Гарри Поттер и вежливые люди

Девять-девять, восемь-восемь, Снисхождения не просим, Трудимся, как негры на плантациях, Самая передовая, Образцовая, лихая, Первая гвардейская подстанция! Доктор Бун и Альперович, Регельман, Гильгоф Н.Львович, Гур-Арье, Симуни, Лехцер с Рохманом, Что ни лекарь, то еврей, Штильбанс, Зусес и Палей, Розенбаум, Шноль и Коган с Гофманом! Александр Розенбаум «Песня о «скорой помощи»

СССР, Ленинград, 17 апреля 1996 года       Карточка, извлеченная Плаховым из архива, явила глазам не верящих самим себе милиционеров нечто, совершенно на первый взгляд несуразное. «ПОТТЕР, Игорь Яковлевич, он же Гирш бен Яаков, он же Гарри Джеймс, родился 31 июля 1980 года в Лондоне, предположительно подданный Великобритании. Родители: отец Поттер Яков Карлович, он же Яаков бен Саул, он же Джеймс Чарльз, родился 28 марта 1960 года, убит 31 октября 1981 года; мать Поттер, урожденная Эванс, Лили Мария, родилась 16 июня 1960 года, убита 31 октября 1981 года». И так далее, и в том же духе. Как выяснилось, сидящий нынче в кабинете «убойного» отдела интурист последних пятнадцать лет своей жизни находился в международном розыске, были тут и ссылки на письма из МИДа за подписью сначала тогдашнего министра Громыко, а потом и нынешнего, Примаченко. Запрос на объявление в розыск безвестно пропавшего гражданина Поттера был сделан в ноябре восемьдесят первого года, еще с визой тогдашнего министра внутренних дел СССР Николая Анисимовича Щелокова. Подававшим же в розыск числился некто Поттер Моисей Израилевич, приходившийся пропавшему двоюродным дедом и постоянно проживавший на тот момент в городе Ленинграде, Кировский проспект, дом номер пятьдесят шесть, квартира двенадцать. Телефон прилагается. Повторные запросы, уже посвежее, были сделаны в восемьдесят седьмом и девяносто третьем годах за подписью того же лица.       Плахов и Рогов молчаливо переглянулись. Вытащенное ими из архива дело пахло или сенсацией, или грандиозным скандалом. Смотря, с какой стороны повернуть…       - Вот это да! – первым прорвало Василия. – Ёшкин кот, это же… это же… Палыч как узнает…       - Пошли, отдадим ему, - ответил Игорь. – Еще не поверит.       Как они и ожидали, майор Шишкин действительно поначалу не поверил.       - Не врете, что в розыск подавали? – спросил он, но, стоило ему все же ознакомиться с содержимым всех трех доставленных ему на стол карточек, от удивления глаза майора стали больше его очков.       - Значит, этот задержанный – наш человек, которого после гибели родителей похитили неизвестные лица и держали в неведении относительно настоящей родни… Вот что, Плахов, номера телефонов тут есть, позвони этому ленинградскому Поттеру и скажи, чтобы подъезжал к нам для опознания. Задержанного скоро привезут.       Вскоре доставили и задержанного, и, когда незнакомый лейтенант, представившийся Павлом Журбиным, ввел его в кабинет «убойного» отдела, Плахов поднял трубку телефона – звонить заявителю.       Первый номер, записанный как домашний, молчал.       - Странно, никто трубку не берет, на дачу, что ли, уехали? – удивился Плахов.       - Дай-ка сюда, Игорёк, - перехватил карточку майор Георгий Любимов. – Вот, тут еще один записан, рабочий сына заявителя, Марка Моисеевича. Интересно, не тот ли это Марк Моисеич, к которому мы как-то обращались, а, Макс?       - По фамилии вроде тот, Жора, - отозвался майор Максим Виригин. – Если тот, то мы с тобой его знаем.       - Сейчас убедимся, - Любимов снял трубку телефона. – Алло! Могу ли я услышать Марка Моисеевича Поттера? Это Вы? Очень приятно. Майор Любимов с Литейного беспокоит, помните такого? Нет, нет, сегодня у нас к Вам дело немного другого плана. Вы должны были помнить, года три назад Ваш отец подавал в розыск на некоего безвестно пропавшего родственника. Ага, помните, значит. Тут сидит у нас некто, заявляющий, что он и есть, как его… ага, Гарри Джеймс Поттер восьмидесятого года рождения. Да, да, если не трудно, загляните к нам, опознайте, Ваш или не Ваш. Хорошо, спасибо, пропуск мы Вам выпишем. До свидания!       - Да, Макс, это он, - сказал Любимов, положив трубку. – Тот самый главврач, к которому мы ходили. А то я думаю, кого мне физиономия этого интуриста так подозрительно напоминает.       - Точно, Жора. Знал же он, куда попадать, - все обитатели кабинета, за исключением ничего не понимающего Гарри, дружно захохотали.       - Судя по материалам дела, попал он на сто семнадцатый километр Витебской линии, - прочитал доставленные бумаги Плахов. – А оттуда сел на электричку.       - Недалеко от моих пенатов. У моей тещи на Сотом дача, - добавил Виригин. – И у тебя, Вася, кажется, где-то там тесть жил?       - Не, папа у меня на Вологодской линии дачу покупает. Говорит, негде сырье для самогонки выращивать.       - И все-таки, как этого нашего гостя угораздило в наши края загреметь? – спросил Любимов. – Как тебя… Паша?       - Как он мне рассказывал, сам не знает, - ответил лейтенант Журбин. – Только что, мол, был в школе – а потом очнулся в лесу.       - Вот что, передай ему, что мы тут его родственников нашли. Скоро приедут.       - Гарри спрашивает, каких родственников? – перевел Журбин.       - Как оказалось, у нас в Питере его двоюродный дедушка проживает, по имени Моисей Израилевич, со своей семьей. Вот этой семье, если признают своего, мы нашего гостя и передадим. Пускай сами разбираются.       Вскоре позвонили с проходной. Взявший трубку Вася Рогов подтвердил догадки Любимова.       - Мужики, это наш клиент, тот самый Марк Моисеевич.       - Васёк, сбегай, проведи к нам.       Рогов отсутствовал минут пять, после чего появился в отделе снова, но… в компании мужчины лет сорока на вид, поразительно схожего лицом с самим Гарри, ну, прибавь тому еще лет двадцать-тридцать.       - Добрый день, вызывали? – спросил он.       - Да, Марк Моисеич, - поднялся со своего места Любимов, пожимая врачу руку.       - А, Георгий Максимович, добрый день, давненько не виделись. Где наш интурист?       - Вон он, Игорь сейчас его дело читает.       Марк Моисеевич увидел невзрачного паренька в круглых очках, поразительно схожего с ним самим. Как только этот самый паренек повернул голову в сторону вошедшего, то закатил глаза и сполз по стулу. Марк Моисеевич, Любимов и Плахов бросились откачивать интуриста, подсобил и Рогов, давший задержанному нюхнуть из стаканчика с самогонкой производства своего тестя. Самогонка подействовала, и Гарри открыл глаза, пробормотав что-то по-английски… ***       Этот день ленинградский врач по имени Марк Моисеевич Поттер запомнил надолго. А началось все с того, что сразу после обеда в больницу, где он трудился главврачом, позвонили по телефону.       - Алло? – взял трубку Марк Моисеевич.       - Алло! Могу ли я услышать Марка Моисеевича Поттера?       - Я Вас слушаю.       - Это Вы? Очень приятно. Майор Любимов с Литейного беспокоит, помните такого?       - Да, да, Вы консультировались у меня пару лет назад. Что-то новое вскрылось?       - Нет, нет, сегодня у нас к Вам дело немного другого плана. Вы должны были помнить, года три назад Ваш отец подавал в розыск на некоего безвестно пропавшего родственника.       - Да, знаю такое, папа подавал.       - Ага, помните, значит.       - А в чем дело?       - Тут сидит у нас некто, заявляющий, что он и есть, как его… ага, Гарри Джеймс Поттер восьмидесятого года рождения.       - Что? Неужели? Сейчас выезжаю!       - Да, да, если не трудно, загляните к нам, опознайте, Ваш или не Ваш.       - Конечно, конечно, выезжаю немедленно!       - Хорошо, спасибо, пропуск мы Вам выпишем. До свидания!       - До свидания!       Положив трубку, Марк Моисеевич еще минут пять сидел в раздумьях, к нему пришли старые воспоминания пятнадцатилетней давности… Из воспоминаний М.М.Поттера. 1981 год       - Так, дети мои, - папа собрал всю родню в старой питерской квартире. – Плохие новости. То письмо, что я писал в Англию, вернулось назад, написано «возвращено за смертью получателя». Значит, наших Яши и Лили больше нет.       - Папа, а как же Гарик? – спросил Лёва.       - Гарик, говорят, смог выжить, но отсюда начинается вся беда. Яша и Лиля писали мне, чтобы, если с ними что-то случится, мы приехали и забрали их Гарика к нам на воспитание. Но когда я летал в Лондон, меня завернули в аэропорту и сказали о том, что английские визы всей нашей семьи больше не действуют. Что очень странно, ведь срок был до восемьдесят третьего года.       - Так надо в наш МИД обращаться, в Москву! Громыко спуску англичанам не дает! – сказал Додик.       - Додик, неужели ты думаешь, что я уже им не написал? Я и в милицию написал, до самого министра Щелокова дошел. Сказали, что ищут, и будут искать, но мне что-то слабо в это верится… Из воспоминаний М.М.Поттера. 1993 год       - Марик, я опять написал запрос в МИД, не знаю, на сколько их еще хватит, - обращался папа к нему, Марку, уже сорокалетнему врачу, прошедшему Афган. – Примаченко, конечно, свое дело знает, но он всё же не Громыко и не Молотов. Я уже мало на что надеюсь. На всякий случай дал им и твой телефон, если что, так тебе на работу позвонят. Мне с дачи долго добираться.       - Хорошо, папа, если от МИДа что-нибудь придет, я тебе скажу.       - Скажи, Марик, скажи. Мне не так уж и много осталось.       - Брось, папа, ты еще здоровее многих!       - Э, Марик, я уже сам чувствую. И все же хотелось бы мне еще раз увидать нашего Гарика…       И вот теперь Гарри нашелся. И где – практически дома, в Ленинграде!       На бегу, накинув куртку, Марк Моисеевич бросил секретарше: «Вера, меня сегодня уже не будет, я по семейным!», после чего выбежал на улицу, где была припаркована его серая «Волга». Сев за руль, он попытался представить себе, как же теперь, спустя пятнадцать лет, может выглядеть пропавший в безвестности, а потом столь же внезапно нашедшийся племянник… ***       Гарри не верил сам себе, не верил тому, что видел. Только он сидел в полицейском участке и рассказывал лейтенанту о своей жизни в школе, и вот теперь его уже везут в другое место, обозначенное допрашивавшим его полицейским как главное городское управление полиции.       В кабинете, куда его завели, сидело еще четверо мужчин, и один из них, бородатый, долго говорил с кем-то по телефону, после чего все пятеро русских полицейских стали что-то со смехом обсуждать. Прошло еще полчаса, и после нового телефонного звонка один из них выскочил за дверь, после чего вернулся в компании мужчины лет сорока, очень похожего на… него самого, Гарри Поттера! Груз пережитых впечатлений оказался слишком велик, и Гарри, закатив глаза, упал в обморок.       Очнулся он от резкого спиртового запаха. Русский полицейский водил у него под носом стаканом, в который была налита какая-то мутная жидкость.       - Слава Богу, очнулся, - удостоверился полицейский. – Марк Моисеич, объясните гостю, кто Вы такой. Это ж он от встречи с Вами в обморок упал. Только вот что, он по-нашему не понимает.       - Охотно объясню, - ответил «постаревший Гарри», переходя на английский. – Гарри, это ты? Меня зовут Марк Поттер, и я твой двоюродный дядя.       - Н…Не верю… - вырвалось у Гарри. – Мне говорили, что я остался один.       - Тебе соврали, - ответил Марк. – На самом деле наша семья живет здесь уже довольно давно. Мой отец искал тебя с того самого дня, как не стало твоих родителей, но по какой-то причине не смог тебя найти. Я отвезу тебя домой, папа тебе обо всем расскажет.       - Ваш отец… он знал моих родителей?       - Не просто знал, он часто бывал у них в гостях. И именно ему они завещали опеку над тобой. У нас дома лежат все документы, и ты сам в этом убедишься.       - Х…хорошо, с…сэр.       - Для тебя я просто дядя Марк, - улыбнулся новообретенный родственник, после чего повернулся к полицейским.       - Георгий Максимыч, я его забираю, это он и есть, мой пропавший племянник.       - Забирайте, Марк Моисеич. Только дело на него у нас останется, есть кое-какие вопросы. Пока возьмем с него подписку о невыезде, возможно, его или Ваша помощь нам понадобится.       - Конечно, конечно! Где подписать?       - Вот здесь, - бородатый полицейский протянул Марку Поттеру листок бумаги. – Хорошо, теперь можете ехать домой. Если понадобится, мы с Вами свяжемся.       - Конечно, мы Вам поможем. Пойдем, Гарри, я отвезу тебя домой, - Марк Поттер снова перешел на английский, приглашая Гарри идти за ним. ***       - Ну что? – в кабинет прошел майор Шишкин. – Воссоединение семьи состоялось?       - Да, Анатолий Палыч, - ответил Виригин. – Как выяснилось, наш интурист и знакомый нам главврач действительно родственники.       - Это я уже и так увидел. Портретное сходство налицо.       - Тащ майор, разрешите обратиться… - вскочил со своего места Журбин.       - Чего тебе, Журбин?       - Материалы дела на задержанного… останутся здесь?       - Конечно, останутся. И вещдоки, что нам доставили, тоже. Пока идет следствие, мы ничего задержанному не вернем…       - Тогда…       - Анатолий Павлович, огромное Вам спасибо от всего сердца! – подошел к Шишкину Марк Моисеевич. – Если бы Вы знали, как мы его искали. Мой отец дошел до самих Громыко и Щелокова. И пятнадцать лет мы не знали, где находится наш Гарик.       - Вот видите, Марк Моисеич, правосудие восторжествовало. Только это еще не все. Ваш племянник, пока был у нас, успел наговорить много очень интересных вещей, поэтому, увы, пока я насовсем отпустить его не могу. Пусть будет готов, что придется его вызывать еще, пока идет следствие.       - Конечно, конечно, я все понимаю, мне Георгий Максимыч уже объяснил.       - Вот и хорошо. А пока можете отправляться домой, объясните нашему интуристу, что к чему. Пока не прощаюсь, что-то мне подсказывает, что мы с Вами еще увидимся.       - До свидания, и еще раз огромное Вам спасибо! Едва за Поттерами закрылась дверь, майор Шишкин обратился к Журбину:       - Что ты там такое хотел мне сказать?       - Тащ майор, разрешите… Вот, среди изъятых вещей был любопытный плащ…       - Ну, читал я опись вещей.       - Вот, смотрите… - Журбин поднял плащ и обернул им руку. И весь «убойный» отдел стал свидетелем плаща-невидимки в действии.       - Ядрён-батон… - восхищенно промолвил Шишкин. – Это что же он нам такое притащил…       - По всей вероятности, какой-то новый инструмент для повышения скрытности, - предположил Любимов.       - Вот именно, Жора. Звук есть – а изображения нету, - поддержал друга Виригин. – Надо Сан Санычу доложить.       - Журбин! Пойдем со мной, и этот плащ возьми! ***       Генерал, как и ожидалось, тоже был приятно удивлен особыми характеристиками доставленного ему в кабинет предмета.       - А чего ж я раньше об этом не знал?       - Тащ генерал-майор, разрешите… Об этом я упоминал в описи изъятых предметов… - несмело сказал Журбин.       - Возможно, я не обратил внимания, возможно… - задумчиво ответил генерал. – Что ж, за то, что вовремя сказал, объявляю благодарность.       - Служу Советскому Союзу!       - Так, кстати, а чего Игнатьев из тридцать восьмого мне ничего не упомянул, он же те же бумаги читал… Ну да ладно, не будем его отчитывать, ему полгода до пенсии осталось. А тебе, Журбин, на будущее. На первый раз твой возможный косяк прощаю, но если хочешь дорасти до больших погон, чтоб таких оплошностей я больше за тобой не видел. Понял?       - Так точно, тащ генерал-майор!       - Вот и хорошо. Анатолий Палыч, все, что с этого интуриста сняли, отнесите Черныге, пускай работает, может, еще чего найдет. Как там, кстати, задержанный?       - Нашли мы его родственников, Сан Саныч, - ответил Шишкин. – Оказалось, что у нас в Питере его двоюродный дед живет, и сына этого деда мои Любимов с Виригиным хорошо знают, так приехал этот главврач и забрал племянника домой. Я их отпустил под подписку о невыезде, возможно, их помощь следствию еще понадобится.       - Если все на самом деле так, как он нам выложил, несомненно понадобится, - сказал генерал. – Ладно, идите, если что-то накопаете, жду с докладом… ***       Капитан Семен Черныга, слывший в главке штатным Кулибиным и великим специалистом по части всяких хитроумных штучек и приспособлений, также немало удивился, когда Плахов принес ему пакет с изъятыми вещами.       - Это чё такое, Игорёк?       - Да вот, с сегодняшнего интуриста при обыске сняли. Особо вот этот плащ отметь, - Плахов закутался в плащ, оставив только голову, после чего протянул Семену.       - Ого! – Черныга только рот открыл. – Ничё себе, в первый раз такое вижу. Давай всё сюда, попробую изучить.       Едва за Плаховым закрылась дверь, Семен еще раз посмотрел на то, что лежало у него на столе. С плащом все было ясно и так, но, как капитан ни бился, ему не удавалось отрезать от непонятной материи хотя бы кусочек. Бросив бесплодные попытки сделать это, Семен обратил взор на странный отполированный сучок дерева. Взяв его в руки, он попробовал было протереть его тряпочкой, но велико было его удивление, когда из этого самого сучка вырвался сноп желтых искр, чуть не подпаливших стопку сложенных листов бумаги.       - Ё…, - только и смог сказать Черныга. – Что ж это такое получается, этот интурист, он что, чародей? Вот это да… ***       - Где же ты пропадал все это время? – спросил у Гарри Марк Моисеевич, пока шли к автостоянке.       - В школе учился, но… вот спасался бегством от одной неприятной преподавательницы, и оказался здесь, - ответил Гарри.       - Понятно, только вот как ты умудрился оказаться именно здесь? Ладно, папа вечером с дачи приедет, так побеседуете поподробнее. Вот, пришли, Гарри, садись, - Марк Моисеевич распахнул дверцу своей «Волги».       - Это Ваша машина?       - Да, моя, пару лет как купил. Садись, отвезу тебя домой.       Серая «Волга», развернувшись, направилась по Литейному проспекту в сторону Финляндского вокзала.       Пока стояли у светофора на перекрестке с Боткинской, как ее назвал дядя, улицей, Гарри смотрел вокруг во все глаза. И даже рассказ дяди о том, что это за город такой, Ленинград, не очень помогали успокоиться. А когда все же поехали, то взгляд сразу же остановился на планировавшем в потоке машин ковре-самолете, на котором восседал длиннобородый старик в полотняном костюме и соломенной шляпе канотье, время от времени проводивший руками по седой бороде.       - Дядя Марк, а кто это такой? – показал рукой Гарри.       - Это? А, это Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб, он в цирке Никулина в Москве работает, недавно на гастроли приехал. Знаю я его, он к нам в Афган приезжал, помогал моджахедов бить. Надо будет, кстати, сводить тебя к нему.       - Зачем?       - Ты ж русского не знаешь. А у нас без этого сложно. Вот скажи мне, много ты тут надписей на английском увидел, пока в милицию не попал?       - Их здесь почти нет. Да, кстати, дядя Марк, а почему этот Гассан Абд… почему он ни от кого не скрывается?       - С чего бы то вдруг ему нужно было бы от кого-то скрываться?       - Он же волшебник.       - Ну и что? Я тоже, как и ты. У нас в Советском Союзе никаких таких ограничений нет, закон не нарушаешь, так и живи себе…       - Вы не очень похожи на волшебника. У Вас нет палочки.       - На кой мне палочка? Сам как-то умею. Я же врач, в нашей работе особо палочками не намашешься.       - Но меня учили…       - Глупостям тебя там учили! Приедем, папа тебе расскажет.       Тем временем «Волга» миновала Сампсониевский мост и проехала по набережной мимо стоявшей у Нахимовского училища «Авроры», остановившись во дворе дома на Кировском проспекте.       - Проходи в дом, Гарри, - позвал Марк Моисеевич, открывая дверь с номером 12.       - Марик! Ну наконец-то! Ты чего так поздно! Дети спят, ужин стынет! – в прихожую прошла женщина средних лет. – И кто это такой?       - Маша, ты не поверишь, на Литейный вызывали.       - Это с чего бы то вдруг опять?       - Помнишь, папа рассказывал о пропавшем племяннике?       - Ну да, было такое.       - Так вот, оказалось, наша милиция его нашла. И где – у нас в Ленинграде! Вот съездил и забрал его. Так что знакомься, Маша, это наш Гарик. Гарри, это твоя тетя Маша, моя жена.       - Очень приятно… - ответил Гарри.       - Только учти, наш Гарик совсем не говорит по-русски, - обратился к жене Марк Моисеевич.       - Чтоб завтра же его к Хоттабычу свозил. Это ты у нас «англичанин», а я-то в школе французский учила. Как мы с ним общаться-то будем?       - Свожу, свожу, Маша.       - Что ж вы стоите? Проходите, ужин стынет!       - Пойдем, Гарри, раздевайся, тетя тебя накормит.       Гарри скинул мантию, но от его обносков Марк Моисеевич и его супруга пришли в ужас.       - Что у тебя за одежда? Неудивительно, что милиция приняла тебя за бродягу.       - Это все, что у меня есть, дядя Марк, - понуро наклонив голову, ответил Гарри. – Вся моя одежда – это обноски от кузена Дадли.       - Кто такой этот Дадли?       - Это сын моих… опекунов, Вернона и Петунии Дурслей.       - Кто все эти люди?       - Тетя Петуния – сестра моей матери.       - Хм, странно, по завещанию твоим законным опекуном становился мой папа… Ладно, приедет он завтра с дачи, попробуем прояснить. Но до этого надо съездить в магазин тебя приодеть.       - Спасибо, дядя Марк!       - Да не за что! Мы тебя пятнадцать лет искали… *** СССР, Ленинград, 18 апреля 1996 года       Сказать, что майора Шишкина удивило заключение эксперта в лице капитана Черныги, означало бы не сказать ничего. В самом деле, не каждый задержанный и доставленный в милицию ханурик оказывается мало того, что интуристом, так еще и чародеем. Пускай в Советском Союзе и своих чародеев хватало, но все равно…       - Черт знает что! – в сердцах воскликнул майор, едва прочитал записку. – Мало нам было самого того факта, что это интурист, так он еще и чародеем оказался. Кажется, проблема не только наша. Надо к Сан Санычу идти.       - Значит, говорите, чародеем оказался? – не поверил поначалу генерал. – И наш Черныга это обнаружил опытным путем? Хорошо же этот Поттер маскировался. Хотя… мало ли чародеев у нас в городе, еще один погоды не сделает. Но в любом случае надо тогда по линии КГБ и Минчара пробивать. Хорошо, что предупредил, Анатолий Палыч, иди, работай это дело дальше. А я пока созвонюсь с ними, если что, вызову. ***       - Что привело Вас сюда, Марк ибн Моше? – Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб, иллюзионист с мировым именем, давно, еще по Афганистану, знал Марка Моисеевича.       - Да вот, Гассан Хоттабыч, племянник мой нашелся, помните, я Вам рассказывал тогда, в Кандагаре. Сын моего троюродного брата Якова, трагически погибшего пятнадцать лет назад.       - Помню, Марк ибн Моше. Значит, Ваш Гарик все-таки нашелся?       - Нашелся, вот он стоит. Только он совершенно не говорит по-русски. После гибели Якова его похитили неизвестные и отдали чужим людям.       - Ну, это дело поправимое… - Хоттабыч выдернул пару волосков из своей бороды, сказал что-то на незнакомом языке, а потом повернулся к Гарри. – Ну что, о Гарик ибн Яша, теперь ты меня понимаешь?       - Кхм… - закашлялся Гарри. – Т… Теперь п…понимаю. К…Как у Вас получилось… Г…Гассан Х…Хоттабович?       - Фамильная тайна, о Гарик ибн Яша, - улыбнулся в бороду старик.       - С…Спасибо…       - Не за что, о Гарик ибн Яша. Позволь полюбопытствовать, кто и где обучал тебя волшебству?       - Я учусь в школе «Хогвартс», это в Англии. Директор в этой школе – профессор Альбус Дамблдор.       - Слышал я про него, если не ошибаюсь, он немного похож на меня?       - Д…Да, Гассан Хоттабович, - все еще спотыкающимся тоном ответил Гарри. – Только он палочкой колдует… и нас этому же учит.       - Он немного неправ, о Гарик ибн Яша. Суть настоящего волшебства состоит не только в палочках, обрядах или заклинаниях. Настоящее волшебство основано на нашем познании мира и самого себя. Если твой уважаемый дядя Марк ибн Моше не возражает, я могу немного тебя обучить. Увы, но английская учебная программа, насколько я ее знаю, отличается от нашей в худшую сторону.       - Конечно, я не возражаю, Гассан Хоттабыч, - ответил старому магу Марк Моисеевич. – Гарик, а вот тебе я поучиться у уважаемого Гассана Хоттабыча настоятельно рекомендую. Я давно его знаю, и плохого он не посоветует.       - Х…Хорошо, Марк Моисеевич, - слабо улыбнулся Гарри. – Гассан Хоттабыч, я согласен.       - Замечательно, о Гарик ибн Яша. Жду тебя послезавтра, за этот месяц, что мы гастролируем в вашем городе, я могу дать тебе несколько уроков. А пока отпускаю тебя, проведи это время с родными.