Мой возлюбленный враг (рабочее название, возможны изменения)

День Роз… Романтичное название для праздника, верно? За ним кроется не такое романтичное содержание, как вы можете подумать… Но это не мешает молодежи считать День Роз отличным днем для свиданий – и для признаний в любви, конечно. Действительно, услышать признание, стоя под дождем из роз или сидя в кафе за столиком, усыпанным лепестками… Гонки давно закончились, и на трассе было полно танцующих девушек, не меньше их было и на площади, да и в уютных кафе вокруг были заняты почти все столики. В этом году все вокруг рано начало цвести и цвело особенно пышно, и, похоже, этим цветочным настроем заразило не только юношей и девушек – рядом с ними танцевали вполне зрелые пары, для которых сезон романтики, казалось бы, уже прошел… Здесь были даже некоторые учителя трех школ Магикса. Профессор Палладиум сидел у самой стойки в полупустом зале. Это кафе было слегка загорожено двумя «коллегами» помассивнее, и шума здесь было заметно меньше. Правда, на выбор профессора повлияло не это, а тот факт, что феи из Алфеи были здесь крайне редкими гостьями. Ему просто не хотелось, чтобы кто-нибудь из учениц узрел его здесь – с таким отстраненно-растерянным выражением лица и бокалом цветочного вина в руках. Обычно Палладиум не пил спиртного даже по «большим праздникам» в Алфее, и вызывал этим многочисленные подколки со стороны коллег, а порой и смешки в болтовне учениц… Но сегодня счел нужным – «для храбрости», собираясь наконец сделать то, на что никак не мог решиться почти год. Музыка отгремела, и на город начали тихонько наползать сумерки. Палладиум решительно встал, одним глотком допил оставшееся в бокале вино и, быстро расплатившись, двинулся в направлении автобусной остановки – вот-вот должен был подойти автобус до Алфеи. Оказавшись в школе, профессор двинулся было к учительским спальням, но уже в коридоре второго этажа столкнулся с тем, кого намеревался найти. В этом полумраке его белый костюм казался светло-голубым и почти светящимся, а волосы – почти черными. Он шел по коридору спиной к Палладиуму, очевидно, направляясь в свою комнату. Палладиум глубоко вздохнул – сердце колотилось быстрее обычного, но не намного, сказывалось выпитое, — и окликнул шедшего впереди мужчину: — Профессор Авалон! Тот застыл на миг, потом обернулся и слегка приподнял брови, увидев коллегу. — Профессор Палладиум? — Я хотел с вами поговорить, — начал Палладиум, догоняя его и замирая рядом. — О чем, профессор? Не может ли это подождать, скажем, до утра? — Может, но… Я не займу много вашего времени. Я просто хотел сказать… — пальцы эльфа нервно сжались вокруг стебля розы, которую он зачем-то ухватил, когда над площадью шел традиционный дождь из этих цветов. – Я люблю вас, профессор Авалон. Наконец. Наконец он решился это сказать. Авалон слегка приподнял брови, затем поднял руку… И осторожно коснулся тыльной стороной ладони лба Палладиума. Затем абсолютно спокойно сказал: — Кажется, у вас жар, профессор. И немудрено, сегодня над площадью так палило солнце. Я бы посоветовал вам вернуться в комнату и передохнуть, а утром посетить медпункт. Эльфу стоило огромных сил сохранить такое же нейтральное лицо, как у Авалона, и молча обойти его и дойти до лестницы. Там выдержка ему изменила, и он метеором взлетел по лестнице и влетел в свою комнату. На город и на три школы давно спустилось чернильное покрывало ночи, и тишина нарушалась лишь перекличкой ночных птиц в парке. Впрочем, ее мог бы нарушать еще один звук… Но вряд ли кто-то слышал тихие приглушенные рыдания, прорывавшиеся сквозь зеленые шелковые занавеси на окне одной из комнат учительского этажа Алфеи.