Моя (не)идеальная жизнь: Превратности судьбы

Пламя жрало изнутри, отчего тело покрывалось липким потом, вызывая дрожь и, как ни странно, рвоту. Тоби, к моменту моего пятого по счету пробуждения, уже покинул страну, а я не смог выйти из гостиничного номера. Сейчас заметно полегчало, но от предложенного ужина в номер пришлось отказаться. Зубы скрипели, едва не крошась, но я упорно прятал каждый ноготь за телесным пластырем, надевая сверху напальчники, потому что выжить без душа в такой ситуации просто нереально. Температура спала, но я не мог избавиться от распирающего ощущения под поврежденными ногтевыми пластинами. Какой мазью пользоваться? К кому теперь вообще обращаться в таких случаях? А самое печальное, что во всей этой суматохе я забыл попросить Тоби оставить пометку за меня о том, что мой телефон, мягко говоря, взорвался. Хотя, в свидетелях есть Дзецу, который чистил записи с камер наблюдения, поэтому особых проблем возникнуть не должно. За окном уже была ночь, когда произошло моё очередное пробуждение в пропитанной потом постели. Сам номер абсолютно простенький, с небольшой комнатой в одно окно и совмещенным санузлом, поэтому тихие шаги по паркету нельзя ни с чем перепутать! Сердце глухо ухало где-то в районе горла, душа и не давая мозгу здраво рассуждать, а вот глаза распахнулись сами собой, желая увидеть незнакомца до того, как я умру. Отчего появилась мысль, что меня пришли именно убивать, я даже сам не успел понять. — Ты слишком беспечный. — Взгляд медленно поднялся от чужих колен выше, рассматривая знакомый торс, а затем ещё выше, упираясь в лицо рыжему. Пэйн?! Что ты здесь забыл? Боги, как давно я тебя не видел! Стоп, как ты меня нашёл? Это Тоби меня сдал? Кажется, мои щеки даже сквозь темноту ночи показали как умеют белеть до практически прозрачного цвета. Что я опять успел сделать? Я бы вернулся, клянусь, я не думал сбегать! Мысли испуганными белками скакали по извилинам, иногда врезаясь друг в друга и падая, сцепившимся клубком, таким образом не давая мне произнести ни одного слова. — Ты не подтвердил миссию на завтра во Франции. — Дьявол! Тоби, какого чёрта, ты не мог пораскинуть мозгами и сделать эту чёртову пометку? — Точней, сегодня. — Сев на кровать, я свесил ноги с её края и тут же поежился от прохладного прикосновения к моему разгоряченному лбу. — Я бы удивился застав тебя в полном здравии. — Я тихо хмыкнул, блаженно прикрывая распухшие веки. — Ты подозрительно тих, Дейдара. Повредили челюсть? — Указательный палец с силой заскользил по синяку на моей скуле. — Я рад вас видеть, Пэйн-сама. — Называть его сейчас господином, могло привести к недопониманию. Почему вы здесь? Сомневаюсь, что пришли проконтролировать мою исполнительность. Задание в стране лягушатников не такое важное, а если и такое, то вы бы лично отправились на его исполнение, раз у вас есть свободное время. Вы здесь из-за меня, но по какой именно причине? Я не так сильно напортачил. — Воспользуйся душем. — Коротко кивнув, я быстро скрылся в ванной комнате и, только захлопнув за собой дверь, перешёл в состояние «священного ужаса». Кто-нибудь когда-нибудь потрудится мне объяснить что за дерьмо происходит вокруг? Говорю — плохо, молчу — плохо, почему всё, что я не делаю, приводит к отрицательному результату? Рыжий крайне раздражителен сейчас, и, судя по всему, он даже не знает о том, что произошло во время вскрытия сейфа. Дзецу не сохранил записи с камер или Пэйн так сильно занят, что не просмотрел их? И первый, и второй вариант, крайне бредовый, потому что меня бы тогда не выследили. Зачем, мать вашу, он здесь? Вот ни за что не поверю, что нельзя было мне подослать кого-нибудь из проверенных, но местных шестерок! Стискивая зубы я выкручивал вентили в душевой кабине ладонями, так как мозг сознательно заставлял избегать прикосновения подушечками пальцев к чему-либо из-за боли, которая ещё слишком остра в воспоминаниях. Горячо, холодно, снова горячо, исходя из такой простой математики, в сумме получается хреновый сантехник, не умеющий давать нормальное давление в трубы! Малюсенькие одноразовые баночки с гелем для душа и шампунем стояли нетронутыми, по той причине, что я не смог зубами вскрыть крышку. Это уже мой третий поход в душ в номере, но к скачкообразному напору воды я так и не привык. Запрокинув голову, я мок под острыми струями, что иглами впивались прямо в кожу лица. Сколько нужно простоять вот так, чтобы смыть с себя едкий запах пота, не используя при этом мыло? Глаза из-за воды не открывались, но темнота не давила, напротив, ничего не отвлекало от мыслей. Наша последняя встреча с Пэйном была давно и прошла она в весьма сомнительном формате, поэтому, что мне делать сейчас? Нужно ли обсудить моё прошлое поведение и извиниться? Я оказался не прав, по всем пунктам, но полученное тогда знание ошарашило, и я поступил неразумно. Мне даже стыдно как-то. Промолчать и оставить всё как есть? Вот только моё молчание кажется немного выводит Пэйна из себя, хотя он безэмоциональный, и мне это наверняка показалось. Выплюнув непрошенную воду, я опустил голову и позволил каплям весело барабанить мне по затылку, но такой душ крайне скучен. Точно, в первую очередь расспрошу о задании и сообщу про телефон! От такой простой догадки я даже повеселел и оживился, уже активно двигаясь в маленькой кабинке. То Пэйн так безмятежно заявляется в мой номер, то исчезает как призрак, оставляя после себя раскрытое настежь окно и свежее застеленное белье на кровати. Сказать по правде, я сначала подумал, что у меня бред от температуры и на самом деле рыжий никогда и не приходил, но запах выкуренной совсем недавно сигареты говорил об обратном. Уходить через окно четвертого этажа никто бы не стал, скорее выветривали спертый запах, но тогда почему и куда он ушёл? Я аккуратно коснулся всё ещё опухшей от синяка скулы, которая заставила меня остаться в этой стране, и начал медленно анализировать. Просто потому что мозг слишком устал и я требую от него невероятных вещей, мысли вызвали физическую боль. Если меня так откровенно контролируют, значит, есть два варианта, во-первых, не хотят, чтобы я сделал что-то не так, во-вторых, для того чтобы сделать что-то именно «так», нужен именно я. Вывод, во Франции нужно что-то взорвать. Выдох. Вдох. Сигаретный запах практически выветрился, значит, гость ушел минут пять, максимум десять, назад. Если я так нужен, рыжий остался где-то поблизости, на этаже номера по бокам свободны, и я бы взял тот, что ближе к лифту, ведь так цель сто процентов пройдет мимо, если захочет улизнуть. Ни записок, ни пометок, вероятней всего рейс не утренний, поэтому меня не оповестили, но почему он ушёл? Скорей всего разговор по телефону, при котором мне не стоит присутствовать, и поэтому его скорее всего сейчас нет в номере. Может бар на первом этаже? Выдох. Я сбился с ритма мыслей, когда услышал как какая-то дверь в общем коридоре тихонько хлопнула. Ошибка лишь в том, что мой непосредственный начальник не спускался вниз, он просто дошёл до лестницы и вернулся назад в номер. Простой анализ происходящего из минимума данных, которые мне так «любезно» бросили прямо в лицо. Почему я так уверен в своих выводах? Потому что это Пэйн. И вот я вжат щекой с синяком в дверь, внутри комнаты Пэйна, который абсолютно не напрягаясь продемонстрировал своё превосходство. С его волос всё ещё капает вода, с моих уже нет, но они всё ещё мокрые, поэтому и футболка налипает к лопаткам. Я выждал минут двадцать и отправился к своему начальнику, вероятно вытащив его из душа, но после любезного приглашения внутрь, произошла такая оказия. Глубокая ночь не видна за зашторенным окном и свет мешает правильно оценивать какое время суток, но я то знаю точно. — Я хотел узнать о задании, хм. — Едва я начал говорить, как меня снова приложили о дверь, сделав небольшой замах, не больно, но ощутимо. — Твоя глупость спутала мне планы. — Отлично! Диалог, ура! О какой именно глупости речь? — Давай посмотрим, что на этот раз случилось? — Я даже не сразу понял о чем речь, но голову уже не впечатывали, вместо этого заломив мою руку за спину. Хлесткий звук снятия напальчника разбавлялся моим сопением, и вот это точно было странно. Помимо меня, отчет должен предоставить Тоби и Дзецу и неужели никто из них не упомянул обо мне? Пластырь отлип, заставляя зашипеть и упереться в злосчастную дверь лбом, чувствуя как руку поднимают ещё выше, для того чтобы рассмотреть повреждения. — Игла? — Следующий палец обнажили точно также, только в этот раз сжав верхнюю фалангу, отчего мои глаза тут же потеряли фокус, и я стал постыдно оседать на пол. Свинцовая голова ныла, однако от двери шёл едва ощутимый сквозняк, который я бы никогда и не почувствовал, если бы не очнулся всё там же. Глаза резало от света, но наблюдая за тем, как Пэйн лохматит рыжие волосы полотенцем, я понял, что отключился совсем не на долго. Подтянутое тело, подсушенные мышцы так и перекатывались под чистой кожей, словно делая акцент на пирсинге, пробивающемся даже на спине. Позвонки заканчивались копчиком, а на твердых ягодицах не было белья, отчего взгляд застопорился на этой точке, не желая повиноваться мне. Глядя на одних, нет сомнений что ты главный, но здесь ситуация обратная, у меня ни разу не возникло мысли о каком-либо доминировании. Даже будучи полностью обнаженным, Пэйн вызывал лишь желание подчиниться ему, и я завидовал этому феномену. Медленно принимая сидячее положение, я пытался унять навязчивый звон в ушах, а объект моего пристального внимания не торопясь накинул гостиничный халат, бросая влажное полотенце прямо на пол. Меня игнорировали, но не выпроваживали, оставляя время на то, чтобы придти в себя. Ровное, тяжелое дыхание позволило наконец подняться, но подходить к пирсингованному всё же не следовало. — Сними пластыри, раны ещё сопливятся и не подсохли. — Сев на край кровати и достав телефон, изрек Пэйн, даже не взглянув на меня. Мой приход это явная ошибка, но я не могу понять, почему? — Телефон в ходе задания сломался, поэтому я не смог подтвердить новую миссию, да. — Аккуратно поддерживая диалог, я пытался присмотреться к мимике рыжего, что остался полностью безучастным к моим словам. — Зачем ты пришёл? — Прямой взгляд заставил сглотнуть и отупеть, хорошо хоть это длилось не более пяти секунд. Его пальцы тут же возобновили набор текста, едва он перевёл внимание на экран мобильного, быстро и четко вбивая какие-то данные. — Узнать на счёт завтра, хм. — Совсем чуть-чуть слукавить ведь можно? — Сиди в номере, я подумаю над тем, чем ты можешь быть полезен в данной ситуации. — Выходит, что причина недовольства рыжего в моём физическом состоянии? Я нужен в полной боевой готовности? Тогда никаких проблем. — Если нужно что-то взорвать, то я могу, да. — В любом своём состоянии. Ритм набора текста сбился и Пэйн просто отбросил телефон на кровать, незамысловато хрустнув шеей. — Свободен, Дейдара. — А я ведь думал о том, что хочу сказать при нашей встрече, вот только вышло снова всё не так. Почему так сложно говорить то, что действительно хочется? Я скучал и хочу остаться с этим человеком подольше, даже если мне придется просто молчать и спать в кресле. Одиночество отвратительно по своей природе. — Можно мне… — Пошёл. Вон. — Ухмылка вышла обреченной, а спорить было бесполезно, поэтому я удалился, максимально аккуратно прикрыв за собой дверь. Свет от фонарей освещал пустынную улицу, на которой легкий ветер гонял обертку из-под чипсов по тротуару. Ночь во всей красе очернила небо, скрывая звезды за отблеском софитов города, наверно поэтому луна выглядела осиротевшей и такой же одинокой, как и я. В моём номере не горели лампы, я и без них отлично всё видел, а открытое окно заменяло телевизор, который не хотелось включать. Один за одним я освобождал ноющие пальцы из плена пластырей, раздумывая о том, что от одного вида обнаженного Пэйна у меня встал, но за свободными шортами этот факт скрылся от пирсингованного. Во всяком случае, я на это очень надеялся. Сны обещали быть яркими, если вообще удастся заснуть из-за такого адреналина. Пробуждение вышло пятитонным, потому что по ощущениям меня придавила плита. Надгробная. В дверь настойчиво стучали, желая отдать мне заказ еды в номер, и горничную мало интересовало, что вообще-то я ничего не заказывал. Ненавидя весь мир, и эту адскую даму в частности, я всё же удосужился открыть дверь, пропуская гостей внутрь. Пэйн выглядел гораздо лучше меня, облокотившись на стену, он ждал когда женщина выйдет, только после этого переступая порог моей скромной обители. На завтрак меня ждало мороженое, в виде трёх белых шариков политых шоколадом и две пухлые вафли с ягодным джемом. Такой аналог овсянки мне нравился куда как больше, однако, причин для смены моего рациона нет. «Если вам лижут зад, не обольщайтесь, вам его просто смазывают», эта фраза всплыла сама собой, и от этого становилось жутковато. Маленькая ложка не хотела держаться в трясущихся пальцах, но в кулаке ей орудовать стало вполне приемлемо. Звяканье по стеклянной миске выходило слишком уж громким, возможно потому что в комнате стояла такая тишина, что можно было услышать как по коридору ходят немногочисленные люди. Телевизор что ли включить? — Понравилось? — Пэйн оставил внешний мир без своего проницательного взгляда через моё окно и медленно двинулся ко мне. — Вкусней каши, да. — Прикончив мороженое, я отправил в рот кусочек воздушной вафли, что ещё сохранила тёплую температуру и свежесть. Спрашивали меня не о еде. Мне пиздец. Или еда отравлена, или мне сейчас сообщат то, после чего я выйду прямо в окно. Ну хоть доем, а то чего добро пропадать будет. — Я не садист. — Ладонь Пэйна чуть сжала моё плечо, а десертная ложечка выскользнула из моего кулака заставляя чертыхнуться от неожиданности. — Но если тебе так нравится, то я добью рисунок на всех твоих ногтях. — Его прикосновения спустились по руке вниз, к левой кисти, которую я мечтал не поднимать, однако воспротивиться этому нельзя. Пирсингованный стоял за моей спиной и чтобы увидеть его, мне бы пришлось запрокинуть голову, вот только он уже поднял мою руку вверх, аккуратно стискивая запястье. Тонкий и острый металл сначала лишь царапнул подушечку здорового пальца, а затем подполз под коротко остриженный ноготь. Волосы и на затылке, и на всём теле, встали дыбом, сдавая меня с потрохами. — Кто-то сказал мне, что мучают тех, кого любят, хм. — Рот наполнился неприятным металлическим вкусом, из-за того, что игла чуть сильней вжалась в моё мясо. — Мне кажется, что верно обратное, любят тех, кого мучают, да. Забавно, не так ли, м? — Крупные уродливые мурашки сделали кожу гусиной, а веки закрылись сами собой. Лучше выдохнуть, так крик выйдет глуше и короче. — Очень. — Игла исчезла так и не оказавшись под ногтем, а костяшек коснулись сухие губы, что произвело не менее ошеломительный эффект. В аэропорту меня ждал эконом класс, так как синяк на лице хорошо маскировался под слоем грима, от которого стало ещё жарче. Больше я не рисковал расспрашивать о том, что нас ждёт во Франции, а из указаний мне только сказали ждать на парковке, после приземления. После неудавшейся экзекуции мне выдали мазь, и более того, когда я кое-как справился со смазыванием ногтей, мне покрыли их чем-то напоминающим клей. Тугой бежевый пластырь не выдавал травмы, и я без проблем прошёл регистрацию, игнорируя рыжего у соседней стойки. Пушистые облака напоминали снежные сугробы, а яркий диск солнца стыдливо прятался за ними, вызывая улыбку. Он меня не любит, я его тоже, но отрицать интерес с двух сторон явно грешно. Это даже смешно, говорить о грехе в одном предложении, где упоминается сам Папа Римский. Искушение и секс, приправленные страстью, с доброй щепоткой желания, вот как бы я охарактеризовал своё отношение к этому человеку. А что тогда любовь? Благодарность, забота? Мало и скудно, больше похоже на дружбу. Чувствовать очень сложно, может поэтому все профессионалы рано или поздно приходят к тому, что просто перегорают и им становится всё равно? Да, выходит, что я ещё дилетант. В этот раз самолет действительно сел в международном аэропорту Франции, а не на военной базе, под звуки Металлики. Приятный мандраж заставлял плечи передергиваться, но парковка слишком огромна, да и наблюдать за радостными встречами родственников, возлюбленных, друзей, как-то тошно. От чужой радости больно, как от собственной ущербности, но если уничтожить всё это, то можно обрести облегчение. Чёрный автомобиль какой-то местной марки остановился совсем рядом, ожидая своих пассажиров, и я скучающе пытался увидеть водителя. Если бы камеры здесь смотрели только на меня, то мог получится отличный коллаж. На первом фото, я с интересом, но украдкой поглядываю на водительскую дверь, что медленно открывается. На втором — мои выпученные глаза и полностью отупевшее выражение лица. На третьем — злость и презрение. Вероятно, я испытал ревность, потому что увидеть Антонио живым, это одно, но понять, что он приехал встречать Пэйна, это другое, и третье — присутствовать при этой встрече! Щебетание с постоянным обращением: «господин», кривило моё лицо, но рыжий его даже не осаживал, хоть и сдержанно, но отвечая на поток вопросов. Эта скотина едва не повизгивала от восторга, пытаясь всячески угодить пирсингованному и его поцелуй в висок, в виде похвалы, буквально скрутил узлом мой желудок. Необоснованная, ничем не подкрепленная, злость и ненависть, заставляли глаза метать искры, а также продолжать стоять изваянием, ровно до того момента, пока обо мне не вспомнили. — Сядь назад. — Бросив через плечо приказ, Пэйн открыл водительскую дверь, сменяя таким образом Антонио, который поспешил сесть вперед, а я ограничился кивком и дернул ручку задней двери. Оказывается, я тоже должен ехать в компании. Короткостриженная темноволосая девушка с острыми скулами даже не взглянула на меня, примагничиваясь взглядом к профилю рыжего. И смешно и грустно, ведь в машине все кто спит с её водителем, это легко определить по взгляду. — Переоденетесь в гостинице. — Как по команде я услышал дуэт голосов, скандирующий: «хорошо, господин», и это взбесило ещё больше. Унизительно. Упираясь виском в стекло, я прикрыл веки, намереваясь ехать именно так, до самой гостиницы. Нет человека, нет проблем, а искушение свернуть шеи этим двоим у меня сейчас слишком велико. Да поможет мне Бог. Вот чёрт, его наместник — водитель этой адской колесницы.