Легенда снежной пустыни

      Дверца камеры открылась с жутким лязгающим звуком. Альфреду было все так же не по себе, но стоит отметить — после разговора с Тимом де Вардом он чувствовал себя куда более уверено. Что бы там ни было, а он больше не наложник, и у него, как видно, есть не только королевская родня и муж-король, но еще и наставник в лице… свекра. Или тестя? А впрочем, не важно, самое главное, что он теперь не бесправный мальчишка, а супруг правителя, и это многое значит.       Теперь он должен показать себя достойно, не ударить в грязь перед лицом перед де Вардом и, что самое главное, Иваном. Король выбрал его из сотен других вариантов, нельзя его теперь подводить.       Правитель стоял чуть в сторонке. Было видно, что ему не сильно нравятся методы, которыми Константин развязывал язык шпиону. Касаемо личности этого шпиона Джонс особенно сильно думал. Один из наложников… Но кто же именно? Толис? Не зря же он все время волком смотрел на Альфреда, а минувшим вечером он и вовсе шептался о чем-то с Эдуардом. Джонс еще до этого разговора заметил, что этот наложник его, мягко говоря, не сильно любит.       Человек, макушку которого Альфред заметил как раз у колен Константина, был прикован к стене жуткими цепями. Должно быть, его уже давно пытают. Все происходившее напоминало фильмы про Средневековье, и это было на самом деле жутковато, но Джонс постарался держать себя в руках. Он пригляделся и понял, что волосы на макушке светлые. Стало быть, это не Толис.       — Итак, — проговорил Тим де Вард. — Мы слушаем. Нам всем интересно, что ты делал в покоях фаворита короля этой ночью. Имей в виду, каждое лживое слово твое будет караться ударом плети.       Пленник жалобно хныкнул, но головы не поднял.       — Не… надо…       Что бы он там не совершил, а Альфреду стало жаль этого человека. Определенно, с Константином лучше не связываться.       — Что? — доходчиво поинтересовался де Вард. — Не значит ли это, что ты отказываешься говорить?       Он выразительно посмотрел на Константина, и тот, поняв намек, вцепился рукой в светлые волосы шпиона и беспардонно потянул наверх, заставив того показать лицо монаршим особам. Тут-то Джонс и застыл, точно громом пораженный. Нет, он совершенно не ожидал увидеть этого человека. Кого угодно, но только не его.       — Я не люблю повторяться, — с пугающим спокойствием сказал Тим. — А потому не заставляй меня злиться и делать то, чего я бы не хотел. Отвечай четко и ясно — что ты делал в покоях фаворита?       Джонс сглотнул и отвел взгляд. А ведь он привык считать этого человека своим другом, от того и больно было принять тот факт, что он желал ему смерти. Хотя если отодвинуть в сторону лирику, лучше учесть на будущее, что шпионом всегда может оказаться тот, на кого подумаешь в самую последнюю очередь.       Альфред никогда бы не подумал, что Эдуард может быть шпионом. Но вот он сидит на коленях, избитый и прикованный к стене цепями.       — Я… — Эдуард кашлянул. — Я лишь искал его… Хотел узнать, почему он не пришел на ужин…       — Ты решил выяснить это после полуночи, когда вовсе запрещено ходить по коридорам? — спросил де Вард. — Полагаешь, что я в это поверю? Какая бесконечно глупая попытка спастись. Константин.       Рыжеволосый, казалось, как раз ждал приказа. Он размахнулся, и Альфред вздрогнул всем телом, когда Эдуард закричал во весь голос. Удар плети, которую сложно было рассмотреть в темноте, пришелся на грудную клетку. Наверняка это очень больно. Все остальные присутствующие остались абсолютно равнодушны к страданиям пленника. Разве что Иван отвел взгляд на какое-то мгновение.       — Попробуем еще раз, — с ледяным спокойствием сказал де Вард. — И предупреждаю — следующий удар будет намного сильнее, Константин тебя пока жалеет. Повторяю вопрос — что ты делал в покоях фаворита. Признайся, и тогда я, возможно, даже сохраню тебе жизнь.       Эдуард болезненно захныкал. Он, казалось, готов был разрыдаться, и Джонсу стало его искренне жаль. Однако парень прекрасно понимал, что нельзя сейчас жалеть этого человека. Это шпион, этот человек хотел его убить, ведь так?       Тим де Вард выжидал. Его молчание пугало намного сильнее, чем угрозы, Альфред не пожелал бы оказаться на месте Эдуарда. В какой-то миг все отвели взгляды от пленника: король медленным шагом направился к прикованному цепями шпиону, а потом чуть склонился и коснулся рукой его волос.       — Я не люблю жестокостей, ты знаешь, — сказал он тихим тоном. — Генерал готов сжечь тебя прямо сейчас, так же, как в свое время сжег Феликса. Ты ведь помнишь, как это было. У Николая есть одна очень хорошая черта — перед тем, как обвинить, он находит неопровержимые доказательства вины. Так вот — твоя вина доказана. Но я не хочу убивать тебя, — король сжал ладонью чужие волосы и потянул вверх, заставив Эдуарда снова беспомощно хныкнуть. — Пока не хочу. Так дай же мне повод сохранить тебе жизнь. Просто ответь — почему ты хотел убить Альфреда?       Тим поджал губы, но ничего не сказал. Было ли все происходящее какой-то тактикой? Этот мужчина уже дал понять Альфреду, что стоит всегда обращать внимание на мелочи. В будущем понадобится, определенно. И если Джонс научится всем местным хитростям, де Вард больше не будет называть его идиотом. Возможно.       — Я… ваше величество…       Иван чуть ослабил хватку.       — Говори.       Он не требовал, хотя в тоне слышались стальные нотки. Надо полагать, процесс запугивания завершен, теперь можно спокойно спрашивать. Вряд ли Эдуард хочет, чтобы его снова били.       — Они меня заставили… Простите…       — Кто они?       Пленник зажмурился. Он так и не поднял взгляд на короля.       — Его величество Бервальд. Он… отправил меня шпионить. Меня вынудили, клянусь…       Иван кивнул. Это он и сам знал.       — Ты шпионил, и довольно долго. С этим все ясно. Сейчас меня больше интересует другое, — король отпустил волосы Эдуарда, а после присел на одно колено, дабы оказаться ближе к нему и посмотреть в глаза. — Кто приказал тебе убить Альфреда?       Пленник сглотнул. Он прекрасно понимал, что выйти сухим из воды не получится. Его слишком давно рассекретили, о нем все знают. Теперь надо попытаться спасти свою шкуру. Да, он очень хорошо помнил о том, что стало с Феликсом. Того парня сожгли на площади в назидание всем, генерал лично поджег хворост под ним.       — Его величество приказал.       Иван задумался.       — Зачем им его смерть до нашего брака?       Наконец, Эдуард решился посмотреть в глаза королю. Его руки дрожали, а тело, должно быть, саднило от боли.       — Я тоже удивился этому приказу. Его величество сказал, что я должен быть на страже и знать наверняка, кто у вас в фаворе. Если вы объявите о решении жениться, а избранник не будет угодным его величеству Бервальду, мне предписывалось его убить.       — Не будет угодным? — удивился Иван. — Что это значит?       Эдуард глубоко вздохнул, прежде чем ответить:       — Угодными его величеству были бы только представители королевства Воды. Всех остальных мне велено было устранять. Мне строго предписали, что такой жених должен умереть до свадьбы, чтобы король мог после снова заключить помолвку. Чтобы наследники правителя Льда принадлежали наполовину Воде.       На сей раз Иван кивнул:       — Все ясно. Бервальд лишен потомства, а потому намерен отобрать потомство у меня. Стоило ли удивляться…       — Отобрать? — не понял Альфред.       Должно быть, не стоило вот так лезть в это дело, но Джонс не мог более оставаться молчаливым наблюдателем.       — Бервальд может повелевать всеми детьми Воды. Если бы мой супруг был его подданным и зачал от меня, водный король мог бы легко лишить меня и супруга, и наследника. Он бы забрал его себе, чтобы воспитать в ненависти ко мне, а после использовать против меня.       Внимательно слушавший его де Вард перевел задумчивый взгляд на притихшего Эдуарда.       — Это так?       Тот кивнул.       — Да, ваша милость.       На сей раз Тим хмыкнул:       — Вполне недурной ход. Теперь все ясно.       Да, даже Альфред все понял. Какие, однако, интриги тут закручены. И ведь хорошо, что все это раскрылось, иначе бы Джонса просто устранили, как ненужную фигурку на шахматной доске. Нет уж, ему рано выходить из игры, он только начал играть.       — Ваше величество… — проговорил Эдуард. — Что теперь со мной будет? Имею ли я право просить о милости?       Джонс судорожно соображал, как быть. Ему совсем не хотелось, чтобы этого человека просто взяли и сожгли. Мало того, что он, возможно, еще много чего интересного знает, так и в принципе он человек совсем не плохой. Его просто по-человечески жаль.       — Стоило бы тебя казнить, — заметил Николай. — Ты столько лет шпионил за двором короля, и все же рассчитываешь на милость его величества? Не слишком ли самонадеянно?       Альфред даже не удивился. Генерал очень кровожаден и скор на расправу, тут уж ничего не поделаешь.       — А может, не стоит с этим спешить? — снова вмешался Джонс, очень надеясь на то, что его не убьют за болтливость. — Быть может, его можно использовать в наших целях?       Все присутствующие уставились на Альфреда, даже замеревший в стороне Константин. Джонс едва не покраснел, не зная, куда себя девать от слишком сильного смущения.       — Использовать? — уточнил Тим. — Каким же образом?       Американец сглотнул, стараясь сформулировать свои мысли.       — Ну, скажем так, перевербовать.       — То есть?       — Оставить все как есть, чтобы этот Бервальд и дальше думал, что контролирует ситуацию. Просто Эдуард будет доносить ему то, что выгодно нам.       У такой идеи было слишком много минусов и косяков. К примеру, кто может поручиться, что Эдуард их не перехитрит, к примеру, и как-то даст все знать своему королю? И даже если нет, у этого короля Бервальда большая власть над детьми Воды, коим Эдуард и является. Опасно оставлять его в живых, но и терять такого человека не стоит.       — Паршивая идея, — отозвался генерал.       Константин кивнул, соглашаясь с ним, но вот Тим и Иван были задумчивы.       — Если подумать, в этом есть смысл, — сказал король к большой неожиданности Джонса. — Мы решим этот вопрос завтра. А пока… — он посмотрел на Эдуарда. — Пока посиди тут и подумай. Я не хочу убивать кого бы то ни было, но второго шанса я никогда не даю. Просто запомни это на будущее.       Сказав это, он обернулся и зашагал в сторону выхода. Ровно в тот момент, когда Иван взял его за руку и потянул за собой, Альфред услышал, как де Вард сказал:       — Слово короля — закон. Тебе повезло.       Так, стало быть, правитель решил прислушаться к мнению Джонса?       Они направились обратно в тот коридор, что вел к лестнице, а потому американец даже обрадовался, поняв, что они скоро вернутся в покои короля. Оставаться в подвале желания не было.       — Нам о многом нужно поговорить, Альфред, — сказал Иван, не оборачиваясь к нему.       Джонс лишь кивнул. Да, определенно надо. Этим они и займутся, не все же время им трахаться, как озабоченным.

***

      Из распахнутого окна дул прохладный ветерок. Большая комната, просторная и небогатая на наличие мебели, была окутана в полутьму. Свет полной луны проникал в нее, освещая силуэты людей, что были в постели.       Взрослый мужчина, бледный и светловолосый, довольно красивый, но суровый даже в час утех и ласк, лежал на спине. Он был расслаблен, хотя сильные ладони, что то и дело сжимали простыни, были напряжены. Мужчина тяжело дышал, снова и снова ощущая чужую плоть внутри себя. Ему всегда нравились эти ощущения. Никто бы не поверил в то, что этот человек больше любит отдаваться, чем брать.       И никто не поверил, что его супруг всегда был ведущим в их незамысловатых отношениях. Он выглядел намного моложе, был худ и обманчиво хрупок, с милым, по-юношески свежим лицом и озорным взглядом сиреневых глаз. Он всем казался ангелом во плоти, и лишь его законный супруг знал о том, каков он на самом деле.       Этого молодого мужчину зовут Тино. Ему давно минула двадцать седьмая весна, а он все такой же юный и молодой, как в день их знакомства. Тогда, помнится, его еще будущий супруг был сражен наповал именно его обманчивой хрупкостью и слабостью.       Тяжело вообразить, как это произошло. Бервальд, которого народ Воды называл Мужественным, был единственным сыном своих королевских отцов. Его родной брат скончался еще ребенком, а единственными оставшимися кровными родственниками были злейшие враги королевства Воды, правящая династия Льда. Когда он возмужал, правивший отец отыскал ему достойную партию, юношу благородного происхождения по имени Лукас. Он был вполне симпатичен Бервальду и дело шло к свадьбе, но в скором времени оба старших короля погибли во время разразившейся войны с королевством Льда. Бервальд стал королем, но жениться он не спешил, держа траур по отцам. А потом произошло нечто, что перевернуло все с ног на голову. Молодой король влюбился.       На самой границе с королевством Льда, в самом холодном регионе Воды, находилось небольшое охотничье поселение. Оказавшийся там по важному делу Бервальд вынужден был задержаться в поселении на долгие три дня. В один из этих дней он увидел мальчишку, совсем еще молодого, такого озорного и улыбчивого. Этот парнишка сразу украл сердце короля, но не сразу осознал это. Совершенно растерянный Бервальд и сам не понял, как так вышло, что он беспардонно затолкал этого мальца в свою карету и увез с собой в столицу.       Тино его боялся. Страх был отнюдь не беспричинным, и молодой король это понимал. Он тут же объявил о том, что скоро женится, но следом за этим заявил о расторжении помолвки с Лукасом. Все были шокированными этим невероятным поступком. Поговаривали даже, что безродный мальчишка колдун, что он приворожил короля. Пару раз его даже попытались убить, но Тино был охотником с рождения, он всегда был начеку и мог защитить себя. Бервальд даже не объяснился с Лукасом. К слову, согласия на брак у Тино он так же не спрашивал.       Свадьбу сыграли, вчерашнего простолюдина Тино объявили вторым королем, а оскорбленный Лукас вернулся в отчий дом. Разорванная помолвка с королем сыграла с ним злую шутку. Все то и дело шептались о том, что он был обесчещенным или в нем обнаружили изъян, кто-то и вовсе злорадно смеялся, приговаривая, что благородному графу предпочли сельского простолюдина. О том, какого было отверженному жениху, Бервальд старался не думать.       Тино крепко сжал его плечи, выдохнул и толкнулся в него в последний раз. Практически всегда, когда они делили ложе, король предпочитал быть ведомым. Он и сам не мог объяснить подобное желание, но прекрасно знал, насколько сильно Тино нравится такое положение вещей.       Едва лишь кончив, он вышел из него и отстранился. Бервальд утер пот со лба и прислушался к собственному сердцебиению. Даже исполнение супружеского долга больше напоминает обязанность, нежели приятное составляющее брака, и Бервальд прекрасно понимает, как так вышло. С этим ничего невозможно поделать, это никак не изменить.       — Ты озлоблен?       Тино не смотрел в его сторону. Отыскав на полу брюки, он в спешке натянул их на себя.       — Вовсе нет. Просто осознаю, насколько это бессмысленно.       Стоит заметить, что их совместные ночи были полны страсти и нежности, но отсутствие самого важного составляющего семьи портило им жизнь.       — Пора перестать переживать из-за этого, — сказал король. — Раз так вышло, придется смириться.       Они столько раз пытались завести наследника. То, что другим удавалось с легкостью, стало для них непосильной задачей.       — Придется, — кивнул Тино. — Семь лет прошло.       Бервальд приподнялся с места. Он знал, о чем думает его супруг, знал, что Тино винит в этом только себя. Однажды они поссорились, и он сказал: «Это ты плодовит и породист, а я безродный, не стоило тебе брать в дом чернь». Сколь бы сильно король не любил своего супруга, он понимал, что, возможно, когда-то совершил ошибку. Правитель должен думать о благе страны, а не своих чувствах. Но сделанного не воротишь.       — Не думай об этом. Ты ведь знаешь, что я люблю тебя…       Наконец, Тино обернулся. Он уже крепко затянул шнуровку на брюках и отыскал на полу свою рубаху.       — Я знаю, Бервальд. Однако тебе стоит поискать себе любовника. Попробуй зачать кому-то другому наследника, пока я провожу время на охоте с Хенриком. Клянусь, я выдам твоего сына за своего и стану ему родителем. Я смирюсь, лишь бы не оставлять тебя без потомства.       Он произнес это спокойным и ровным тоном, но это лишь сильнее злило Бервальда. Да, эти слова он слышал не в первый раз. Тино много раз говорил о том, чтобы он завел бастарда, которого они в тайне от всех могли бы объявить наследником. Но королю эта идея совершенно не нравилась. Быть может, ему удастся реализовать иную свою задумку. Правитель королевства Льда приходился ему двоюродным племянником. Это совсем еще молодой мужчина, пока еще не женатый. По логике вещей, он и его наследник могут считаться претендентами на трон Воды как кровные родственники. Особенно это касается наследника. Именно поэтому Бервальд лелеял надежду о том, чтобы лишить короля Ивана наследника, забрать его сына себе и воспитать как своего собственного сына.       Такова была его позиция. Лучше принять чужого сына, но законного, чем своего родного, но бастарда.       — Мне противны эти разговоры, Тино.       — А мне противно предлагать тебе это, — отозвался тот. — Однако хуже будет, если дети Льда захватят королевство Воды. Подумай об этом.       Одевшись, он направился в сторону двери.       — Куда ты?       — Пройдусь.       Не говоря более ни слова, он покинул королевские покои.       Бервальд выдохнул и лег обратно. Он уже смирился. Стоит ли переживать о том, что уже нельзя изменить. Но вот Тино не сможет смириться никогда, и это омрачает их жизнь.       Король уже решил для себя, что не будет плодить бастардов. Нет, у него иная цель — оставить без наследника вражескую династию. Он добьется своего, а Тино поймет, что ошибался. Непременно.