Клятва на крови,

Я проснулся посреди ночи, прижимаясь спиной к спине Винсента. Причём проснулся я капитально. Знаете, бывает такое: открываешь глаза и чувствуешь себя настолько бодрым, что прям сию минуту можно идти разгружать вагоны с углём. Вот и сейчас я лежал и пялился в потолок – а чем ещё, скажите, можно заниматься в три часа ночи, если спать не хочется? Минут через пять я всё же нашёл такое занятие. Размышления о том, стоит ли это делать, дали положительный результат. Сев в постели, я огляделся: где-то тут должна была валяться моя одежда – правда темно было хоть глаз выколи. Нащупав на тумбочке мобильный и немного себе подсветив, я обнаружил груду одежды на полу у кровати. После недолгих поисков нашлись и плавки. Так, стоп! С каких это пор я ношу бельё от Calvin Klein?! Ещё немного поискав, я нашёл и свои. Приодевшись, можно отправляться и на экскурсию. Понимаю, конечно, что это вроде как плохо лазить по чужому дому без разрешения, но я делаю это из чистого любопытства и безо всяких злых намерений. Убедившись, что Кораджио крепко спит, я на мягких лапках прокрался к выходу из спальни. При осмотре были обнаружены две запертые двери, одна гостевая комната, ещё один санузел, а так же гостиная, столовая и кухня, размежёванные перегородками, вместо снесённых стен. Короче, круто обставленная пятикомнатная квартира. Я тихо присвистнул: всё это плюс дорогущая оттюнингованная машина и всякие технические навороты. И откуда только у людей на такое деньги берутся? Надеюсь, он никого не грабит. Удовлетворив своё любопытство, я снова забрался в постель. Второе пробуждение было ещё менее приятным, чем первое. Что-то пищало, как свихнувшаяся канарейка и никак не хотело смолкать. Разумно было бы подумать, что это будильник, но на тумбочке ничего не обнаружилось. Не смотря на этот ужасный звук, Винс спал без задних ног. — Винсент! – я попытался разбудить его. — Выключи будильник, он на тумбочке, — Кораджио отмахнулся от меня, зарываясь глубже между подушек. — Там ничего нет! — На панели… — теперь Винсент натягивал на себя ещё и одеяло, пытаясь отбиться от меня. — Где? – чёртов писк уже дробил череп, а вытащить Винса из горы подушек было практически невыполнимой миссией, и я уже начинал звереть. — Ma cazzo! (1), — простонал Кораджио и, перегнувшись через меня, нажал едва заметную клавишу на панели тумбочки. Писк прекратился. Долбаный научный прогресс!!! Могли бы придумать что-нибудь поумнее, чем запихивать будильник в тумбочку! Винс откинулся на постель, но через несколько секунд резко сел, потирая лицо ладонями, а потом вообще встал с кровати. Совсем не смущаясь своей наготы, Винсент потягивался, а я капал слюнями на простыни от такого зрелища. Всю идиллию прервало урчание моего желудка. Блин!!! Если честно, то я не ел со вчерашнего вечера, часов этак с семи, а после всех наших вчерашних упражнений растущий организм требовал немедленно его покормить. — У тебя есть, что пожевать? – пришлось тоже вылезти из постели. — Можешь жевать всё, что найдёшь на кухне, только проводку не грызи, — бросил Кораджио, направляясь в ванную. Ха-ха, очень смешно. Юморист хренов. Натянув на себя джинсы с рубашкой, я пошёл на кухню. Из всех продуктов в холодильнике я выбрал бекон и масло, осталось только хлеб найти. Открыв морозильник, я чуть не закричал «Йееееес!!!!!». Внутри оказалась банка ванильно-шоколадного мороженого. Сделав себе несколько бутербродов, я открыл банку с мороженым. — И это вкусно? – со скептицизмом в голосе поинтересовался вошедший Винсент, наблюдая, как я поглощаю бекон с хлебом и мороженое одновременно. — О да, — протянул я, — с ванильно-шоколадным мороженым всё вкусно. Это величайшее открытее человечества, после двигателя внутреннего сгорания и прочей дребедени, которая несъедобна. Взяв один из бутербродов, Винс попытался закусить его мороженым, но скривился: — По вкусу – отрава, — он стал дожёвывать бекон. — Много ты в жизни понимаешь, — буркнул я, уплетая своё лакомство. Когда с гастрономическими нуждами было покончено, я вспомнил, что не мешало бы умыться. В ванной Кораджио предусмотрительно оставил новую зубную щётку и бритву. Последнюю я с горестным вздохом отправил обратно в шкафчик. Это было моё больное место. Мне уже девятнадцать, а я всё ещё не бреюсь. На щеках детский пушок, который никак не хочет превращаться в брутальную мужскую растительность. Кроме этого я никак в развитии от других не отстаю, но и подобного было достаточно для подкормки моего комплекса неполноценности. Ещё раз вздохнув, я занялся водными процедурами. В колледж Винсент подвёз меня на машине. Правда, на подъезде к территории студгородка я попросил его остановиться и вышел. Не хватало, чтоб ещё кто-то узнал, что мы с ним переспали, ну, кроме его ребят, конечно. Те уже наверняка в курсе того, зачем они меня возили к Винсу. Уф, даже думать об этом не хотелось. Ммм, хотя может, Кораджио им ничего и не рассказал, ведь он не был против моей маленькой конспирации только что. Хотя кого-кого, а Винсента понять порой вообще не возможно. На занятиях всё было по-прежнему. Винс был как всегда язвительным, циничным и со своей кривой ухмылочкой. Он ничего не сказал мне за этот день, даже ни одного взгляда в мою сторону не бросил. Вот теперь думай плохо это или хорошо. Чтоб его! К счастью, весёлый трындёж Джареда помог мне забыть о событиях вчерашней ночи, и я погрузился в повседневную студенческую рутину. Когда мои мысли, наконец, вернулись к Кораджио, оказалось, что он отсутствует на паре. Ох, ну и куда он смылся. Честно говоря, это уже начинает напоминать дешёвую комедию с дурным юмором: стоило мне выйти на дорожку у парка, как рядом затормозил серебристый Nissan. Оттуда вылез светловолосый парень, широко мне улыбаясь. Так, и кто это? Следующий в списке насильник или очередной гонец Винсента? — Винс сказал, что тебя нужно подвезти, — подмигнул светловолосый. Значит, второй вариант. После секундного раздумья я сел в машину. Интересно, Кораджио опять меня видеть хочет что ли, за день не насмотрелся, наверное. Мог бы и сам сказать, а не посылать кого-то. Как и вчерашний амбал, этот парень довёл меня до двери, открыл её ключом, но сам входить не стал. — Винсент скоро придёт, подожди его пока, — сказал он, закрывая дверь. Значит Винс где-то шляется, пары прогуливает, а я его тут жди. Нет, ну вот уж…эгоист хренов. Вот возьму и в отместку слопаю всё, что у него есть в холодильнике. Начать я решил с мороженного. Стоило открыть дверцу морозильника, и челюсть со стуком упала на пол. Это что, у меня галлюцинации такие? Всё пространство верхней полки морозильной камеры было заставлено пол-литровыми баночками с яркими пометками на этикетке «Ванильно-шоколадный вкус». Ощупав находку рукой, я убедился, что всё это не является плодом моего воображения, а потом принялся за первую попавшуюся банку. Не стоит задаваться вопросом: «Откуда оно тут взялось, ведь с утра ещё ничего не было?», когда это самое «оно» сейчас было, причём такое ванильно-шоколадное. Что тут поделаешь, я сладкоежка до мозга костей. Мороженое в банке успело уменьшиться на половину, когда за спиной раздались шаги. Обернувшись, я увидел Кораджио. Его светлая футболка и джинсы были запачканы какими-то тёмными пятнами, от которых пахло мазутом. Кивнув, Винсент удалился в спальную, как я полагаю, в душ. Вскоре он вернулся, одетый в одни шорты, и всё так же молча сел есть мороженное со мной. Придерживаясь закона «Пока я ем – я глух и нем», мы вместе подобрались к середине уже второй банки. Я очнулся от своих мыслей, когда ложка звякнула о столешницу. Мои глаза встретились с его бездонно чёрными, и все мысли закрутились в водоворот от прикосновения таких горячих, сладких от мороженного и требовательных губ. К кровати мы пробирались практически на ощупь, целуясь, стягивая с меня одежду и стараясь при этом не упасть. Наконец, можно было повалиться на постель. Ох, какие же у него вездесущие руки. Так, не стоит забывать, что у меня должок перед ним со вчерашнего вечера, тем более стоит показать, как это делается правильно. Оторвавшись от таких манящих губ, я скользнул по подбородку, шее, груди, спускаясь ниже и попутно переворачивая Винса на спину. Он не стал возражать, когда я расположился между его ног и начал стаскивать шорты. *** Две недели. Две долгих, полных жаркого секса, недели. Я и Винсент. Аааааа!!!! Это было просто потрясающе. Учится он прямо на ходу и никогда не скрывает своих желаний, в постели уж точно. Я трахался с парнями и до этого, но чтоб так… Мы, наверное, перепотрошили всю гей-камасутру! Некоторые из поз, в которые мы сплетались, мне не известны, да даже в голову не могло прийти, что так можно. Но это было просто суперски…не передать словами. Хотя разнузданный секс это только половина того, что я открыл для себя. В общем-то, я, наконец, увидел Винса таким, какой он есть. Возможно, он впустил меня в свой маленький мирок, потому что исчезла вся его бравада, напускная взрослость и хамство. Он спокойный, размеренный, в нём есть что-то сродни галантности, серьёзность и сосредоточенность, рядом с ним чувствуешь себя защищённым. Вот уж не думал, что с Кораджио молчание будет не в тягость – абсолютно никакой неловкости. У него отличный юмор, за словом в карман не полезет и нехватки знаний как-то не наблюдается. С Винсентом интересно, не думал, что буду ждать каждой новой встречи с таким нетерпением. Трах с ним просто на высоте, но общение – порой я даже не знаю, чего же мне хочется больше. Две недели я каждый день после занятий приезжал к нему домой. Иногда мы просто вваливались в квартиру, раздевая друг друга, иногда я ждал его, расхаживая по комнатам. Его квартира, временами я не могу думать о ней не краснея. Конечно, мы занимались сексом в спальне, ну и в ванной тоже, а ещё в гостиной, в столовой, на кухне и в прихожей, не скажу, что это был полноценный акт, но кончили мы оба. Так что мало осталось мест, где бы мы не уединялись с Винсом. В его отсутствие, Кораджио разрешил мне брать всё, что я захочу и делать с этим всё, что в голову взбредет. Естественно, то, что не предназначалось для моих глаз и умелых ручек, было давным-давно спрятано, и, скорее всего, в те комнаты, что заперты. Но и без этого нашлось много чего интересного. Например, я обнаружил у него огромное количество различных игровых приставок, консолей и всевозможных контролеров к ним. Правда, Винсент невозмутимо заявил, что их покупают его ребята за его деньги, чтобы потом посидеть и порубиться в разные экшены и шутеры. Как бы он там не отнекивался, что он просто их складирует, пока его архаровцы снова не решат устроить виртуальные баталии, но играет он мастерски. Когда мы устроили с ним небольшую битву, Винс уделал меня подчистую. После секса мы с час ещё просто валяемся в постели. Это моё самое любимое время: мы болтаем ни о чём, лёжа в обнимку, иногда дерёмся на подушках, просто молчим, едим или спим. Потом мы делаем домашние задания, обсуждая темы занятий, повторяя конспекты, объясняя что-нибудь друг другу. Ещё мы можем вместе смотреть телевизор, играть в приставки, устраивать перепалки, просто для развлечения, пить кофе, а потом завалиться где-нибудь и хорошенько потрахаться снова. Вечером после наших индивидуальных «занятий» Кораджио, как обычно, подвёз меня до дома. Губы, обещающие, жаркие, властные, с горьковатым привкусом, заявляющие на меня свои права. Язык, быстрый, дерзкий, заставляющий трепетать и сдавать позиции одну за другой, проникающий во все уголки и ласкающий трепетно и жадно. Поцелуй, сводящий с ума, доводящий до исступления, посылающий по телу волну удовольствия и желания, манящий, отмечающий меня – горько-сладкая ловушка, которая захватила сознание и получила власть над телом. Я застонал, подаваясь вперёд, и Винсент зарылся пальцами мне в волосы на затылке. «Только не отпускай!» — билось в голове, как будто кто-то колотил руками в глухую стену. Поцелуй стал грубым и глубоким, а потом, в последние секунды, нежным практически невесомым пока не растаял. Мы попрощались. Выйдя из машины, я закинул сумку на плечо и, вздохнув, направился в подъезд. С Кораджио мы не здороваемся и не прощаемся друг с другом на словах, их заменяют поцелуи. И мне нравится это наше маленькое негласное соглашение. Эх, дом, милый дом. Отец сейчас сидит у телевизора и смотрит свой обожаемый бейсбол. — Ну же, давай, давай!!! Быстрее! – раздался из зала его взволнованный вскрик. — Пока идёт матч, для него ничего не существует, — Кейт вышла ко мне из спальни. – Ну как прошёл день? — Замечательно, — я улыбнулся, разуваясь. — Ел? — Эээм…, да как-то не до того было, — лёгкий румянец смущения опалил щёки. — Понятно, — блондинка провела пальцем по отметине на шее, которую оставил Винс, из-за чего я залился ещё большим румянцем. – Тогда пойду, приготовлю что-нибудь для тебя. Подмигнув, девушка удалилась на кухню. За что я люблю Кейт, так это за её понимание. Она всегда знает, что случилось, не нужно даже рта открывать и принимает меня таким, какой я есть, без осуждения, и лишь стремится помочь. Я рад, что у них с отцом всё складывается настолько серьёзно. Конечно, матерью я её не назову, но как сестра и хороший друг она для меня стала очень важна. Заниматься ничегонеделаньем, лёжа на кровати, самое лучшее времяпрепровождение. Немного повалявшись, я потянулся за сумкой и достал оттуда свою камеру. Можно убить время, просматривая снимки, что были сделаны сегодня. Амели, моя одногруппница и корреспондент газеты студгородка попросила меня сделать снимки жизни колледжа. В общем, я фотографировал всё и всех подряд, акцентируя внимание, прямо так Амели и сказала «акцентируя внимание», на преподавателях, спортивных командах, творческих кружках, братствах и популярных в студенческом кругу людях. Кто же у нас самый популярный первокурсник, думаю, говорить не стоит. Фото Кораджио у меня было около трёх десятков, и я просматривал их дольше остальных. Вот Винсент с кем-то разговаривает, вот что-то пишет, хмурится, идёт, сидит, собирает сумку, смотрит в окно…. Я поймал себя на том, что гоняю его фотки уже незнамо по какому кругу. Приехали. Нда, разговор с самим собой по душам не самое приятное, но если есть проблема, то её нужно решать, и решать прямо сейчас. После случая с Эдвардом я зарёкся больше не влюбляться и вот нарушил обещание. Тот Винсент, которого я знал, и человек, которым он оказался на самом деле, были настолько разными, что казалось просто невозможно представить, что это одна и та же личность. Мне в первый раз за очень долгое время было так хорошо с кем-то. Я почувствовал себя любимым что ли. Конечно, это звучит абсурдно, но всё же ко мне относились с лаской, меня хотели, меня считали привлекательным. И я поддался этому и снова влюбился. И снова глупо. Когда всё закончится, мне будет больно. Он просто уйдёт, а я останусь один. Кораджио пока интересно, как это происходит между парнями. Он каждый раз пробует что-нибудь новое, наслаждается процессом. Если я признаюсь, то он меня просто пошлёт и хорошо, если ещё и не ударит за такие слова. Такому как он будет просто найти кого-то другого. Винсу нужно лишь пальцем поманить и за ним сразу же выстроится очередь. Удивительно, что он вообще возится с таким посредственным парнем как я, мог бы найти кого-то более симпатичного и искушённого в таких делах. Самый лучший выход – просто бросить его сейчас, сказать, что всё закончилось, что мне надоело и уйти. Тогда не будет такого горького разочарования, как если он скажет мне такое, прощаясь. Чёрт, я всё это понимаю, знаю, что мне вновь сделают больно, и что это будет человек, которого я люблю. Но отказаться сейчас, когда, возможно, у меня есть шанс побыть с Винсентом ещё пару недель, а может месяц, я не могу. Вот такой я мазохист. — Стефан, иди есть. Ужин готов, — раздался голос Кейт, отрывая меня от тяжёлых мыслей. Уже ложась спать, я снова вернулся к тому, о чём думал. В груди кольнуло плохое предчувствие. Но думать об этом не хотелось. Вспомнилось, как Винс ворчит иногда на другом языке. Этот бубнёж себе под нос кажется таким забавным, а Кораджио даже не замечает, что говорит не по-английски. Улыбнувшись этим мыслям, я постепенно заснул. *** После физкультуры, Винсент совсем незаметно кивнул мне. Значит, можно одеваться не спеша – нам нужно поговорить без посторонних. Наконец, дверь за последним из моих одногруппников закрылась, и мы остались вдвоём. Я оглянулся на Кораджио. Тот выглядел серьёзным и чем-то недовольным. Вздохнув, я подошёл ближе. И тут Винс как будто проснулся. Его взгляд был острым и цепким – злым. Я только открыл рот, чтобы спросить, в чём дело, как тишину раздевалки разрезало острое: — Не приходи ко мне сегодня. Это было как удар под дых, я лишь несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот. — А мои конспекты? Завтра опрос по журналистике, мне нужна тетрадь… — фраза вышла какой-то смятой и прозвучала задушено. — Тебе их передадут. – Винсент просто смял мой слабый протест. — Но… — я заикался, как первоклашка на утреннике в День благодарения. — Не смей приходить ко мне сегодня! – прорычал Кораджио, сопровождая каждое своё слово ощутимыми толчками в грудь. Я так и остался стоять, а он ушёл, хлопнув дверью. Ну, вот и всё, да? Больно… 1. Cazzo – твою мать (ит.)лит перевод.