Русские волшебники: безудержное веселье или катастрофа?

Вся школа переменилась, когда Северус взошëл на пост директора. Я знала что к чему, но была теперь только я с этим уникальным знанием — Северус не мог позволить, чтобы о его намерениях узнал кто-то ещë, а тем более — его «соратники». Наши с ним встречи и разговоры стали совсем уж редкими, а если и происходили, то только в рамках того же кабинета Дамблдора. Мне хватило нескольких вечеров, чтобы понять — я почти запомнила каждое странное устройство, каждую диковинку, что принадлежали почившему волшебнику. Большая их часть, если не все они, была покрыта пылью — Северуса они не беспокоили ни в коем разе, но и убирать приборчики он не стремился. Из нового здесь появился лишь портрет самого Дамблдора. То ли магия, то ли традиция — после смены директора портрет предыдущего главы школы магии и волшебства в Британии появлялся на стенах ближе к потолку. Сами портреты в большинстве случаев молчали в своей меланхолии, а какие-то и вовсе были накрыты кусками ткани, плотной, издалека похожей на бархат. — Амикус и Алекто всё продолжают беспредельничать, и мне это не нравится, — фыркнула я в один из редких вечеров более-менее устоявшегося спокойствия. В комнате холодно, а замке — тем более, и весь уют, вся магия родства пропала. Хогвартс больше не был домом для молодого поколения волшебников. Он стал форпостом в войне с Тёмным лордом, и, коли мне не изменяла память, станет потом полем боя, в котором полягут выдающиеся волшебники. — Никто ничего не может с этим поделать, в том числе и я — помни, во что я ввязан, — сказал Северус, стоя у Омута памяти. Старое устройство, которое было вмонтировано в один из шкафов Дамблдора, теперь стояло на подставке возле витиевато сделанного и собранного письменного стола. — Неужели это растянется надолго? Дети прожили почти год в таком хаосе едва-едва, дальше никто не протянет! — Я уже сказал, Мария. Если тебя что-то не устраивает — можешь пойти с повинной к Кэрроу, а там они тебя сами отведут куда надо. Северус тоже устал, не меньше остальных, это я знала. Одна беда — мы все были в одной заднице, но сидеть и бездействовать было нельзя. Однако, я не обижалась на некую грубость — не такой значительный повод ныне. — Я не могу связываться с остальными членами Ордена, ты знаешь это, но хотя бы ты знаешь, что там с Гарри и ребятами, а? Вопрос остался без ответа, но, благо, ненадолго. «Пророк» очень неплохо осведомляет о малолетнем преступнике Гарри Поттере. Выяснилось, что он и двое его друзей проникли в Министерство, навели суету такую, что все государственные служащие не то хватались за головы, не то рвали на себе волосы, не то падали в обмороки. Не могу их винить, но втайне держала за Гарри и его друзей кулачки, а в тот же вечер, когда вышел экстренный выпуск новостей, распила бутылочку сливочного пива. Однако, после этого следовали не очень утешительные новости. Кого-то убили, кого-то поймали, кто-то сбежал, кто-то выразил лояльность Тёмному лорду — все новости удручали, и мне только оставалось смотреть на Северуса стеклянным взглядом, когда в «Пророке» публиковали некролог в честь того или иного мага. В один из вечеров мы с ним повздорили из-за того, что я втихаря пыталась помогать детям-повстанцам, которые были категорически не согласны с режимом, но, вместо того, чтобы убежать из Хогвартса, прятались в Выручай-комнате, как самые настоящие партизаны. Я же не сомневалась в том, что хотела помогать им в любом виде и в любой форме. Северуса же не устраивало то, что я рисковала собственной шкурой ради других. — Тогда, наверное, мне было бы самое место в Гриффиндоре, — фыркнула я, когда встала со стула и направилась к выходу из кабинета. — Можешь злиться сколько угодно, Северус, но детей я в обиду не дам — я не хочу больше смертей, пыток и слёз, чем уже есть. Закрыв за собой дверь, я торопливо зашагала в сторону лестницы с горгульей внизу, которая сторожила вход. Меня не распирало от злости или чего-то такого, но осадок от разговора остался… Погодите, а где мои руны? Я же их всё время с собой таскаю… Постояв пару минут на лестнице, я вспомнила, что доставала их в начале разговора с Северусом, когда только зашла в кабинет. Наверняка там мешочек и остался! Конечно, я могла бы забрать руны потом, только вот они — своеобразный источник новостей для меня, ведь мои маленькие гадания ошибались от силы всего в десяти процентах случаях. А ещё, держа их в руках, мне становилось спокойнее, будто я всё ещё могла поговорить с Сириусом и вспомнить об этом хорошем человеке. Стоило мне подойти обратно к двери, я услышала голос Северуса и… Дамблдора? Обычно портрет молчал, глядя на нас с зачарованного холста через очки-половинки. — Ты всё ещё пытаешься отрицать человеческие чувства, Северус. — Я уже и забыла, как звучал его голос, если честно — при мне портрет или был занавешен, или молчал как рыба. — Сейчас есть более насущные проблемы, Альбус. — И я впервые слышала, чтобы Северус называл Дамблдора по имени. — Но не стоит забывать и о себе, мальчик мой. Кроме того, если ты и правда думаешь, что тебе осталось немного, хочешь ли ты умирать с сожалениями? О чём они, черти их бери, говорят?.. — Зато привязываться никому не надо. Будет хуже, если я распущу свой язык и позволю себе вольности. — Не вольности, а любовь. Зря ты отмахиваешься, хотя это твоё право. Послышался громкий выдох, судорожный, словно Северуса охватила паника, только вот я знала — он панику не испытывал практически никогда. Наверное, задолго до смерти Поттеров, разве, да и то не уверена — меня тогда не было в помине ни в первом, ни во втором случае. — У меня даже нет права. И о какой любви вы, Альбус, можете говорить? Я уже любил однажды — теперь она лежит в могиле, давно превратившаяся в кости и воспоминания. — Ты сберёг её наследие, Северус, ты с этим справился, — возразил ему глухой голос Дамблдора. — И всё же я хотел бы для тебя другой судьбы. Ты уже давно искупил вину перед Лили, многое сделал для Гарри. — Это не даёт мне повод расслабляться. Кроме того, я не хочу подвергать Марию опасности. Меня? Опасности? — Если это хоть сколько-то будет взаимно, то она станет ещё одной целью Тёмного лорда, если тот узнает, на чьей я стороне всё это время был. — Значит, ты всё же признаёшь, что Мария тебе небезразлична, — чуть усмехнулся бывший директор, а у меня в это время голова поплыла, мозг вскипел. В голове не укладывалось то, что я услышала, а подслушивать я вообще не должна была! — Да, но это неважно. Я помогу мальчишке ещё немного, пока есть возможность. Даже Мария имеет резон утверждать, что тянуть с этим нельзя. Сколько бы ни пытался увидеть резона к обратному — не могу, она здесь права. — Жаль, что оригинал мой не дожил до того момента, когда ты смог признать чью-то правоту, кроме меня, Северус. Едва шевелясь, я начала снова двигаться в сторону лестницы, стараясь не показать, что я всё слышала, стоя за дверью. Смущены были бы оба, это уж точно. Северус допускал вероятность того, что и он мне нравится, но я слышала надежду на обратное, и теперь всё никак не возьму в толк, почему он так принижает собственные желания, возводя долг в абсолют — все мы люди, как-никак! Ещё больше меня бесит то, что теперь он беспокоится за то, что не требует волнений — я никогда не стану целью змеиной морды, слишком маленькая не амбициозная жертва имени меня, он всё равно будет носиться за Гарри или более сильными членами Ордена. Максимум, разве только, пустит по мою душонку кого-нибудь из своих верных пёсиков. И всё же, не обращая внимания на лютый холод замка, на сердце мне становилось тепло, и тепло это шло от сердца до самых кончиков пальцев. Сколько мне времени потребовалось, чтобы понять, что именно испытываю к Северусу… Интересно, как долго думал об этом он сам? С ним всё будет хорошо, я в этом уверена. Даже раскидывать руны не буду, чтобы пытаться разузнать большее. Когда всё закончится, то мы и поговорим об этом, но только тогда, когда можно будет праздновать победу над Тёмным лордом. С этими мыслями я глядела в окно собственных комнат. Оттуда сейчас открывался хороший вид на долину, чуть дальше которой можно было увидеть Хогсмит. Сейчас там все спали, потому я видела только дым, который шёл от дымоходных труб домишек, но потом, когда я совсем уже загляделась на них, задумавшись о том, как сильно буду ругать Северуса за его предрассудки в собственную сторону, издалека зазвучали сирены, будто приехали наряды полиции, скорой помощи и пожарной части в один момент. Звук шёл со стороны Хогсмита. Что-то было не так, и я не знала, что именно.