Мое тяжелое счастье

- Ну и кто опять бедокурит? – На кухню неслышно зашел Чже, аккуратно, на цыпочках, улыбаясь. МинМин, повисший на нижней полке дверцы холодильника от испуга икнул и разжал пальчики. Шлепнувшись на попу, он даже не пискнул, потому что памперс отлично защищал от ударов папиной руки и постоянных падений. Малыш снова икнул и запихал один пальчик в рот, оборачиваясь на маму: большие, невинные глазки и довольная улыбка: - А я кусать захател. Там молакоооо! – Обслюнявленный пальчик ткнул в недра открытого холодильника. - Надо было попросить меня, солнышко. - Ты спалааа. - Золотце, я люблю тебя. – Парень, закрыв холодильник, склонился к сыну, чмокая того в макушку. Ребенок смутился и попытался уползти, но мужские руки его опередили, поднимая в воздух и перенося в детский стульчик. - Сейчас я подогрею тебе молоко. - Ты паешь са мной?? - Да. – Чуть подумав, согласился Чже и погладил живот. – Мы хотим кушать. - Тепель мама такая же абжолка как и я. – Захохотал МинМин, заставив засмеяться и ее. - Почему ты ведешь себя как наш папа, Мина? – Парень не мог не нарадоваться на малыша: тот постоянно смешил его, а иногда даже удивлял. Вчера, например, помог «мыть» полы, насобирав на одежду кучу пыли, потому что умудрился залезть под лестницу. Пошумев в темноте как ежик, он вылез оттуда чихая и жмурясь от яркого солнечного света. Увидев маму, стоящую возле окна, он тут же рванул к ней и обнял, признаваясь, что хоть ему там и было страшно, но он храбрый как папа и поэтому не плакал. - Нааааа! – Чже отвлек от раздумий громкий голос. Его МинМин снова протягивал ему свою бутылочку, переставая быть собственником. Парень сделал вид, что попробовал молоко и блаженно зажмурил глаза: - Ммм, как вкусно. – Видя, что ребенок поглощен самодовольством, он сменил тему. – Малыш, ты поспишь сегодня со мной? Чанмин на минуту задумался, уставившись в потолок и грызя резиновую соску: - Да! ЧжеЧжун последнее время перестал забирать на ночь сына в их с Юнхо спальню, потому что заметил, что малыш требует независимости. И теперь он ужасно скучал по своему сопящему родному крохе, лежащем в обнимку с его рукой. Юнхо вообще заявил, что Мин требует строгости, поэтому не стоит его баловать и брать к себе спать. Хотя, причиной являлся не отцовский инстинкт, а желание побыть с женой наедине. Но ведь теперь ее требовалось беречь, так почему бы не забрать малыша обратно к себе? - Ну что, пойдем, солнце? - А что?? Мама тепель спит са мной днем? Оказавшись на полу, МинМин схватил Чже за мизинец и повел в родительскую спальню. Не сводя влюбленного взгляда с ребенка, парень удивленно осознавал: его сын стал наблюдательным. Теперь он обращает внимание на то, что раньше для него было обычно. Ведь Чже действительно раньше никогда не спал в обед, используя свободное время для уборки дома. Он обленился? Будет ли это злить Юнхо? Будет ли из-за этого нервничать его маленький обжорка? Но этот самый маленький не собирался давать маме даже повода так подумать, потому что уже многое понимал. Сейчас, например, он хотел, поспать с мамой, чтобы она тоже отдохнула. Только поэтому он и согласился лечь с ней. Хотя: - Мама, ты же плавда поспишь са мной? – Забравшись на кровать, он тут же посмотрел на маму, которая повернулась закрыть дверь. Он испугался. В глазах появились слезы. – Ты ухотись? Лаботать? - Что ты, солнце. – Увидев расстроенного, всхлипывающего малыша, пытающегося в первый раз сдержать истерику, парень тут же подбежал к нему, прижимая к себе. – Я просто закрыл дверь. Я останусь с тобой. Твоя мама стала ленивой-ленивооой. – Протянул в конце Чже, смешно писклявя и укладываясь на бок. – Прости, что раньше не брал тебя к себе. Я так соскучился. Иди сюда, мой МинМин. - Я тосе саскусился. Сына шмыгнул носом, утирая слезы кулачком, а затем со всей силы прижался к маме, утыкаясь щекой к груди и слушая знакомое сердцебиение – его самую лучшую колыбельную. Чуть подумав, он укусил маму за кофту, оставляя мокрый след и делая затяжку – пусть она снова порадуется. Она ведь всегда так смеется, когда видит дырку на своей одежде. Глупые мысли не давали Чже покоя: Юнхо скоро вернется? Что приготовить на ужин? Он так и не убрал в коридоре игрушки…как же так? Услышав раздавшееся под боком сопение, парень запихал свою мысленную головомойку подальше и просто расслабился – ради того, чтобы побыть с сыном подольше, он согласен забыть о проблемах, о тех игрушках в коридоре… - Мать твою ж!! – Юнхо зажал рот ладонью, сдерживая стон. Открыв входную дверь и не увидев света в зале, он разумно решил, что его родные спят, поэтому и сам не стал включать свет в коридоре. Но пока он добрался до входа в гостиную, ему показалось, что он перешел минное поле: резиновые слоники и зайчики, погремушки, пластмассовые звездочки и круглые мячи под ногами. Он раз двадцать наступил на что-то острое, раз десять на что-то пищащее и пару раз чуть не улетел в неизвестность, навернувшись на теннисных мячах. Выглядел он о стороны, наверно, эпично, но ему самому было не смешно. Ноги нещадно болели, а портфель с документами сейчас валялся в одном из темных углов вместе с мобильным. Кажется, уже бывшим мобильным. Со счастливым вздохом открыв дверь спальни, он увидел спящих. Но видимо, Чже не спал. Потому что услышав шорох одежды, приподнялся и посмотрел на мужа: - Ты пришел? Я сейчас выйду. – Тихо прошептал он и аккуратно встал с кровати. Удостоверившись, что МинМин крепко спит, Чже вышел из спальни, и уже прикрыв дверь, позволил себе вольность: - Ура, ты дома. Юнхо на руках унес счастливого Чже на кухню и уже там зацеловал. Потирая глазки, сонный малыш вышел из спальни. Услышав громкие голоса папы с мамой, он только собирался бежать к родителям, но передумал. Ему показалось, что они ругаются: - Такой кавардак. Ты бы видел меня, когда я зашел домой. - Прости. Прости, пожалуйста! Я плохая мать, раз допускаю такое. Это не давало мне уснуть…я потерял совесть! - Чже, прекрати. Я ведь не сержусь. - Но я же вижу, что тебе это не нравится. - Мне не нравится, что ты нервничаешь. А про игрушки забудь. Я сам их уберу. Перестань. Ну, Бу… - Я веду себя отвратительно! А ты даже не хочешь указать мне на мои ошибки! Ребенок испуганно заглянул на кухню, сам прячась за стену. Папа держал маму за талию, а она вырывалась и кричала. Но папа почему-то улыбался, смотря на все это: - Твои выходки так заводят, Чже. Ты даже не представляешь как… - У меня срывы, а тебе смешно! Уйди! МинМин, который мучился, не понимая почему ругаются мама с папой, долго не сводил с них взгляда, но так и не решился зайти. Он не знал, что через секунду после того, как он отвернется, его родители начнут целоваться. Уйдя в свою детскую, он уселся в углу за большой игрушечной собакой, скрывшись за ней полностью и позволил себе заплакать. Только теперь это были настоящие слезы, не притворные. Ему не дали побыть одному наедине со своим страхом – в комнату вошел Юнхо. - Чанминааа, ты где? – Через минуту большая собака была убрана в сторону, а сам малыш прижат к широкой груди и убаюкан. – Почему ты плачешь, родной? Почему ты не встречаешь папу? - Вы лугались. Юнхо отрицательно помотал головой, наигранно хмуря брови. - Лугались, я слысял! И снова парень помотал головой, пытаясь казаться устрашающим. МинМин начинал догадываться, что с ним играют: - Вы лугались? Юнхо в третий раз помотал головой и не сдержал улыбки – его карапуз раскусил папу, догадавшись, что тот шутит. - Мы решали, кто должен убирать игрушки. Я хотел, чтобы это сделал ты, но мама начала рьяно тебя защищать. Чем ты ее подкупил, что она так балует тебя? А, Мина? Ребенок хмыкнул, а потом засмеялся: - Я ее плинц. - И не поспоришь. – Хохотнул Юнхо, выходя из детской с сыном на руках и направляясь к жене, сидящей в коридоре и держащей в руках разбитый сотовый…