Моя (не)идеальная жизнь: Превратности судьбы

Я снимаю свой вопрос про то, куда мы едем, у меня появился более интересный объект для раздумий — Aston Martin. Новенький, темно-вишневый зверь припарковался у каменной ограды внутреннего двора отеля, и я не сразу понял, что мы направились именно к нему. Я привык ассоциировать Пэйна с мотоциклами, спортивными и дорогими, но никак не с такими автомобилями. Нет, не то чтобы он ему не шёл или рыжий выглядел глупо, садясь за руль такой роскошной игрушки, но просто это что-то новое и никак не укладывающееся у меня в голове. Сколько она вообще стоит? Миллион долларов? Два? Не слишком ли это привлекает внимание? У организации есть на такое деньги? Боги, о чём я думаю? — Куда мы едем, м? — Сглотнув подступивший к горлу комок, выдал я, радуясь, что мой ошарашенный взгляд скрыт за зеркальными очками. Не в аэропорт — точно. Почему не такси? Сам рыжий, видимо из-за того, что я испортил его одежду, сегодня предстал в простой черной футболке поло и светлых штанах, что не указывало на встречу людей с многомиллионными счетами в банках. — Не стоит переживать или бояться. — Моргнув фарами, металлическая зверюга разрешила нам оказаться внутри. Мне наверняка стоило выдать что-то более оригинальное, всё же это моя первая фраза после ночного происшествия, но я слишком поздно об этом подумал. — Какой смысл убивать своих подчиненных, которых практически невозможно заменить? — Какая интересная фраза: «практически невозможно», из-за неё я чуть не стукнулся затылком о крышу, усаживаясь в низкий транспорт. — Зачем убивать, когда можно разменять, м? — Дверца открывалась не прямо вверх, как у Lamborghini, а всего лишь под небольшим углом, что заставило повозиться с её закрытием. Расслабиться в таком салоне просто нереально, такое чувство что я попрошайка, которого привели в ресторан. Ну не люблю я всю эту роскошь! — Разменять? — Боги, тут даже ремень безопасности идеальный! Бесит. — Ты знаешь слишком много, это не безопасно и расточительно, Дейдара. — Ноги вытянулись, а кресло буквально обволокло, словно теплый плед в зимнюю стужу. Двигателя не слышно, а сам ход такой плавный, что напомнил мне парение, всё-таки заставляя предательски расслабиться. — Ну, а если предположить, что кто-то взял в плен, скажем Конан… — Конан в Акацуки не из-за внешности или связей, Дейдара. И я бы посочувствовал тем, кто осмелится встать у неё на пути. — Провал, фиаско и полный крах. Как на корню загубить любую беседу? Спрашивайте меня, я, судя по всему, профи в этом деле. Вот зачем я вообще вспомнил о синеволосой? Идиот! — Я бы не стал обменивать тебя на неё, или её на тебя. — Рыжий заговорил сам, спустя несколько минут, когда мы, наконец, выехали на главную улицу, миновав узкие участки между домами, а я уже устал расчленять своё внутреннее «я». — Я бы не стал делать ничего, ведь мы все профессионалы, а значит, исход очевиден. — Ага, убить всех и выжить, иначе ты автоматически не подтверждаешь свой статус нахождения в основном составе. Как только я забывался и хотел подцепить край футболки, чтобы начать его оттягивать, то пальцы напоминали мне болью, что не всегда всё идёт так, как хочется. — А если от профессионализма мало что зависит, м? — Сасори вот, например, в этом плане превосходил меня, но я до сих пор не знаю, что пошло тогда не так. Едва я подумал об этом, как вдоль позвоночника выступил неприятный липкий пот, хотя в салоне работал климат-контроль. Смерть самый частый напарник, и порой я сам удивляюсь, почему до сих пор продолжаю жить. — Если всё-таки убьют, м? Убьют её. Убьют меня. Зачем мне знать о том, как поведет себя рыжий? Я имел честь присутствовать в тот момент, когда Пэйн получил известие о смерти Хидана и Какудзо. Ни одна мускула не дрогнула на его лице тогда и глаза оставались такими безразличными, словно он выслушал прогноз погоды в Новой Гвинее, находясь на Аляске. Утро во Франции отдавало меланхолией, но без депрессивных нот Англии и удушливого аккомпанемента Италии. Едва попадался просвет между плотными рядами домов, как на нас тут же «пялилась» металлическая махина господина Гюстава Эйфеля, но автомобильный поток двигался достаточно быстро, поэтому башня то и дело стыдливо пряталась назад. Желто-красный автобус с надписью «Magical Shuttle», крутил большой задницей прямо перед нами, перекрывая обзор и не давая себя обогнать, но как только мы оказались на перекрестке, пирсингованный одним поворотом руля обошел эту клячу. — Я понимаю к чему ты клонишь, Дейдара. — Признаться честно, я уже не надеялся на ответ и подумывал подремать, не имея никакого представления о том, сколько нам предстояло ехать. — Я отвечу тебе честно, ваше положение не равное. Однако, если цели нашей организации всё ещё можно будет достигнуть, то её смерть, так же как и твоя, не повлияют на моё решение. — Это всё конечно здорово, но у меня то нет таких глобальных целей. Поправив зачем-то очки, я повернул голову как раз в тот момент, когда мы медленно стали пришвартовываться к бордюру, хотя впереди уже маячила развязка с выходом на гладкую трассу шоссе. — А если цели достичь нельзя, м? — Никогда не поверю, что Пэйн пустит себе пулю в лоб после того как отомстит за смерть Конан. Без задней мысли я даже не подумал о том, что мой руководитель может устроить вендетту и моим палачам, хотя, он же итальянец, у него это в крови. А ещё, судя по слухам, итальянцы темпераментные, но я общался, видимо, только с бракованными представителями этой национальности. — В моем распоряжении коды доступа к ядерным ракетам нескольких держав, этого будет достаточно, чтобы уничтожить всё живое на Земле. — Надо же, беру свои слова назад, темперамент тут через край. Я вот даже как-то не подумал, что можно устроить такое последнее красочное шоу для человечества, а он даже на секунду не замялся, чтобы ответить. — Дальше поведешь ты. — Двигатель заглох, а я продолжал думать над тем, какая же меня держит цель на Земле? — Что, м? — Смысл сказанного дошёл не сразу, поэтому я слишком поспешил с вопросом, обрываясь в мыслях и рассуждениях, едва не заставляя губу порваться вновь. — Я, эм, плохой водитель, да. — Костяшки кисти аккуратно прижали разбитые губы, тут же отнимая их, чтобы удостовериться, что крови нет. — Здесь прямая трасса, просто не сворачивай никуда. — Левая скула дернулась, а свободная рука тут же стала барабанить рваный ритм по коленке, ожидая, когда эта шутка прекратится. — Я не могу, да. — Что за бред? Вероятно, кто-то очень хочет порадовать репортеров и газетчиков заголовками в стиле: «Двое на миллион, смерть на колесах» или «Ручки, ножки, человечек, вот и вышла авария десятилетия». Жить надоело что ли? Согласен, тему для разговора я выбрал совсем не оптимистичную, но чего так сразу кардинально её прерывать? — Дейдара, избавь меня от этого нытья, ты всё равно сядешь за руль. — С этими словами пирсингованный открыл дверь и вышел наружу, быстро обходя машину. — Вперед. Я выждал секунд десять, прежде чем отстегнуть свой ремень и вытереть разом вспотевшие ладони о джинсы. Выбор имеют только сильнейшие и, к моему большому сожалению, в этом автомобиле у меня лишь второе место. Обойдя нашу колесницу, я выдохнул, прежде чем закрыть дверцу водительского места, словно оставляя всю нервозность снаружи. Ну, правда, не сложней чем вертолетом управлять! Это всего лишь ограниченная груда железа! Сердце колотилось как бешеное, а рыжий молчал и делал вид, что решил поспать до пункта назначения. Куда мы вообще едем? Поджав губы в тонкую линию и затаив дыхание, я тронулся, так плавно и бесшумно, что даже не понял этого сначала. — Знаешь, Дейдара, водители не сдают тест на экстрасенсорные способности, при получении прав. — Я вцепился в руль, когда сбоку нас чуть не зацепил серый седан, поэтому думать над ровным голосом пирсингованного ну никак не мог. — Телепатически никто не может определить, куда и когда ты захочешь свернуть, поэтому в машине есть волшебная кнопка. — Дьявол! Я забыл включить поворотник, когда вырулил от обочины прямо в поток. Зубы скрипнули, и я вытянулся вверх, грозя задеть макушкой потолок, но этого не произошло. Глазомер у меня хороший, но здесь живая дорога и много других мешающих факторов, поэтому со стороны я напоминал гуся, вытягивающего шею. Нет, видно было хорошо, но из-за такой концентрации, у меня спустя несколько минут стало мышцы сводить. Как от этого можно получать удовольствие? Едва я бросил взгляд на рыжего, расслабленно сидящего с закрытыми глазами, как тут же чуть не догнал в зад машину спереди. Клянусь, он закрыл глаза, чтобы инфаркт не схватить! Вот умора будет если от поездки со мной он поседеет. Мысли вырисовывали несколько белоснежных прядей на рыжей шевелюре, что отвлекло меня от процесса. На самом деле ехать по прямой не так сложно, а из-за того, что трасса оказалась достаточно свободной я ни разу не воспользовался тормозом, постепенно увеличивая скорость. Минут через пятнадцать я, наконец, почувствовал спиной сиденье, и мне становилось тяжелей гнать из головы мысли о том, что я могу просто надавить стопой на педаль, и мы помчимся с такой скоростью, что уже никто не сможет нас обогнать. Я шёл по крайней полосе, поэтому сбоку постоянно проносились другие, словно дразня и затягивая меня в игру. В детстве, если у нас появлялось свободное от обучения время, мы, как и все обычные дети, хотели подурачиться, поэтому кинуть что-нибудь мерзкое и убегать одна из самых примитивных игр. Салки. Я вырос, как ни крути, мои «игрушки» выросли вместе со мной, но тот азарт и восторг остались прежними. — Нравится? — Я перестроился в соседний ряд и значительно прибавил скорости, но этого всё ещё не хватало. Рыжий заговорил, почувствовав наше ускорение, но по-прежнему оставался таким расслабленным, словно за рулем сидел лучший гонщик современности, а не я. — Хорошая машина, да. — На самом деле я как будто отключился и совсем забыл о том, что не один, а теперь вот даже не знаю как это объяснить. Пэйн может подумать, что я решил свести счеты с жизнью, или ещё что-нибудь заумное и обязательно обоснованное. — Хочешь такую? — Губы приоткрылись, но звук, направленный на рождение слова так и не появился, из-за внезапно разыгравшейся пустыни прямо во рту. Стрелка спидометра медленно опустилась ниже сотни, а я вдруг подумал, что если сказать «да», то прямо сейчас мне и подарят этого зверя. Может, мы никуда и не едем на самом деле, а просто тестируем? — Может быть попозже куплю, а пока у меня на первом месте вертолет, да. — Продолжая понижать скорость, я как нашкодивший котенок, залезший под диван, вернулся в крайнюю полосу. В который раз отметив, что на указателях, которые я проезжал, впереди находился только Диснейленд, а повороты мы упорно проезжали, я стал сомневаться в правильности конечного пункта. — Пэйн-сама, впереди только детский парк, нам не пора сворачивать, м? — Поток становился плотней, и это впервые заставило мою ногу познакомиться с тормозом. — Нет, нам как раз туда. — Что за дело может быть у двух взрослых в месте, где принцессы и феи едят сладкую вату и пускают в небо шарики, я не понимал. Даже если здесь надо что-то взорвать, мои сумки остаются всё ещё пустыми и тут явно нельзя пополнить запасы. Общая дорога заняла меньше часа, но встав на твердую поверхность, я почувствовал как у меня трясутся колени. Хотел бы я ещё оказаться за рулём? Это всё равно, что спросить меня о том, хотел бы я оказаться ещё раз на приёме у дантиста? Польза в этом огромная, даже своего рода облегчение, но сколько нервов. Понравилось ли мне? Тут всё более неоднозначно, приятно, интересно, но прошло слишком мало времени, чтобы я смог ответить что-то более членораздельное на эту тему. Чтобы не потеряться в толпе отдыхающих, я чуть ли не жался к рыжему, нервно озираясь по сторонам и маневрируя между носящимися и визжащими детьми. Серьезно, в первую секунду Диснейленд напомнил мне огромную детскую площадку с неуправляемыми сорванцами, до которых нет дела никому. Крики, радостные взвизги, заезженные мелодии и просто толпы народа. Я в ужасе наблюдал за всем этим безобразием, абсолютно отвыкнув от таких нашествий. За всю свою жизнь я посещал множество мероприятий, концертов и других подобных мест, но так вышло, что в Диснейленде не был ни разу, даже когда жил в паре часов от этого места. Аттракционы совсем для маленьких детей вызывали недоумение, и чего уж греха таить, некоторое сожаление, ведь я мог когда-то это получить, но уже никогда не получу. Огромный замок, красующийся на всех заставках к мультфильмам, стоял в самом сердце парка и являлся домом Спящей Красавицы, во всяком случае, так говорили указатели. Ухоженные зеленые газончики заполонили иностранные туристы, спешащие сфотографировать каждый метр, каждый камень и оградку, тем самым очень забавляя меня. Кусты выстрижены в форме известных героев, из которых я мог отгадать только если треть — слонёнок Дамбо, оленёнок с похожим именем, лев Симба и другие животные, ещё узнаваемы, а вот людей я не знал совсем. Мы шли дальше, медленно, но не останавливаясь, поэтому времени чтобы глазеть по сторонам у меня было даже чересчур. Вторая зона сменила первую и теперь стало поинтересней, в ангарах, сквозь шумный гам очереди, стало возможным расслышать взрывы и другие спецэффекты. Незаметно для меня самого аттракционы стали куда опасней и этим привлекательней, а крики восторга от запускаемых вверх посетителей, которые потом на скорости неслись к земле, поддерживаемые тросами, работали лучше любой рекламы. Помню как-то ещё на прошлой работе, один тип пытался залезть ко мне в вертолет, зацепившись ещё на земле. Я тогда крутанулся на месте поднявшись повыше, и он летел точно также, наверняка вопя не так весело, а всё почему? Да, без страховки жить не так весело, даже если знаешь, что всегда есть шанс, что карабин отстегнется и веревка перетрется, не думается о таком. Меня раздражает это веселье, хочется оказаться как можно дальше. Зачем мы здесь? Рядом прошуршала какая-то принцесса в голубом платье с огромной юбкой, и я видел как по шее у неё текли капельки пота, потому что жара уже отвоевала себе время царствования. Маленькие фургончики, лотки и магазинчики пестрели атрибутикой и фаст фудом, а километровые очереди убивали желание купить себе попить. — Подожди меня здесь. — Оказавшись в душном теньке, рыжий бросил мне это через плечо, продолжая свой маршрут уже в одиночестве, а я, не возражая, уселся на газон. С моего места открывался вид на кусок «Русских горок», петля настолько высокая, что я сначала не понял, что это часть аттракциона. Открытые вагончики совершили крутое пике, и я инстинктивно приблизил дальномером веселящихся посетителей, многие из которых кричали от страха, а не от удовольствия. Вот зачем делать то, что боишься? Я посмеивался, наблюдая точно такой же расклад и когда вагончики повезли других людей. Ну что там может быть страшного? Вылететь с рельс? После третьего состава, я уже захотел почувствовать на своей шкуре, каково это и что в этом такого? — Серьезно, м? — Рыжий протянул мне чёрную бейсболку с символикой Диснейленда и пришитыми круглыми ушами Микки Мауса. Но как только я поднял скептический взгляд, чтобы посмотреть в его глаза, то увидел на нём точно такую же кепку, только с висячими ушами Гуффи. — Вот зачем вы так со мной, м? — Я прикрыл рукой глупую улыбку, потому что пирсингованный с безэмоциональным выражением лица смотрелся крайне комично. Холодный лимонад, горячий хот-дог, сахарная вата и идиотский шарик, скрученный в форме жирафа, которого я хладнокровно убил, на глазах у ребятни, щелкнув ногтями по нагретой солнцем резине. Весело? Два захода на «Русские горки», где во время второй поездки, я уже знал момент щелчка памятной фотографии, поэтому сделал нарочно скучающее выражение лица и скрестил руки на груди, в то время как другие вопили или жмурились. А в первый заход, соседом мне достался мужчина, который отключался при резком спуске, поэтому все петли вверх ногами он находился в обмороке и его руки, как спагетины развевались на ветру, вот где мой смех не могло заглушить ничего. Пэйн как проводник, а не участник, находился рядом, периодически подсовывая мне билет на разные виды развлечений. Пиратский корабль, зеркальный лабиринт, зомби пещера и гробница имени Индианы Джонса, всё это казалось нереальным, тупым, бессмысленным и ненужным. Я вырос из всего этого, мне уже не нужны такие развлечения, но каждый раз, попадая на очередной аттракцион, я на несколько гребаных минут забывал об этом. Зачем он это делает? — В восемь вечера нас ждёт работа. — Я ел мороженое, поэтому просто кивнул, почувствовав не то облегчение, не то разочарование. Вот только время близилось к четырём часам, а мы уже направлялись к выходу и в запасе, даже с учетом обратной дороги, ещё три часа. Сессия? Покосившись на рыжего, я не увидел ровным счетом ничего, а он не заметил этого, из-за моих солнцезащитных очков.