Третьи выходные после Хангави

Университетское здание удивило Нюту своим дизайном, мало вписывающимся в представление девушки о высшем учебном заведении, тем более, высокого ранга. Никаких тебе каменных фасадов в духе европейского Кембриджа, ни устремляющихся ввысь шпилей в стиле Ломоносовского университета. Прогуливаясь по огромному холлу с прозрачными блоками стен, выполненному в ультромодерновом стиле, Анюта через пять минут уже забыла, что находится в здании университета. Ей казалось, что это - современный культурно-развлекательный комплекс для мероприятий вроде сегодняшнего концерта Гын Сока. А Чжан Гын Сок «был» здесь повсюду: его лицо улыбалось с большущих баннеров на наружных стенах и дверях; многочисленные постеры и фотографии повествовали о последних достижениях и путешествиях корейской звезды; и фанаты, вернее, фанатки, с портретами, принтами на майках, флажками, транспарантами… они были повсюду. Так что, утолив первичное любопытство, Анюта начала чувствовать больше раздражение, чем удовольствие, лицезрея знакомое лицо на каждом шагу. Она специально постаралась приехать не слишком рано, буквально к самому началу концерта, чтобы не толпиться среди фанатов. Но даже эти десять минут, пока девушка обходила здание, позволили ей вполне убедиться в тех предположениях, которые у неё сложились о публичных выступлениях поп-идолов. Единственное, что порадовало Нюту − её опасения, что она будет являть собой ещё одну копию в восторженной, часто целенаправленно однообразной массе, не оправдались. Уж слишком контрастировали между собой немногочисленные уравновешенные и ухоженные посетители с общим фоном фанатично горящих глаз, бесконтрольных эмоциональных вскриков и полным пренебрежением собственной индивидуальностью. Концертный зал, к которому, наконец, пробралась Анюта, поражал воображение: огромный, с несколькими ярусами балкончиков и балконов, различными зонами для сидячих мест и танцевальными площадками. Девушка поняла, чем был обусловлен выбор именно этого заведения. Своё место Аня нашла с трудом, так как уже было самое время начала мероприятия, и зал был битком набит народом. Кресло, указанное в её долгожданном билете, находилось в первом ряду одной из боковых зон. Не вплотную к сцене, но, к приятному замечанию Анюты, в хорошем ракурсе, с которого прекрасно просматривался весь подиум. Соседи тоже приятно её удивили: справа сидела женщина средних лет, достаточно миловидная и аккуратная, явно не из числа отчаянных фанатов, слева − молодая девушка с серьёзным лицом, в руках которой был профессиональный фотоаппарат. Заметив его, Анюта вспомнила о своём, продуманно захваченном с собой, но, всё же, не решилась достать его из сумки. И не только эти двое соседей, но и ближайшее окружение Нюты производили положительное впечатление либо своим спокойствием, либо внешним видом, либо зрелостью. Конечно, «сливками общества» Анюта их не назвала бы, но такой контингент оказался не случайным. В общем, девушка решила, если это не совпадение, а запланированное для неё место, то значит сие достаточно много, даже слишком, чтобы полностью в это поверить. Пока галдела толпа и по сцене прохаживался персонал, Аня не чувствовала волнения, но вот постепенно погасли огни, и свет остался только в мерцающем обрамлении сцены. Зал замер, а Нюта почувствовала, как её сердце невольно забилось в унисон с сотнями девичих сердец. Началось Действо. Чжан Гын Сок был хорош. Даже слишком хорош и далёк. Это вызвало у девушки светлую грусть, сначала не так явно накрывшую её, благодаря оптимистичным мыслям, которыми Нюта тешила себя с тех пор, как оценила все выгодные стороны своего места. Ему по-прежнему безумно шёл белый цвет. Даже нарочито простые белые джинсы и рубашка, в которых юноша сначала вышел на сцену, придавали ему королевский облик. А в те моменты, когда он запросто обращался к своим фанам, шутил вместе с ними, принимал подарки или сам дарил улыбки и внимание, Гын Сок всё равно оставался где-то там, по другую сторону сцены. Анюта даже подумала, не приснилась ли ей та самая трёхчасовая беседа в автобусе с молодым человеком? Даже не надеясь поймать его взгляд, хотя бы даже потому, что свет софитов оставлял зрительный зал для человека на сцене тёмным и безликим, девушка постаралась получить максимальное удовольствие от концерта. Но это ей удавалось с трудом. Во-первых, будоражили гонимые сомнения и надежды. Во-вторых, трудно было не принимать во внимание вскочивших со своих мест уже на второй песне девушек, которые явно мельтешили бы перед глазами, если б не боковой ракурс зрительных мест, отведённых Нюте и её соседям. Кроме того, невольно обращали на себя внимание хорошо организованные выкрики, скандирование, ритуалы, производимые целыми рядами фанов в некоторые моменты концерта, что сначала вызывало у Нюты недоумение, потом − улыбку, а потом и горькую усмешку, так как такое преданное восхищение только увеличивало незримое расстояние между звездой и теми, кто находился в зрительном зале. А в-третьих, сам концертный репертуар Гын Сока мало соответствовал музыкальным вкусам Анюты. Нет, безусловно, голос юноши был бесподобен, и девушка готова была слушать вживую его песни в любом жанре, но по-настоящему она начала получать удовольствие только в тот момент, когда зазвучали знакомые мелодии из «A.N.Jell» при поддержке других небезызвестных звёзд. Вернее, даже эта часть концерта сначала вызывала у Анюты лишь оживление, а в полной мере насладилась она печальной мелодией и надрывными нотами в глубоком голосе Гын Сока, когда он исполнял в поутихшем зале «Ohtokajo». Следом последовала не менее трогательная песня, неизвестная Ане. А тот пронзительный взгляд, который певец бросал в зал во время исполнения, просто разрывал душу надвое. Наверное, то же самое испытывали и все остальные слушатели, но Анюта этого уже не видела и не чувствовала, погрузившись в мир собственных ощущений, позабыв на время о самом человеке, из чьих уст лились эти звуки. В этом забытьи Нюта пребывала до тех пор, пока пауза между музыкальными композициями не сменилась резкими звуками электрогитары и ударной установки. Подняв взгляд, девушка несколько секунд удивлённо рассматривала резко изменившийся облик юноши. Да, Гын Сок за время концерта неоднократно сменял наряды, но все его предыдущие образы были или эстрадным сочетанием несочетающихся вещей, что не редко вызывало у Нюты лёгкую усмешку, или выхолощено элегантным. Но то, что она видела сейчас, ей очень понравилось ещё до того, как она услышала слова зазвучавшей песни. Волосы молодого человека до того либо ниспадавшие волнами на плечи, либо собранные в аккуратный пучок, теперь были нарочито небрежно зачёсаны и свободно закреплены на затылке, оставляя несколько прядей у висков и на шее. Рваные джинсы, майка с яркими надписями, кожаный жилет и электрогитара через плечо − вот, что приковало внимание Анюты. Дополняли облик юноши многочисленные тяжёлые браслеты и фенечки на запястьях, а так же цепи и цепочки разного калибра на поясе и шее. Когда Нюта восхищённо перевела дух, грянули новые аккорды, и Гын Сок с неподражаемой хрипотцой в голосе взял первые слова «Active Volcano». Ревели и вибрировали тяжёлые ноты рока, Гын Сок вытворял с гитарой и зрителями нечто невообразимое, двигаясь по сцене то агрессивно, то чувственно, то «взрываясь» на припеве, то припадая к микрофону низкими нотами на куплетах. Эмоции ярко играли на его лице, заражая даже тех зрителей, которые были далеки от этой музыки. Анюта же с шумно бьющимся сердцем не сводила взгляда с блиставшего на сцене молодого человека, находясь полностью во власти эмоций, которые захватили её ещё во время первого прослушивания этой песни, а теперь с удвоенной силой растекались обжигающей лавой по венам: «Пылает сердце тобой, Оно взорвется однажды… Мое сердце взорвется, Только ты скажешь «прощай»… Пылает сердце тобой, Оно так однажды сгорит, И этого больше не скрыть...» Последняя вибрирующая нота гитары медленно угасла. Народ, сначала сорвавшийся на аплодисменты и крики, обессилено стих. На фоне спокойной музыки Гын Сок что-то доверительно говорил залу, а тот с двойной отдачей тянулся к кумиру множеством рук, голосов, взглядов. Нюта сидела опустошённая, в глазах почему-то стояли слёзы, хотя девушка толком не понимала, какими именно эмоциями − положительными или отрицательными - вызвана эта её реакция. Мыслей не было, вернее, они были, но смутными тенями теснились где-то на задворках сознания. Гын Сок всё ещё беседовал со своими фанами, когда к креслу, где сидела Анюта, подошли двое плотно сложенных мужчин, не то персонал, не то охранники, и негромко попросили пройти с ними. В первый момент Нюта испугалась. Слишком резко она была выдернута из мира своих ощущений и всё пыталась сообразить, что сделала не так. Один из мужчин терпеливо повторил просьбу, сначала на английском, потом, на всякий случай, на корейском. До Ани начало доходить, что всё это может означать. Прежде, чем снова попадать в плен надежд и эмоций, она попыталась уточнить, куда ей нужно идти. Но, то ли английский её хромал, то ли вопрос был неуместен, но собеседники девушки не удосужили объяснениями. Только ещё раз был задан вопрос, пойдёт ли она с ними? По их лицам Нюта поняла, что это прозвучало в последний раз, а если она сейчас не решится, то уговаривать и ждать её больше никто не будет. И Анюта согласно кивнула, поднявшись и сделав шаг за одним из корейцев, уже направившемуся к проходу, ведущему к служебной двери. Путаными коридорами «изнанки» университета Анюта и двое её спутников вышли к чёрному выходу, ведущему из здания. Девушка старалась сдерживать нервозность, хотя её удивило, что они не прошли за кулисы или в гримёрку, так как она ожидала именного этого. «Всё в порядке, это - его люди», − приговаривала мысленно Нюта, послушно шагая между широкими фигурами мужчин. Один из провожатых оставил их у самого выхода, повернув назад. На улице стемнело и похолодало. Толпа недавних зрителей, покинувших зал раньше времени, обступила все входы и выходы из здания в надежде поближе увидеть своего кумира или получить его автограф. Множество пар глаз окинуло любопытными и подозрительными взглядами двух людей, только что вышедших из задней двери, и теперь Аня только порадовалась своему внушительному сопровождающему, за спиной которого пыталась незаметно укрыться. Впрочем, как только девушка и мужчина покинули ограждение, протискиваясь через людей к выходу на центральную аллею, толпа потеряла к ним интерес. Через несколько метров дорога поворачивала, выходя на проезжую часть, и Анюта увидела большой чёрный автомобиль с тонированными стёклами, припаркованный у тротуара. Заметив подходивших, из машины вышел водитель в строгом костюме и, перебросившись парой слов со спутником девушки, коротко поприветствовал её на корейском, а затем открыл заднюю дверцу автомобиля. Нюта несмело залезла в машину, погрузившись в полумрак тонированного салона, где даже водитель был отделён от пассажиров плотным затемнённым окном. Она снова стала нервничать, особенно, когда машина тронулась и покинула место парковки. К волнению девушки прибавилось недоумение, когда автомобиль остановился буквально через пять минут от начала поездки. За стеклом смутно угадывался силуэт водителя, но он не обращался к девушке и не покидал кабину. Решив идти до конца, Нюта стала покорно ожидать того, что произойдёт дальше. Прошло десять минут. Затем ещё столько же, но ничего не изменилось. Машина всё также продолжала стоять на месте, водитель - молчать, а девушка - нервничать. Она уже успела несколько раз передумать и снова вернуться к прежним мыслям. В голове путались самые различные предположения, среди которых были и такие, что пассажирка готова была втихую улизнуть из автомобиля. Она даже проверила ручку двери, та не была заперта. В конце концов, Нюта снова отдалась на волю провидения, устраиваясь покомфортнее в кожаном салоне автомобиля. Дороговизна машины и её отделки успокаивали и возвращали к оптимистичным мыслям. Девушка уже потеряла счёт времени, когда, наконец, почувствовала какие-то изменения: водитель покинул своё место, а Нюта, прильнув к окну, рассмотрела, что рядом с ними припарковался фургон, из которого вышло несколько человек. Сердце Анюты учащённо забилось. Она пыталась высмотреть среди беседовавших снаружи людей знакомую фигуру и, кажется, даже обнаружила её, когда трое собеседников расступились, пропуская вперёд высокого человека. Нюта тут же испуганно откинулась обратно в кресло, невольно задержав дыхание. Дверца автомобиля открылась, и в салоне показалась голова Гын Сока, который, чуть прищурившись, посмотрел с лёгкой улыбкой на девушку. − И снова здравствуй, Энни. − Здравствуй, Гын Сок-си, − Анюта так растерялась, что не нашла в этот момент никаких других слов, чтобы достойно ответить. Её взволнованное лицо, граничащее с испугом, развеселили молодого человека. Не удержавшись от смеха, он коротко кашлянул, останавливая себя, и залез в машину. − У тебя сейчас такие большие удивлённые глаза, словно ты ожидала увидеть здесь кого-угодно, только не меня, − с деланным упрёком произнёс Гын Сок, продолжая улыбаться. − Честно говоря, я действительно начала подумывать, что, может, я жду кого-то другого, так как меня привели сюда в строгом неведении, как в шпионском фильме, − Анюта попыталась передразнить его интонацию, сама уже вовсю улыбаясь. В этот момент машина тронулась с места. Юноша, который только было собирался что-то ответить, повернул голову в сторону затемнённого окна, соединяющего салон с водительской кабиной, затем нажал незаметную кнопку над ближайшей к нему двери, и что-то спросил. Нюта тоже повернулась, вглядываясь через тонированное стекло: рядом с водителем на соседнем кресле сидел ещё один мужчина. Девушка не заметила, как он сел в машину, так как всеми её мыслями в тот момент завладел другой человек. В салоне зазвучал приглушённый аппаратурой голос, который что-то ответил Гын Соку. Юноша опять обернулся к девушке и спросил: − Ты в каком районе живёшь? Мы сейчас сделаем небольшой прогулочный круг по городу и можем выбрать направление в сторону твоего района, чтобы тебе потом было удобно добираться. Анюта ощутила острое разочарование, хотя понимала, что не имеет на это право. Ещё секунду назад, вглядываясь в аккуратный профиль своего спутника, она не могла поверить, что он сдержал обещание, что он сейчас - рядом с ней, что это - тот самый человек, который ещё час назад блистал со сцены, сводя с ума сотни девушек. А сейчас, осознавая, что вся их встреча ограничится попутной дорогой, Ане стало так плохо, что впору было разреветься. Но девушка тут же одёрнула себя: «Вот дура! Подумай, подумай о том, с кем ты сейчас сидишь рядом, и не теряй время на пустые сожаления!» . Но на лице девушки предательски мелькнули эмоции, потому что Гын Сок, сведя брови на переносице, уточнил: − Что-то не так? − Всё в порядке, − поспешно вставила Нюта, − моя гостиница находится в Джунг-гу, ближайшая станция метро -Ыльчжиро. Молодой человек тут же передал информацию в кабину водителя, потом отпустил кнопку и снова откинулся на сидение, проведя по волнистой чёлке рукой, то ли поправляя небрежно собранные волосы, то ли устало потирая виски. Звякнули браслеты, и тут только Нюта обратила внимание на то, что одет Гын Сок был сейчас точно так же, как при исполнении последней песни на сцене. На фоне его неформально-бунтарского облика, вязавшегося только со словами «круто», «cool» или «jan-inhan», собственный элегантный наряд, который она так старательно выбирала, сейчас показался девушке совсем неуместным, хотя ещё пару часов назад, находясь среди толпы фанаток, Анюта с удовлетворением отмечала несомненное преимущество своего облика. «Опять я прогадала, да что же это такое..?» − она совсем было расстроилась , но в этот момент заметила, как юноша незаметно потирает запястья под браслетами, как на миг устало прикрывает глаза, как снова надевает улыбку, поворачиваясь к девушке, и Анютке стало неудобно за свои эгоистичные обиды и расстройства: Гын Сок ей не был ничем обязан, но решил организовать их вторую встречу, скорее всего, в ущерб собственному времени на отдых, так как, похоже, не имел даже возможности переодеться. − У тебя опять поменялся взгляд, − произнёс Гын Сок, внимательно вглядываясь девушке в глаза, − я даже не могу определить, что он сейчас означает… Нюта кротко улыбнулась кончиками губ, на щечках у неё заиграли ямочки. С искренним сочувствием и даже заботой она спросила: − Ты, наверное, очень устал? Такие выступление должны выматывать… Спасибо, что нашёл время для меня. − Я же обещал, − улыбнулся юноша. − А выступления утомляют не столько сами по себе, сколько то, что после них долго ещё нет возможности расслабиться. Мои фаны ценят те минуты, которые могут провести со мной после концерта, и я не имею права их разочаровывать. Нюта нахмурилась. Чтобы избавиться от нехорошего ощущения, что ей посчастливилось урвать всего лишь долю этого фанского внимания, она попыталась пошутить, хотя понимала, что играет с огнём. − Может, тогда мне сделать героический поступок и спасти кумира тысяч девичьих сердец от обморока, вызванного усталостью, отпустив отдыхать? − Ты что, прогоняешь меня, сидя в моей машине?! − брови Гын Сока поползли вверх, а губы невольно раскрылись в широкой улыбке, которая никак не желала пропадать, пока молодой человек, слегка подавшись назад, недоверчиво оглядывал девушку, освещённую только тусклыми автомобильными лампочками. − Я не хочу претендовать на те минуты, которые ты отнимаешь от своего заслуженного отдыха, только потому, что «не имеешь права разочаровывать», − попыталась надуть губки Анюта, но улыбка Гын Сока был уж очень заразительная, и выглядел он так очаровательно в этом недоумении, что его «крутой» и «звёздный» образ был мгновенно забыт. Молодой человек рассмеялся. Его низкий голос приятно прокатился по обитому мягкой кожей герметичному салону, и в эти секунды Анюта ярко почувствовала, что хоть недолго, но сейчас всё его время принадлежит ей, что они находятся почти наедине, рассекая вечерние улицы Сеула в его машине. − Ну, ты ведь - не мой фан, не так ли? Или после сегодняшнего концерта можно зачислять тебя в свой фан-клуб? − лукаво поинтересовался Гын Сок. − Кстати, как тебе моё выступление? − Тебе честно высказать свои впечатления или подбодрить уставшего роботягу? − озорно уточнила Анюта. − Оу.. − опешил молодой человек. Улыбка тут же пропала с его губ, и он уже серьёзно произнёс, − конечно, честно. − Голос у тебя хорош, тут не поспоришь, − начала Нюта менторским тоном, изо всех сил стараясь сохранить ту же серьёзность, что наблюдала на лице Гын Сока, − но вот репертуар… ммм… несколько не в моём вкусе, − не смогла удержаться девушка от подкола. − Не поверю, что всё - так плохо… − все ещё недоверчиво произнёс юноша, обращая свой взгляд куда-то в сторону. − Не всё, конечно, − тут же примирительно отозвалась Анюта, − две лирические песни в самом конце были очень красивы. Но больше всего мне понравилась та горячая песня, которую ты исполнял последней, как раз в этом облике. − Нюта кивнула на цепочки разного плетения, обвивавшие шею молодого человека, мысленно отметив блеснувшую за волосами, временами спадавшими на его лицо, серебряную серёжку в виде крестика, которую не замечала раньше. − Кстати, тебе очень идёт, − добавила девушка. − Я бы сказала даже больше, чем… как бы выразиться… − Нюта не могла подобрать нужное слово в английском языке, да ещё так, чтобы ненароком не обидеть молодого человека, − чем тот мягкий образ, в котором ты чаще всего появлялся на сцене. Но Гын Сок услышал уже достаточно успокоительных комплиментов, чтобы реагировать на эти слова благодушно. − Ты про длинные волосы? − он провел ладонью по волосам, сейчас по большей части собранным на затылке. − Мне самому уже поднадоел этот женственный облик, но приходится их отращивать. − Зачем? − с привычной наивностью в голосе поинтересовалась Нюта. − Для съёмок в фильме, − хмыкнул Гын Сок, так как предвидел, как отреагирует девушка. − О! − дала ожидаемую реакцию Анютка, − так ты теперь, значит, ещё и актёр? − затем, выдержав картинную паузу, немного склонилась к молодому человеку и добавила с той подозрительной интонацией, с которой обычно в фильмах произносят «Nugaiss-eo ileon?» («ты кто такой?») − Так кто - ты на самом деле, Чжан Гын Сок? Я уже запуталась… − Считай меня разносторонней личностью, − продолжал самодовольно улыбаться юноша. И Нюта тоже улыбалась своим мыслям, так как на самом деле последнее непроизнесённое слово оставалось не за самоуверенной молодой звездой. Хотя видеть его таким довольным, что он даже забыл о своей усталости, приносило девушке большое удовольствие. В машине раздался короткий звонок и Гын Сок снова обратился к «волшебной» кнопке на верхней дверной панели. После обмена несколькими фразами с пассажирами соседней кабины, юноша обернулся к девушке, на лице его мелькнуло сожаление. − Мы уже в Джунг-гу. Оставить тебя возле станции метро? Внутри у Анюты что-то оборвалось, но она мгновенно взяла себя в руки и с улыбкой произнесла: − Нет, не надо у метро. Оставьте меня на ближайшей остановке. Я подожду автобус. − Хорошо, − отозвался Гын Сок. Он передал ответ Нюты водителю, быстро взглянув на циферблат электронных часов, который высвечивался над тонированным передним стеклом. Две минуты до остановки они сидели молча. Анюта никак не могла собраться с мыслями и придумать что-нибудь такое, что могло бы дать ей надежду на новую встречу. Осознание собственной беспомощности сковало тело ледяным панцирем. Молодой человек тоже молчал. Его взгляд был устремлён в никуда, правой рукой он опирался на символический подоконник автомобильного окна, временами поглаживая большим и указательным пальцами подбородок. Боясь взглянуть ему в глаза, Нюта не могла узнать, какие эмоции отражаются на лице юноши. С небольшим шорохом тормозов автомобиль остановился. Молодой человек повернулся к девушке и поймал её взгляд. Пара секунд только продлили молчание. − Я тебе помогу открыть дверь. − Наконец, произнёс Гын Сок и, отвернувшись, вышел из машины. На улице оказалось ещё холоднее, чем при выходе из концертного зала. Нюта поёжилась, запахивая посильнее свой жакет, затем повернулась к юноше, всё ещё стоявшему возле открытой дверцы машины и не спускавшему с неё глаз. − Кamsahamnidaа! («спасибо») − произнесла она, протягивая последний слог и слегка поклонилась на корейский манер. − Спасибо… за всё. − Добавила Нюта по-английски и, не оглядываясь, пошла к остановке, не заботясь о том, чтобы услышать ответ. Когда она позволила себе повернуться, чёрный автомобиль как раз скрывался за углом дома, рядом с которым располагалась остановка. Холод, стоявший на улице, пробирал до костей, так что Анюта даже смогла пока отрешиться от противоречивых мыслей, боясь, что в данный момент ею завладеют далеко не самые позитивные из них. Вечер был уже поздний, автобус предстояло ждать долго, жакет с рукавами в «три четверти» спасал не больше, чем, если бы это была жилетка. Нюта второй раз подумала, что прогадала с одеждой, недооценивая осень в Корее. Пока она предавалась мысленному самобичеванию, зазвонил телефон. Аня покопалась в чёрной кожаной сумке, перекинутой через плечо, за которую она пыталась прятаться от промозглого ветра, за неимением лучших вариантов. Телефон продолжал требовательно звонить. Нюта подумала, что подруги, наверное, её уже потеряли. Достав мобильник, девушка сразу же нажала на кнопку ответа, приложив телефон к уху… и ей пришлось прислониться к колонне остановочного павильона, когда она узнала этот глубокий голос: − Энни? Ты ещё не покинула остановку? − Н-ннет… − ошарашено ответила Анюта, думая, не может ли быть у неё ещё англоговорящих знакомых мужчин, обладающих таким баритоном. Но следующие слова, услышанные в трубке, развеяли её сомнения, хотя повергли в ещё больший шок: − Никуда не уходи. Я сейчас подъеду. Подкинем тебя до отеля. − Хорошо, − тихо ответила Анюта и так и стояла с трубкой, приложенной к уху, пока в ней не раздались короткие гудки. Через минуту к остановке подъехал знакомый автомобиль. Распахнулась дверца, и Гын Сок жестом пригласил Анюту внутрь. В машине девушка продолжала смотреть во все глаза на молодого человека, ожидая пояснений. Гын Сок пару секунд выдержал этот недоумённый взгляд и насмешливо произнёс: − Адрес, Энни? Ты же не живёшь в павильоне метро? А это - последние координаты, которые ты назвала. − Ах, да, прости… − девушка торопливо продиктовала адрес гостиницы. Автомобиль снова тронулся с места. Так как Нюта продолжала смотреть на молодого человека с немым вопросом в духе «чем обязана такой чести», Гын Сок, наконец, прокомментировал: − Я подумал, что твой милый пиджачок вряд ли предназначен для холодных вечеров октябрьского Сеула. Да и позднее время уже, − странная улыбка появилась на его лице, которую он попытался сдержать, но кончики губ, то и дело, подрагивали и устремлялись вверх. «Pretty jacket! (милый/симпатичный пиджак/жакет), − мысленно ликовала Анюта. − Он заметил! Заметил и оценил!» − Это - точно, − смущённо ответила девушка, так как молчать дальше было бы с её стороны уже странно, − чувствую, что мне никак не удаётся одеться по погоде во время наших встреч, − подняла Анюта глаза на Гын Сока и растерянно улыбнулась. − Ну, в прошлый раз не ты одна не угадала с погодой, вымокнув до последней нитки, − отозвался Гын Сок, наблюдая за девушкой из полумрака автомобильного салона. − Ой, не напоминай… как вспомню… эти непослушные волосы и мокрую одежду… − Нюта недовольно поморщилась. Гын Сок, вынырнув из темноты, чуть склонил голову набок, окидывая девушку оценивающим взглядом, и с такой же, как и раньше, едва уловимой улыбкой, произнёс: − Ты наговариваешь на себя. Длинные, волнистые, чуть влажные волосы, большие распахнутые глаза, вот прям как сегодня, каждый раз, когда ты садишься в автомобиль, мне ты тогда показалась похожей на русалочку, выброшенную на берег водами реки Намханган. Анюта снова уставилась на молодого человека большущими глазами, о которых он только что говорил. «Это - что… был комплимент?» − не верила своим ушам девушка. В этот раз она опять не знала, что сказать, но не ледяной холод теперь сковывал Анюту, а жаркая волна обрушилась на неё, заставив её щёки вспыхнуть. Нюта порадовалась, что вечер и тусклое освещение автомобильного салона не позволяют заметить её румянец. На всякий случай она отвернулась к окну, сделав вид, что заинтересована видом, открывающимся за ним. − Что-то интересное? − услышала Анюта голос Гын Сока, и ей не надо было оборачиваться, чтобы понять, что он опять широко улыбается. − Э.. да.. − Нюта то поворачивалась к юноше, то оборачивалась к окну и наоборот, − опять мы в дороге. Гын Сок задумчиво проследил за взглядом девушки, устремлённым за тонированные стёкла. − Это - да… Прости, что и в этот раз наша встреча снова в темноте и в движении. Постараюсь, чтобы в следующий раз всё было иначе. Нюта быстро обернулась к молодому человеку, но рвущийся с губ уточняющий вопрос так и не осмелилась озвучить. Просто светло улыбнулась. А недолгая дорога к гостинце уже закончилась. Автомобиль остановился, и Гын Сок снова вышел, чтобы открыть Анюте дверь. В этот раз девушка покидала машину куда с более лёгким сердцем, хотя, как и в прошлый раз, не было сказано никаких определенных слов, кроме «See you» («увидимся, до встречи»), которые, впрочем, звучали более обнадёживающе, чем стандартное «Good-bye».