Цена ненависти

Кларисса Моргенштерн, 12 ноября, 07:39 ... Тело нежилось под лаской теплого воздушного одеяла, ощущая поверх одеяла знакомые руки брата: такого родного и надежного. Я чувствовала себя защищенной. Меня окружал запах брата, запах осенней дымки, я нутром чувствовала, что меня окружают стены фамильного поместья. Дома, где я выросла. Однако знакомую утреннюю тишину разрывал знакомый голос. Веселый приятный голос напевал воровскую песню, знакомую мне по детской книге "принц и нищий". Я никогда не слышала Тэмми поющей в такую рань - она всегда боялась потревожить сон отца - а потому помимо воли я стряхнула сон и прислушалась. "Притон, прощай, не забывай, Уходим в путь далекий." Я буквально выпала из-под одеяла, спешно зашнуровывая сапоги. Джонатан спал на животе, раскинув руки в разные стороны, и лицо его было безмятежно. Я протянула руку, желая откинуть светлую прядь назад, но передумала, не желая его будить. У меня были дела поважнее. Мой путь лежал через холл на первый этаж, на кухню, однако по пути к двери я заметила на столике открытый футляр с моим родовым кольцом Моргенштернов. Я скучала по кольцу: теперь оно привычно сидело на пальце, и его тяжесть казалась чем-то родным и незаменимым. Оно стало частью меня, как и мой брат. Кольцо было со мной дольше, чем мой брат: отец дал его мне еще в Нью-Йорке, когда увозил от матери. "Прощай, земля, нас ждет петля И долгий сон глубокий. Нам предстоит висеть в ночи, Качаясь над землею"... - на этом моменте я распахнула дверь кухни, жадно уставившись на Тэмми. Я думала, она мертва. Но нет: стоит прямо напротив меня, необычайно высокая, как-то разом вытянувшаяся и постройневшая. Всегда элегантная в своем милом наряде горничной, теперь она выглядела как совершенно чужой человек. Вся в темном, в точности скопировавшая одежду, которую я ношу: темный облегающий топ, сексуальные джинсы и обитые железом зашнурованные сапоги, сверкающие лаковой поверхностью. Я остановилась, внимательно наблюдая за ней. Тэмми не носит ничего сексуального, а ее волосы всегда в идеальном порядке. Равно как и улыбка, излучающая тепло. Но когда она повернулась, я поняла, что прежняя Тэмми ушла в прошлое. Нынешняя Тэмми больше не будет улыбаться, как тогда. Она смерила меня необычными темно-синими глазами и задумчиво изрекла конец песни: "А нашу рухлядь палачи Поделят меж собою". Ее губы очертила тонкая и злая, как змея, усмешка. Она улыбалась холодно, издевательски, а глаза источали высокомерие и ненависть. Бледная, чрезвычайно бледная кожа - как я раньше не видела этой мертвенной бледности? Или, может, это просто такой эффект на фоне свежеокрашенных в темно-каштановый, почти черный, цвет волос? Я не сразу заметила в углу бледную девочку в нелепо сидящем на костлявом теле старом платье горничной, которое в детстве носила Тэмми. - Франческа, это твоя новая госпожа, - ядовито промурлыкала Тэмми, подмигнув девочке. - Она безвредна, как та шавка, которая лает, но не кусает, хотя и будет называть тебя грязной поблядушкой. Опасаться стоит лишь ее отца или брата, которым она, вне сомнений, будет стучать на тебя. Я вновь уставилась на Тэмми, не веря глазам своим. Только теперь я заметила на ее бедре ножны с нелепым маленьким кинжалом внутри. - Отец не разрешает носить тебе оружие, - рассеянно заметила я. Тэмми грязно выругалась в адрес Валентина. - Я думала, он убил тебя, - повысила я голос. - Что происходит? Тэмми, и почему ты не убирала в моей комнате? Девушка запрокинула голову назад, обнажая длинную красивую шею, и громко расхохоталась. Она соскочила с кухонной тумбы и развязно подошла ко мне. Теперь я увидела обилие устрашающих кулонов на ее груди и сверкающие дешевые кольца на тонких пальцах. На неожиданно сильных пальцах, смею заметить. Когда она обхватила мой подбородок, поворачивая к себе, я поняла, что не смогу вырваться, даже если использую свое демоническое начало. Она была также сильна, как и мой брат. На ее коже горели свежие руны, а глаза были полностью темны. - Я теперь не твоя рабыня, маленькая напыщенная самовлюбленная блядь, - прошипела Тэмми. Ее дыхание было холодным, как зимний вечер, а железистый запах крови щекотал ноздри. - Твой папочка провел на мне... эксперимент. Видя непонимание на моем лице, она тихонько захихикала. Ее тоненькая ручка взметнулась наверх, проводя по моему лицу раз за разом подушечками пальцев. - Такая миленькая... - торжествующе шептала она, а в ее глазах горел огонь возмездия. - ... загнанная, запуганная... и чего я тебя раньше боялась? а почему восхищалась? ты ведь такая слабая, ничтожная... Я не верила глазам и ушам. Тэмми, моя Тэмми. Ее слова, ее действия... Словно что-то поместили в ее тело, какую-то чужеродную гадину, которая теперь смотрит на меня из родных глаз подруги. - Эксперимент? - переспросила я. - О да, моя сладкая зайка, эксперимент, - радостно закивала Тэмми, все еще посмеиваясь над моей реакцией. - Чаша смерти даровала мне силу и свободу. Твой отец наконец-то освободил меня. Я отступила на шаг и Тэмми отпустила меня. Ее руки безвольно упали вдоль тела, пока она наблюдала за мной. В ее выражении лица не осталось ничего человеческого. Из глубин подсознания Тэмми на меня смотрел монстр, убивший мою лучшую подругу и занявший ее оболочку. Отец что же ты сделал? Это же Тэмми, наша Тэмми. Я вспомнила запах стирального свежего порошка, исходивший от нее, когда она бережно раскладывала рубашки отца по ящичкам. От нынешней Тэмми разило приторными духами и алкоголем с сигарами отца, одну из которых она сейчас прятала в карман. Изначально Валентин хотел испытать Чашу на мне но, очевидно, передумал. Наверное, решил, что риск того не стоит или еще что - так или иначе, Чаша была испытана на Тэмми. Он напоил ее кровью архидемона, уничтожил ее душу: фактически, он убил ее. Не существует чар или зелий, которые бы вернули ее хотя бы на миг. Тамира Лайтвуд ушла в небытие. Ушла тихо, не поднимая из своего ухода шума, как и всегда. Она исчезла, и я этого даже не заметила, словно ее никогда и не было, а в ее комнате поселилась новая девочка. Во мне поднималась ненависть. Я подумала о Верлаке, который наверняка ждет свою Тэмми в подвале, под замком, и не подозревая о том, что девушка, которую он любит, была убита. Я видела перед собой тварь, вытеснившую мою кроткую подругу из ее обиталища, и руки сами взметнулись на ее горло. Я ринулась на Тэмми, желая вытрясти из нее все дерьмо, весь дух. Последняя явно не ожидала нападения и замешкалась, раздался звон посуды, Франческа закричала. Я чувствовала под своими руками ледяную кожу Тэмми, а потом она перехватила контроль. Девушка перекинула меня через бедро с такой легкостью, словно я - нашкодивший щенок, а не дочь Лилит. Мы словно поменялись ролями, как будто и не было одиннадцати лет моих тренировок: я лежала, поверженная, у ее ног, а Тэмми возвышалась надо мной, словно ледяная статуя. Она вмиг оседлала меня, не давай пошевелиться: - Как мило. Ты решила опробовать, кто из нас сильнее. Верно, моя сладкая зайка? Услышав мое ругательство, Тэмми удовлетворенно оскалилась: - Отрадно знать, что победила все же я. Она слегка нажала на мое горло - дыхание перехватило. Я сучила ногами, надеясь выползти из-под нее, но тоненькая, ранее почти невесомая Тэмми теперь словно была сделана из камня. Ее нежно-серые глаза были теперь темно-синими, потемнев от полученного количества чужой крови. - Но довольно, пожалуй, - Тэмми внезапно прервалась и элегантно встала, оставляя меня лежать на полу и жадно ловить воздух. - Сейчас мы с тобой позабавимся на славу. Будет нам шоу с твоим участием, моя милая хозяюшка. Ее приторные речи, новая манера поведения и разговора - все это заставляло меня чувствовать себя просто отвратительно. Тэмми тем временем порхнула к холодильнику и, вытащив оттуда коктейль, принялась потягивать его через трубочку ярко накрашенными губами. На тот момент я не знала, что именно задумала подруга и каков будет ее план мести. Позже выяснится, что она сумела сделать в барьере вокруг дома лазейку, зачарованную для Джейса. Она хотела столкнуть нас лбами и ей это удалось. Я поднялась на ноги, отряхиваясь от пыли. На полу кухни было непривычно пыльно, и Тэмми, видевшая это, довольно улыбалась. Франческа все еще сидела забившись в угол. Отец не одобрит, если она тут же не начнет уборку. Нельзя чтобы Валентин увидел бардак на кухне при том, что у нас есть горничная. Раз уж Тэмми не у дел, придется натаскивать Франческу. Вытащив швабру с ведром, я поставила это возле девочки и произнесла: - Иди набери воды и добавь моющего средства, оно в ванной. - Я не умею мыть полы, - слабо запротестовала Франческа. - Я не готовлю и не убираю. - Скажи это моему отцу, - пожала я плечами. При упоминании моего отца Франческа скривилась и, поднявшись, покорно двинулась в ванную с ведром. Видимо, воспоминаний о гиганте, притащившем ее сюда, вполне хватило для стимулирования трудовой деятельности. Тэмми в роли горничной была лучше и мозгов у нее было побольше: я помню, что когда мы велели ей чистить что-то или стирать, она делала это быстро и беспрекословно, понимая, чем грозит неповиновение. Сзади раздались шаги: брат проснулся и, очевидно, искал меня. Я со вздохом забралась на высокий стул, ожидая, когда он наконец доползет до кухни. Джонатан вел себя довольно странно: обычно даже со сна он хорошо ориентировался в доме. Сейчас же он почему-то открывал не те двери, заходил не туда, постоянно возвращаясь обратно в коридор. Наконец он встал в дверях кухни, молчаливо созерцая нас с Тэмми. - Ты вовремя, - окликнула его я, наблюдая за реакцией Тэмми. Лайтвуд-младшая весело отсалютовала брату и подмигнула ему. - Ты это мне? - раздался над моим ухом ледяной голос Джейса. Он возвышался в дверях, облаченный в костюм сумеречного охотника. Такой же комплект был у моего отца, только он висел в шкафу и отец его на моей памяти надевал всего несколько раз. Только костюм Джейса был чуть более молодежным: на кожаной куртке Джейса болтались цепочки и пряжки, а на руках были рваные кожаные перчатки без пальцев. Я заметила, что он весь в грязи и волосы Джейса перемазаны в угольной пыли. Даже боюсь представить, через какие места он продирался, чтобы попасть сюда. Как он вообще здесь очутился? Как преодолел барьер? Я не знала, что сказать. На фоне холодной обстановки поместья, каменных стен Джейс смотрелся неуместно, как наполненный жизнью солнечный луч, проникший в склеп. Его руки висели вдоль тела и я не сразу заметила большой изогнутый кинжал со стеклянной рукоятью. - Клэр, что ты здесь делаешь? - он неверяще смотрел на меня. - Что все это значит? Я промямлила что-то, слезая со стула. Между нами словно пролегла гигантская пропасть, стремительно расширяющая свои края. - Только не говори мне, что Себастьян привез тебя сюда силком, - золотые глаза брата яростно засверкали. - Этот подонок нарвался. - О, ка-ак это мило! - вмешалась Тэмми, явно кривляясь. - Валентин прав: он так прелестен в своем стремлении придать твоему образу святость и невинность... Она прервалась и хохотнула, а затем тихонько замурлыкала: - Жаль, очень жаль, что придется открыть глаза нашему ангелочку. Мне так нравилась эта дилемма: ты так забавно металась от одного брата к другому, Клэри. - О чем она говорит? - повысил голос Джейс. - Это что, Тэмми? Как она сюда попала? Тэмми, казалась, подпрыгивала от нетерпения, и вид у нее был при этом как нельзя более сумасшедший: поблескивающие глаза цвета оникса, чуть растрепанные волосы, кривая безумная улыбка, прорезавшая лицо. Джейс пригляделся к ней чуть внимательней. Судя по всему, он заметил смену цвета и выражения ее глаз: он в ужасе выдохнул и обернулся уже ко мне, со страхом ища те же признаки во мне. - Что с ней? - подступил ко мне Джейс. Я вздрогнула под тяжелым взглядом Тэмми, которая наблюдала за нами. Юноша стоял почти вплотную ко мне. Протяни руку - коснешься его. Я заметила, что в некоторых местах его куртка продралась и на обрывках материи были следы крови, однако сам Джейс был цел. - Это сделал мой отец? Я осторожно кивнула, не до конца уверенная в том, что над Тэмми экспериментировал Валентин. Я не желала в это верить, хотя стоило бы. - Что она имела в виду, говоря о тебе? - не успокаивался разошедшийся Джейс. - У тебя есть братья? Почему я об этом не знал? Ответа он так и не дождался. У меня перехватило дыхание, словно я только что испортила одну из книг отца и теперь стою перед его обличительным взглядом. Как ни странно, книги отец берег больше, чем собственных детей. - Ладно, это неважно, - низким голосом произнес Джейс. - Надо уходить отсюда, пока этот монстр не вернулся. - Поздно, - пропела Тэмми, коварно улыбаясь и демонстрируя нам ряд острейших зубов. - Дверца ловушки захлопнулась. Ты можешь войти, Джейс Вейланд, но не выйти. И она была права. Наверное, Джейс как-то использовал свое преимущество по крови, чтобы проникнуть в поместье отца. Но выйти он не мог. Валентин установил ограничительный барьер еще после рождения моего старшего брата: мы могли найти убежище в доме, но покинуть его окрестностей не представлялось возможности. Отец не хотел, чтобы мы убежали или разгуливали по всему лесу, и дал нам право покидать местность только когда мы подросли. На нас с Джонатаном есть заклинание, а на Джейсе - нет. - Папочка позаботился о своих детках, - прищурившись, мурлыкала в странном экстазе Тэмми. - Но не о тебе. Нет, не о тебе. Ты не заслужил, ты... Глаза Джейса чуть расширились, он крепко схватил меня за руку, не понимая, что речь Тэмми идет не обо мне, а о нем. Валентин отказался от Джейса, когда тот был ребенком, и отдал его Лайтвудам. - Вся семья в сборе, как вижу, - прогремел сзади голос отца. - Неожиданно, но приятно. За его плечом маячила стройная фигура моего брата: тот, как и я, был в пижаме и обуви. Лишь отец выглядел, как всегда, с иголочки в своем новом темно-синем костюме. Я заметила, что оба вооружены: на поясе отца темнеет длинный меч и небольшой кинжал сбоку, а брат надел опоясывающие ремни с множеством потайных карманов, маленьких лезвий, незаметно спрятанных метательных звездочек. В глаза бросались острые кривые ножи угрожающего вида, прицепленные по бокам, и кастет, болтающийся на дужке. Я знаю, как разлетаются зубы ликанов и вампиров после удара этим кастетом, как разрывается кожа на лицах наших врагов. Одно неверное движение - и эта мощь обрушится на Джейса или на меня. Сзади стоит, ухмыляясь, Тэмми. Она расслаблена, как сжавшаяся пружина в состоянии покоя, готовая распрямиться при удобном случае. - Джонатан, сынок, - оба моих брата, услышав знакомое обращение, устремили взгляд на отца. Один - со спокойствием и любопытством, второй - с ненавистью и отвращением. - Ты к кому обращаешься? - лениво произнес Джонатан, небрежно заложив руки в карман. - Ко мне или к моему братишке? Его губы скрасила тонкая усмешка, а Джейс яростно вспыхнул: - Что за... Ты в своем уме? - Конечно, братик, - медовым голосом сказал Себастьян. - Просто у нас такая невероятная семейная дилемма: два брата хотят одну и ту же девушку, которая приходится нам обоим сестрой. - Нет, - сдавленным голосом произнес Джейс. Я потупилась, боясь взглянуть ему в лицо. - Ты врешь. - Боюсь, что нет, - Валентин шагнул к нам с Джейсом, и парень отшатнулся как от гадюки, инстинктивно потянув меня за собой. - В любом случае, это неважно, - Джейс нахмурился, задвигая меня за спину. - Я пришел, чтобы убить тебя. Все, кроме отца, ощутимо напряглись. Даже Микаэлла, маячащая в коридоре, замерла и уставилась на Джейса. Валентин с наслаждением рассмеялся. Утирая слезы смеха, он произнес: - Сынок, у тебя нос не дорос. Не смог в Ренвике - сейчас тем более не сможешь. Взгляд Джейса вспыхнул ненавистью. Его рука сильнее сжалась на рукоятке ножа. Отец неправ: мой брат был на пределе и в таком состоянии мог сделать все что угодно. - Ты в этом так уверен? - насмешливо переспросил юноша. Я протянула руку и в успокаивающем жесте положила поверх его руки, держащей нож. Я ощущала напряжение его пальцев, твердость руки. Он не дрожит и настроен вполне решительно. - Слушай же меня, отец. Сейчас я возьму Клэр и уйду с ней, - начал Джейс. - И ты меня не остановишь. А попытаешься сделать это - поплатишься. Это твой последний шанс остаться живым. - Угрожаешь родному отцу? - брови Валентина удивленно приподнялись. Джейс утвердительно кивнул и усмехнулся: - Ты мне не отец. Ты выкинул меня из дома, так что ты - просто донор спермы. Мой настоящий отец - Роберт Лайтвуд. Меня начало ощутимо трясти. Я никогда не могла адекватно воспринимать оскорбления в адрес отца, тем более, такие обидные и несправедливые. Джейс неправ: отец его любит, он воспитывал его до десяти лет. Валентин, вне сомнений, знал о том, что со мной происходит, однако не придал этому значения: - Ты, как всегда, импульсивен и совсем не думаешь о последствиях, - его голос звучал осуждающе, словно Джейс на уроке и только что допустил ошибку в примере, где ошибался на прошлом занятии. Словно он плохо усвоил урок. - Да ну? - Джейс прищурился. - И в чем это проявляется? - А ты не догадываешься, что сделают с твоей Клэр, когда ты приведешь ее обратно? Нынче Конклав строг со шпионами, - поддел его отец. - Ты заставил ее шпионить, - твердо произнес Джейс. - Я это знаю наверняка. - Почему? - ехидно спросил Валентин. - Потому что она запала тебе в душу? Джейс ощутимо напрягся: - Ты не знаешь, о чем говоришь, - небрежно произнес он, однако за его словами чувствовалось волнение. - Разве? Джейс гордо вскинул голову. - Хорошо, - неожиданно согласился отец. - А тебя не волнует, кем тебе приходится наша Клэр? - Нет, - слишком быстро ответил Джейс. - Не хочу ничего знать. Чувствовалось, что Джонатан тоже хочет влезть в дискуссию, но, наверное, чувствует, что наговорит лишнего. Моя старший брат прислонился к косяку двери и прожигал взглядом наши с Джейсом сплетеные руки. - Клэри, детка, покажи ему свое кольцо, - ласково произнес Валентин. Нарочито ласково, я бы сказала: это было рассчитано на Джейса, чтобы показать, что для отца я не просто девочка с улиц. В обычные дни он бы ни за что не обратился ко мне в подобном тоне. Словно в тумане, я подняла руку, на указательном пальце которой желтело кольцо Моргенштернов. Оно сидело как влитое, словно вросло в мою кожу. Джейс посмотрел на кольцо, как на часовую бомбу, установленную на мне. - Что это, - прошептал он, бледнея. - Зачем это? - Тебе ли не знать, сынок, что это - величайший знак почета, - радостно улыбнулся отец, воздевая обе руки кверху, как будто желая заключить всех своих детей в крепкие отеческие объятия. - Как я понял, ты стал очень близок с Клариссой. Это твоя потерянная сестра, она все это время была рядом. Спасибо, что присмотрел за ней, пока меня не было рядом. Последняя фраза была произнесена с издевательскими нотками. Джейс покачнулся, но устоял на ногах. Я видела боль и детскую ранимость брата. Раны, нанесенные близкими людьми, обычно самые жестокие. Отец знал, куда бить. Невыносимо. Я прикрыла глаза, стараясь не думать о том, что именно я в числе его обидчиков. Из-за меня Джейс переживает вновь воскресший кошмар его детства, из-за меня он в ловушке. Он выглядел словно загнанный в ловушку дикий зверь. Готовый сражаться и навалять любому, Джейс поднял нож и встал в боевую стойку, закрывая меня собой. Я беспомощно уставилась на отца, не зная, что делать. Я так отчаянно желала помочь Джейсу, успокоить его и объяснить ему, что нужно встать на сторону отца! Однако он бы не послушал, я успела изучить упрямый характер своего братца. Но больше всего я волновалась за физическое состояние Джейса: если отец разозлится, он может нанести брату увечья, а Джонатану только дай повод отмутузить Джейса. Их двое, а Джейс один. В углу ревела Франческа, на кухню пролезла Микаэлла и теперь с широко раскрытыми серыми глазами наблюдала за нами. - Не сейчас, - пробормотал ей Валентин и попытался убрать ее с прохода к стене. Девочка увернулась от касания руки моего отца и чуть поморщилась, словно ей было неприятно. Мне следовало обратить на нее внимание уже тогда. Обычно члены Круга чуть ли не молятся на отца, или, по меньшей мере, молчат в тряпочку о том, что им не нравится. Поведение Мики было из ряда вон, но на тот момент мы были заняты блудным сыном. Джейс сделал глубокий вдох и произнес: - Мне все равно, кем она является. Это по-прежнему моя Клэр, и мы сейчас уйдем. Если она моя сестра... - на этом слове Джейс вздрогнул, словно его ударили. - ...то я возлюблю ее как сестру и верну матери. Клэр не останется наедине с вами. Джонатан прошипел ругательство и вслед за этим сказал: - А с чего ты думаешь, что она хочет уходить? Клэри? - обратился он уже ко мне. - Ответь сегодня и сейчас: ты... Он не успел закончить предложение. В следующий миг произошло нечто: вечно деликатная и почтительная Микаэлла подала голос в неподходящий момент. - Она не уйдет, потому что вы, подонки, ее подавляете, - громко, почти крича, произнесла она. Лица моих родных выражали крайнюю степень удивления. Думаю, я выглядела не лучше. Серые глаза девочки посветлели и метали молнии, она впервые возвышалась над нами в своей внутренней силе. Думаю, впервые Валентин смотрел на нее как на человека, а не орудие убийства. - Я принесла свою жизнь, мечтая служить Тебе, - обличающе выкрикнула она Валентину. - Я умирала на твоем алтаре, а ты даже не удосужился взглянуть в мою сторону. Я мечтала увидеть тебя, я знала тебя по описаниям друга как полубога, как хорошего человека. Но ты... Она на миг умолкла и тряхнула головой. - Продолжай, - холодно произнес отец, скрестив руки на груди. О, я знаю этот взгляд. Молю, Микаэлла, проси у него прощения: может быть, это поможет... - Одно сплошное разочарование, - Мика сделала шаг, встав между Джейсом и моими родными. - Ты низводишь близких до роли жалких марионеток. Я ненавижу тебя за то, что ты сделал со мной. Я ненавижу тебя, потому что к концу недели меня не станет, потому что когда Дэвид умер, тебе было все равно. Я ненавижу тебя из-за Клэри и Себастьяна. - Я воспитал хороших детей, тебе этого не понять. - спокойно сказал отец. - Ты убил в них личность и продал их души геенне огненной, - скривилась Микаэлла. - Я хочу уйти с Джейсом, Клэри и Себастьяном. Я ухожу из Круга и хочу умереть рядом с людьми, которые приняли меня. С этими словами она вытащила лезвие из рукава и, раскрыв его, оттянула рукав вверх, обнажая чуть ниже правого запястья клеймо Круга. Глаза Валентина резко сузились, когда лезвие прочертило тонкую линию, как бы рассекая символ Круга. Микаэлла тяжело дышала, сзади нее замер Джейс. Джонатан медленно и нарочито громко захлопал в ладоши: - Милый спектакль, - заметил он и с ленивой грацией двинулся вперед. Не дойдя до Микаэллы, он резко ухватил девочку, скрутил слабое болезненное тельце и в считанные секунды скрепил сзади ее руки веревкой. Небрежно пнув ее в сторону, Джонатан с рычанием кинулся на моего второго брата. Братья щедро осыпали друг друга жестокими ударами, то и дело поблескивали ножи, я слышала свист рассекаемого воздуха, но не вмешивалась, опасаясь навредить. Они слишком быстры, я не успевала за ними следить. То и дело Джонатан получал тычок или порез, что немедля сказывалось на мне. Я ойкала, вздрагивала от ударов, которые получал брат и которые немедля выступали синяками на мне. Наконец отцу наскучило это зрелище. Он редко применял способности нефилима в доме, если только это не тренировка, очевидно, считая, что дом - не место для драки. Но когда отец двигался, невозможно было отвести глаз. Невероятно точным движением руки он подтолкнул Джейса за шиворот к холодильнику, тот споткнулся и, увлекаемый сильной рукой Джонатана, треснулся о холодильник. Белый гигант ходуном заходил, а я в ужасе наблюдала за тем, как Джейс съезжает на пол, а за ним остается кровавый мазок. - Сучий ублюдок, - простонал Джонатан, ногой отпихивая от брата нож и связывая его. **** Суд Круга скор на руку и немилосерден. Мы все вышли на лужайку за домом - туда, откуда не видно Аликанте, лишь темный лес. Там довольно небрежно была сооружена заготовка для огромного костра, а посередине торчал шест. Брат прикручивал Микаэллу к шесту за высоко поднятые ладошки, и в наступающей темноте ее руки казались почти полупрозрачными. Тэмми подтащила Джейса так, чтобы связанный брат видел все происходящее своими глазами. Отец заставил меня сесть рядом с Тэмми прямо на траву, но холода я не чувствовала, лишь сквозь слезы смотрела на Мику, зная, что сейчас произойдет. Я должна была запомнить ее лицо, пока она жива и спокойна. Она должна остаться в моей памяти такой, какая есть сейчас: юная девушка, чуть прикрывшая глаза и наслаждающаяся теплым ветром. Отец возвышался над нами. Он непоколебимым гигантом наблюдал за Микаэллой, ожидая, когда Джонатан закончит и отойдет. Наконец он взял факел и пошел к костру. Мика молчала и не смотрела на Валентина, очевидно, устав видеть перед собой столь ненавистного человека. Она смотрела только на меня, не переставая. Позже ее обличающий взгляд мне по ночам снился. Но я ничего не делала, потому что считала правосудие отца справедливым, как и его законы. Отец не сказал ни слова: это часть обряда. Предатели не заслуживают ни предсмертной, ни посмертной речи. Пламя занялось быстро: почти вмиг из-за разлитого топлива оно добралось до ног Микаэллы, потрескивая. Джейс не переставал выкрикивать ругательства, потом попытался образумить отца, но все без толку. Мика держалась, но когда огонь пошел выше, она начала кричать. В тишине ее крики были слышны особо, они резали слух и от них никуда не деться. Франческа скрючилась у крыльца и зажала руками уши, тихо бормоча отходную молитву и надеясь заглушить звуки. Джонатан жадно наблюдал за тем, как пламя пожирает Микаэллу. В его глазах отражалось яркое пламя. Одежда Мики начала сгорать, я видела, как ее кожа краснеет, пузырится, слезает, темнеет от копоти и гари до черноты. Перед поджогом ее облили особой водой, желая продлить мучения, и это у них получилось. Ноги Микаэллы полностью потемнели, по дровам, шипя, струилась кровь. Она билась в путах и проволоке, воздевая голову к небу, жадно глотая воздух, пока пламя пожирало ее. Казалось, это никогда не кончится. Я хотела, чтобы она отравилась угарным газом и упокоилась, но дыма было слишком мало для этого и он расходился по лужайке. Пахло паленой человечиной. Ревущее пламя пожрало роскошные волосы Микаэллы, и теперь вся она была горящим факелом. Девочка обмякла и больше не шевелилась, пока огонь догорал. Наконец пламя скрыло и ее лицо. - Шашлык готов, - мрачно пошутила Тэмми, и Франческу вывернуло наизнанку рядом с крыльцом. Джейс лежал молча, сжимая зубы до скрипа. Он с отчаянием и непонятной злостью смотрел на обуглившееся тело, тщетно пытаясь освободиться. Когда его потащили по земле обратно в дом, связанного, он отчетливо проговорил отцу: - Этого я тебе не прощу, подонок. Ты будешь гореть точно также. Я сам тебя подожгу.