Русские волшебники: безудержное веселье или катастрофа?

Люпин тоже оказался с сюрпризом: он — оборотень. Вот так вот и перестаешь потом чему-либо удивляться. Нет, я ведь не шучу! Мне только вероятного папаши-оборотня не хватало для полного счастья… Однако, оказался Люпин оборотнем с очень грустной историей: отец Люпина нагрубил Сивому, из-за чего тот решил проучить его. И оборотень напал на маленького Ремуса, что и стало его самой главной проблемой. Но Дамблдор просто спас Ремуса от одиночества, предложив учиться в Хогвартсе на особых условиях. Что за условия — хрен поймёшь, потому что этого не было в выписке из архивов. Впрочем, я могу догадаться, что было дальше. Он здесь познакомился со своими друзьями, и могу предположить, что это те самые Поттер, Блэк и Петтигрю. Окончил Хогвартс с высокими оценками. Хотел потом куда-то поступить на работу, но так и не устроился из-за своей проблемы (выписки о подаваемых заявлениях на работу тоже были и свидетельствовали об этом). Потом он пропал с концами. Из всего прочитанного я смогла сделать два вывода: первый — Министерство может установить такую слежку, что после которой будет известно всё, от твоей родословной до цвета трусов, которые ты носил в прошлую среду; второй — эта же слежка может установить всё, кроме самого нужного. — Ох, мамочки, — выдохнула я, отложив в сторону лист пергамента. — Мама, надеюсь ты не связывалась ни с какими оборотнями? Ладно, буду считать, что нет. Более того, у меня будут все шансы узнать об этом в этом и следующие два года. Это уже край. Я встала из-за стола и решила немного размяться. Более того, я давно не гуляла вокруг озера. Почему бы вечерком и не погулять, когда есть возможность? Потом поем на кухне домовиков, затем приступлю к подготовке планов занятий с детьми, потому что за некоторое время появились некоторые обязательства в виде документов. Осталось меньше полутора месяца до начала учебного года. Окольными путями нетяжело было добраться до выхода из школы. Пройдя по мосту до спуска ко второй хижине Хагрида (о да, их две, как оказалось — каждая по противоположным сторонам Хогвартса, на стыках с Запретным лесом), я свернула на запад к рощам. Они росли прямо возле озера. Я хорошо знала эти деревья, куда идти от них. Похлопав по карманам, проверяя, нет ли в них чего важного, помимо палочки, я убедилась в том, что оставила всё у себя, и приступила к превращению. Давно хотелось вспомнить свою форму. Не сказать, что я часто пользовалась анимагией, но иногда, чтобы не нарваться на неприятности с кентаврами (животных они никогда не убивают), я использую такую вот хитрость. Медведи здесь были редкими гостями, но всё же были. Здесь обитали и другие звери, но больше мелкие, да и в более светлых и редких рощах. Там я тоже любила гулять, вот и сейчас медленно прохаживаюсь между ясеней в компании нескольких белок. Удивительно, но в облике животного я лучше понимаю их. Геральт тоже частенько составлял мне компанию, но в последнее время он стал плохо себя чувствовать. «Я в норме, просто отравился рыбой на кухне!» Но я-то понимала, что происходит на самом деле. Старость. И с чего я решила, что Геральт будет жить до моей старости, когда он сам уже давно облез? Геральт совсем старый стал. — Недолго жить ему, коту твоему, — сказал Хагрид, к которому я решила заглянуть на чай. — Я знаю, Хагрид. Но ты меня понимаешь, я знаю, что нелегко расставаться с таким близким другом. Я же Геральта ещё котёнком завела… — Мне даже захотелось всхлипнуть, но я уже взрослая девочка. — У меня с Пушком так было, пока Дамблдор не велел его отдать одному его знакомому… Потом Геральт так ослаб, что даже не мог спокойно пройтись по комнате. По одной маленькой комнатке. Совсем ослабли его лапки, и пришлось выводить кота на улицу, неся на руках. — Тише, Геральт, тише, — больше себя успокаивая, чем кота, шептала я, поглаживая Геральта по голове и почёсывая за ушами. «Рано хоронишь меня, дурёха, — фыркнул Геральт, затем тихонько добавил, — я и сам хорошо это чувствую…» — Просто я не могу смириться с тем, что дальше без тебя придётся справляться со всем этим. Ты дорог мне, Геральт, как друг и питомец дорог. Более того, только с тобой я могла откровенно поговорить о своих проблемах, так куда ж я без тебя, засранец мой пушистый? Геральт долго не отвечал на мой вопрос, а мы всё прогуливались вдоль берега озера. Люблю я это место, здесь такой красивый вид на закат открывается порой. О, а вот и та самая скамеечка, на которой я любила сидеть зимой вместе с Геральтом. Почему бы и не присесть ненадолго? «Знаешь, ты зря беспокоишься, Машка, потому что я всего лишь кот, — начал Геральт, теревшись мордочкой об мою ладонь. — Ты ещё найдёшь своего отца. Никуда твой папаша от тебя не денется, а вот достанется ему — будь здоров!» — Неплохо так переключился на другую тему, засранец, — усмехнулась я. — Да, я найду его, обязательно… И мысли просто унесли меня куда-то далеко. Вспоминается маленький домик в сельской местности, где мы и жили с мамой и бабушкой. На улице в коробке лежал мой будущий котёнок, которого сильно потрепало: загноившийся глаз, раненное левое ушко. Ах да, ещё лапка постоянно загибалась, но никаких ранений не было. Я долго выхаживала его, да. Бабушка помогала мне с ним, но частенько ворчала по поводу того, зачем я подобрала этого «блохастика». Да, она часто называла его «блохастиком» и никак иначе, но тоже любила и всячески возилась с ним. Никогда она его не ругала и не толкала, и как же хороши эти воспоминания… — Эй, Геральт, спасибо тебе за всё, — всё же всхлипнула я, чуть покачивая на руках уже холодевшее тельце моего верного кота. Внутри образовалась какая-то пустота, будто потеряла часть души, что-то очень важное. Впрочем, я действительно потеряла очень важное для меня — верного друга и питомца. Похоронила Геральта я возле той же скамеечки, под дубом. Никаких знаков или самодельного надгробия я не сделала. Как-то не задумывалась об этом, да и зачем? Это место я всегда помнить буду, так зачем мне напоминать лишний раз? А что было потом — я уже плохо помнила следующие пару часов. Кажется, я всё же ослабила контроль над эмоциями и разрыдалась прямо там. Лучи закатного солнца скользили по поверхности озера, проникали через занавески в комнату и осветили стол. На нём лежало письмо, которое я написала два часа назад, но всё ещё не отправила. «Северус, можешь выслать сильное успокоительное, пожалуйста? У меня нет возможности приготовить самой, а обратиться больше не к кому. Только без вопросов, прошу. Когда будет возможность — лично объясню всё, хорошо?» Через полчаса из совятни вылетела бурая совушка с привязанным к лапке свитком пергамента.