Цена ненависти

от автора: разоблачение Клэри слегка передвинулось. Не хватило места, глава уж очень большая. Кларисса Моргенштерн, 1 ноября, 07:30 Чертова эссенция не действовала вообще. Я глотала одну таблетку за другой, надеясь хоть на какой-то эффект, пока Мика не предостерегла меня от передоза. К тому времени от приторного вкуса таблеток меня слегка подташнивало, однако чертовы шрамы оставались на спине как ни в чем не бывало. Я бы подумала на Магнуса, если бы не одно "но". Таблетки действуют сутки, или чуть меньше, у Магнуса я была позавчера. Если бы он подменил эссенцию, то я поняла бы это еще вчера утром, во время принятия очередной таблетки. Однако вчера эссенция действовала на ура, шрамы исчезли как всегда. Значит, с таблетками что-то случилось вчера днем или вечером. Или ночью. Я бы подумала на Микаэллу, если бы та не продрыхла у меня под боком всю ночь, да и нет ей резона мне гадить. Не тот человек. Теперь нам пришлось думать, что делать с этим ужасом на спине. Можно забинтовать, но тогда придется объяснять Ходжу, почему я не хочу показывать свои раны на спине и какого черта я парилась с бинтами, если можно прийти к нему за исцеляющими зельями. К сожалению, раны от демонического металла нельзя исцелить, но попробуйте доказать это профессору и одновременно не заложить себя! В итоге пришлось замазывать шрамы кремом. Да-да, тем самым, которым я обмазываю печать Лилит в обильных количествах. Тут пригодилась помощь Мики: девочка, сопя, мазала кремом рубцы и, наверное, уже жалела, что пришла. Иратце я скрыла несколькими мазками самостоятельно и принялась собираться. От такого количества крема кожа зудела, чесалась, однако не так сильно, как с печатью Лилит. Блин, у меня скоро крем кончится, если я буду такое количество за один раз использовать! Отец не рассчитывал, что я буду мазать спину, когда давал мне тюбик. Я спешно написала письмо отцу, однако отправить не сумела: Хьюго не прилетел, а оставлять письмо со столь открытым содержанием на столе без присмотра - чистого рода безумие. В итоге пришлось взять его с собой. Собравшись, мы с Микой зашли на кухню и, перехватив по жидкому йогурту с сэндвичами, двинулись к машине. Жук дожидался во дворе, а на его капоте разлегся Алек. Двигатель работал, от него шло тепло - вот нефилим и пригрелся. Теперь парень умильно храпел, откинув голову назад. Честно говоря, у меня душа так и просила разыграть его как-нибудь. Мика весьма удивилась, когда я заговорщицким шепотом велела ей полезать внутрь, а сама тем временем принялась связывать шнурки Алека между собой. Это тебе, засранец, за то, что вы с Магнусом лазали по моим вещам. Сев за руль, я медленно сдала назад. Алек обеспокоенно пошевелился, но не проснулся. Парень вынырнул из сладких объятий морфея, лишь когда автомобиль покатился вперед, в сторону мусорных баков. Расчет оказался верным: я тут же остановила машину, дабы не задавить его, а Алек, вопя, вскочил с капота, но тут же запутался в шнурках и рухнул на баки. Мат стоял потрясающий. Пока Алек распутал шнурки, пока переоделся и отмылся, мы безнадежно опоздали. Как ни странно, он не наябедничал матери: наверное, постыдился. В школу ехали как обычно: Лайтвуд на переднем сиденье, уже привыкнув к моему опасному стилю вождения, скучающе смотрел в окно. А вот Мика то и дело бледнела, выпучивала глаза и мне постоянно думалось, что она сейчас рухнет в обморок. Но нет, обошлось. Правда, когда мы добрались, она вывалилась наружу и, хрипя, извергла наружу завтрак. С боевым крещением тебя, милочка. - Камикадзе, - пробурчала она, вытираясь после того, как прополоскала рот. - Привыкай, - усмехнулся Алек. **** После занятий были тренировки с Изабель. Зрелища скучнее и придумать было сложно: она с отсутствующим видом сидела на матах в углу и красила ногти, копалась в телефоне, заставив меня нарезать круги по залу. В конце тренировки были прыжки через козла и прыжки через скакалку. Единственным отличием от обычной физкультуры были прыжки через препятствия: Изабель заставила меня на скорость перелезать через самодельные стенки. Такие обычно бывают в военных лагерях в числе полосы препятствий. Я запыхалась только потому что Изабель, не проявляющая интереса к тренировке, не следила за тем, сколько раз я проделываю то или иное упражнение. Словом, так откровенно неверия в меня не показывал никто. Очевидно, девица решила, что тратить на меня особых усилий не стоит, а потому я раз за разом отталкивалась и перелетала через осточертевшего мне козла. В конце тренировок по сигналу на сотовом Изабель поднялась с матов и велела мне принять душик, а затем педорить к профессору. Где, кстати, ни черта не интереснее: Ходж рассказывал мне про основы латинской грамматики. Мне. При том, что я год назад написала небольшой роман на латыни. Ну-ну. Потом был курс демонологии, где Ходж с упорством вдалбливал мне, имбецилке, чем средний демон отличается от низшего, а я старательно тупила, изображая интерес. Себастьян, сидящий в углу в одном из кресел, старательно давился смехом, время от времени прикрываясь книгой. К счастью, Ходж решил, что его смех связан с моей неимоверной тупостью. **** Занятия закончились и я шла по коридору в сторону своей комнаты. Меня нагнал брат и теперь мы шли вместе. - Ну как уроки? - поинтересовался он, а я вздохнула: - Еще немного - и я начну убивать. Или демонстрировать неимоверные для полу-примитивной познания в латыни и демонологии, тут уж одно из двух. Брат тихо рассмеялся, но ничего не сказал. Я почувствовала, как его рука скользнула вниз по моему локтю и, нащупав ладонь, он переплел наши пальцы. Моя рука, теплая после тренировки, охладилась от его холодной кожи, и я начала успокаиваться. Он был настолько близко, что я чувствовала знакомый с детства лаймово-мятный запах его геля для душа, перемешанный с ароматом осенней дымки. И тут я вспомнила кое-что важное. Остановившись, я извлекла из кармана свое письмо протянула его Джонатану. Тот принял конверт и посмотрел на меня, вопросительно изогнув бровь: - Признание в любви? Мне? Польщен. За его тоном прослеживался сарказм: за свою жизнь я столько раз говорила ему о своей сестринской любви, что посылать признание в конверте было бы глупо. - Передай отцу как-нибудь, - попросила я. - У меня не получается, не застаю Хьюго. - Точнее, он не застает тебя, когда прилетает, - брат заинтересованно взглянул на конверт, но открывать не стал, спрятав его в карман джинсов. - Могу поинтересоваться, что там? - Конечно, - кивнула я. - Это просьба прислать мне новую эссенцию. - А что случилось со старой? - посерьезнел Себастьян, устремив на меня пронзительный взгляд. - Она перестала действовать. Мне пришлось замазать шрамы кремом, но от контакта с одеждой он поплыл и чуть стерся, - проворчала я. Себастьян недоверчиво посмотрел на меня: он понимал, что эссенция просто так не перестает действовать, но смолчал. - Пойдем, - он потянул меня в сторону своей комнаты. Я покорно последовала за ним. - Отец дал мне тот же крем, чтобы я мог замазывать свою метку. Помогу тебе поправить мейк-ап. У брата в комнате все было так же, как и в моей, как и в комнате Мики. Разве что вещи не разложены: видно, что Джонатан не собирается здесь надолго оставаться. - Проходи, - небрежно бросил он, подходя к куртке, висящей на спинке стула, и извлекая оттуда тюбик крема. Если у меня крем был замаскирован под вид тонального, то лекарство Себастьяна отец облачил в... крем от прыщей. Увидев эту надпись, я хихикнула. Кому-кому, а брату средство от прыщей без надобности: в этом смысле его кожа даже лучше, чем моя. Не обращая внимания на мой смех, Джонатан развернул меня спиной к себе и быстрым движением сбросил легкую рубашку с плеч и стянул с меня майку. Он удалял поплывший крем салфеткой, потом начал легкими мазками замазывать шрамы. Его ледяные пальцы осторожно дотрагивались до поврежденной кожи, ласковыми движениями наносили крем, а потом, массируя, слегка втирали его. Я повернула голову набок, наблюдая за сосредоточенным лицом брата, пока он не остановился на одном из шрамов. Он осторожно обвел по контуру рубец и тихо сказал: - Помнишь его? Я прикрыла глаза и кивнула. Конечно, помню. Этот шрам изначально не должен был принадлежать мне: отец, озверев, нанес удар брату, перед этим забыв, что его повреждения сказываются на мне. Валентин забыл ослабить нашу связь - и в итоге я обзавелась шрамом за поступок, который совершил мой брат. Ничего особенного: украл кое-что по мелочевке, но отец судил иначе. - Его зеркальное отражение стоит у меня на спине, - прошептал парень, спешно заканчивая наносить крем и поворачивая меня к себе лицом. Он приблизился ко мне настолько, что между нашими лицами было всего сантиметров пять расстояния. Ледяное дыхание опалило мою кожу, я была словно под гипнозом, в тумане, прислонившись к нему и обхватив его за шею руками. - Ты не прячешь своих шрамов, - обличающе пожаловалась я. - Верлак - сумеречный охотник, - пояснил брат. - Мне нет нужды прятать демонических шрамов, да никто и не обращает на них внимания. Иное дело - ты, по идее, прожившая человеческую жизнь. Брат отстранился и помог мне надеть майку с рубашкой, очевидно, опасаясь, что если кто-то войдет, то они увидят подсыхающий крем на мне. Его ловкие пальцы застегивали на мне пуговички, хотя я чувствовала, как сильно ему хочется повторить все то же, но совсем в ином порядке. Закончив, он потянул меня следом за собой, уложив на кровать. - Сегодня приходи ко мне, - произнес он, в то время как его руки притягивали меня сильнее за талию. - Я хочу провести ночь с тобой. Слабо киваю, понимая, что тоже скучала по его уютным прохладным объятиям. Я хотела спать с ним в одной постели: моя печать сладко ныла, чувствуя совсем рядом доминирующую половину. И не поддаться зову печати для меня было бы чем-то диким. Не прийти в его комнату - это все равно что попытаться остановить собственное сердцебиение: невозможно. Резкий стук в дверь заставил меня отбросить руки брата и соскочить на пол. Его глаза опасно сузились, однако стук повторился и Себастьян, поднявшись с кровати, подошел к двери и рывком распахнул ее. - Чего тебе? - холодно спросил брат у стоящего в коридоре. - Да ты сама вежливость, - раздался насмешливый голос Джейса. - Войти хоть дашь? Себастьян демонстративно оперся на косяк, перегородив вход. Я вжалась в стену, надеясь, что меня не заметят. - Ответ ясен, - саркастически вздохнул Джейс. - Ладно, скажу проще: мы идем охотиться, но у нас нехватка кадров. Так что собирайся. - Сейчас? - нахмурился Джонатан, а Джейс продолжил за него: - И на всю ночь. Что с тобой, принцесса? Так пугает перспектива гулять ночью по темным переулкам? Знал бы, пригласил бы Клэр заместо тебя: у нее в этом плане первобытные женские страхи, как ни странно, отсутствуют. - Еще посмотрим, кто боится, - глаза брата гневно сверкнули. - И откуда такая уверенность касательно Клэр? Послышались удаляющиеся шаги Джейса и реплика: - Все просто: если девочка не боится блуждать ночами вокруг сомнительного заведения, отсюда можно сделать соответствующие выводы. Себастьян с размаху захлопнул дверь и громко выругался в адрес брата. - Что за сомнительное заведение? - осведомился он. - Клуб "Орудия смерти", - пояснила я. - У меня там были две стычки с демонами. А раньше Джейс тебя звал на охоту? Брат фыркнул, подходя к шкафу и снимая рубашку: - Нет. Судя по всему, они прекрасно обходятся своими силами, да и братишка меня не жалует. Наверное, в этот раз действительно приперло. Я подошла к нему сзади, пока парень наносил крем на свою печать. Его шрамы на спине хорошо поджили, а новых не было. Очевидно, отец так забегался с этой войной, что пропустил сразу несколько "четвергов наказаний". Или решил, что Джонатан - уже большой мальчик и пора прекратить его наказывать. Было бы неплохо: мне надоело терпеть двойную боль по четвергам. - Любуешься? - чуть приподнял он одну бровь, поймав через отражение мой взгляд. - Просто с этими шрамами связано столько воспоминаний, - я покачала головой. - Кто бы мог подумать, что я буду воспринимать их как память нашего детства. Себастьян натянул темную футболку, скрывая от меня тонкие белые полоски, разительно отличающиеся от неаккуратных рубцов на моей спине. Сверху он принялся надевать чешуйчатые доспехи нефилимов. - У нас нет детских снимков, - сказал он. - Как и других напоминаний о нашем детстве. Эти рубцы - единственное свидетельство о том, что когда-то мы были детьми. - Порой мне кажется, что детства у меня не было, что я родилась взрослой, - пробормотала я. Видя, как брат мучается с ремешками, я осторожно отстранила его руки от застежек и принялась затягивать их. Он не привык носить доспехов, как и я, но, в отличие от него, я видела, как их надевают Лайтвуды и Джейс перед охотой. И теперь я повторяла то, что помнила. - Это из-за ответственности, - пояснил Себастьян, повернув ко мне голову. Теперь я чувствовала его взгляд на своем лице, но продолжала возиться с грубоватыми ремешками. - Нас готовили к этой войне. Нас рожали для этой войны. Детство сдохло сразу после того, как мы вошли в возраст тренировок. Я прикусила губу. Отец никогда не возился с нами как с детьми, но у меня было несколько счастливых воспоминаний. То, как мы играли перед усадьбой: помню, что тогда Тэмми много смеялась, особенно когда начинала кружиться, задрав голову к небу. Наверное, это были первые и последние разы, когда ей можно было радоваться жизни и вести себя беззаботно. Затянув последнюю пряжку, я хотела убрать руки от ремешков, но он не позволил. Притянул к себе, сжав меня так сильно, что ребра затрещали. Знакомый запах дыма, осени и мяты с лаймом окружил меня. Он прижался щекой к моей макушке и замер. А когда заговорил, я почувствовала вибрацию в его груди, потому что ухом лежала на солнечном сплетении брата, но из-за доспехов, прикрывших его сердце, не могла слышать стука. - К черту детство, - сказал он. - Мы были вместе, мы росли вместе. И плевать, что там отец хочет сделать. Клэри, я не дам ему забрать тебя у меня. Я отпрянула, оттолкнула его. Смятение и неверие завладело разумом. - Не смей так говорить об отце! - выкрикнула я. Его глаза рассерженно сверкнули, парень повысил голос: - Ты всегда была такой. Какого черта? Он избивал тебя как собаку, а ты помешалась на его идеях и до сих пор любишь его. Он хочет убить тебя, Клэри, очнись наконец. Он воспитывал тебя не только как образцовую дочь, но и как эффективное оружие. Мое тело среагировало быстрее, чем замороженный ужасом разум. Я размахнулась для пощечины, однако он с демонической скоростью перехватил мою руку. Конечно, кто бы сомневался. - Ты предал нас? Встал на сторону нефилимов? - в неверии произнесла я, а он покачал головой: - Нет, сестренка. Тебя я не предавал. Я просто сожгу этот мир дотла, чтобы мы с тобой могли быть вместе. Я отступила от него на шаг, убрав руку из его руки. Он наблюдал за мной: - Клэри, мы будем вместе, - но я остановила его речь, приложив пальцы к его губам, помимо воли почувствовав, насколько они мягкие, словно бархат. - Не надо. Я не желаю слушать этого бреда. Надеюсь, ты осознаешь, что неправ, поскольку я останусь с отцом в Круге. И тебе пора на охоту. Проветрись: это пойдет на пользу. С этими словами я торопливо вышла за дверь. Мой брат предал идеалы Круга. Отца. Меня. Если только... Если только он не в состоянии шока. Конечно! Он узнал, что отец хочет провести надо мной изменения, убить мою человечность. Вполне естественно, что Джонатан взволнован: мы связаны через печать и неизвестно еще, как все отразится на брате, и как себя поведет мое альтер-эго. У себя в комнате я села за стол и хотела написать отцу об этом инциденте, но... Кончик ручки замер в миллиметре от белой поверхности. Как известно, из Круга выходят только вперед ногами. Что, если Валентин разозлится и сожжет брата заживо, разорвав перед этим нашу связь? Печать болезненно запульсировала, словно по ней что-то резануло изнутри, и моя рука взметнулась к ней. Нет. Он одумается. Это же Джонатан, он всегда принимает верные решения. Одумается: наверняка он шокирован миром нефилимов, вот и решил попротестовать против системы. В любом случае, я не смогу его убить. Остаток вечера я провела, слоняясь по Институту и пытаясь не думать о своем брате. Я прогулялась до кухни, там перехватила яблоко и посмотрела на то, как Мика со скучающим видом решает свое домашнее задание. Она не пыталась рассказать мне о своих впечатлениях о школе, за что я была ей крайне благодарна: мне сейчас событий своей жизни хватает по самую маковку, не хватало еще чужих. Заскучав, я прошлась до оружейной, где на полках поблескивало оружие, оттуда пошла в библиотеку. Ходжа не было, но это не было препятствием: профессор успел привыкнуть к тому, что я изредка хаживаю в библиотеку и разрешил мне сидеть здесь в его отсутствие. Тут со мной начали приключаться довольно неприятные вещи. Обычно брат не получал травм при стычках: он непередаваемо хорош в бою. Почти также хорош, как отец. В этом мне повезло, иначе каждый раз во время стычек я бы корчилась от боли, получая те же травмы, что и он. Но в этот раз я начала получать довольно неприятные тычки: кто-то целился в Джонатана и слегка задевал его. Я чувствовала нервозность, потом на коже проявилось несколько царапин, а посередине бедра довольно ощутимо рассекли кожу. Позже все немного успокоилось и я решила, что охотники справились с монстром. В момент, когда я выбирала себе книгу для чтения, раздался странный звук, а затем - голос Алека: - Клэр, нам срочно нужна помощь! Я резко обернулась, вследствие чего справочник по биологии слетел с полки острым углом прямо на мой затылок. Алек был слегка полупрозрачным, и время от времени словно шел волнами, словно передавался по некачественному каналу телевизионной связи. Голограмма? - Что ты... - я умолкла, как только разглядела кровь на его доспехах, хлещущую из порванного плеча. Парень с трудом зажимал кровь и выглядело все так, словно он сейчас либо наблюет, либо упадет в обморок. либо и то, и другое именно в этом порядке. - Здесь полная засада, - прошипел он. - Демонов сразу несколько. Засранцы среднего порядка, но пиздец опытные. Ветераны, блин. Мы с Изабель выбыли, и теперь Джейс и Себастьян вынуждены и отражать атаки, и нас защищать, но долго мы не продержимся. Пиши адрес. Я схватила со стола Ходжа ручку и какой-то счет, судорожно принялась строчить под диктовку Алека. - Найди его, пусть вышлет маму с папой или кого-нибудь еще, - и связь прервалась, Алек растаял без следа. Метнувшись в оранжерею, я отдала профессору листок и тот поспешил в кабинет. Однако я знала, что помощи не будет. Неоткуда так сразу взяться нефилимам: Роберт и Мариза после ухода детей поехали на срочный вызов, Макс еще слишком мал, Ходж стар, а Микаэлла не может выйти за пределы Института, чтобы ее не посадили. Наступив на горло гордости, я позвонила Джослин и вкратце описала ей ситуацию. Та ответила, что они с Люком уже едут, но она на другом конце города, в своем магазине картин. Пока доберется до Института и вооружится, пока доедет до нужного места, будет уже поздно. Судя по панике Алека, положение и впрямь серьезное. Я не могу потерять Джейса. Сейчас он, возможно, умирает: как я могу сидеть на месте. И потом, это также вопрос и моей безопасности: если я получаю те же травмы, что и Джонатан, нетрудно догадаться, что будет, как только монстр убьет его. Что самое паршивое: я даже не знала, с чем имею дело. Это может быть стая гулей или Пожиратели - не знаю. В любом случае, я должна идти. На полной скорости я влетела в свою комнату и быстро переоделась из просторной, но неудобной рубашки в корсет, который на досуге сшила сама. Это мое боевое облачение: я привыкла, что во время драк одежда плотно прилегает к телу, а не развевается аки флаг. Сунув ноги в облегающие сапоги, я вышла в коридор. В оружейной я нашла набедренную кобуру с ножом, пристегнула и взяла два длинных японских меча. Конечно, мачете или кукри привычнее, но не было времен вскрывать коробки с оружием. Уже на выходе я сняла с крючка одну из курток Джейса, надевая поверх вооружения, чтобы скрыть все это от чужих взглядов. Теперь я чувствовала запах дорогой отделочной кожи, а еще мыла и одеколона Джейса, и я почувствовала себя лучше, ощутила прилив сил. Успею. Не могу не успеть. Я хотела взять машину, ведь там раненые, но с моими навыками вождения можно ожидать, что я влечу в забор от волнения. Пешком проще. Под каблуками гулко стучал асфальт, эхо раздавалось по сонным улицам, которые я пересекала, специально выбирая пустынные районы. Оружие привычно тянуло чуть вниз, слегка натирая кожу в местах, где ремни креплений соприкасались с телом. Буквально несколько кварталов - и я на месте. Старая станция подземки. Ее начали строить, но потом что-то пошло не так из-за каких-то грунтовых вод и стройку заморозили. Теперь это просто криво забитая досками шахта, с которой власти не знают что и делать. Стоя в холодном проеме, я ощущала запах гнили, шедший снизу. Дальнее эхо отразило какой-то звук: не то крик, не то где-то упало что-то тяжелое, отсюда не разобрать, однако именно это подстегнуло меня поторопиться. Я пожалела, что не взяла фонарик, но потом сообразила, что демоном вижу гораздо лучше, чем нефилимом. Сделав несколько шагов в окутавшую все тьму, я дала волю Тьме в уголке меня, покорно уходя на задворки подсознания. Чувств нет. Эмоций - тоже. Есть потребность спасти свою шкуру, то есть, брата. Мои глаза полностью потемнели, это уже не совсем я: теперь мне видны покрытые дешевым побитым кафелем стены, ступеньки, окруженные серой мглой, и кучи старого мусора, в том числе и листков газет. А еще я ощущала где-то там присутствие брата. Шестое чувство - можете называть это так - но меня однозначно манило в темный тоннель. Мои шаги бесшумны, спускаюсь вниз: туда, где должны были поставить турникеты, но не успели, и теперь там светлеют квадратики голого бетона. Здесь уже видны следы схватки: темные кляксы крови, кто-то с размаху влетел в железную будку кассы. Я подошла ближе и окунула палец в свежую кровь на металле, поднесла ко рту и, высунув язык, коснулась кончиком крови. Судя по цвету, консистенции и вкусу, это кровь нефилима: в ней присутствуют частички ангела, слегка обжегшие поверхность моего языка. Если бы во мне не присутствовала часть крови от ангела, я бы получила ожог посильнее. На полу кассы змеей лежал хлыст Изабель. Понятно, кто здесь побывал. Я перегнулась через порушенную стойку и, подобрав хлыст, свернула и повесила на пояс. Надо будет отдать. Потеряла немного времени, зато теперь точно знаю: не ошиблась адресом. Я быстро пробежала к перрону, перепрыгивая через ступеньки экскаватора. Здесь то и дело попадались разломанные ступени, как будто кого-то со всего маху впечатывали в них, а также были кусочки ангельских клинков. Мне не нужно видеть голубой свет, чтобы понять это: в обличье демона я ощущаю исходящие от них волны. От них чувствуется в воздухе легкая неприятная вибрация, как и от тех ножей, что висят на мне. К сожалению, выбор у меня невелик. Придется использовать эти клинки. Достигнув перрона, я осторожно вытащила один из мечей и огляделась. Два тоннеля, с виду одинаковые: разве что рельсы в некоторых местах не доделаны. И куда идти? Я нерешительно замерла. Они могут быть где угодно, но моя ошибка может оказаться роковой для них. В самых тоннелях наверняка полно ответвлений, я не успею осмотреть их все. Я прошлась по перрону, надеясь понять, куда они пошли. Но, как назло, кровь была только на платформе: на рельсах я ничего не видела. Когда я подошла ближе к одному из ходов, то услышала отдаленный лязг металла. Это рассеяло все мои сомнения и я, задыхаясь, спрыгнула в левую траншею и помчалась по рельсам. Мои шаги отдавались в тоннеле легким стуком. Рука, сжимающая меч, чувствовала жжение и покалывание от ангельского металла. Честно говоря, я была не уверена, что смогу помочь. Но бездействовать было бы еще глупее. Может, я хотя бы смогу отвлечь монстров. Мой брат сильнее, однако я более ловкая и обладаю особым талантом к лазанью по всяческого рода поверхностям. Почему-то у меня за многие годы тренировок выработался инстинкт: всегда по возможности уходить от нападения вверх, зависнуть над головой противника и оценить опасность. Минус в том, что тоннель невысокий и тут моя тактика сыграет со мной злую шутку. В месте, где к основным путям присоединялись боковые, что-то происходило. Сперва я увидела двух Ползунов: отвратительных тварей, состоящих из обнаженных мышц и начисто лишенных кожи. Внешне они были похожи на мутировавшего человека, обзавевшегося острым рядом мелких клыков и длинным хвостом в виде хлесткого бича. Минус состоял в том, что мерзавцы были достаточно живучи и раны на них затягивались почти моментально. Еще минус - то, что их штук шесть, не меньше. Изначально было семь, как я поняла, ступив подошвой в натекшую кровь от трупа Ползуна. Сам труп, кажется, потерял голову в буквальном смысле этого слова. Теперь Ползуны подбирались к сумеречным охотникам. Я разглядела окровавленную Изабель: необычайно бледную, вся ее одежда и кожа были покрыты толстым слоем крови, а из ранок продолжала течь кровь, как бы Алек не старался пережать артерии. Сам парень тоже выглядел не лучшим образом: из его ноги торчали здоровенные осколки стекол, так что применить Иратце не получилось бы. Оборону держали только Джейс с Себастьяном. Брат стоял спиной ко мне и Джейсу, отражая атаки Ползунов с другой стороны. Ан-нет, монстров было больше семи: судя по всему, Джейс и Джонатан разделали несколько уродцев. Нужно было проникнуть к остальным. Если бы кроме меня был еще кто-то, мы вместе ударили бы с тыла по тварям. Но в моем случае если на меня отвлечется больше одного монстра, я ничем не помогу брату и Джейсу: они меня разделают за две секунды. Здесь темно, и ведьмин огонь в ладони Алека дает лично мне мало света, так как все загораживают монстры. Я кинулась под лапы одному из Ползунов, проползая под мерзким туловищем. Он мигом отступил назад и попытался воткнуть в меня хвост, однако я из положения лежа выпрыгнула вперед. Хвост врезался в место, где до этого лежала я, с треском ломая шпалы. Теперь я стояла на одной линии с Джейсом. Тот едва успевал отражать атаки со всех сторон, однако держался довольно неплохо. Я заметила, что у него разбито лицо. Сбросив с плеч мешающую куртку, я замерла в боевой стойке. Ближайший Ползун, оценив меня и понадеявшись на легкую добычу, сделал резкий выпад вперед. Однако хрен там был: халявы не будет, детки. С этой мыслью я отскочила в сторону, предоставляя твари хавать пустоту. - Клэр, когда я имел в виду привести помощь, поясняю: это не значило подрываться самой, - выругался Алек. - На кой черт ты нам здесь сдалась? Сожрут ведь. - Присоединяюсь к брату, - слабо пробормотала Изабель и закашлялась, выплевывая красные комки загустевшей крови. Джейс легко, почти небрежно чиркнул клинком - и хвост одной из тварей отделился от остальной части. Ползун забился в судороге, отползая в один из боковых тоннелей, но было не до него: на нас с Джейсом наседали два Ползуна. Монстр пытался оттеснить меня к Алеку и Изабель, нанося удары хвостом. У меня не получалось нормально стукнуть его, потому что было тесно, рядом бился Джейс, в двух шагах сзади сражался брат, а под ногами лежали раненые. Ползун впился челюстями в мой клинок, намереваясь вырвать его из моих рук, однако вместо этого из я сама вылетела из строя, не успев вовремя выпустить меча. Последующее решение было довольно простым: как только монстр разомкнул челюсти, чтобы хапнуть меня, я кубарем кинулась под его распластанное на четвереньках туловище и вонзила меч. Ползун в ярости дернулся в сторону, понадеясь, что я останусь на прежнем месте месте и он таким образом сможет вонзить в меня зубы, но не вышло. Тогда демон, решив от большого ума, что сможет раздавить меня, с размаху хлопнулся на живот, вогнав силой собственного веса мой клинок в себя, после чего завалился набок и начал исчезать. Дрожа, я перекатилась на живот. Шрамы адски болели: наверное, потому что я проехалась ими по полу. В этот момент брат проломил череп одному из Ползунов и все бы ничего, но второй успел его ранить. Я согнулась вдвое на полу, почувствовав, как из бока хлынула кровь. Мы с Джонатаном теряли силы вместе с кровью. Такими темпами, мы оба потеряем сознание через десять минут, оставив Джейса в одиночку защищать нас всех. И это при том, что лежать мы будем по разным частям поля боя. Мой единственный шанс: успеть убить всех Ползунов. Джейс сражается с самой крупной особью, Себастьян отступает от двух Ползунов. Прихрамывая, я кинулась к брату. Ноги дрожали, меня бил озноб, а место ранения брата было будто заморожено. Я знала, что это значит: скоро заморозка пойдет по всему телу, вызовет паралич. Я знаю, как действует яд демона, испытала это на своей шкуре. Он попытался было оттеснить меня назад, но увидел, что я тоже истекаю кровью, и все понял. Не имеет значения, кто из нас двоих получит смертельный удар: я умру в любом случае. Теперь мы стояли рядом. Я переступила с ноги на ногу, готовясь к бою, однако мои движения были слегка прерывистыми, как будто я отморозила себе конечности: яд демона растекался по телу брата и, следовательно, тот же эффект был на мне. Мы были парабатаями, связанными печатью Лилит, а значит, понимали друг друга с полувзгляда. Поэтому, когда Себастьян, увернувшись от очередного удара, бросил нож на пол и протянул мне руки, я поняла, что это значит. Ухватившись за него, я оттолкнулась от земли, он сильным рывком раскрутил меня вокруг оси и отпустил, отправив в свободный полет над головами монстров, вслед за этим резко припал к земле, поднял нож и всадил в лапу Ползуна. Шлепнувшись на пол, я поднялась на ноги и посмотрела на Ползунов. Вообще я думала, что один из них пойдет за мной, но они оба остались на местах, скумекав, что наш прием заключался в том, чтобы разделить их и добить по одному. Поэтому один монстр стал прикрывать другого, следуя схеме, по которой только что бились охотники: встали спина к спине. Вернее, зад к заду, поскольку они были на четвереньках. Впрочем, был и плюс: теперь Джонатан принимал на себя удары лишь одной особи. Резким рывком снявшись с места, я кинулась к Ползуну, на ходу сбрасывая меч - слишком длинный, с ним мне сложнее - и перехватывая нож из набедренной кобуры. Ползун склонился к земле, думая, что сейчас я кинусь ему под ноги, как к предыдущему монстру, однако я поступила иначе. Увернувшись от хвоста твари, я быстро шагнула на припавшую к земле зубастую пасть и, оттолкнувшись от живой ступеньки, метнулась ему на спину, где зацепилась ножом за какую-то часть его тела. Если монстр рассчитывал, что я рухну на колени перед его головой, решив его проткнуть и тем самым очень удобно подставив ноги под его клыки и свое тело под удар хвоста, он крупно просчитался. Вместо этого я начала вспарывать ему позвоночник, резкими ударами вдалбливая сталь в открытую рану. Его хвост, промахиваясь мимо меня, с хрустом врезался в стену тоннеля: из-за повреждения позвонков координация движений у твари нарушилась. Из раны хлынула темная кровь, разъедая штанины моих брюк. Мои пальцы погрязли в склизкой жиже, и оттуда уже поднимался едкий белый дымок, свидетельствующее, что моя кожа разъедается. Резкая боль пришла почти сразу же: перед глазами все потемнело, было впечатление, что моя кожа пузырится, слезая и оголяя мясо. Главное - не выронить нож. Лезвие перерубило позвонки и монстр мешком рухнул на пол. Его хвост безвольно обмяк, однако он и не думал исчезать. Хорошо, что он обездвижен и не может добить меня, равно как и я его. Хорошо, что я почти потеряла сознание, когда соскользнула с его хребта, иначе от соприкосновения с полом было бы больнее. Хорошо, что есть темнота обморока, где можно забыться. - О Ангел, - выдохнул кто-то. - Ну и побоище. - И не говори. На ногах стоит только один из них. Как он умудрился защитить остальных? - изумлялся приятный женский голос. Я не вижу, кто это. Даже пошевелиться не могу. Чьи-то мягкие, чуть влажные пальцы щупают мою шею. - Все живы: невероятно! - Он сказал, что они дрались до последнего. - Трудно поверить. Она же человек: как у нее получилось... - Не знаю, Глория. В любом случае, надо нести их всех в Институт: там разберутся. - Ты уверен? Она же... - На ней ангельское оружие и у нее демонические раны. Ангел, да она вся в крови! Думаешь, человеческие больницы ей помогут? Как ни странно, я довольно быстро прихожу в себя и вижу, как на потолке везущей меня машины колеблются блики от ночных огней города. На моем предплечье, как мне вначале показалось, кто-то начертил теплую руну. Но когда моя рука метнулась к этому месту, то нащупала гладкую кожу. Руну ставили не мне, а брату. Его раны заживляли: и моя рана на боку, из которой до этого вытекло много крови, зарастала на глазах. Я пошевелилась и поняла, что лежу на заднем сиденье джипа. Впереди сидели двое: мужчина за рулем и женщина на пассажирском. Женщина встревоженно обернулась и по голосу я узнала ту самую Глорию: - О Небо, ты пришла в себя, - встревоженно ахнула она. - Потерпи немного, мы скоро приедем. Кивнув, я расслабилась. Скорее всего, остальные в других автомобилях. Все живы - так говорили те нефилимы. Странное ощущение: раны брата зарастают, его тело наполняется силой, в то время как мои руки и коленки прожжены кровью Ползуна почти до мяса, а голова болезненно гудит. Когда мы доехали до Института, незнакомые нефилимы суетились вокруг небольшого фургончика, вытаскивая оттуда Изабель и Алека. Ребята были очень бледны, оба без сознания. Голова Изабель откинулась на плечо одного из нефилимов, на ней горели свежие руны, но их было недостаточно: обе ее ноги были искривлены под странным углом, являя миру кости, с которых время от времени падали сгустки крови вместе с кусочками мертвой плоти. Мой брат был рядом с Инквизитором: та записывала его показания, и в целом общались они довольно спокойно, без шипения и угроз. Себастьян выглядел довольно здоровым, только слегка уставшим, и теперь счищал с ножа кровь. Мою правую руку забросил себе на плечо напарник Глории и осторожно повел меня в Институт. Я видела, как навстречу Изабель и Алеку выбежала Мариза. Ее лицо исказилось в страхе, когда она увидела, в каком состоянии ноги Изабель, и с отчаянным воплем кинулась к дочери. На миг я даже позавидовала Изабель. Никогда в жизни не видела на лице отца такого страха за себя, такого соучастия. Он никогда не был на грани безумия из-за моих ран. Лайтвуды скрылись в Институте, а я слегка пришла в себя. Мне нельзя в лазарет. Я сбросила руку с плеча мужчины и сказала: - Дальше я сама. - Ты уверена? - с сомнением спросил он, однако я оборвала его: - Я нефилим. Справлюсь, - видя изумление на лицах Глории и мужчины, я в раздражении повторила. - Да-да, я нефилим, но мое тело отвергает магию рун. Так ясней? Развернувшись, я нетвердой походкой двинулась внутрь. Сняв с вешалки чью-то куртку, я накинула ее на себя. Мой корсет не слишком скрывал шрамы, а от контакта с полом крем смазался. Внутри меня поджидала Мика. - Где Джейс? - спросила я, а она сказала: - Он - единственный, кто был более-менее здоров и его отправили последним. Скоро приедет. Этого было вполне достаточно. Я скинула с себя пустые ножны, кобуру и оставшийся меч, так как жжение ангельского металла надоело. Микаэлла откашлялась и начала: - Сейчас не лучшее время, но у нас новая горничная. - И? - бросила я, бредя к своей комнате. Перед глазами все кружилось, словно я не спала несколько суток. Пришлось держаться за стенку, чтобы ни на что не наткнуться. - Я раньше видела эту девушку, - помолчав, сказала Мика, с интересом наблюдая за моей походкой. - Ее зовут Тэмми, она служанка Валентина. Себя она выдала за некую Тэм Хоул, нефилима по рождению. Мариза велела ей позаботиться о твоих ранах. Вот как. Отец заслал сюда Тэмми, очевидно, решив, что Мики и брата для прикрытия может оказаться недостаточно. А может, он просто решил поиздеваться над Лайтвудами точно также, как и над моей матерью. Я остановилась и задумалась, потеряла связь с реальностью... и с полом. Ноги ослабели, как только я перестала следить за тем, чтобы они стояли как следует, и я почувствовала, что лечу навстречу полу. Мика издала предостерегающий крик, однако встречи моего носа с ковровым покрытием не состоялось. Она заключила меня в объятия и осторожно повела к моей комнате. Как после побоев отца: так знакомо. Тэмми...