Цена ненависти

Кларисса Моргенштерн, 17 октября, 08:30 - Кларисса, ты не должна была этого делать, - сухо произнес отец. Семилетняя Кларисса стояла напротив Валентина, держащего в руках прямое доказательство ее вины: книгу по румынскому с чуть надорванной страницей. Это не сон. Воспоминание. Тоненькие ноги Клэри, скрытые под белым платьем, тряслись от страха, словно у нервного больного. Она дрожала, словно в припадке, не в силах извлечь из себя ни звука. - Кажется, я предупреждал бережнее относиться к книгам, - в голосе отца зазвенел гнев. - Этому учебнику полстолетия, еще я маленьким мальчиком обучался по нему и за много лет не посадил ни одного пятна! Клэри ненавидела этот учебник. Он снился ей в страшных снах. Спустя много лет она боялась брать эту книгу в руки. Учебник был безмолвным свидетелем ее унижения и боли. Отец отложил книгу и поднялся с кресла, взял ее за руку. Клэри знала, что это значит, и ее буквально парализовало страхом. - Папочка, умоляю, я буду хорошей дочкой, - прозвенел ее отчаявшийся голос. Кларисса знала, что значит, когда у отца становится такое ожесточенное выражение лица. - Умей отвечать за свои поступки, Кларисса, - сказал Валентин, заводя ее за собой в подвал. Сырые бетонные стены не пропускали наружу ни звука. Клэри знала, что ни ее брат, ни Тэмми ничего не услышат. Валентин бил розгами обоих своих детей каждый четверг, но, когда они принимали наказание за определенные проступки, то делали это отдельно друг от друга. Порой Клэри не знала, что брат недавно был наказан, пока ее пальцы случайно не задевали больной участок спины Джонатана. Сегодня была ее очередь. Она провинилась. Клэри расстегнула на спине белое платье и, оголив спину, аккуратно придерживала на плоской груди ткань. Отец жестом указал на скамью и девочка, дрожа, легла поперек доски на живот. Он выбрал самый хлесткий кнут из демонического металла и, подойдя к дочери, какое-то время примеривался для удара. Затем он легонько взмахнул рукой и по подвалу разнесся дикий крик боли. До определенного возраста Валентин разрешал детям выражать во время порки боль криками и слезами, а после запретил, велев им справляться молча. - Хорошие любящие дочери не расстраивают отцов, портя семейные реликвии, - Валентин вновь опустил кнут на худенькую спину малышки. Девочка зашлась в хрипе, впиваясь руками в скамью и ломая ноготки. Ее платье окрасилось брызгами крови. Кровь была повсюду: на скамье, на ткани платья, на полу, на отцовском кнуте. Везде были алые крапинки. Лишь Валентин стоял над всем этим, якобы выше всего этого, а его идеальный костюм даже не запачкался. - Мама, - взвизгнула в какой-то момент Клэри, а глаза Валентина потемнели. - Только трусы зовут мамочку, когда им страшно и больно, - голос отца дрогнул и он отвесил несколько быстрых ударов, прежде чем опустить кнут и отойти в сторону станка для чистки оружия. Клэри проснулась в поту и какое-то время, лежа на животе, таращилась на прикроватную тумбочку. На часах половина девятого. Просто сон. Печать Лилит светилась красным - во сне от взаимодействия пота и трения ткани крем слез, и печать не жгла. Зато жгли и будто отдавались ударами шрамы на спине. Клэри поплелась в душ, захватив с собой смену одежды и косметичку. Там она привела себя в порядок: вымылась, намазала затейливые линии печати кремом и выпила таблетку призрачной эссенции. Затем, задрав ночную рубашку, она наблюдала за тем, как исчезают шрамы, словно тают на коже. Буквально через пять минут ее спина была чиста, словно у обычной девочки-подростка. Переодевшись в джинсы и длинную серую тунику, Клэри провела по волосам расческой и вышла в комнату. - И почему я не удивлена? - пробормотала она, встретив взгляд Джейса, вальяжно развалившегося на ее постели. Он приподнял идеальную бровь: - Я стучал. Ты не открывала, я и вошел. - А если бы я вышла из ванной в полотенце? - поинтересовалась Кларисса, натягивая на ноги сапоги на шнуровке, которые захватила из дома. Джейс фыркнул: - Я уже видел тебя в простыне. Единственное отличие от полотенца в том, что последнее не такое тонкое. На это возразить было нечего, поэтому Клэри, надев куртку, сказала: - Мы идем? - Тебе, я вижу, не терпится, - улыбнулся Джейс, вскакивая с кровати. Они вышли в коридор и покинули Институт. Спустившись в метро, они сели на поезд и проехали несколько остановок с пересадками. Джейс выглядел воодушевленным и бодрым. Впрочем, все предыдущие разы, когда Джейс и Клэри виделись, кто-то из них либо хотел спать, либо умирал от яда демона, так что в сравнении с этим любое состояния Джейса будет казаться Клэри проявлением бодрости и свежести. Вагон катился вперед с огромной скоростью и Клэри, прикрыв глаза, наслаждалась стуком колес. Ей нравилось метро. Это было намного захватывающе, чем старые телеги в Идрисе. А тут словно несешься в никуда. Сегодняшнее перемещение ассоциировалось у Клэри с поездкой в сказку. Возможно, по-детски, но как Вы вели себя в одну из первых поездок на метро? Она открыла глаза, когда теплая ладонь Джейса накрыла ее руку. Парень невозмутимо встретил вопросительный взгляд Клэри: - Просыпайся. Почти приехали, - и с этими словами потянул ее на себя, мигом поднимая со скамьи. Почти такой же сильный, как брат. Только сила брата была более сокрушительной, злой, ломающей, бескомпромисной. Сила Джейса лишь направляла, подталкивала, но не ломала и не причиняла боли окружающим. Джейс был более теплым, чем Джонатан - во всех смыслах. Рядом с ним было тепло, в то время как рядом с Джонатаном ощущался какой-то холод. "В аду холодно", - вспомнился Клэри голос Джонатана. Они с братом принадлежали Тьме и после смерти, вне сомнения, спустятся в преисподнюю. Поэтому у Клэри тоже постоянно мерзли ладони, особенно вблизи демонов. В момент сделки с архидемоном Клэри подписала свой приговор. От грустных мыслей ее отвлек Джейс. Он вывел ее на перрон и повел за собой. - Ну и где мы? - произнесла девушка, вопросительно глядя на Джейса. Ежу понятно, что на набережной реки в парке. Однако место было странноватое: вместо того, чтобы повести Клариссу в сторону аллей, Джейс выбрал укромный уголок рядом с каким-то огромным неуклюжим на вид трехэтажным зданием. Но запах... Запах стоял специфический. Такой, от которого у Клэри вмиг потекли слюнки. - Что это? - пробормотала она, жадно затягиваясь домашним ароматом. - Хлебозавод, - небрежно бросил Джейс. - От него всегда пахнет свежеиспеченным хлебом. Парень оперся на перила набережной, наблюдая за тем, как внизу плещутся волны и жирные утки лениво плавают вдоль берега, время от времени ныряя. Джейс нахмурился. - Что случилось? - спросила Клэри, еще не до конца пришедшая в себя от сногсшибательного аромата. - Утки. Ненавижу уток, - скривился Джейс и, вынув из кармана что-то кругленькое, запульнул в самую жирную утку. Та крякнула, когда хлебный шарик стукнулся о ее голову, но в следующий миг жадно набросилась на угощение. - Хлеб? - не поверила Клэри. - У тебя есть хлеб? Джейс насмешливо взглянул на нее: - Конечно, у меня есть хлеб. Я встал заранее и запасся всем необходимым. А кто-то дрых до последнего и нихрена не успел, - подначил Клэри Джейс. Однако он все же вынул один из хлебных шариков. - Открываем ротик - летит самолетик, - сказал Джейс, держа шарик на изготовке. "Детский сад", - подумала девушка, но идея показалась ей забавной. Раскрыв рот пошире, Клэри приготовилась получить лакомство. - Нифига себе ты рот раззявила, - хихикнул парень, щелчком отправив ароматный мякиш прямо на язык Клэри. Та быстро проглотила хлеб. Желудок недовольно заурчал - этого было явно мало. Смилостивившись, Джейс достал из кармана сдобную булочку, от которой до этого отщипывал кусочки хлеба, и протянул его Клэри. Они отрывали по кусочку булочки, иногда съедая хлеб сами, иногда кидаясь в уток. - Гляди, - заговорщицки произнес Джейс, глядя, как утка пытается дотянуться до кусочка хлеба, застрявшего у нее в перышках. Он запустил довольно крупным куском хлеба в утку, до смерти перепугав последнюю. - По-моему, она обделалась. Джонатан никогда бы не стал так непринужденно себя вести и шутить подобным образом. Он был чересчур правильным. Настолько правильным, что на его фоне Клэри ощущала себя ненужной и неуклюжей. У него все получалось так изящно, что залюбуешься - даже кровавые пытки у него были как театральные постановки, в которых ему отводилась главная роль. Клэри поймала себя на мысли, что булка давно закончилась и они и Джейсом приткнулись бок о бок друг к другу. Оба смотрели на реку, на зеленоватую воду, покрытую рябью. Клэри чувствовала тепло руки Джейса и автоматически прижалась к нему, тянувшись к этому теплу, словно цветок к солнцу. Становилось прохладно. - Видишь? - спросил Джейс, когда они шли от набережной к метро по парку, наступая на ковер из листьев. - Я говорил, запахи важны. Теперь берег реки будет ассоциироваться у тебя не с запахом канализации, а с ароматом свежеиспеченного хлеба. - А что, в других местах река пахнет иначе? - поинтересовалась Клэри, а Джейс картинно сморщился. - Понятно. До метро оставалось всего ничего, когда Джейс пошел чуть медленнее. Клэри вдыхала аромат прелых листьев, время от времени устремляя взор к небу. Здесь запах был каким-то другим. Менее сильным, чем в Идрисе и, чтобы прочувствовать его, нужно было втягивать воздух в себя изо всех сил. - Мне тоже нравится запах листьев, - сказал парень. - Он символизирует, что все мы не вечны но, уходя из жизни, надо помнить, что мы просто даем дорогу другим. Когда-нибудь на наших ветках появятся новые листья, пусть мы этого и не увидим. Интересное мировоззрение, однако Клэри любила запах листьев не поэтому. Естественно, Джейс не боялся умирать. Его ждет рай, он спас много жизней. А Клэри ради отца и его общего дела спустится в ад. - Я люблю запах осени, - произнесла девушка, вспоминая брата. - Все лучшие моменты жизни были связаны именно с этим. Да, временами Джонатан вел себя резко и опрометчиво. Но кроме него, Тэмми и отца, у Клэри никого не было. Она просто не знала, что можно жить по-другому. А иногда Джонатан был действительно добр к ней и в зависимости от настроения делал ей подарки, поднимал ей настроение правильно подобранными словами. - Клэр, - позвал ее Джейс. Его взгляд стал задумчивым. - А каково это - жить как обычный человек? Клэри хотела соврать, сказать что-нибудь жизнерадостное и неискреннее, но что-то в янтарном взгляде Джейса остановило ее от наглой лжи. - Я не знаю, Джейс, - сглотнув, хрипло произнесла она, чувствуя подступающий озноб. - Я не знаю. Больше они этот вопрос не поднимали. В Институте их встретила Изабель в своем боевом облачении. На ее коже темнели свежие руны, сама девушка небрежно поигрывала хлыстом. Завидев Клэри и Джейса, она зло прищурилась, вперив взгляд в Клэри. Джейс кашлянул: - Иззи, если бы твой взгляд умел испепелять, мы с Клэр превратились бы уже в гриль. В чем дело? - Ни в чем, - процедила сквозь зубы брюнетка. - Где вы были? - Я показывал Клэр город, - невозмутимо ответил Джейс, сделав вид, что не заметил, как при этом изменилось лицо Изабель. - А что? - Ей? - взвизгнула Из. - Она же примитивная! - Оставим этот вопрос на потом, - пресек поток ее речи Джейс. - Ты хотела поговорить о происхождении Клэр или о чем-то еще? Изабель успокоилась и заговорила уже нормальным тоном: - Неважно. Не при ней. Это касается дел нефилимов, - и с этими словами она направилась по коридору в сторону оружейной. - Увидимся, - бросил Джейс, заложив руки в карманы и следуя за Изабель в сторону оружейки. Клэри так и осталась стоять, глядя им вслед. После кофе на кухне Клэри прошла к себе в комнату и только тут увидела конверт на столе и черное перо на полу. Ответ от отца? Странно: Валентин говорил, что будет писать раз в несколько дней, чтобы не рисковать. Наверное, это письмо было написано и приготовлено к отправке еще до вчерашних писем Клариссы. Она вскрыла конверт и вынула листок с фамильным гербом Моргенштернов. Отец, кратко поприветствовав ее, перешел к главной части. Он писал ей о том, что в клубе "Орудия смерти" частенько бывает дочь королевы фейри со свитой, принцесса Фирдаус. Эта принцесса - ясновидящая и недавно начала пророчить довольно странные вещи. Возможно, это как-то связано с Кругом. Валентин велел Клэри отдать принцессе в качестве один из фамильных перстней Моргенштернов, которые вшиты у Клэри в сумочку. Отец просил поподробней расспросить принцессу о пророчестве и посулить в случае, если та встанет на их сторону, всякие блага. Клэри усмехнулась - вот это ирония, так назвать фейри, дитя ангела и демона. (Фирдаус - в переводе с персидского значит "рай"). Ладно, сходим, не развалимся. Сегодня, судя по всему, нефилимы намылились куда-то на задание. В Институте никого не будет, Клэри вполне сможет отлучиться на часик. Она вернется до рассвета, никто ничего не заметит. Кларисса вспорола подкладку сумочки и извлекла на свет массивное женское колечко с гербом Валентина. Она задумчиво покрутила кольцо в пальцах и положила его в карман. Письмо же с гербом отца она сожгла на блюдечке, которое стащила с кухни. Блюдце слегка почернело, и Клэри подбросила его в мойку к Изабель. Вот брюнетка обрадуется!