Русские волшебники: безудержное веселье или катастрофа?

Следующее утро прошло для меня в спешке и сумятице — надо собирать вещи, паковаться и возвращаться домой, в Россию-матушку! Ну, конечно, ненадолго, всего-то на месяц, до начала учёбы детишек в Хогвартсе. Я видеть не хотела Сириуса. Он разозлил и обидел меня. Выставлять на всеобщее обозрение этого мне не хотелось, но наверняка без комментариев мой ранний уход отсюда не оставят. Ну, я надеюсь, что всё пройдёт гладко, и вскоре всё устаканится. Дома было пусто, разумеется. Тихо, спокойно, правда чуть-чуть пыльно. Ничего страшного, ведь заклинание нужное у меня в арсенале есть, и вскоре здесь стало на порядок чище. Ещё одно мановение палочки — и зажглась печка. Я откинула сумку с вещами в сторону стола под окном, после чего подошла к креслу и плюхнулась в него. Тепло стало не только рукам и ногам, но и на душе — я давно не была дома, и это чертовски приятное чувство. Так я просидела почти весь день, наслаждаясь звуками потрескивающих поленьев. Было уже около полудня, но что-то сегодня погода не распогодилась, и туман так и витал где-то над деревней. Кстати, надо будет прогуляться потом немного, иначе я так и растекусь по всему креслицу. А из головы не выходило это происшествие с Сириусом вчера вечером. Рука коснулась горевших до сих пор губ. От жаркого воздуха в доме из-за огня в печке они немного подсохли, и я частенько их облизывала, ощущая привкус копоти и чего-то жаренного. Не очень люблю эту особенность организма, когда запахи переносятся на язык, а вкусы — на нос. Это достаточно сильно сбивает с толку, когда ты занимаешься алхимией и зельеварением. И какого же лешего он делал? Чёрт его разберёт, мягко говоря. Неужели после помощи ему он увидел во мне, как в женщине, что-то интересное? Эх, это заставляет меня испытывать двойственные чувства. С одной стороны, мне жутко приятно, что меня так ценят и ко мне такое чувствуют, любовь — светлое чувство. С другой же стороны, я не могла сказать, что чувствую к нему что-то схожее. Может, воспринимала его как друга, может ещё что-то… Не знаю. Не знаю, как относиться к нему теперь, после того вечера. Друг, враг — кто он теперь? Полдень медленно перетекал в вечер, и на улице уже четыре вечера, раннее время. Утеплившись, я вышла на улицу, постояла минуту или две, подышав сырым воздухом. Это хорошо прочищает лёгкие. Защипало носоглотку, но приятно так защипало. Медленным шагом я засеменила по еле заметной тропинке, выводившей из леса к деревне. Жизнь бурлила и бурлила здесь, и каждый был чем-то занят. И снова вижу знакомый домик — там жила моя мама. Я не очень хорошо вижу издалека, но сделав десяток шагов, я смогла увидеть бледное заплаканное личико молодой девушки. Мама плакала. Наверняка где-то рядом ходила и бурчала бабушка — я её не видела и не слышала, так что не могла точно сказать, но кое-что заставило меня подумать, что догадка моя верна. Этот год… В следующем, в мае, появлюсь и я. Я опоздала? Странно и глупо — на улице мне стало дурно, мне не хватало воздуха. Быстро скрывшись где-то на окраине деревеньки, возле сарая одного из жителей деревни, я резко крутанулась на пятках сапог и переместилась домой. Я не могла дольше смотреть на неё в таком состоянии. Она скучала по тому, кто был моим отцом. Я не владею легиллименцией, хоть и имела амулет-оберег от этой магии. Да и не стала бы я лезть в голову своей матери, даже имей я хоть каплю таланта того же Северуса. Это подло, гадко и низко. Бабуля никогда не любила эту способность, говорила, что всё, что способно проникнуть в сознание «подобно ужу», влечёт беду за собой, как подол платья по траве с росой. Одно хорошо — это был не Сириус. Не он мне отец, не он — стал бы он с кем-то спать, а через неделю-другую лезть ко мне с поцелуями? Нет, это глупо, даже Блэк такого не сделал бы. И снова плюхнулась в кресло, но с таким стоном, что казалось — это половицы под ногами взвыли от аппарации. Впрочем, они даже после моего падения на задницу они скрипели. Кто-то топтался здесь у входа. Я повернула голову и увидела… Северуса. — Твоя собачка вся издёргалась на поводке, — то ли усмехнулся, то ли оскалился мужчина. — Если ты пришёл сюда как-то меня троллить или просто бесить, то лучше уходи — я и так готова его уже убить на месте. «Авада Кедавры» на него не хватает, черти его дери! — фыркнула я. Мне показалось, или я услышала смешливое хмыкание? — Просто я только час назад там побывал, и тебе следовало посмотреть на своего ненаглядного. — Северус, да ты издеваешься! Прекрати говорить так, будто я люблю его, хорошо? Мне его блохастой шкуры было достаточно ещё год назад! — Меня сильно расстраивало то, что говорил Северус. Даже не знаю, зачем он так делает. — Говори, что тебе нужно. — Дамблдор велел переговорить с тобой, пока есть возможность. Предостережение и большая просьба от моего уважаемого, — сказал с лёгкой издёвкой мужчина, чуть ли не выплюнув слово «уважаемого», — директора. Но почему «моего»? — Так, мне уже не нравится то, что ты хочешь сказать. Пожалуйста, заверь меня, что всё не так плохо, Северус! Наступила тишина. Она давила и давила, словно стены какой-нибудь психушки. — Мы уже знаем, кто придёт на место преподавателя Защиты от Тёмных сил, и лучше бы это был я, чем эта особа. — Он протянул мне выпуск «Пророка», на первой странице которого была колдография. На ней был Фадж и какая-то мадам противной наружности. Особенно меня бесила её улыбочка. — Долорес Джейн Амбридж. Что-то вроде правой руки господина Министра Магии. И её он подошлёт к нам, в Хогвартс. Мамочки, это просто… пиздец, вот что это! Беспросветный, бесповоротный и ужасный пиздец! — Хорошо, но что это значит? Какова просьба Дамблдора ко мне? — спросила я. Чует моя задница — что-то точно меня обескуражит. — Он просил убедить тебя собрать вещи и перебраться на площадь Гриммо. Без продолжения работы в Хогвартсе. Сердце в пятки ушло от такого. — И… И почему он сказал сделать это? — Эта дамочка сразу же начнёт проверки. Она будет лезть в каждый уголок шкафов со скелетами любого преподавателя. Думается мне, Трелони уволят в первую очередь, но Дамблдора беспокоит, помимо неё, вероятность вопросов касательно тебя. — Северус уже не отпускал шуточек в чёрных тонах. Проскользнула нотка… волнения? — Всё пойдёт соплохвосту под хвост, если они прознают о твоей «особенности», Мария. Признаться честно, здесь я согласен с Дамблдором. Будь благоразумна. В какой-то мере они были правы, но ведь Хогвартс дал мне приют тогда, когда я была готова ходить с голой задницей по всему миру. Правильно ли было принимать это предложение-приказ? Не знаю, да и Дамблдору в последнее время веры мало, но нельзя сказать, что он глуп. Дамблдор вовсе не дурак, а умный дедуля, да и хитрец к тому же. — А почему площадь Гриммо? — спросила я тогда. — Чтобы не присматривать за двумя детьми разом, — фыркнул Снейп. Чёрт возьми, а вот это уже обидно! Впрочем, выбора у меня всё равно нет, не так ли?