"О"грех

Не так много времени прошло с тех пор, как проснулась. Странно это конечно всё, ведь мне перестали сниться сны. Такого за собой не припоминаю, обычно они мне снятся и довольно красивые. Ну да, бывают и грустные (а то и откровенный бред), если что-то плохое со мной случается и сильно по этому поводу переживаю. Но тут даже о семье, о которой я стараюсь пока не думать, не снятся. Не пойму, почему же так? Решив покопаться в своей сумке, обнаружила не столь много вещей, так же часть из них пропала — Вот чего не знаю, так всё что пропало это по причине Старейшины Давида или пропало из-за всей той «котовасии», которая произошла до встречи с этим миром? Остаётся молиться, чтобы эта пропажа была не в коем разе не причастна к «многоуважаемому Старейшине Давиду». Поскольку из пропажи у меня числились: Мобильник; калькулятор с моими ещё в пору подростка шпаргалками; небольшое семейное фото, сделанное в моё двадцатилетие; презики — которые мне «подарили» подруги. Мда, жестоко. А вот, что осталось из всего списка это — свечи, которые нужны были для ритуала; наушники от мобильного; пара пачек сухариков и небольшая бутылочка минералки; Деньги, в основном мелочёвка состоящая из монет; спички и зажигалка; соль в пакетике; целый кулёк разномастных ручек и тетрадь с моими записями по рецептам. Вот и всё. Интересно, а Давид видел записи? Скорее всего. Вот же, теперь прекрасно понимаю, почему он ещё больше заинтересовался мной. Запихав рюкзак в шкаф, я попыталась настроиться на то, что меня ожидает. А это опять же сплошь мучения. Сейчас я сижу, рассуждаю обо всём на свете, опять в своей комнате. Наиля, которая помогала мне с водными процедурами и привела в порядок, уже ушла. Оставив мне на столе чайное молоко (молоко, настоянное с какими-то травами) и какие-то три булочки, которые имели сероватый оттенок с видимыми зёрнышками в самой булке. Наиля это объяснила тем, что сейчас мне нужно более сбалансированное питание, поэтому травы будут в меня постоянно впихивать. Паршивое чувство. Немного страшно дотрагиваться до этого великолепия, тело ещё помнит вчерашние мои мучения. Поэтому даже если бы я хотела сейчас, просто взять в руку одну булочку, мои руки не послушались бы, они сильно дрожат. По правде говоря, меня всю саму колотит от судорог, когда просто смотрю на эту еду. Просто не хочу. А что мне ещё осталось делать? Не открывать же эти запасы, которые нашла, что-то думается, это всё ещё очень будет нужно в дальнейшем. Немного отвлеклась… Хотя сама я и сопротивляюсь идее «подойти и съесть уже, хоть что-нибудь», мой мозг и организм выдаёт всю ту же информацию, чертовски голодная и хочу есть. И как же тут мне быть? Горестно вздохнув, посмотрела ещё раз на поднос: — В этот раз на самом подносе был хрустальный стаканчик, вот и чуть тёплое «травяное молоко» полилось туда. Почти сразу же всплывает в памяти разговор с тем странным праведником. Немного не понимаю, почему он пришёл повозится со мной. Когда я спросила об этом у Наили, рассказав, про его наряд в целом и странности его поведения, она лишь удивлённо на меня вылупилась и, проронив только: — «Странно это всё. Обычно у него очень много дел и скорее всего ему было довольно трудно, вписать в свой график ещё и поход к тебе». Окончательно вышла она из комнаты, сразу после этого разговора.  — Так, ладно, хватит размышлений, надо приниматься за еду — Совсем немного придала себе уверенности этими словами, но по сути ничего и не изменилось. Подняв новенький кубок и взяв булочку, решила поступить, как и в прошлый раз — начав не жуя и не глотая откусывать по кусочку от булочки и аккуратно всё пережёвывать. Затем сделала большой глоток этого «молока». Живот опять свело. Я не знаю, почему мне столь невыносима эта еда, хоть и причины уже понятны. Но надеюсь эти моменты со временем сгладятся. Живот, само собой, крутило сильно, да и глотку жгло нещадно — до такой степени, что я не понимая, что сделаю ещё хуже себе же, взяла этот кувшин с чайным молоком и начала жадно пить. Это недолго продлилось. — Кха! Пф-ф-ф! Кха! — Отпустив кувшин. Рукой попыталась зажать себе нос. Ноги были скрещены между собой, поскольку спазмы начались такие, как хотелось бы в туалет. В то время как я глотала из кувшина, зашлась сильным кашлем, поскольку мне показалось, что это молоко обожгло горло. И в тот момент, когда закашляла, молоко попало мне в нос. Начиная кашлять и фыркать одновременно, мне не хватало воздуха. В этот самый момент, краем сознания, услышала чьи-то шаги. Долго не раздумывая, поднялась с кровати и просто влетела в ванную, закрыв дверь с огромным шумом. Я стала быстро рыскать под ванной, чтобы найти тот самый рычажок, который заполняет ванну. Так как из глаз текли слёзы, да и вообще я была зарёванной, мне это удалось с огромным трудом. Нажав со всей силы и до конца, на сам рычаг, ванна начала быстро заполняться (видимо, чем сильнее нажимаешь, тем быстрее вода льётся). — Кхааа. Кха. — Откашливаться, к сожалению, приходилось уже тихо, хоть я и сильно фыркала и шмыгала носом. Кто-то был в комнате. Посмотрев на ванну, увидела, что она достаточно уже наполнена. Быстро скинув верхнюю одежду и стянув платье куда-то ниже пояса — передней частью пришлось вместе с головой, окунаться под воду, до самого пояса. Меня хоть снова и обдало этими жалящими иглами, но зато под водой кашель сошёл на нет. Немного ещё побыв так под водой — собралась с силами и вынырнула. «Мдэ, такая мокрая, просто жуть! А-а-а-а Там же меня ждут! И что мне делать?» — Крутясь в разные стороны, я осматривала себя и своё «одеяние». Ноги сами понесли меня быстро к шкафчику, на котором были какие-то непонятные приспособления. Протянув руку раскрыв дверцы шкафчика, увидела что-то похожее на полотенце, только немного менее уплотнённое, похожую на тряпку, просто белого цвета. Но выбора не было. Пришлось быстро ею всю себя обтирать, заодно и волосы. Далее стал вопрос ребром о том, как я выглядела. Если при уходе Наили, у меня были волосы все сплетены на подобие баранок, посреди которых были косички. То теперь, эти баранки растрепались и совершенно мокрые. Быстро распустив остатки причёски, стала раздумывать как привести их в более приличный вид. Вся проблема была в том, что очень заметны мокрые волосы — всё же вода сказалась на них не лучшим образом и они распушились. Быстро прикинув, решила провести по волосам, тем самым жидким мыльцем, которым меня омывали. Понадеявшись на то, что они будут смотреться как после специального геля для волос, дабы стало как обычная укладка. Понимала, дело рисковое, но выбора нет. Провела несколько раз им по волосам и вроде бы стали нормальными. Меня, мягко говоря, спасло то, что сама я имела тёмные волосы, почти чёрные — не так заметен этот ярко малиновый «гель», который на удивление не пенился, а так и оставался в гелиевом состоянии. Единственное это печалит сам запах этого мыльца, он резковатый — те, кто сталкивался с восточными косметическими средствами для тела, меня поняли бы. И быстро сплела из своих волос косу, которая идеально ложится на бок. Так как я не мастер в этих плетениях, то это единственное, что я смогла в этот момент сделать хоть чуть-чуть умело, а главное быстро. Закончив с косичкой, посмотрела на лицо. Ну, вроде тут не так страшно, нормально, сойдёт. Быстро одевшись и проверяя всё ли на месте, быстрым шагом вошла в комнату. В спальне меня дожидался какой-то странный парень. Очень удивилась тому, что он одет так по «простому» и даже его лицо не закрыто ничем, даже той же высокой шляпой с очками нет, как на тех обычных стражах, которых я как-то видела в манге. Одет был просто в чёрное «платье» с красным, в обхват талии, поясом. Его каштановые локоны до плеч были кудрявыми, а глаза были зелёными. Светлокожий и среднего роста, где-то на полголовы выше меня. Однако его посох, этот посох помнится, видела у Арбы, пока она не забрала себе посох Шебы. Да кто же это? Я так и замерла на полпути к нему, глупо выпучив свои глаза на его посох. Просто, меня это всё столь сильно ошарашило, что невольно сам собой всплыл вопрос: «В какой, чёрт побери, отрезок времени я угодила, если посох Арбы, которой на момент действий Соломона было лет Сто, если не больше, находится в руках этого ПАРНЯ?!». Стою тупо в афиге. Я как рыба в воде, пыталась что-то из себя выдавить, да только просто открывала и закрывала свой рот. Меня гложило такое чувство странное, словно меня просто напросто вся вселенная с её божками киданули. Причём жёстко. Так бы это и продолжилось, если бы я не обратила внимание на самого парня. Он сам был в шоке, от того, что я была в шоке — по-видимому так. А как иначе объяснить, его странную позу в которой он замер и тоже с испугом смотрел на меня? Мне пришлось быстро брать себя в руки, ведь всё же, нужно хоть чуть придерживаться той «легенды», которую для меня придумал Старейшина Давид — иначе беды не миновать. Все вопросы и истерики оставим на потом. Сейчас главное это сохранить лицо, ведь статус тут определяет всё, нельзя мне столь сильно лохануться! Пусть и очень хочется. Придав своему внешнему виду отстранённость и спокойствие, точнее сделав « умно-каменное лицо» — ну, словно так и было. Скомкав руками, ткань этого чёртово платья, направилась к нему. Остановившись на вытянутой руке от него, мне пришлось первой подать голос. — Здравствуйте — Послышался голос с характерным хрипом и свистом, после кашля. Должна сказать, отвратительно прозвучал, сама же и скривилась от своего голоса. Парень вопреки моим ожиданиям, быстро очухался и второпях поклонился. — Доброе утро, Божественный дар, госпожа Людмила. Моё имя Инсан Ярулла, сегодня я буду Вашим наставником — Всё это он произносил отчётливым и глубоким голосом. Да, такие люди легко привлекают к себе внимание, просто начав говорить. Да, такого человека умеющего поставить свой голос, будут очень внимательно слушать и внимать тому, что скажет этот человек. После поклона, он снова взглянул на меня, его глаза нахмурились. Рука, в которой был сжат посох, немного дёрнулась в мою сторону, обдавая теплотой. Тут же заметила, что это не просто теплота, а печать, которая и отдавала той теплотой. Но события произошли столь быстро, что разглядеть саму печать мне не посчастливилось. Поэтому лишь удивлённо хлопала глазками и диву давалась, что, то ощущение тяжести на плечах отступило — как-то легче стало физически. — Сейчас нам нужно идти в Сареву комнату, где и будут проходить ваши занятия — Сказал мой новый «учитель». Ну и… Как-то я не особо врубаюсь, что это за «Сарева комната»? Разве такие комнаты были в церквях или соборах? Что-то не помню. Да и я как-то особо не интересовалась этим всем. Это где-то там! Далеко, далече от меня было — ну и естественно от моего образа жизни. Мама и папа терпеть не могли разговоры о религии и даже очень странно, что нас с братом всё же в младенчестве крестили. Очень странно. Пока я переваривала услышанное, мой новоявленный сенсей, как оказалось отмер и находился уже на выходе. — Прошу за мной — Донесся до меня его голос. Я же, чуть поколебавшись, ради приличия, потопала следом. Мы шли довольно странным путём. Для начала само строение Собора в котором я находилась, было столь непривычным, что как мне казалось тут запутаться очень легко. Читая мангу, я думала тут должно быть минимум помещений и комнат, просто потому, что выглядел собор снаружи довольно не столь огромным и вместительным. Но оказавшись здесь, поняла — не права. И этот момент мне чем-то показался схожим с Гарри Поттером и той «расширенной палаткой», как в четвёртой части — видимо очень похожее строение было этот Главный Собор. Взять ту же мою комнату и прилегающую к ней ванну. Моя комната находилась на каком-то перекрёстке дорожек и коридоров, была единственной на всём этаже — то есть, мои комнаты находилась во внутреннем соборе, посреди коридора. Именно поэтому не знала, какое время суток, поскольку окна этим комнатам не требовались. В них всё равно ничего бы не увидела, кроме мрачных коридоров. И насколько поняла, мои комнаты находятся далеко не на первом этаже. Ещё меня мучает такой вопрос: — «С какой целью была построена ныне моя комната, именно так и в этом месте?». Просто ужас какой-то, столько вопросов в голове. Сам наш путь лёг не в ту сторону, куда я ходила с Наилей, точнее в тот раз насколько помню, мы шли прямой дорогой и так вышли к главным лестницам, которые вели на самый вверх. И которая вела в главную комнату управления — откуда и заправляет всем Давид. Сейчас же мы свернули в левый коридор. Там я увидела довольно странную лестницу, состоящую из больших ступенек с довольно большими промежутками между ними. Но не это главное! Мы просто наконец-то вышли к окнам! Было очень светло, и мельком, через эти витражные огромные окна, увидела небольшой город, он действительно был небольшим, и так-то меня огорчил ландшафт местности. Блин. Это же жесть… Как тут люди живут? Ландшафт был гористой местности. Нет. Были и деревья, и ручьи, и даже возможно где-то озеро было — во всяком случае, этому не удивилась бы. Но только в пределах поселения людей — что огорчает. Так как мне открылся, конечно, не полный вид на местность и среду обитания, но даже и этого хватило уловить своим мозгом — тут пусто. Кроме камней, скал и песка "наврятли" что-то ещё есть. Я впала в уныние. Не знаю, сколько мы примерно поднимались по лестнице, но видимо это заняло несколько больше времени, чем хотел мой сенсей. Поскольку он что-то недовольно цыкнул и немного ускорил свой шаг. Мне было очень тяжко идти за ним столь быстро. Буквально чувствовала, как скоро от нехватки воздуха просто свалюсь. Но делать нечего, пришлось молча терпеть и следовать за ним — не хотелось бы с ним ссорится. По крайней мере, точно не с ним. И вот на одном из лестничных пролётов, наконец-то, показалась та дверь, которая нам по-видимому и нужна. Дверь распахнулась в приглашающем жесте и учитель дал ходу туда. А эта комната довольно красивая! Большое такое помещение, с арочными по полукругу колоннами и не так далеко от центра комнаты, стояла небольшая скамейка. В самом же центре на каменном полу, был высокий выступ и на нём ещё один, такой же выступ — это всё обозначало начало священного алтаря. И там же на последнем выступе, стоял какой-то странный высокий красно-белый каменный алтарь, на котором лежала книга. Так же сзади этого алтаря находились высокие витражные окна с крестовой символикой, эти окна, кстати, были из разных цветовых стёкол — так что этот яркий и красивый свет, всегда падал на алтарь. Заметила, в этом помещении, было ещё одно помещение — с правой стены был арочный проход, в том соседнем помещении, чуть виднелись какие-то книжные шкафы и полки — но так особо не разглядеть, что ещё там находилось, это всё было на довольно приличном от меня расстоянии. Мне указали рукой сесть на лавку. Сам же сенсей начал взбираться на этот алтарь. Было неловко сидеть на этой деревяшке, поняла сразу, к концу наших «занятий», вся задница онемеет. И это открытие стало своего рода отсылкой в не так давнишнее прошлое — упоминала, что раньше сиденья в поезде были деревянными, в отличие от тех мягоньких теперешних сидушек? Так пожалуйста, теперь вновь познаешь те «светлые чувства» на своей нижней части. А попросить чего-нибудь помягче, я пока не в состоянии… Не смогу потом столь быстро сбежать, из-за моего физического состояния. Но я отвлеклась. Пока я осматривала помещение и возмущалась этой скамьёй — между прочим, весьма заслуженно. Мой новоявленный сенсей, уже взобрался на этот «пьедестал» и весьма сурово глядел на меня. — До того как мы начнём наши с вами занятия, я бы хотел, чтобы вы прочитали в слух одну книгу — Начал говорить этот странный праведник Ярулла. Он стоял точно прямо, ни единого лишнего телодвижения не было мной уловлено при этой речи. Голос же, был слышен столь отчётливо и детально, что не вызывало сомнений — его лучше слушаться и при нём быть «пай девочкой». Так как его взгляд вмиг опустел, это немного испугало меня. Сама же вслушивалась с особым трепетом. Думается этот праведник, учился своему мастерству у Давида. Просто, есть что-то такое, я бы сказала «нечто похожее» в их голосах. Этот кусок льда, который может больно обморозить тебе всё естество и заставить дрожать и с затаённым дыханием вслушиваться в каждое его слово. Это так, похоже на него!  — Эта книга о нашей истории. История, которая вам поведает о самом начале всего. Господь дал нам право, даровал нам высшую награду за всю нашу потерю, за всю ту прожитую боль, которой подверглись мы со стороны нечестивых рас, населяющих наш мир. Как известно всем, история многому учит, так же как и учит тому, что за каждую человеческую каплю крови, приходится нечестивым платить своею кровью. Таково веление Нашего Отца. Мы лишь исполняем волю Господня — Он ненадолго прервался. Затем взмахнул одной рукой куда-то в тот промежуток арки, где находился шкаф. И уже оттуда вылетела книга, приземлившаяся на мои колени. — Вы должны прочитать эту книгу до полудня. Я с большим сомнением посмотрела на эту «книгу» — да даже язык не повернётся назвать эту тетрадку «книгой», что за бред! Видя моё сомнение вперемешку с долей замешательства, мой наставник видимо решил, что я так отреагировала, поскольку объём был у этой тетрадке небольшой.  — Это лишь начало. Здесь подробно описывается о той жизни, которая велась до прихода Отца в наш мир и даровавшего нам магию. Те книги, которые мы будем с вами проходить, обычно не показывают ученикам, поскольку в них содержится информация для взрослой аудитории и есть такие сведения, которые просто засекречены в нашем обществе. Вам же, ваш статус, даёт определённое право владеть этой информацией. И Главный Священный Совет Старейшин решил, что вас будут обучать именно по такой методике. Так вам станет более понятно всё то, почему миром должны управлять исключительно волшебники и не должно больше быть этих отвратительных тварей — Последние слова он просто выплюнул, будто говорил о чём-то настолько мерзком, словно ему предложили искупаться в старом уличном туалете. Так же к концу речи было видно, что та рука, в которой бы зажат священный посох, немного подрагивала. А мне стало интересно. Почему Давид решил мне доверить столь сокрытые данные? Разве это не противоречит тому, что он мне от слов, совсем-совсем не доверяет? Это довольно странные его шаги в отношении меня. Не знаю даже, радоваться мне или быть настороже? Но-но, радоваться рано — мне как бы мозги хотят прополоскать и лапшички запихнуть в мою многострадальную головушку, желательно со специями. Скорее всего, те события мира, которые мне будут показываться, будут исключительно только в том свете, в каком хотят показать. Чего-то иного не предвидится, а как известно — историю пишут победители. А победителями в итоге кто у нас стал? Люди. Не внушает оптимизма… Ведь я так много хочу узнать, узнать, чтобы побыстрее свалить и желательно к себе домой. Хм-м-м… Открыв учебник увидела какие-то непонятные каракули. Это, что за фигня?! Но спустя буквально несколько секунд, увидела как перед глазами словно «легла светлая плёнка», тонкая и прозрачная, почти невидимая. Присмотревшись повнимательней, я стала различать написанные, видимо от руки, слова. Всё. Меня можно уносить. Я могу читать на этом языке?! Мне по-прежнему не знакомы эти символы, ровно как и письменность. Но сами предложения могу читать, читать и понимать! Это происходит буквально не совсем понятным мне образом. Просто когда эта «плёнка» ложится на текст, и когда я пробегаю глазами по строчкам, эти незнакомые мне символы складываются в слова, и после в полноценные предложения, которые я понимаю. Ни черта не понимаю, как это работает! — Можете начинать — Вновь подал голос мой наставник, рукой указывая на книгу. Я же, собравшись с мыслями и прочистив горло. Принялась вслух зачитывать этот текст.

***

От лица Автора. Людмила, как и многие бы на её месте, начинала читать с завидным энтузиазмом. Всё же, когда тебе попадается что-то новенькое и интересное, а особенно из «засекреченных списков», это всегда способствует внутреннему оптимизму. Конечно, главная причина того, почему столь радостно ей было, это то, что она умеет читать на языке, который видит впервые. И само чтиво происходило немного в странной форме, нежели, привычном ей. Но как бы то ни было, она продолжала читать вслух, как того и требовал наставник. Это далось ей тяжело, её горло нещадно болело, а воздух, который поступал в лёгкие, был приторно сладким — всё это делало сам процесс чтения мучительным, но она не сдавалась даже в этом. Однако, часто так бывает, что человек не особо готов морально принять написанное в книге хотя бы примерно правильно и толково, поставив расценки тем, или иным событиям. Так и случилось с Людой. Сама Людмила Дмитриевна, ещё с самого детства не любила все разговоры или что-то связанное с войной и трудной жизнью людей до и после. Главная причина её нелюбви к этому, было не умение скрывать свои переживания за страдания людей. Этим было очень легко вывести её на чистую воду — в итоге частенько случалось так, что у неё спонтанно текли слёзы и начиналась банальная истерика. Окружающие быстро замечали все эти изменения и начинались усмешки в её сторону. А в те моменты, когда приходила в гости Бабушка Таня, которая ещё в детстве познала, что значит голод, боль, смерть и унижение. Людмила всегда старалась спрятаться за высокой спинкой дивана, поскольку прошедшая войну Бабушка, почти всегда завершала свои посиделки с родителями и внуками, именно рассказами о том времени. И для маленькой Люды, такие бабушкины рассказы были большим ударом по её детской психике — в итоге котором, ещё будучи маленькой, она стала рассуждать о жизни и смерти. И после стольких лет, даже сейчас всё это приводило её в ужас, самый настоящий. Людмила до сих пор помнит, как они классом смотрели «документальный фильм о войне», снятый с реальными событиями без самой постановки. Помнит, как в одном из кадров людям отрезали головы, а в других было много расстрелянных женщин и детей. Ещё одними из самых запоминающихся кадров, были о «концлагере» — лагере смерти. Люда отлично помнит, как над ней потешались те, другие дети, которые сидели рядом и смотрели на эти страдания людей, ничего не выражающим взглядом. Сама она плакала, сидя тихонечко на стульчике. Учителя заметили это только по окончанию фильма. Уже тогда, немного расшатанный мирок Людмилы начал осыпаться, в её голове постоянно крутилась одна и та же мысль «Все люди не защищены от этого, и всех, даже их может это всё коснуться в будущем». Но дети это дети, и память у них не особо вечная, на смену этим воспоминаниям приходят другие, более тёплые и радужные — но даже они не способны заменить полностью все те переживания, которые уже когда-то касались разума. Тем более, когда детям и взрослым постоянно напоминают о таких кошмарах. Людмила честно пыталась читать вслух текст, но очень уж были страшные те события в книге, да и всё то, что она узнала в целом. Поэтому часто запиналась. Когда человек читает вслух, то довольно трудно анализировать всё прочитанное правильно. В то время как то, что тебя шокирует, запоминается и запоминается отнюдь в таком же смысле, в котором и было прочитано — после довольно сложно изменить своё мнение о тех или иных событиях. К сожалению, наша главная героиня этого не знала, поэтому не придала нужного значения, почему от неё потребовали читать именно вслух. Многие вещи и положение дел, которые ей открылись в книге, показывало, почему столь сильно люди хотели «Верить». Ведь это и в самом деле ужасно, когда нет ничего святого и таённого. Во всех их смыслах и помыслах, как хотите, так и верьте — но этого просто напросто нет. Однако она остановилась читать, когда заметила, что её руки, которые держат книгу-тетрадь, очень сильно дрожат. А из глаз текут слёзы и, как поняла Люда, ещё и нос забился. Ей ничего не оставалось, как пусть даже рукавом, чуть утереть себя. — Продолжайте — Требовательно обратился к ней наставник. — Простите, я сейчас — С надрывом прозвучал её голос. И сжав одну руку в кулак, и прикусив нижнюю губу. Людмила собралась с духом, чтобы продолжить чтение. В этот раз она старалась до последнего не отрывать глаз от строчек. К концу этого урока Людмила совсем выбилась из сил, как физически, так и морально. Слишком тяжело было для неё это чтиво. — На сегодня мы закончим наш урок — Наставник, сошёл с алтаря. И пройдя медленным шагом до «Божественного дара», он остановился. Видя состояние своей новоявленной ученицы, решил, что всё же написанные трактаты жителей, той эпохи, когда ещё Господь не даровал им магию, сильно шокировало её. «Действительно, такие подробности любого могут шокировать» — Нахмурился волшебник.  — Госпожа, Вам надо вернуться в Ваши комнаты и хорошенько отдохнуть — Стараясь говорить как можно мягче, Инсан, попытался привести в чувство Людмилу. Её же всю мелко потряхивало, но она старалась держать себя в руках, не показывая этого — хоть откровенно говоря, это у неё плохо получалось, и наставник всё же заметил. Инсан не долго думал как поступить, зная на своём опыте, догадался в чём было дело. Обычно такая дрожь была у тех, кто чувствовал себя незащищённым перед, какой-либо опасностью. Ярулла чуть сжав светящийся посох, вытянул свободную левую руку, проведя ею вдоль тела девушки (не прикасаясь к ней). Людмила почувствовала, как её мышцы расслабились и тело прекратило свою тряску. Она уже с удивлением взглянула на наставника. — Спасибо — Глухо сорвалось с её губ. Наставник лишь кивнул головой ей, давая понять, что понял. Опомнившись, девушка быстро положила на лавку книгу. И попыталась встать, получилось не очень аккуратно, поскольку ноги чуть подрагивали, но такой беспомощности какую она чувствовала чуть раньше, больше не было и это Людмилу удивляло. Ей казалось, что зря себя накручивала и в данное время она в полной безопасности — хоть и сознание так и вопило, что что-то тут не так и она просто обманывается этим чувством. — Идём, я провожу тебя — Наставник пошёл к выходу. Люда печальным взглядом обвела этот странный зал и тоже медленно побрела к выходу. Она больше не раздумывала об этой книге, в её голове было на удивление пусто, словно мысли в один момент исчезли оставив только сквозную дыру в мозгу. Путь до комнаты проходил для неё, в том же порядке. Не обращая ни на что внимания, просто следовала за наставником. Доведя Божий дар до её комнат, Иснан Ярулла, ушёл по своим делам. Людмила, войдя в свою спальню, просто свалилась на свою кровать, разрыдавшись в одну из подушек. Можно многое сказать, но самое главное так и останется неизвестным в этой ситуации. А сейчас ей просто требовалось хоть чуть выплеснуть всё то, что накопилось у неё за эти полдня — сперва посох, который выбил её из колеи, потом эта книга. Наверно она бы так и продолжала жалеть себя и всех тех бедных людей, которым за их короткое существование пришлось пережить всё то, что даже для них с их войнами, было вроде как недосягаемо — «Нет людей защищённых. Все страдали столь сильно, насколько это возможно» — Билась в её голове мысль. Но тут, всплыло в её голове совсем другая мысль, которая её и привела в ещё больший ужас « А ведь волшебники сейчас поступают с другими расами ещё хуже, чем те обращались с людьми. Если эти другие расы, в большинстве случаев охотились на людей ради того, чтобы съесть их (Человеческое мясо признавалось, в кругах других рас, самым вкусным — писал в своём рукописном «листке» один из людей того времени, человек с именем Рихам). Люди же, сделали свои «Гануды» ради полного контроля над другими расами! Дабы эти, как их называют «нечестивые» расы, строили города и поселения для самих людей — тем самым унижая и попутно уничтожая те расы, которые были «отловлены священнослужителями». Какое же это варварство!» — Её мысли с бешеной скоростью заметались, и в этих мыслях раса людей оказывались, до крайней степени погнившими в своём «волшебстве и всесилии». Да, важный фактор того, почему она не впала в окончательное уныние и тому, почему она столь быстро переключилась с одного на другое. Заключался в том, что эта девушка выросла совершенно в другой реальности и с совершенно другими взглядами на жизнь. Её с самого детства учили, что жизнь не вечная и когда-нибудь придёт время, когда она умрёт, так же как и умрёт всё то и те, кого она любит. Поэтому тема смерти, в каком бы виде она не была — для Люды не являлась чем-то отвратным или тем, единственным, чего нужно бояться и почитать. Уже за всё время, она научилась быстро отходить от этой темы и начинала в правильном русле рассуждать — Надо сказать, спасибо бабушке, которая с удовольствием натаскивала по этому «весёленькому предмету». И то мышление, которое ей прививалось с детства, как и всем другим детям в её мире, тоже внесло свой вклад — ей намного легче переосмыслить и составить в единое целое все фрагменты, которые замалчивают или утаивают от неё. Тем самым достигая того, что Людмила сама может влиять на своё сознание, если включит голову и её мысли прояснятся, наконец, став осознанно мыслить и осмыслять всё то, что она прочитала или услышала. Да. Она очень впечатлительная, но это не исключает в ней той самой рациональности мышления и осматривания ситуаций со всех точек соприкосновения. Всё это и сыграло в её пользу. Дверь в комнату внезапно открылась. В последний раз громко шмыгнув носом, Люда повернула голову, чтобы увидеть кто к ней пришёл…