Дьявол

      Удар в живот пришёлся ровно по желудку, и Сарухико громко закашлялся. Он лежал на грязном сухом асфальте. Его очки уже давно отлетели куда-то в сторону, поэтому когда он услышал громкий хруст — лишь поморщился от неприятно звука. Его продолжали бить ногами в спину, грудь, бока. С каждым ударом свирепость его одноклассников переходила все допустимые границы. Губы Сарухико стали влажными от подступающей к глотке крови, а железный привкус вызывал рвотные позывы. Когда они остановились, он намеренно выплюнул сгусток крови на ботинки одного из их шайки. — Совсем ошалел? — он услышал озлобленный полурык, и носок кроссовок проехался прямо по челюсти.       Сарухико испытывал невыносимую боль, но не издал ни звука. Он едва перевернулся на спину от удара. В глазах замелькали маленькие облака; слишком размытые от подступающих, но хорошо сдерживаемых слёз. — Богатенький сучонок.       Он услышал смешки. Потом небольшой шум и глухие, отдаляющиеся шаги. Наконец, обворовав и избив его, они сбежали. От ноющей боли в каждом уголке его тела он не мог ни подняться, ни перевернуться. Яркое солнце светило прямо в глаза. Он коснулся ладонью своей щеки, но лишь размазал грязь вместе с кровью, отчего пальцы окрасились в тёмно-бордовый. От его движений всё тело отзывалось резкой, характерной болью. Он вспомнил слова своего отца.       «Беспомощное ничтожество».       Его рубашка была уже совсем порвана и испачкана. Вряд ли теперь она была пригодна к использованию. Он ощущал телом прилипшую к ранам мокрую ткань. Преодолев ужасные ощущения, он медленно поднялся, откашлялся кровью и встал на ноги. В ушах мгновенно зазвенело, и он опёрся рукой о стену. В переулке раздавалось эхо от каждого шага. Но, превозмогая чувство острой боли, он медленно пошёл вперёд.

***

      Мы с Тоцукой шли по коридору университета и обсуждали всякую ерунду. Я иногда шутил, а он в ответ звонко смеялся. После Рождества возвращаться в вуз совсем не хотелось: приходилось сталкиваться с мрачными лицами одногруппников и озлобленными преподавателями, которые, как и все, не желали возвращаться к рабочему процессу. К счастью, лекции были нетяжёлыми. Мы могли немного расслабиться и даже поспать на них, потому что семинары предвиделись ещё нескоро, а значит волноваться не о чем.       Расписание вновь поменялось, и поэтому мы шли на вторую и по совместительству последнюю лекцию — цифровые интегралы. Её преподавал мягкий и добрый мужчина средних лет, который редко располагал плохим настроением и часто отпускал нас пораньше.       Я сел за последние парты, а Тоцука, как обычно, занял место рядом. Он долго листал что-то в телефоне, пока я скучающим взглядом следил за его лицом. Вдруг его глаза округлились, взгляд забегал по строчкам, и он тревожно закусил губу. Я сразу взбодрился. — Что такое? — Мисаки, мне кажется, тебе стоит это прочитать, — тихо сказал Тоцука и протянул мне свой смартфон.       Я взял его в руки и сразу же увидел заголовок какой-то статьи, который был выделен жирным шрифтом.       «ПОЧЕМУ КОМПАНИЮ THE SWORD OF DAMOCLES ЖДЁТ ФАТАЛЬНЫЙ КРАХ».       Я занервничал и так же быстро забегал глазами по объёмному тексту.       «Погрязли в долгах».       «Работникам недоплачивают».       «Расшатанные взаимоотношения в коллективе. Любовные скандалы?»       «Удручающее качество работ».       Я едва смог себя контролировать. — Кто это написал?! — почти крикнул я, но как только понял, что нахожусь в заполненной аудитории, то понизил голос. — Какого, мать его, чёрта? Как это выпустили в тираж? Сколько людей это уже прочитало?       Тоцука, не зная как успокоить, растерянно смотрел на меня. Я и сам не знал как прийти в себя. Якобы обличающие факты в статье были во многом преувеличены, а иногда даже до смехотворного гиперболизированы. Я почувствовал ярость, быстро переходящую в фазу бессилия и страха. Я не знал, сколько вреда это учинит компании, но понимал, что пользы не принесёт совершенно. — Мне нужно отойти, — я отдал телефон Тоцуке и вышел в коридор.       Я быстро нашёл необходимый номер в списках контактов и приложил телефон к уху. К моему удивлению, уже после первого гудка на мой звонок ответил низкий, раздражающе спокойный голос Сарухико. — Да? — Ты видел статью? — Только что. — Что нам теперь делать? Что будет с компанией? Мы намерены отвечать на эти нападки? — Успокойся, — я услышал нотку озлобленности в его голосе. Он будто бы нисколько не волновался. — Это уже случилось. Ты ничего не изменишь, но мы что-нибудь придумаем. — Что? — я тоже начинал злиться. Будто бы это компания не его, а моя. — Что мы сделаем? Там так много «фактов», которые необходимо опровергать. Никакие оправдания не пойдут против таких… после такого… — я даже не мог подобрать подходящего слова, чтобы описать всё кощунство. — Всё в порядке, — холодно отчеканил Сарухико, будто бы пытался убедить меня в этом. — Это не так. — Всё в порядке, — он чуть повысил на меня голос. Я не осознал, как сам испугался его яростного и низкого тона.       Мы недолго помолчали. — Позаботься в первую очередь о сюжете, — гораздо мягче произнёс Сарухико. — Отпусти всё остальное, это уже не твои проблемы. На твоих плечах лежит задача посерьёзнее чьих-то сплетен.       Я дрогнул всем телом. Это была правда: одно дело пускание пыли в глаза аудитории, а другое дело — продукт, который мы обещали выпустить уже летом, и за который я ручаюсь своей головой. На мне ещё не лежало такой огромной ответственности за всю свою жизнь. Обычно я отвечал только сам за себя, но сейчас вдруг почему-то понял, насколько сильно Сарухико верил в меня, если возложил такую ответственность на мальчишку, который убедил его взять себя на работу нечестным способом. Но что я мог сделать? Разве я мог гарантировать, что моя идея «выстрелит», и что аудитория не сочтёт её бесперспективной?       Но я не смог сказать ничего из этого вслух. — Да, — тихо произнёс я, — я сделаю всё, что в моих силах. — Другого ответа и не ожидалось, — всё таким же ледяным тоном ответил Сарухико. — До встречи.       Он бросил трубку, а я так и остался стоять в коридоре с пустым, потерянным взглядом, пытаясь сообразить, насколько важна моя роль в этой системе механизмов, и до ужаса сильно боясь даже мысли, что могу ошибиться.       После начала лекции я вернулся на своё место. Тоцука ничего не сказал мне, как всегда без слов понимая моё состояние. Вместо тетрадки для конспектов я достал свои черновые записи об игре и начал перечитывать всё заново, редактируя какие-то моменты. Все полтора часа пролетели по щелчку пальцев. Только после того, как все с шумом начали собираться и подниматься со своих мест, я заметил, что лекция была закончена. — Пойдем, — мягко сказал Тоцука и сам поднялся.       Я закинул сумку на плечо и схватил тетрадку. — Так быстро? Я даже не заметил. Конечно же, очевидно, что я не заметил. Я даже не следил за темой. — Я перешлю тебе конспект позже, — Тоцука мягко улыбнулся. Его выражение лица мигом успокоило меня.       Мы спустились на первый этаж, где Тоцука распрощался со мной и ушёл к аудитории кибернетики. Я же вышел из здания, в одной руке крепко держа свой черновик, а другой переписываясь с коллегой насчёт некоторых вопросов. — Эй, рыжая мелочь.       Я услышал чей-то голос позади и молча убрал телефон в карман. Знакомая усмешка раздалась за моей спиной. Иори стоял, облокотившись на забор университета. Его самодовольное лицо смотрело на меня свысока. — Чего тебе? — я не сдержал нотку раздражения в голосе. И хотя мне было не до его выпадов, игнорировать хамское поведение я не собирался. — Я смотрю, у тебя всё хорошо в жизни. Слышал, ты устроился на работу в известную фирму, да? Кто же тебе так подсобил?       Он оттолкнулся от ограждения и подошёл ко мне. Вблизи наша разница в росте была особо ощутима, и он будто бы пытался заставить меня испугаться. Но проблема была в том, что на меня подобные уловки не действовали. — У меня другие методы. А тебя наверняка везде твой папочка пропихивал, да?       Его глаза недобро блеснули, и он напрягся всем телом. Я почувствовал неприкрытую агрессию. Неужели я его так задел?       Внезапно он вырвал из моих рук тетрадь. Я ошарашенно взглянул на него, а потом резко свёл брови от злости. — Отдай. — Повтори, что ты сказал, — он листал тетрадку, грубо сжимая её края, но даже не смотрел на страницы, впившись взглядом в меня как лев в свою жертву. — Нет, отдай мне её сейчас же! — я сказал это настолько громко, что некоторые обернулись и обратили внимание на нас. Но мне было плевать.       В этой тетрадке было всё, начиная от моих записей во время стажировки, заканчивая сюжетом и деталями игры, которые мне нужно будет перенести в диз-док. Если вдруг с ней что-то случится, то мне потребуется много времени на восстановление всего, что я успел написать. — Я думаю, из нас двоих только ты папенькин сынок. Наверняка такой же мерзкий, как и он.       Он разорвал двумя руками сразу несколько листов исписанных странниц и отбросил тетрадку в сторону. Ярость застлала мне глаза, и я больше не мог себя контролировать. Моя рука рефлекторно сжалась в кулак. Я сделал выпад вперёд и не жалея сил проехался по его лицу. Он отшатнулся назад и сначала удивлённо взглянул на меня, а потом молча схватил за грудки и прижал к забору. Я больно ударился головой о каменную кладку, но даже не обратил внимание на тупую боль. — Ну давай, — я почти зарычал ему в лицо, — ударь меня.       Я выдержал несколько ударов в лицо, но нашёл в себе силы оттолкнуть его, как только он ослабил свою хватку.       Мы оба повалились на траву.       Я даже не почувствовал, как по моему лицу стекала кровь. Сначала я повалил его, но через несколько болезненных ударов он оттянул меня за волосы и попытался ударить в ответ. Я успел перехватить его кисть и сжать под наклоном до сильного хруста. Он вскрикнул и полностью скинул меня с себя.       Мы вымещали друг на друге всепоглощающую ненависть и бесконтрольную ярость. Меня уже ничто не могло остановить, и даже его удары под рёбра и ловкие манёвры не могли отрезвить моё сознание от бешеного желания прикончить его на этой траве, на которой смешалась наша кровь.       Нас остановила лишь полиция.       Мои руки завели назад и застегнули наручниками. Я начал воспринимать окружающий мир чуть чётче. Вокруг собралась целая толпа, включая некоторых учителей. И все смотрели на меня испуганным или восхищённым взглядом. Недалеко от себя я услышал второй щелчок и тихое шипение. Рядом пристёгивали Иори, который не сдержал болезненного полурыка-полустона от прикосновений к его левой руке.       Когда нас повели к машине, вся толпа разошлась, уступая нам. И стоило мне посмотреть хоть на кого-то, то любой человек машинально делал ещё один лишний шаг назад. У меня получилась лишь кривая усмешка в ответ.       Нас посадили на задние сидения, и как только моя голова соприкоснулась с чем-то мягким, чёткие образы рядом вновь размылись, а глаза сами по себе закрылись.