***
Спокойная атмосфера дома и размеренная жизнь его обитателей успокаивали Луи, так, что он даже почти забыл обо всем, что происходило в его жизни до этой поездки. Некоторые моменты созданы для того, чтобы затмить все остальные, и если его моментом был Гарри, раскладывающий свои цветастые рубашки в порядке очереди, то так тому и быть, хотя это и очень тупо. Луи находит себе место на детской кровати Гарри, которая встречает его задницу скрипом и запахом каких-то цветов от свежевыстиранного покрывала. Его чемодан все еще лежит нетронутым, потому что слишком жаль рушить этот момент, когда он впервые сталкивается с неизвестной частью жизни Стайлса. Он проводит рукой по кипящему прошлому, пока разглядывает милую старую комнату парня. — Как ты отмечал свои дни рождения раньше? И если кто-то обрывает его мимолетное витание в облаках, то это Гарри. — Никак. Мы просто напивались с ребятами на какой-нибудь тусовке. — Было весело? — Не всегда, — усмехается Томлинсон, вспоминая не самые приятные пьянки и отходняки. — Обычно никто и не знал о том, что это еще и мой день рождения. — Но твои друзья же знали. Они дарили тебе подарки? — Ну, — хмыкает Луи. — Иногда Зейн дарил мне какую-то ерунду. — Но почему? — Гарри хмурится, принимаясь за раскладывание своих носков в шкафчик. — Потому что я их попросил, — закатывает глаза Томлинсон. — Просто хотелось повеселиться, не думая о том, что это мой день рождения. О боже, это что еще такое? — смеется Луи, хватая в руки стопочку дисков, коробки от которых разукрашены маркерными рисунками цветов. — Мои старые демо, — отмахивается Гарри. — Но твои дни рождения, я имею в виду… было весело? — Гарри, — стонет Луи. — Почему все твои вопросы такие глупые? Пойду, найду что-нибудь поесть. А потом включу вот это, — трясет он один из дисков. — Возьми и мне. Только не говори потом маме. Томлинсон усмехается, поднимаясь со своего места и следуя по пути на кухню. По дороге он успевает пройтись взглядом по тем частям дома, на которые не обратил внимания, когда они только приехали. Куча семейных фото в рамочках на стенах, какие-то детские рисунки (видимо Гарри и его сестры), милые причудливые картины, которые явно во вкусе Энн. От всего этого веяло такой теплотой, что Луи не хотелось переставать рассматривать каждую мелкую деталь этого мирка Стайлсов. И тогда он видит одно из самых милых фото — на нем, конечно же, Гарри, лет пяти, залитый слезами и со всей возможной детской страстностью и любовью обнимающий девочку постарше. Его припухлое красное лицо казалось до безумия нелепым, и Луи понимает, что ничего с тех пор не изменилось. — Это Гарри, — вдруг слышит он незнакомый голос позади. Он оборачивается и видит Джемму, светловолосую и повзрослевшую девочку с фото. — Ему тут шесть. Мы катались на горках на детской площадке, и я случайно толкнула его, так, что он упал и сломал руку. Я уговорила его не рассказывать родителям, что это была моя вина, иначе меня бы наказали и нас больше не отпустили бы гулять. Но Гарри — идиот, он тут же выдал все маме, а потом стал еще пуще плакать и умолять, чтобы меня не наказывали. Она закатывает глаза, но голос выдает её нежность. Луи хочет улыбнуться, потому что эта история, это то, что так похоже на Гарри, и он не удивлен ни на секунду, будто знает Стайлса настолько хорошо. — Он никогда не умел врать, — заключает она, сжимая тисками грудь Томлинсона. — И притворяться. Тень ее слов ложится громом посреди возникшей тишины. На секунду в голове Луи крутится мысль о том, что Джемма знает куда больше, будто она пытается сказать о том, что в курсе всей их фейковой интрижки, но это невозможно. Луи сразу отбрасывает эту мысль — Гарри ведь не настолько идиот. Их пауза прерывается стуком двери, и через мгновение они уже слышат знакомый голос. — Джемма? Я услышал, как ты пришла, — восклицает Гарри, заключая сестру в объятьях. — Мама сказала, ты была у Фрэнка и Эми. — Да, зашла к ним ненадолго, — пожимает плечами она. — Давно вы приехали? — Часа два назад, только разбираем вещи. — Ну ладно, — хмыкает она, — можете пока прохлаждаться, но вечером ты будешь помогать маме готовить ужин, — тыкает девушка пальцем в грудь Стайлса, который от ее слов только сильнее улыбается. — О! Тогда я смогу приготовить свой торт? — Да, пожалуйста, — закатывает глаза Джемма. — С бананами и шоколадом, — добавляет он, подмигивая Томлинсону. — Тебе понравится, Лу. — Больше шоколада, — кривляется Луи, подталкивая Гарри в плечо. — Хорошо. Тогда мне нужно поставить тесто уже сейчас. Он уходит с весьма довольным видом, оставляя Джемму провожать его странным взглядом, а Луи ощущать это напряжение между ним и старшей Стайлс. — Хм, — прокашливается он. — У тебя нет упаковочной бумаги? — Прости? — Упаковочная бумага, — снова пробует Луи. — Для подарков. — Э-э… я посмотрю у себя. Томлинсон тихо хмыкает, отмечая про себя забавную растерянность на лице девушки и прикидывая, как много сил у него уйдет, чтобы впервые в жизни самостоятельно заклеить подарок.***
Луи был бесполезен в готовке или любой подготовительной деятельности, но сидеть спокойно, пока остальные взволнованно погрязли в заботах об ужине, было тоже глупо. Ему не нужно было строить из себя кого-то лучше, чем есть, он мог тихо притаиться в комнате Гарри или сделать вид, что спит, но окружающая его атмосфера была слишком правильной для того, чтобы он сел напротив Гарри, режущего салат и подавал ему чистые овощи. — Вы такие милые, — умиляется Энн, входя на кухню. Ее прическа немного растрепалась, но она все равно выглядит такой лучистой и прекрасной, что Луи даже улыбается, когда она нежно треплет его за волосы. Чуть позже за столом он снова ловит внимательный взгляд Джеммы, но в этот раз он легкий, почти неощутимый, совсем не такой как тогда в коридоре, поэтому он вежливо спрашивает у нее, не желает ли она еще вина. — Знаешь, Луи, я хотела по всем правилам знакомства с родителями позвать тебя в гостиную и провести важный разговор о том, какие у тебя планы на моего сына, — усмехается вдруг Энн к концу вечера. — Но теперь мне кажется, что это не имеет смысла. — Что? Но я же готовился, — восклицает Луи. — Я даже надел рубашку, чтобы мои татуировки не были слишком видны. — Они все равно видны, — закатывает глаза Гарри. — Грубиян, — фыркает Томлинсон. — Чем вы собираетесь заняться завтра? Вы уже упаковали все подарки? — тепло спрашивает Энн. — Да. Я подумал, что мог бы отвести Луи в кафе, или в кино, чтобы отметить его день рождения, а потом мы вернемся на ужин. — Что? Луи, у тебя день рождения? — тут же восклицает женщина, будто ей сообщили о конце света. — Но Гарри ничего не говорил! — Все в порядке, я не собирался его отмечать. — Но, может, мы хотя бы устроим небольшую вечеринку? — Что? Нет! — Да! — восклицает вдруг Гарри. — Никто не придет на вечеринку в Рождество, — фыркает Джемма. — Это будет дневная вечеринка, и это только Сочельник, — не сдается младший Стайлс. — Мам? — Ладно-ладно, — смеется женщина, — я подготовлю все завтра утром. А ты, Гарри, позови ребят. — Какого хрена, — шипит Луи Стайлсу, немного резко сжимая рукой его колено. — Никакой вечеринки не будет. — Будет. Я уже пишу своим друзьям, — ехидная ухмылка рисуется на губах Гарри, но в этот раз вместо поцелуя Луи хочет подарить им хорошую оплеуху. — Я никого из них не знаю. — Но ведь ты сам говорил, что обычно отмечал день рождения на вечеринках с незнакомцами, — пожимает плечами Стайлс. — Зачем ты это делаешь? — Потому что нам нужны хорошие фотографии с твоего дня рождения, верно? — подмигивает он. — Или уже забыл о работе? Голос Гарри рассекает, словно ледяная стрела, и на секунду Луи даже становится обидно. — Да, ладно. Но в следующий раз обсуждай это заранее, — рычит Томлинсон, криво улыбаясь, когда на них обращает внимание Робин. — Еще вина, ребята? Или нам уйти погулять, оставив вас наедине? — смеется Энн, и все поддерживают ее настроение. Луи принимает у нее бокал вина, и чувствует, как Гарри кладет руку поверх его, чуть ощутимо переплетая пальцы. И за окном по-прежнему идёт снег.***
Луи просыпается с кислым привкусом вина во рту и приятной тяжестью в мышцах, будто весь вечер он и делал, что скидывал со своих плеч очередной груз. Но, все это скорее просто первые ощущения, потому что пробуждается он от чужих, почти щекочущих прикосновений к своему лицу, и яркого мятного запаха. — Только не это, — стонет он, когда резвые губы перебираются на его шею, в уже привычной манере рассыпая колкие поцелуи. Какой удивительный прогресс, подумал бы Томлинсон. Спустя пару месяцев превратиться из вчерашнего смущенного школьника в развязную рок-звезду с грязными спутанными волосами и без лишних моральных границ, особенно, когда распускаешь руки. — Надеюсь, это не подарок такой. Луи открывает глаза, рассматривая перед собой еще немного сонное, но исключительно довольное лицо Гарри, светящееся, слово гирлянда на ёлке. Утреннее солнце гуляет по его обнаженному телу, и их разделяет всего лишь тонкое детское одеяльце Гарри. — Я думал об этом, но потом решил, что… кексик будет идеальным подарком, — восклицает он и тянется в сторону прикроватной тумбочки с тарелкой, на которой красуется кривоватый домашний кекс с разноцветной посыпкой. — Кексик? — саркастично тянет Луи. — Именно. Гарри с непробиваемым лицом протягивает ему «подарок». — Кексик? — Ага. — А настоящий подарок будет? — Я думал, ты оценишь подарок, сделанный от всей души, — дуется Стайлс, забирая сладость назад. — Тогда можно я сам его выберу? Хочу подарок в виде отсутствия сегодняшней вечеринки. — О, нет, — смеется тот, — уже ничего не изменить. Тебе придется это терпеть ради нашей дружбы. Он поднимается с нахальным видом и натягивает домашние штаны. — С каких пор это мы друзья? — кричит ему вслед Луи, только потом вспоминая, что его могут услышать и другие обитатели дома, но никто все равно не удостаивает его ответом. Гарри выскальзывает из комнаты быстрее, чем Томлинсон даже успевает проклясть этот день, смех Стайлса и шоколадный кекс с размазанным кремом.***
Этот вопрос в итоге повисает над головой Луи весь оставшейся день, преследует, словно призрак, появляясь тогда, когда этого хочется меньше всего — например, когда Гарри мимолетно целует его утренним чмоком в щеку при всей семье. Томлинсон снова думает — почему они не друзья, или почему Гарри считает, что это так. То, что они стали раздражать друг друга немного меньше или то, что они стали действовать более слаженно ради одной цели не сделало из них друзей. Даже факт их постоянно секса не сделал. Потому что Луи не чувствует, что это так. Он чувствует только то, что ему хочется Гарри, он чувствует, что Гарри привлекательный или что его губы отдают вкусом сахарной пудры, иногда, он чувствует, что они понимают друг друга, но чаще всего он чувствует, что быть с Гарри ему просто необходимо. Но необходимость не называется дружбой или любовью, необходимость это просто зависимость. Луи мучается, упаковывая подарок для Гарри почти полчаса, но еще дольше он мучается, пытаясь найти новые грани их «отношений». Он ступил на рыхлую почву без опоры и готов сорваться в любую секунду, и все, на что он надеется, что Гарри будет рядом, чтобы подать руку. Он делает последний штрих, заклеивая скотчем выступающие неаккуратные края бумаги, которую нашла для него Джемма, и решает, что отложит все свои мысли до возвращения в Лондон.***
Наверное, Луи думал, что друзей у Гарри окажется совсем немного, а те, что есть, будут кем-то вроде самого Стайлса — занудными хипстерами без чувства юмора, хотя таким Гарри казался ему только сначала. Луи перестает делать любые поспешные выводы, когда приличная толпа людей заполоняет гостиную дома и ладно, они не хипстеры. Они похожи на обычных провинциальных людей с милыми улыбками и открытым сердцем. И может быть, его должен раздражать тот факт, что ему надо с ними общаться, но, в конце концов, все эти люди пришли сюда ради него, так что он может немного постараться. Гарри представляет его безо всякого стеснения, благодарит за то, что они пришли и говорит, как рад их снова видеть. Как всегда до тошноты милый. — Боже, Гарри и правда с тобой встречается, — смеется какая-то подруга Гарри, пожимая Луи руку. У нее блондинистые волосы и простоватый вкус в одежде, но она кажется весьма приятной. — Я Эми, и мой бывший парень просто обожал твою группу. — Надеюсь, вы расстались не из-за музыкальных разногласий, — усмехается Томлинсон. — Нет, он просто решил, что работа в Лондоне для него гораздо важнее. Но это не важно. Рада с тобой познакомиться. Гарри мало рассказал о тебе, и я ничего не купила в подарок, уж извини. — Нет, не извиняйся, это была идея Гарри, так что он расплатится подарками за всех вас. — Я уже подарил тебе подарок, — слышит он позади. Рука Гарри мягко оседает на его плече. — Я сказал тебе, что это не считается. — А я сказал тебе, что другой ты не получишь. — Боже, меня от вас тошнит, — смеется Эми. — Все дело в выпитом тобой шампанском, — фыркает ей Гарри. — Луи, прошу, займись им, он какой-то напряженный, — дразнит она, в последний момент уворачиваясь от Гарри, пытающегося её ущипнуть. — Ау! Ладно, ухожу! — Какой-то ты и правда напряженный, — поддевает Томлинсон. — Давай же, расскажи папочке, в чем дело? Гарри кривится от его саркастичного тона, но не отстраняется, когда рука Луи притягивает его за талию ближе. — Просто не знаю, удалась ли вечеринка, — пожимает он плечами, делая глоток шампанского. — Ты переживаешь из-за вечеринки? — фыркает Томлинсон. — Нет, из-за твоего дня рождения. Просто подумал, что тебе не помешал бы праздник. Но не похоже, что тебе было весело, так что извини. Знаю, это… — Гарри, — перебивает Луи, усмехаясь. Что-то в словах Гарри заставляет его снова начать думать о незавершенности между ними, но Луи не уверен, какой штрих нужно внести. — Все было отлично. Спасибо. — Ты уверен? — несмело спрашивает Гарри, отрывая взгляд от бокала. — Один из лучших дней рождений. — Но здесь не было твоих друзей. — Здесь был ты, — пожимает плечами Луи. — Ты ведь мой друг, верно? Гарри ничего не отвечает на это, но нежная улыбка его кремовых губ итак достаточный ответ.***
Гарри сказал ему вчера, что это Рождество будет лучшим. Джемма закатила на это глаза, очевидно, слыша такое не в первый раз. Луи, конечно, тоже не скор верить ему, но пробуждение от горячего языка у него во рту и взрывающих тело прикосновений многое поставило под сомнение. Не слишком по-дружески (раз уж они теперь друзья), но новый статус не отменяет старых привычек. Они занимаются сексом, пока за горизонтом восходит солнце — слишком рано для таких вещей, сказал бы Луи, но, тем не менее, время идеальное, подумал бы он после. — Мы должны открыть подарки, — шепчет Гарри ему в ухо, расслабленно перебирая крашеные волосы. — Так я все-таки получу подарок? Гарри фыркает. — Разве такой друг как я уже не подарок? Но Гарри это еще не весь подарок. Луи разворачивает упаковочную бумагу под пристальным взглядом всей семьи и первое, что находит в коробке - это парочка изрисованных дисков. — О! Потуги юного Гарольда, — усмехается он. — Ну, ты же хотел послушать, — пожимает плечами музыкант. — И я послушаю. Поставлю эти шедевры на звонок. — Открой дальше, — закатывает глаза парень. Луи возвращается к коробке, вынимая со дна еще одну — совсем маленькую, словно для… — Что это? — он открывает её, видя аккуратную золотую подвеску в виде голубя и буквы H. Луи касается пальцами украшения, поднимая его в воздух и слыша, как удивленно ахает Энн. — Голубь, — заключает, наконец, он. — И… странная буква. Что бы она ни значила. О, погоди, я понял. Ты хотел, чтобы я назвал голубя Эйч? Ха, ничего не выйдет, он будет Кевином. Гарри нервно усмехается, и Луи снова чувствует эту странную тревогу между их стеклянными границами, он не понимает, что значит этот подарок, но и не может спросить, пока вся семья Гарри сидит прямо перед ними. — Что ж, у меня тоже есть подарок. Он протягивает Гарри неаккуратно скомканный сверток, надеясь, что поступил правильно в тот момент, когда решил купить вместо ошейника… — Шарф, — счастливо восклицает Гарри, вытаскивая черный шелковый кусок ткани. — Да, решил придать шарма твоему хипстерскому стилю. Давай помогу. Он тянется к Гарри, принимая подарок у него из рук и умело обвязывая шарф вокруг тонкой бледной шеи. — Спасибо. Помочь тебе с твоим? — кивает Гарри на подвеску. Его пальцы почти порхают, невесомо касаясь шеи Луи, когда он надевает украшение, и они связывают друг друга этими незначительными деталями, но только Луи, похоже, почти задыхается от веса какой-то побрякушки. — Извини, я просто подумал, что нужно что-то для прессы… — тихо шепчет Гарри, пока остальные отвлекаются на приготовление к обеду. — Да, все отлично. — Один подарок для Луи-друга, другой для Луи-бойфренда, — усмехается Гарри. Томлинсон перебирает большим и указательным пальцем подвески, и его сердце горит, почти плавя грудь, потому что он уже не уверен в существование ни первого, ни второго.