотреть вечерами, мальчик бесшумно спустился на первый этаж и прильнул к стене у дверного проема гостиной.       — Нам известно о твоей тайне, Америка, — прозвучал ровный мужской голос.       — О чем идет речь? — задала вопрос мама, которая, казалось, начала выходить из себя.       Томас немедленно распознал в ее голосе помимо злости еще и нотки притворства.       — Не притворяйся, нам прекрасно известна таинственная связь твоих детей с королевской семьей, — подала голос светловолосая.       — Что вы вообще имеете ввиду? — взорвалась Америка. — Вы смеете являться ко мне в дом посреди ночи, так еще и обвинять меня в измене? Вы в своем уме? Я могу прямо сейчас вызвать полицию! Кроме того, что вы явились без приглашения так еще и нарушаете комендантский час!       Набравшись смелости, мальчик выглянул за угол и окинул взглядом гостиную. У прохода, весьма кстати, стаял огромный вазон с каким-то цветком, который удачно скрывал его в густой листве. Тем не менее, он различил пару, сидящую на диване напротив матери, которая стояла, сжав руки в кулаки.       Не смотря на Америку, мужчина невозмутимо продолжил:       — Мы бы немедленно пояснили тебе все, если бы не маленький хищник, притаившийся за углом, — неизвестный выдержал паузу, а потом продолжил чуть громче. — Томас, верно?       Сердце мальчика рухнуло в пятки.       «Как он вообще меня заметил, если все это время сидел ко мне спиной?» — подумал мальчик, прежде чем перед ним выросла фигура мамы.       Сначала она недовольно хмурилась, а потом черты ее лица смягчились.       — Что ты здесь делаешь? — голос матери, как всегда, был полон нежности. Казалось, что она просто не в состоянии злиться на сына.       — Кто… кто это? — сгорая от стыда, пробурчал мальчик.       — Иди спать. Завтра я все тебе расскажу. Только обещай: все, что ты сегодня услышал навсегда останется между нами, идет?       — Правда? Все расскажешь? — чуть более увереннее протянул он.       — Я когда-нибудь обманывала вас? — с наигранным недовольством прошептала Америка.       Понимая, что у него просто нет выбора, Томас кивнул. Понуро опустив голову, мальчик поднялся в комнату, напоследок услышав голос смеющегося мужчины «Проворный мальчишка. Я заметил его лишь в последний момент!»

***

      Проводив взглядом сына и услышав щелчок закрываемой двери, я вернулась в комнату.       — Так что вы от меня хотите? — повторила я, скрестив руки на груди.       Джорджия примирительно улыбнулась, но я не торопилась сменить гнев на милость. Мне определенно не нравилась тема для разговоров, ведь я прекрасно понимала, чего они хотят от меня и моих детей.       — Мы прекрасно знаем, что твой сын — законный наследник престола Иллеа! — выпалил Август, которому, казалось, уже наскучила эта игра.       Я нахмурила брови и невольно впилась ногтями в предплечья, изо всех сил сдерживая гнев.       — Искусно придуманные сказки! — воскликнула я. Необходимо предпринять хотя бы какие-нибудь попытки. Я не сдамся быстро, и скоро они отступятся. — Будь мои дети наследниками престола, они бы жили во дворце, вместе со своим отцом, обучаясь искусству правления, как и полагается всем наследникам. Мои дети не имеют ничего общего ни с дворцом ни с его величеством…       — Как тебе известно, Карисса — сестра твоего погибшего мужа и подруга — перешла на сторону Севера и вместе со своим недавно найденным женихом Адамом передала всю известную ей информацию… — вставила Джорджия, перебив меня и тем самым положив конец моему вранью.       Кровь отхлынула с лица. Вот теперь мне казалось бы больше нечем крыть. Как Карисса могла так поступить? Она прекрасно понимала, что это тайна, которая может убить всех нас, но это не остановило ее. Как же она могла?       — …для вашего же блага. Она считает, что, если вы перейдете на нашу сторону, то будете под защитой. А дети именно в ней и нуждаются, — продолжила как ни в чем не бывало Джорджия.       — Кроме того, обучим их всем необходимым навыкам, которые пригодятся для самозащиты и управления государства… — завершил Август.       Пол под моими ногами пошатнулся. Все жертвы, которые я приносила ради сокрытия этой тайны, теперь казались напрасными.       — Я никогда не пойду на это! Я не хочу иметь ничего общего ни с дворцом, ни тем более с повстанцами! Неужели так сложно просто оставить нас в покое?! — мой голос перешел на крик. — Я никогда даже близко не подпущу детей ко дворцу и его интригам! Они — мои! Точка!       — Но…       — Вы хотите использовать их как игрушки для исполнения своих целей! Вы хотите разрушить их жизни!.. — Я понимала, что несу полный бред, но уже не могла остановиться.       — Да послушай же ты, наконец! — выкрикнул Август, заставив меня замолчать. — Монархия сейчас на волоске: страной управляет Максон, престол за ним унаследует его дочь, которая отличается не самым крепким здоровьем, как говорят наши доверенные лица. Ты представляешь, что станет со страной, если однажды просто-напросто некому будет наследовать престол? Предугадать действия южан не сложно — они временно залегли на дно, но лишь ждут подходящего случая, чтобы ударить посильнее. Они немедленно сделают все возможное и невозможное, чтобы настроить народ против монархии и свергнуть Максона с престола. Причем, свергнуть — это лучшее из бед. Знаешь ли ты, что во время революции в России много столетий назад, императора и его семью убили не самыми гуманными способами? Эти жестокие люди не гнушались ничем!       Под его тирадой я, неожиданно даже для себя, притихла и в испуге посмотрела на него. При мысли, что с Максоном что-то может случиться, сердце пропускало удар.       — Разумеется, ты боишься за него… ну, разумеется! — воскликнула Джорджия. — Только бы слепой не заметил притяжения между вами на балу два месяца назад…       — Хватит! — закричала я и, не контролируя себя, прижала руки к ушам. — Немедленно прекратите! Не хочу больше ничего слышать!       Я села на диван и задумчиво прижала сжатые в кулак кисти к губам, раздумывая над их словами. Противоречия раздирали меня: я боялась за детей — не хотела, чтобы они когда-либо были связаны с дворцом, — и в тоже время меня вводила в ступор лишь одна мысль, что Максон прекратит дышать. Он не рядом, но это не значит, что я перестала любить его.       — Я… — я открыла рот, но тут же замолчала. — Я… я согласна…       Август и Джорджия выдохнули, довольные моим ответом.       — …но при условии, что все это делается лишь на крайний случай… и дети не будут знать, почему обучаются всем этим навыкам. Они не должны знать, кто их настоящий отец, понятно? Это мои условия! Не устраивают — катитесь к черту!       Август что-то хотел сказать, но Джорджия его перебила:       — Мы согласны.       Кто-то из них хотел что-то сказать, но я лишь устало указала на дверь:       — Уходите…       — Америка… — начала Джорджия.       — Вы получили, что хотели! — я посмотрела на нее, даже не пытаясь скрыть неприязнь, — А теперь уходите!..       Я дождалась, пока они покинут гостиную и закроют за собой дверь, а как только в доме воцарилась тишина, беззвучно заплакала. Слезы катились по моим щекам, а я упивалась своей печалью, давая себе волю.       Днем я не пророню не слезинки — дети никогда не увидят моих слез, я не могу позволить себе это. Не хочу, чтобы однажды они пришли к выводу, что они — причина моих слез. Не хочу, чтобы они узнали об отце. У меня просто не хватит сил рассказать им, что все это время они считали своим отцом не того человека. Они свыклись с тем, что не получали отцовской любви, а я же пыталась всеми силами подарить им как можно больше материнской любви. Если же они узнают, что их отец — совершенно другой человек, и всю свою любовь он дарит другому ребенку, не уверена, что это приведет к положительным последствиям.       Из-за своей безграничной любви к детям я встала в тупик. А теперь меня еще и приперли к стенке.       И какой же выход? Рассказать все Максону? И навсегда запереть детей во дворце? Обременить их пожизненной службой? Взвалить на них такие жестокие обязательства?       Я поднялась на второй этаж и на цыпочках зашла в комнату детей. Айрин едва слышно посапывала и изредка вздыхала. Томас же не издавал ни звука. Он спал свернувшись калачиком, и от дыхания его белые в ночном свете волосы трепетали. Я протянула руку и заправила непослушную прядку за ухо.       — Я делаю это только ради вас. Надеюсь, однажды вы поймете, — прошептала я, а затем вышла из комнаты.       Вернувшись в свою комнату, я достала со дна ящика конверт и бумагу и начала писать письмо.