***
Первый альбом Dead Vultures становится платиновым. Да, прошло семь лет, и он как запоздалый ребенок только сейчас получает свою награду, но, не смотря на это, Гарри немного… завидует? К тому же награда альбома совпала с его семилетием, и эта удивительная счастливая случайность не проходит просто так для группы, а значит и для Гарри. Он по-прежнему получает огромное количество вопросов по поводу их с Луи отношений, и это удивительно, но, похоже, бОльшая часть фанатов со всей чистотой и наивностью в них верят. Они пишут им кучу милых пожеланий, делают посты с их фотографиями, отмечая, какими счастливыми они выглядят вдвоем. И, ладно, Гарри знает, что всё это не стоит внимания, потому что эти отношения не реальны, но всё выглядит так, будто у него действительно есть парень. И это немного сбивает с толку. Он получает официальное приглашение на вечеринку в честь празднования альбома DV, и знает, что там они с Луи будут в центре внимания. И это его больше не волнует. Найл и Энди забирают его ровно в семь, и на его взгляд они выглядят слишком претенциозно в их костюмах и бабочках, потому что, ну, это же вечеринка Dead Vultures, там будет куча пьяных рок-звезд, главной целью которых будет напиться как можно сильнее и трахнуть большее количество девушек. Поэтому Гарри не поддерживает их выбор, но против своей воли надевает белую рубашку с коротким рукавом, бабочку и самую простую шляпу из его гардероба. Когда они появляются на вечеринке, клуб уже до отказа набит. Охранник на входе пропускает их с видом, будто только идиот не узнает Гарри в лицо. Но чуть позже он убеждается, что, похоже, все знают кто он такой — никто не упускает возможности подойти к нему и поздороваться, иногда даже завести глупый разговор и обязательно, обязательно, мимолетно сказать о том, как прекрасно смотрится Гарри рядом с Луи, даже, несмотря на то, что лишь единицы в этом клубе не считают их отношения пиаром. Несколько дней назад Найл наткнулся на статью в сети, где говорилось о том, какую популярность набирает ЛГБТ-движение, и как ловко Луи и Гарри следуют течению этой «моды». Там их отношения называли «псевдороманом ради спасения», и не то, чтобы это не было правдой, но Гарри вовсе не чувствовал, будто Луи его спасал. Скорее он утягивал его в другую, более глубокую и темную бездну. Спустя час вечеринки он успевает поздороваться почти со всеми присутствующими, кроме самих Dead Vultures. Гарри начинает думать, что Луи и ребята не пришли, пока не замечает Томлинсона в дальнем углу в окружении парочки людей. Он выглядит… как всегда. Немного мрачно, но с притягивающей привлекательностью, в своей расстегнутой белой рубашке, дающей прекрасный вид на испещренное чернилами тело, черной кожаной жилетке поверх нее и черных рваных джинсах. Гарри незамедлительно подходит к нему, пробираясь сквозь веселящуюся толпу людей, и присаживается рядом, оборачивая руку вокруг его талии. — Вот ты где, я искал тебя весь вечер, — он улыбается как дрессированная кукла и оставляет легкий поцелуй на щеке Томлинсона. — Вечер только начался, Гарольд, — Луи насмешливо закатывает глаза и устраивает руку на плече Гарри. Они смотрят друг на друга, выжидая паузу, чтобы все подумали, что влюбленные не могут оторвать друг от друга глаз, не замечая никого вокруг и блаблабла, как по сценарию. Но Гарри вовсе не трудно делать это, потому что у Луи красивые глаза, и он пытается рассмотреть их лучше, каждый раз, когда они находятся близко, и это точно не тот факт о Гарри, который нужно знать хотя бы одной живой душе. — Сегодня утром я так спешил, что даже забыл поздравить тебя с семилетием альбома. — И с тем, что он стал платиновым тоже, — ахает Луи и улыбается. — Может, поздравишь меня чуть позже и наедине? — Фу, Луи, вы здесь не одни, — фыркает Джордж, и Томлинсон незамедлительно показывает ему средний палец и, посылая улыбку, похожую на оскал. Назло Джорджу он поворачивает лицо Гарри, держа его за подбородок, и крепко, но коротко, целует. В итоге Джордж решает просто смыться из их компании, и Гарри вздыхает свободнее. Поцелуи стали являться обыденной частью их программы. На фотографиях блогов, статей и журналов губы Гарри всегда находятся на губах Луи, но даже то, что они делают это постоянно, не значит, что и чувствуется это чем-то обычным. Самое странное, что Гарри не чувствует больше отторжения или отвращения, только касание мягких губ, каким оно и должно быть. Они прикидываются так на протяжении всего времени, оставаясь с дежурными улыбками на лице. Меняется лишь содержимое их стаканов, пока они не становятся, наконец, достаточно пьяными, чтобы выдержать этот вечер. — Эй, Гарри, ты знал, что здесь ребята из Black Veil Brides и еще, по-моему, я видел Брэндона Флауэрса, — Найл наваливается на него, пока Гарри отходит от Луи к бару. Хоран пьяно хихикает ему в ухо и пытается удержаться на ногах. Вот, кто сегодня действительно счастлив. — Найл, ты уже однажды встречался с Брэндоном Флауэрсом. — Да, но он никогда не приходил на наши вечеринки, — надувает губы парень. — Потому что мы никогда не устраивали таких вечеринок, — усмехается Гарри. — Видишь! Хорошо, что у тебя известный бойфренд, пусть даже он полный мудак. Я видел его только что, он такой высокомерный, постоянно что-то говорит о себе. Я, я, я. Я такой офигенный Луи Томлинсон. Пф! Гарри смеется, обнимая друга за плечи, и, краем глаза, замечая объект их разговора. Луи снова стоит в компании Зейна, Лиама, Джорджа и кучи ребят из их тусовки. И в этом нет ничего необычного, за исключением того, что Томлинсон и его басист похожи на людей, ненавидящих друг друга, а не на друзей, прошедших десяток лет вместе. В любом случае, ему плевать. Хотя в такие моменты он становится несказанно счастлив, что его группа состоит из таких парней как Найл и Энди. — Собираешься напиться сегодня, лепрекон? — улыбается Гарри, замечая очередной стакан в руках Хорана. — Уже! Всегда и вечно! — слышится смех. — Собираешься бросить мне вызов? — Всегда и вечно! — провозглашает Стайлс, принимая коктейль из чужих рук. Вероятно, ему стоило задуматься над этим решением. Пить с ирландским другом, на вечеринке, где он одна из главных звезд, да еще и на виду у прессы и знаменитостей, не лучшая идея. Но после очередного «попробуй» от Хорана, любая идея в голове Гарри кажется самой, что ни на есть гениальной. В итоге они с Найлом оказываются самыми громкими за барной стойкой. Двумя идиотами, выкрикивающими слова песни, и абсолютно точно счастливыми. Вероятно, вечеринки за счет его «крутого бойфренда» можно записать в список плюсов. Из этой мысли в его голове плавно перетекает мысль о Луи, и внезапно давно уснувшая роль мальчика-Луи-Томлинсона, снова оказывается в деле. Найл спорит с барменом, и упускает из виду, как Гарри протискивается сквозь толпу к покинутому им музыканту. — Лу! — выкрикивает он, и сам же фыркает от смешного сокращения. Он наваливается на Томлинсона, опираясь рукой о твердое и напряженное плечо, и лишь потом замечает, что все в компании внезапно затихли. — О! Я прервал разговор? — наивно тянет он. Луи немного раздраженно хмурится, но этого никто не замечает. Они видят лишь то, как крепкая рука Томлинсона обхватывает талию Гарри, удерживая его от встречи с полом. — Малыш, иди, потанцуй, — шипит он ему в ухо, на что Стайлс лишь усмехается. — Но я не хочу танцевать без тебя, — он надувает губы как маленький ребенок, и только после того, как поднимает взгляд с немного небритого подбородка Луи, замечает перекошенное злобой лицо Джорджа и сосредоточенных Лиама и Зейна. — Я скоро приду, обещаю. Иди, — его настойчиво отталкивают, и Гарри может только закатить глаза от ожидаемой грубости и уйти обратно к бару. — Ненавижу Луи Томлинсона, — выдает он, когда оказывается возле Энди, сидящего за стойкой. — А где Найл? — Там же где и всегда, — смеется парень и машет рукой в сторону толпы, — нигде и везде одновременно! В голове Гарри стучит шум, когда он смотрит на пустующую сцену и на продолжение спора между Dead Vultures. Энди прослеживает его взгляд. — Так что с Луи? Гарри фыркает. — Он придурок, вот что. Я каждый раз пытаюсь помочь ему, но он лишь делает вид, что справится и сам. Видишь? Энди задумчиво кивает. — Идиот, — заключает, наконец, Гарри, хотя неизвестно кого точно имеет в виду. — Давай потанцуем! — провозглашает он, и это звучит как слишком плохая идея. — Брось, Гарри! Ты знаешь, я это ненавижу. Энди канючит, но в итоге все равно оказывается вытащенным в центр ликующей толпы. — Зачем это, Гарри? Стайлс лишь пожимает плечами и прижимается с объятьями к безотказному другу. Энди хмурится, понимая, что стал участником какого-то глупого плана Гарри, когда тот закидывает руки ему за шею и тянется еще ближе. — О, умоляю, Стайлс, ты же в курсе, что он не будет ревновать? Гарри лишь закатывает глаза. — Я в курсе, Ди. Но они-то нет. — кивает он на людей вокруг. Энди, честно говоря, плевать, он просто подчиняется Гарри, потому что, если быть честными, трудно противиться двухметровому Стайлсу, когда ты с трудом дотягиваешься носом до его подбородка. Вокруг пахнет дымом и пивом. Буйством пьяных тел и фальшивых обещаний. Гарри нахально улыбается Луи, сквозь мелькающие плечи и даже музыке сложно заглушить гулко бьющееся сердце в его груди.***
— Лу, твоего бойфренда, похоже, собираются увести. Зейн усмехается, разряжая атмосферу, и Луи, все еще помутневшим от злости взглядом смотрит в сторону людей на танцполе. Гарри стоит вместе с этим смазливым идиотом из его группы. Отлично. Только этого ему и не хватало. — Все в порядке, они просто танцуют, — шипит он, пока все его внимание все еще приковано к Джорджу. — Вернемся к проблеме: ты не можешь брать отпуск, Джордж, это контракт, ты должен ему следовать! — Я похож на идиота, Луи? Я знаю это! Я договорился обо всем, и я не могу упустить возможность поучаствовать в этом шоу, окей? Не только ты в этой группе достоин славы! — Вы мне надоели! Я просил лишь об одном вечере, неужели так сложно? — Лиам обреченно взмахивает руками, и проталкивается мимо них, желая побыстрее смыться. Просто прекрасно. — Доволен? Ты расстроил Лиама, — язвит Томлинсон. — Ничего, он у нас не такой чувствительный как ты, Льюи. Луи снова сдерживается от того, чтобы ударить басиста. Ничего. В другой раз. — А тем временем твоего бойфренда все еще уводят, — хлопает ему по плечу Зейн. Да чего он привязался? Но потом Луи вспоминает, что Малик все еще верит во влюбленность в Гарри, а Луи всегда был немного жадным. Так что он лишь мысленно распинается в проклятьях, и оставляет Зейна и Джорджа позади себя. Что ж, так даже лучше. Провести вечер с пьяным Стайлсом куда предпочтительнее, чем с собственными друзьями. Вот во что превратилась его жизнь. Он рассекает толпу танцующих с удивительной легкостью, за считанные секунды оказываясь рядом с Гарри и Энди. — Радость моя, ты что, перебрал? — ядовито бросает он, как только встает перед парочкой. Стайлс тут же смотрит на него, как счастливый олень, пьяно протягивая это своё «Л-у-у-у». — Я не перебрал, мы танцуем, — говорит он еще медленнее, чем обычно. Луи проклинает себя за подпись в контракте. — Давай я отвезу тебя домой, спасибо… э-э… Эван. — Энди, — тут же поправляет парень, неловко улыбаясь и отходя от Стайлса на шаг, позволяя тому повиснуть уже на другом теле. — Да, точно. Извини за это. — Ничего. Вообще-то я могу и сам довести его до дома. Таскать его пьяного до постели моя обязанность вот уже много лет, — усмехается Энди. Гарри отвратительно хрюкает от смеха на плече Луи. — Да… Ну, знаешь, теперь я таскаю его до постели. Пьяного или трезвого. Неловкое молчание повисает в воздухе. Энди забавно морщится, но в итоге выдает лишь «ладно» и «пойду найду Найла». И Луи не успевает сказать ему ничего вроде «да, давай уже, вали». Может, это даже к лучшему. — У тебя отвратительный парфюм, — фыркает Стайлс ему в шею, как только его друг скрывается из виду. — А у тебя отвратительный ты, Стайлс, — получается не настолько ядовито, насколько раздраженно, но Гарри только хихикает. — Ладно, идем. — Нет-нет! — Гарри вдруг приободряется, обхватывая своими огромными руками Луи за талию и не оставляя между ними никакого свободного пространства. — Нам надо потанцевать! Все ждут! «Все ждут, ну конечно» — саркастично подмечает Луи, но в протест ничего не говорит. Он обнимает Гарри в ответ, и пытается не думать о происходящем за пределами их обычного «круга игры». Джорджа здесь нет, Лиама с Зейном тоже, никто их не контролирует, так что, если Стайлс заткнется, то получится несколько прекрасных минут тишины. Он не замечает, как одна минута перетекает в другую и в следующую, пока они стоят в их прежнем положении, и подбородок Гарри лежит у него на плече. — Упс, похоже, тут фотографы, — шепчет Стайлс ему в ухо, но даже несмотря на музыку, Луи удается это услышать. Он смотрит на полные губы оказавшиеся внезапно возле него и раздражение отступает. Теперь Луи немного растерян — губы Гарри переливаются разными цветами от софитов, и находятся слишком близко. И он должен их поцеловать. В конце концов — контракт. Он наклоняется и вспышка света ослепляет, оставляя лишь ощущение губ Гарри на его, их поцелуя со вкусом вишневого коктейля Стайлса. Самое забавное, что позади них не слышно ни одного щелчка затвора.***
— Давай, Стайлс, тащись, — он с трудом выдыхает, когда холодный ветер ударяет в лицо. — Луи, такси через две минуты! — кричит Зейн где-то позади, получая в ответ отрешенное «спасибо». — Ну и зачем надо было так нажираться? — закатывает глаза Томлинсон, подтягивая ближе смеющегося Гарри. Он чувствует раздражение на протяжении всей поездки до дома, потому что Гарри постоянно трогает его волосы и забрасывает ногу на колени, да и вообще ведет себя слишком… странно. Ладно, странно необычно. Он помогает ему добраться до квартиры и игнорирует беззащитный и податливый вид парня. В конце концов, он не его парень. — Ты же сможешь раздеться сам? — Конечно, — фыркает Гарри, но его слова не подтверждаются, когда он падает на постель и с трудом пытается снять штаны. — Ну почему я? — задает Луи вопрос в пустоту. Он тянется к изворотливому телу Стайлса, хватая того за бока, чтобы тот хотя бы перестал вертеться. Рубашка Гарри задирается, а бабочка делает его таким по-невинному милым, заставляя Луи ухмыльнуться собственным мыслям. Гарри Стайлс не милый. Немного приятный, занудный, неловкий, довольно сексуальный, но не милый. Пока он справляется со штанами, крепкие руки тянут его за воротник рубашки наверх, пока он не оказывается лежащим на Гарри. Лицом к лицу. — Хочешь мне что-то сказать? — насмешливо тянет Томлинсон. Гарри улыбается и машет головой. — Нет. Ой. Да, — смеется он. Его глаза отливают искрящимся пьяным блеском даже в полумраке комнаты. — Ты выиграл. У Луи закладывает в ушах от хриплого шептания. Он бегает взглядом по лицу Гарри, пытаясь увидеть объяснения, но вместо этого только цепляется за каждую мелкую деталь. Морщинки под глазами, скулы, вздернутая верхняя губа. — Интервью! — поспешно добавляет Гарри, разбивая иллюзии Луи. — Ты хорошо справился. Лучше меня. Вот в чем была победа. Что ж. Луи подумал о другом. — Я предупреждал тебя, — беззлобно шепчет он. Гарри слишком добрый даже когда пьян. — Знаю. Ты профессионал…в… притворстве, — медленно тянет он, обводя взглядом губы Луи. И тот с ужасом замечает, что звук этого голоса растапливает его внутренности. О, нет. У него не может встать на Гарри Стайлса. — Этому не легко научиться, — усмехается Луи. Их бедра все еще прижаты друг к другу, тела близки к сплетению. Не лучшая поза для людей, до тошноты не терпящих взаимное присутствие. — Да! Ты учил меня. Но я все еще плохо притворяюсь, — парень под ним вздыхает, и Луи запоздало думает, что тому, наверное, тяжело, но… всё равно не двигается с места. — Нужно упорно работать, это сложный труд, знаешь ли. Гарри в ответ кивает головой, но его взгляд на губы Луи отвлекает. — Хочешь, чтобы я тебя научил? — интересуется он, не узнавая свой голос. Тянет его, как сладкую патоку, обдавая кожу Гарри дыханием. Стайлс снова кивает. Воздух в комнате оказывается выжжен. Зрачки парня выдают немую просьбу. Луи ведет пальцами по гладкой рубашке, от низа до самого ворота, останавливаясь на верхних пуговицах. Одна за одной. Петли поддаются, как и капитулировавший музыкант под ним. Тишина звучит музыкой. Луи добирается до последней пуговицы, заставляя Гарри перестать дышать. Он смотрит на бледную кожу под тканью, и пальцы возвращаются на прежние позиции. Только в этот раз без препятствий. Губы Гарри касаются его, дыхания смешиваются, но акт поцелуя не зафиксирован. Никто не сдается первым. Луи добирается до барьера брюк, и веки Гарри дрожат. — Я разрешаю тебе простонать трижды, — жестко отрезает он, прежде чем рукой пробраться под кромку расстегнутой ткани. Гарри пользуется своим правом сразу же. Шаткий стон срывается с губ, как только рука касается напряженной плоти. — Серьезно, Стайлс? Вот так просто? Я думал, ты будешь способен на большее, — сладким испепеляющим ядом произносит он ему в ухо. Горячий член в руке твердеет все больше, пока его обладатель до боли закусывает губу. Руки цепляются за рубашку Луи, и только то, как сильна его хватка выдает то, насколько сильно он напряжен. — Боже, ты такой нуждающийся, — смех полон больше вожделения, чем насмешки. Движения руки становятся рваными. Гарри прикусывает язык, его лицо краснеет. Луи не знает в восторге он или в ужасе от того, как сильно Гарри пытается исполнить приказ. Прекрасно. Нужно добавить больше специй. Он стягивает штаны ниже. Движения становятся свободнее, но жар тел не уменьшается. Гарри зажмуривается, но Луи тут же шипит «не смей закрывать», и становится почти невыносимо. Все превращается в очередную игру. Гонку. Кто проиграет. Кто первый сдастся. Кто останется позади. Луи не собирается проигрывать. К руке подключается запрещенный прием «поцелуев на шее», которого Гарри не ожидал. Луи кусает, целует, отрубает пути к отступлению. Он тяжело дышит, в голове плывет, но глаза открыты, а с губ не срывается стона. — Молодец. Умница, Гарри. Почти победил, — шепчет Луи в реальности или в его сознании. Никто точно в этом не уверен. Губы опускаются на грудь, зубы находят уязвимое место — сосок. Отлично. 2:0. Умоляющий голос проносится по комнате, увязшей в плотном запахе секса и борьбы. Луи двигает рукой еще быстрее, ему почти начинает нравиться сочетание своих татуировок на коже и члена Гарри. Но почти, еще не точно. — Ну же, Гарри. Тебе что, мало? — голос превращается в садистский. Гарри смотрит в глаза моля о жалости, но Луи еще недостаточно ощутил вкус собственной победы. Кончик носа касается дрожащих бедер, парень под ним готов заметаться от оргазма, но Луи чувствует, что грань близка, и он намерен её перейти. Он видит нездоровый блеск глаз Гарри, когда губы заменяют теплую ладонь на напряженном члене. Он видит разрушение и уничтожение вселенных, когда двигается дальше. Сквозь оглушающую тишину до него доходит стон удовольствия — крик побежденного. Луи не может улыбнуться — язык врезается в чувствительную головку, но в глубине души он улыбается. Гарри сдается окончательно, откидывая голову и закрывая глаза. Луи. Вот и все что он слышит. А дальше конец. И победа. Он вытирает губы дрожащей рукой. Шоковое состояние тела на постели приводит его в экстаз. Луи ухмыляется, капли спермы, стертые с его кожи, остаются на когда-то чистых простынях — на память. — Отлично, Стайлс. Позвони, когда будешь готов к новому уроку. Дверь хлопает за его спиной, оставляя разорванного мальчика собирать себя для нового раунда.