Русские волшебники: безудержное веселье или катастрофа?

Находиться в доме Сириуса я не могла от слова «совсем», а потому на время «отпуска» решено было вернуться в свой домик в России. Заодно посмотрю, как живёт моя матушка с бабулей. Не сказать, что я была рада этому решению, но после тяжкого разговора с Дамблдором мне был просто необходим отдых от всей этой карусели абсурда. Хотя бы передышка. Ну хотя бы на недельку или две. Мне пришлось согласиться на его просьбу, но сделала я это только ради Гарри — Сириус бы хотел, чтобы я позаботилась о нём, хотя я не стала бы так твёрдо и чётко утверждать это. Вероятно, в глубине души я и сама осознавала свою ответственность. Эх, начинаю чувствовать себя Северусом с его полупессимистичным взглядом на многие аспекты жизни вприкуску с обдолбанной пародией на реализм, но спасибо, что я сейчас не на том уровне, который позволял бы мне ненавидеть весь белый свет. Лето в России часто оказывается жарким и свежим — середина июля, как-никак, да и этот год был хорош на погоду, потому что на моей памяти жив тот год, когда в мае повалил снег, и вся деревня чуть ли не обливалась святой водой… как банально и по-религиозному. Сейчас, во всяком случае, жара была ожидаема, но благо я всегда могла наколдовать холодной водички или даже ведёрко льда, чтобы за ночку лёд подтаял, и на утро была бы свежая и холодная водичка. Жаль, что мороженое делать не могу, хотя если размолоть лёд и добавить какой-нибудь фруктовый сироп, который можно купить в деревне у какой-нибудь бабки с заготовками, то получится сказка… Эх, мечтай-мечтай, Мари, потому что покой с тоннами фруктового льда в это время может только сниться. Спустя неделю моего отдыха заявился Северус. — О, здравствуй, Северус. Что тебя привело сюда? — Дамблдор велел проверить, как ты, — просто отозвался он, хотя по глазам видела, что врёт немного. Конечно, я не сомневаюсь, что Дамблдор тоже нервничает, как бы одна из его пешек не выпилилась с горя, но Северус и правда стал мне кем-то вроде друга, хотя у нас она достаточно своеобразная, да и неясно, а как вообще он воспринимает меня — друг ли, знакомая ли, а может вообще тот человек, которого просто надо потерпеть. — Ну, как видишь, я ещё живая и даже не свихнулась. Зайдёшь на чай? Если не хочешь чай — могу сделать фруктовый лёд, — предложила я. Странно, но он даже согласился пройти в дом и посидеть немного, прежде чем вернуться к вороху обязанностей, которые наверняка поручил ему Дамблдор. — Что нового в мире? — Ничего нового, все как носились — так и носятся. Да этому человеку краткости не занимать. Хотя чему я удивляюсь — он всегда такой был. — Ну, хотя бы сейчас все поняли, что к чему, хотя меня нервирует, что спохватились только сейчас. А что Дамблдор там? С ним там всё в норме? — Как сама думаешь? Хочу посмотреть, какова твоя логика и к какому заключению придёшь, — чуть иронично ответил вопросом на вопрос мой друг. Кажется, я поняла, что он имеет в виду. — Вот то-то же. Новые авантюры, новые проблемы вдобавок к старым. Как всегда. Взяв палочку в руки, я начала колдовать сначала лёд, затем скрошила его в две пиалки, а потом полила вишнёвым сиропом. Я наколдовала левитирующее заклинание, а затем повернулась, чтобы понять, в какую сторону надо отправить посуду. Оказалось, что мой коллега уселся в моё кресло, перед этим скинув сюртук с мантией. Так он и остался в рубашке тёмно-синего цвета, жилетке да брюках. Рукава разве только не подвернул, но и правая ладонь лежала поверх. Сначала я не придала этому значение, пока не заметила, как еле дёрнулись мышцы под пальцами. Я в итоге не отколдовала миску, а лично подала ему в руки с ложкой, и, когда он попытался взять посуду из моих рук, я быстро, но аккуратно перехватила его левую руку. Вот тут он уже дёрнулся, чуть даже миску не выронил. — Ты что задумала? — Тихо, ешь мороженку, я пока попробую придумать, как сделать так, чтобы не болело. Снейп оторопел от моей идеи. По глазам было видно, что он против этой идеи, но сделать в итоге ничего не сделал, а просто нахмурившись сидел и ждал своей «участи». Я же откопала среди своих запасов обезболивающую мазь, после чего вернулась к другу. — Закатай рукав, пожалуйста, — попросила его я. — На кой тролль тебе это нужно? — Вообще-то ты мой друг, Северус! Я вижу, что тебе больно, так что позволь помочь хотя бы немного, а? — сказала я, уперев руки в боки. И снова я вернулась на пару секунд к той теме. Видимо, она стала для меня более глубокой и важной, чем это было несколько лет назад. Нехотя, но Северус закатил рукава, даже оба (но один, видимо, потому что было и правда жарковато). На левом предплечье была татуировка, которую я видела всего пару раз за всю жизнь, но твёрдо знала, что она значит. Метка и пульсировала, а он пытался её удержать. — А теперь вытяни руку, чтобы я всё сделала. Посиди и поешь мороженку пока ещё, тебе долить сиропа? — Мой вопрос проигнорировали, и с тяжким вздохом я взялась за его метку. Я же рассказал мне в ночь после смерти Сириуса о том, сколько ошибок наворотил в прошлом, а Метка — одна из них. Я не осуждала его, ни в коем случае. Я не имею права это делать, да и вообще — кто из нас не совершал ошибок? Сейчас он на стороне, которая старается всеми силами угомонить порывы Тёмного лорда захватить весь мир, и это уже о многом говорит. — Удивлён, что ты не шарахаешься от Метки, — выдохнул мужчина. Я на секунду подняла взгляд, чуть изогнув бровь. После этого я вновь вернулась к Метке. Даже трогать её не надо было, чтобы понять, как сильно она пульсирует под кожей моего друга. Не хотелось её трогать, но не потому что противно или мерзко, нет. Я попросту боялась сделать больнее. — А чего тут шарахаться? — отозвалась я. — То есть, Метка Пожирателя Смерти тебе вообще ни о чём не говорит? — Эх, кажется, он немного слишком комплексует по поводу её наличия. — Не хуже татуировок преступника в тюрьме, разве только характер более практический… И её никак не вывести с руки? — Северус покачал головой, после чего отправил в рот ложку фруктового льда. Ну хоть ест — уже хорошо, хотя никогда прежде не видела его за поеданием сладкого, а ведь сколько лет уже знакомы! Так и умолкли мы оба, пока я работала над его рукой. Сначала я зачерпнула немного мази, растёрла её между кончиками пальцев, после чего начала осторожно водить ими вокруг Метки, стараясь сильно не давить на кожу. Затем я подключила всю ладонь, осторожно касаясь и самой татуировки, а вот на края я осторожно надавливала. В нос ударил запах мяты и ромашки. В начале моей работы Северус сидел напряжённо, словно ещё чуть-чуть — и заорёт благим русским трёхэтажным, но сейчас его, видимо, отпустило, но и на том спасибо. После того, как я втёрла достаточное количество мази, пошли в ход бинты, которые я зафиксировала крепким узлом в итоге, но завязала их так, чтобы не пережали руку до посинения. — Благодарю, — выдохнул Северус. — Она же не просто так заболела. Что-то случилось? Северус замялся, явно задумавшись, стоит ли рассказывать о том, что наверняка случилось — я не думаю, что чудить Метка начала просто так. Наверняка это связано с недавними событиями. — Да. Сейчас мне придётся играть в две стороны. — Он отложил на кофейный столик пиалку со сладким, после чего откинулся на спинку кресла. Видно, что выдохся, сил не было. — Мне пришлось ради этого дать Непреложный Обет. — Ох блять, — непроизвольно вырвалось из меня, но Северус даже не глянул меня. — Это был кто-то из них? — Не совсем, — ответил с тяжким вздохом Северус. — Я устал. Кажется, я понимаю его проблему. И снова мы замолчали, но перед этим я сказала только одну вещь: «Северус, если хочешь и чувствуешь потребность — оставайся здесь. На природе и вдали от всей суматохи легче отдохнуть, а тебе хотя бы немного, но надо расслабиться». Он мне тогда не ответил ничего, только хмыкнул, но через двадцать минут возни с колодезной водой, которую я решила набрать, пока мой друг отдыхал, я вернулась в дом и услышала тихое сопение. Северус задремал. Ладно, не стоит ему мешать или будить, хотя видеть его в таком резком контрасте было немного непривычно. Нет, пару раз я заставала его дремавшим на рабочем месте после занятий в Хогвартсе, но сейчас он не находился в изнеможении от проведённых занятий, проверенных сочинений и неудачных зелий нерадивых учеников — сейчас он сталкивался с проблемами более серьёзными. Начинаю понимать, что по сравнению с ним, я действительно ничего не делаю для Ордена, не делаю ничего для того, чтобы хоть как-то помочь в борьбе против Волан де Морта. Себя послушать и проанализировать прошедшие несколько лет, так я вообще оказываюсь бесполезной тёткой с кучей тараканов… В стекло окна кто-то постучал. Я глянула и увидела сову, рыжую и большую. Хм, письмо? Ни от кого посланий не жду, но ладно, чего уж там… А письмо прислал один мой бывший ученик, про которого я и забыла совсем. Гордон, правда, и сам давно не писал мне, так что мы в какой-то степени квиты. И что же писал мне мой друг? А писал он о том, что сейчас воцарилась ужасная суматоха во всём мире, а потому просил держаться подальше от всего этого ужаса и вообще спрятаться где-нибудь, потому что его чуйка чуяла нечто неладное. В какой-то степени я с его просьбой быть осторожнее была солидарна — честно, я бы и правда поступила так, как Гордон умолял меня на коленях через слова, но блин… Пожалуй, не надо пояснять, что я-то как раз в самом эпицентре этого бардака, верно? А взгляд даже во время прочтения письма цеплялся за Северуса. Иногда я отрывалась от аккуратных строчек с редкими пятнышками чернил тёмно-изумрудного цвета, чтобы убедиться — всё ещё спит, причём так безмятежно. С улицы через приоткрытую дверь и распахнутые окна слышалось пение птиц, шелест листьев на деревьях и кустарниках, дул лёгкий, еле ощутимый ветерок. В доме была достаточно комфортная температура, так что неудивительно, что Северуса так сморило. Я бы даже сфотографировала его таким — морщины на лице и в уголках глаз чуть разгладились, брови не сведены так, будто он злился и возмущался двадцать четыре часа семь раз в неделю. Волосы немного растрёпаны, пара прядок лежали поверх глаз. Перевязанная рука немного подрагивала, но теперь он её не зажимал пальцами другой, а спокойно держал обе руки на подлокотниках кресла. «Эх, бедолага», — подумала я, а вслух только вздохнула еле слышно да и пододвинула табуретку к креслу и уселась рядом. Рука сама потянулась к его лицу, и чёрт его знает, что на меня нашло, но я полезла убирать волосы с его лица. Кончики пальцев еле ощущаемо коснулись кожи лица, откидывая чёрные пряди назад. С виду они всегда казались грязными, но ведь это в корне неправда — волосы такие, ничего не поделать. В школе это было своей темой для обсуждения и споров, когда же «Снейп соизволит помыть голову хозяйственными мылом». Тьфу. Я слабо взмахнула палочкой, закрывая дверь и занавешивая окно, чтобы воздух хоть и поступал, но в доме стало немного темнее. Вечером зажгу печку, поставлю вариться перловку и, может быть, что-нибудь ещё сделаю к крупе — раз у меня гость, то надо позаботиться и об ужине для него, но это чуть позже, а пока и сама могу подремать. Голова сама легла на изголовье кресла, а руки я положила на колени. Так меня и сморило.