Русские волшебники: безудержное веселье или катастрофа?

— Сириус, не суйся в самое пекло! — Зелёная лента заклинания перекрутилась с красной. Где-то что-то грохнуло — Пожиратели вовсе страх потеряли, выпуская направо и налево заклинания — только и успевай ставить защиту! — Только после тебя! — фыркнул в усы он и понёсся куда-то вперёд. Оттуда шло ещё больше шума — дети, видимо, там. — Тогда прикрой — я быстрее буду! — крикнула я и начала на ходу превращаться в медведя — вышло вырваться вперёд и обогнать папашу. В заклинаниях и дуэлях я всё так же плоха, но вот садануть лапой по лбу могу неплохо. Сириус гаркнул что-то и понёсся за мной, кто-то уже помчался за ним. На медвежьих лапах и впрямь было быстрее. Шуму больше, не спорю, но эти ублюдки и так знают о том, что мы здесь. И прибыли мы очень вовремя — я увидела, как Гарри стоял перед Малфоем. Он метался в выборе сдаться или побороться за свободу вновь, но было достаточно одного моего рыка, чтобы отвлечь Люциуса — тот развернулся, после чего чуть не получил в лоб Оглушающее. — Сириус! — неверяще выдохнул Гарри, когда Блэк к нему подбежал. Что было дальше — чёрт его разберёт, потому что в такой неразберихе и Дамблдор голову сломит. Подростки совсем не хотели покидать поле боя, Гарри так особенно, но вот Рон сейчас грохнется к чёртовой матери, Джинни сутулится так, будто ей в живот с кулака или даже с ноги ударили, юная Лавгуд плевалась кровью… Что они успели тут наворотить такого, что выглядят полуживыми? Я не вижу, что с остальными, боги! Пусть с ними всё будет хорошо, лишь бы целы были, пожалуйста!.. Моя пушистая туша была неплохим живым щитом, чтобы увести детей — я почти всех смогла укрыть и вела в сторону, где больше всего кучковались члены Ордена Феникса — и только, блять, Гарри артачился! Я посмотрела на парня, который будто с колдографии сошёл — я не знала лично Джеймса Поттера, но если бы хоть раз увидела вживую, то наверняка бы не усомнилась ни в чём — оба почти как две капли воды. — Неплохо, Джеймс! — в задоре и пылу битвы фыркнул Сириус, чем вызвал восторженную улыбку со стороны Гарри. — УХОДИТЕ! — взревела я. Само как-то вышло, но я правда не знала, что анимаги в животном облике могут говорить — у них вроде как даже связки меняются… Но чёрт, они меня не послушали. В Сириуса нацелила палочку женщина, портрет которой с вызовом и диким, безумным взглядом, висел везде, выглядывал из газет и журналов целые полгода… Чёрт, он стоит к ней спиной, блядский Сириус! — ПРОЧЬ! — Я совсем контроль над собой потеряла. Я знала, ЗНАЛА, что он погибнет, но я не думала, что это случится сегодня, я не хочу, чтобы он умирал! «Ещё!» «Ещё немного дотянуться!» «Пожалуйста!» «Боже, ещё немного!» Я могла бы добраться до него, оттолкнуть, встать на его место. Красная шёлковая лента заклинания вспыхнула и змеёй по воде пустилась в сторону Сириуса. Мне не хватило лишь какого-то мгновения. Мгновения. Она попала ему прямо в грудную клетку. Сириуса изогнуло так, словно ещё чуть-чуть — и он сделает немецкий мостик, и я бы посмеялась… Он провалился назад, в какую-то грёбанную арку позади. Никто не успел понять, что случилось — только Беллатриса хохотала и хохотала, мерзко, словно выиграла в лотерее. — Я УБИЛА СИРИУСА БЛЭКА! Я УБИЛА ЕГО! УБИЛА! Убила его, да? Тогда я убью эту суку. Мне плевать, помру я или нет… — Гарри, нет!.. — Люпин пытался удержать Гарри, но тот сорвался быстрее меня и погнался за женщиной в самую глубь Министерства. — Мари… — Тонкс тяжело дышала, силясь не плакать — Сириус приходился ей одним из немногих членов семьи, который был ей близок. Она подошла откуда-то сбоку, я даже не поняла когда. Я повернула голову и посмотрела на неё. Мутно, двоится и плывёт в глазах… Волосы лезли в глаза, слезятся до ужаса. Стало холодно, я потянула руки к лицу… Я превратилась обратно в человека? — Куда же ты полез, дурень?.. — само вырвалось. Я не понимаю. Ничего не понимаю. Я знала и была готова… А была ли? К такому никогда не будешь готовым. — Я же просила… — Я знаю, что вы сбиты с толку и подавлены, но сейчас нам надо связать этих, — показал рукой куда-то мне за спину Кингсли, — и собрать в одном месте жмуриков. Здесь сыро, очень сыро. С потолка капает, даже. — Северус, что с ней делать? — Сейчас никому не было дела до того, как в школе оказались посторонние люди, почему уволившаяся преподавательница шла, опираясь на Снейпа в компании с Люпином, в сторону подземелий. Благо сейчас был поздний вечер, когда все спали после экзаменов — никаких вопросов не появилось. — Сами не справились — ко мне приволочь решили, верно? — фыркнул Снейп, тряхнув немного Марию. Она даже носом не повела. Совсем в бессознанку ушла — как вытаскивать даже непонятно. — Ты лучше всех её знаешь, после… — Люпин покачал головой. Северус сразу смекнул, на кого хотел указать Ремус, да только вот теперь сам Снейп — единственный теперь. Смотреть на оцепеневшую Марию было тяжело — она будто снова окаменела, как в тот раз, с василиском, но теперь всё же дышала, могла двигаться, говорить, смотреть, но вот только не хотела. «Надеюсь, я могу оставить её на тебе. Я пока пойду к Гарри и Дамблдору», — сказал Люпин, неловко кивнув Снейпу. Он ещё что-то хотел добавить, но с секунду помолчал, после чего развернулся и быстро вышел из кабинета Снейпа. Тот снова глянул на Марию, после чего тяжко вздохнул, покачал головой и потянул за руку в сторону его личных комнат. Апартаменты Снейпа были устроены особым образом: из коридора подземелий можно попасть в его рабочий кабинет с лабораторией, а оттуда, скрытая стеллажами и книжными полками, маленькая узкая дверь вела в гостиную с камином. Оттуда шло ответвление: одна дверь — в уборную, другая — в спальню. Спать пока никто не намеревался, но вот в кресло Снейп её усадил. Мановением палочки было зажжено пламя в камине. — Выпей, — сказал Северус. Мария подняла голову на него и посмотрела стеклянным взглядом на кубок. В нём было что-то пахучее. Огневиски, кажется, но зачем?.. — Выпей, говорю. Мария взяла кубок из рук и осушила его двумя залпами. Хотелось ещё, и взглядом она попросила друга налить ещё. — Смотри, не спейся. Ты вообще хоть когда-то пила? — тихо поинтересовался Снейп, наполняя кубок вновь. Сам же сделал глоток из горла — к чёрту, к чёрту этот этикет, сегодня всё и так пошло по одному только гиппогрифом известному месту. — Смеяться собираешься или что? — просипела Мария. Она впервые за эти пару часов заговорила, молчала с того момента, как Сириус скрылся за Аркой. Снейп не ответил на нападку, а просто уселся в другое такое же кресло, рядом. Камин затапливался не так что бы часто, но сейчас Мария дрожала. Ещё когда Снейп взял её за руку, он понял — та продрогла насквозь от накатившего. Странно, что не плакала. Или плакала? По глазам не поймёшь. — Чего таращишься? Ищешь способ задеть да побольнее? — Зачем мне это делать? — спокойно проговорил Северус. Ему-то ни горячо, ни холодно от смерти Сириуса не стало, но вот Мария сейчас вызывала опасения и даже какое-то беспокойство. — Ты ненавидел его, ты недолюбливаешь меня — у тебя есть хоть какое-то сострадание к людям или раз на себя плевать, так и на других срать хотелось? — Ох, кого-то понесло, причём сразу, с пол-оборота. — Мне всё равно, что с ним случилось, но… соболезную твоей потере. — Я даже свыкнуться с тем, что он мой папа, не успела… Но он был моим другом, — надрывно прошептала Мария. Постепенно огневиски возвращало блеск её глазам, но блестели они не от радости — ей хотелось взвыть волком и разорвать всё, что только можно и нельзя было рвать. Она поставила кубок на пол и сгорбирась, сложив руки на колени, а лицом уткнулась в ладони, холодные, если не ледяные. Она вся белая, бледная, блёклая… Повисла тишина. Снейп не считал нужным говорить много, если только не заговорит Мария. Он-то просто должен был справиться с очередной своей задачей — успокоить коллегу. — Я знала. Сев, я знала, но не смогла справиться… — Северус посмотрел на Марию. У неё дрожали плечи, а из-под ладоней вырывались всхлипы. Прорвало. — Ты знала, что это должно было случиться, ты ничего не могла с этим поделать… — А если бы ты знал, что Лили умрёт, но у тебя была бы возможность спасти её — ты бы что сделал? — Предательски кольнуло что-то в груди теперь у Северуса. — Откуда?.. — С-сириус мне всё рассказал. Он всё видел… И знал тоже. — Пожалуй, я всё же не соболезную… — Расскажи, какой она была? — Мария подняла лицо и повернулась в сторону Северуса. В глазах и правда стояли слёзы. Он рассказывал медленно, подробно, будто бы смакуя каждое воспоминание. Северус старался вспоминать только самое светлое — к сожалению, не все воспоминания, связанные с Лили, оказались приятными. Та ссора, к примеру, уже не гложет его, но является чуть ли не бельмом. Мария же слушала внимательно, настолько, насколько могла в своём состоянии. Она помнила рассказ Сириуса про Лили, но Северус рассказывал совершенно иначе. Никаких смешных историй, шуток, только уважительное отношение хотя бы к памяти покойной. — Интересно, а любил ли он её так же, как ты любишь Лили?.. — прошептала Мария, чуть улыбнувшись. По щекам вовсю катились солёные капли. — Даже если я её когда-то и любил — сейчас я просто вспоминаю о ней. — Мария посмотрела на Северуса в непонимании. — Я просто реалист. Зачем страдать по тому, кого не вернёшь? Хотел бы он знать ответ на собственный вопрос — время лишь заставило смириться, но оно лишь покрыло тонкой коркой самую глубокую из ран. — Будь я более расторопной, я бы смогла его спасти. Плевать на парадоксы, плевать на коллизии. Я правда хотела бы, чтобы он жил. Он вернулся бы к маме. У меня было бы счастливое детство. Я, может быть, училась бы в Хогвартсе. Может, ты меня даже начал бы учить, представляешь?.. — Тем не менее, ты здесь. Он мёртв, но ты жива. И думается мне, что он не очень хотел бы, чтобы ты распускала тут сопли. — Голос его звучал до жути ровно. — Ты как всегда холоден, Сев… — Не называй меня так, — отрезал Северус. Мария не стала спрашивать, почему. Она знала — Сириус рассказал и это. За вечер она выпила полторы бутылки огневиски, а Северус сделал всего пару глотков. Совсем немного разморило зельевара, однако же, он был всё так же трезв. Вот если говорить про Фарфорову, то она заснула прямо в кресле. «За что же мне это наказание…» — подумал про себя Северус, подхватывая Марию на руки — в кровати пусть поспит, в кресле она даже не отдохнёт. Женщина не проснулась, когда её подняли, но вот носом ткнулась в грудь Северуса, как кошка утираясь им. Она не улыбалась, но морщины на лице немного разгладились.