Машина Сновидений.

      Я пролетел мимо Джека и Честера, подобно пуле, сумев уловить отдаленный диалог о местной архитектуре.       Джек сдвинул брови.       — Эй, Молко, не потрудишься объяснить причину такой спешки? — Заинтересованно спросил он.       Ответом ему послужил мой зверский взгляд, полный боли и отчаяния.       — Да пошёл ты, — Прорычал я.       Джек оставил Честера и пошел вслед за мной.       — Нет, ты должен мне рассказать, — Мягко сказал он, уводя меня за дом.       — Это слишком личное, — Пробормотал я, одергивая свои шорты и ощущая на пальцах липкие следы, как напоминание о Курте.       Такого волнения я в жизни не испытывал. Даже когда впервые вышел на сцену.       — Да брось. Я сам могу поведать тебе столько личного, от которого у тебя уши в трубочку свернутся. Я же вижу, что тебе нужно с кем — то поговорить.       — Говорить можно о футболе, о просмотренном фильме, о покупке новой шмотки, но не о… Не о том, что мы переспали с Куртом Кобейном, которого я очень сильно люблю. Хуже того лишь факт нашего скорейшего расставания, — Тихо ответил я.       — Твою ж мать, — Джек похлопал меня по плечу. — В самом деле, я уважаю твой вкус. Курт хорошенький…       — Ты, случаем, головой не долбанулся? Он покойник. Хочешь сказать, что только сейчас об этом узнал?       — Он живой. Такой же живой, как и мы с тобой. Я вообще не понимаю, почему ты так сильно оживился? Ранее тебе было всё равно, и вы с ним мило проводили время, а сейчас тебя вдруг осенило, будто ты наломал дров в ваших с ним отношениях.       — Понимаешь ли, Джек… Я верю в то, что он живой, и немедленно желаю смыть с себя его запах, но…       — Что «но»? Боишься признаться самому себе, что втрескался в него, да? Боишься сказать «Курт поимел меня»? — С непревзойденным удовольствием проговорил Джек, облизывая губы. — А не думаешь, что он сейчас сидит наверху, пытаясь понять, что же он такое сделал, ставшее следствием твоего немедленного ухода? Ты что не понимаешь, как ему больно? Болван.       — В жизни бы не подумал, тебя интересуют чувства другого человека. Вот ведь чудеса.       — Ибо сам бывал в таких ситуациях. — Джек покачал головой. — Шёл бы ты к Курту лучше…       Я ошарашенно двинулся, но вдруг сменил траекторию. Пошел к дому, позвав музыканта через окно.       Тот высунулся.       — Брайан? — С добродушной улыбкой воскликнул он, — Вот ты где!       — Ты только посмотри, какой он милый, — Джек хыкнул. — Разве что хвостиком не виляет.       — Ты ведь с Честером беседовал, да? — Я злобно посмотрел на Джека. Тот осекся.       — Ладно, так уж и быть. Я сваливаю.       — Вот и вали, — Буркнул я ему вслед.       Блин, я действительно веду себя как идиот…       Я снова вошёл в дом, дожидаясь, пока Курт не спустится в гостиную.       Мужчина был слегка не в себе, когда встретил мой взгляд.       — Почему ты убежал? — Спросил он, со странной переменой в голосе. Он протянул ко мне руки, но я отодвинул их. — Тебе не понравилось?       — Понравилось. — Пробурчал я, вспоминая восхитительные ощущения, — Мне вдруг захотелось ощущать тебя снова и снова, чтобы это никогда не заканчивалось. Это так похоже на сон. Все эти отношения здорово меня меняют.       — Нет ничего плохого в том, что иногда ты становишься раскованным. Я думал, что для тебя нет никаких табу, — Курт развел руками, — И я говорю эти слова человеку, который сам заставил меня совершить то, что было сделано нами пару минут назад. Признайся, это ли не наслаждение?.. Ты наслаждался.       Я взвыл.       — Наслаждение, да! — Проорал я, сотрясаясь от ненависти к самому себе.       Затем я наплевал на всех тех, кто мог находиться во дворе. Каин, Джек, Честер? Фрэнсис, которая могла объявиться в любой момент?.. К чёрту всех.       Я прижал его к стене и поцеловал так страстно, что сам себе удивился. Он схватил мои волосы в кулак и, оттянув голову, переместил свои губы на мою шею. В этой неописуемой борьбе мы отступили на полшага, спотыкаясь обо все, что попалось нам в тот момент под ноги.       И был я почему — то уверен, эта страсть продлится до самого вечера, а потом ещё и ещё, пока мы не раздерем в кровь наши языки, чтобы быть намного ближе друг к другу.       У меня сорвало крышу от столь долгого ожидания. Это было понятно, не ссылаясь на моё грязное, наплевательское поведение.       Джек присвистнул.       — Эй, может свалите куда — нибудь? — Спросил он, привалившись к стене.       — Тебе надо — ты и вали, — Безразлично отрапортовал я, пожирая Курта глазами.       — Ну не средь бела дня же? — Призадумался Курт, — Идём в спальню.       — Да, идем в спальню, — Невидящим взглядом я переметнулся на Джека, отмечая его всего лишь как предмет обстановки. — На этот раз я сам трахну тебя. Сожру всего.       Мы целенаправленно покинули сад, оставив позади Джека с Честером, смотрящих нам вслед круглыми глазами.       — Что такого в этом Курте? — Страйфи перекинулся на Честера, — Я начинаю хотеть себе такого же.       — Они же голубые, — Брезгливо проговорил Честер, махая рукой. — Гадость.       — Если это так приятно, то я хочу быть геем. — Уверенно заявил Джек.       Мы с Куртом отправились в ванную, где провели остаток времени до девятичасовых новостей.       Впервые я чувствовал себя в полном порядке, благо, что Джек помог мне разобраться в своих мыслях касаемо вокалиста Нирваны.       Это было столь неприемлемо  быть счастливым, будто я был создан для извечной пытки в камере для одиночек. Но, при всех своих тараканах, сумел, однако, пристраститься к наивысшему наркотику, в виде небритого мужчины под названием: Кобейн.       В моей голове уже проносилась дорогая дева Мария, которая с остервенением вырезала бы ножом матерные слова на моём лице.       Это воображаемое кино с признаками насилиятвызывало лишь улыбку на моём довольном лице.       Хорошо, что я далек от религии, вот честное слово…       Правда после всего этого должна была произойти какая — нибудь дребедень, иначе жизнь теряла хоть какой — то смысл из ныне существующих.       Под выше сказанными словами я проведу жирную черту, начав новый момент в наших взаимоотношениях с воскресшим из мертвых.       Что это могло означать? Понятно, что ничего хорошего, но я и не говорил будет счастливый финал, где все герои получат долгожданный приз по истечению невыносимых баталий с природой собственного сознания.       Мы предались любви под горячими струями душа, после чего нацепили одежду, испытывая ненасытное желание повторить всё снова, ибо, как нам тогда казалось, в этом и заключалась квинтэссенция абсолютного счастья.       Курт что — то бормотал про ужин, но наши планы разрушила одна — единственная вещь: в этом доме мы были не одни.       Я смог видеть дюжину людей в черном, которые разместились по всему периметру комнаты, оцепляя все возможные и тайные выходы из предполагаемого «зада».       Я исступленно замер в дверях ванной комнаты, схватив Курта поперек живота.       — А это ещё кто такие? — Мрачно спросил я, пугаясь до чертиков.       — Брайан… — Курт метнулся обратно, прижимая ладони к лицу, — Прости, я должен был рассказать.       Голос подал и тот, что стоял в сердце этого странного пришествия, взявшегося, как мне чудилось, из самого чрева потустороннего мира. И в этом я не сумел обмануться.       — И как это понимать? — Я удивленно посмотрел на новоприбывших и тут же обернулся к Курту. Тот так и не показал своё лицо.       — Собирайся, Курт, — Зычно заявил мужчина с серыми глазами, властно взяв того за руку.       — У меня такой вопрос, — Начал я, тоже схватив музыканта, не давая ему увлечь себя этим незнакомцем, — Что здесь, собственно, происходит?       — Я — представитель инквизиции, — Ответил мужчина, — Вы нарушили договор, согласно которому Курту запрещается покидать Лимбо.       — С Вашего позволения, его никто не останавливал. И он имеет полное право быть там, где пожелает, — Уверенно заявил я, — Правда ведь, Курт?       — Ничего я не имею, — Холодно возразил Курт, отняв руки от лица. — Таков закон подлунного мира, и я не могу его нарушить.       — А он соображает в правильном направлении, — Кивнул сероглазый, — Стало быть, он заслуживает поощрения, вместо обещанной ссылки.       — Дерьмище какое — то… Если я умру, то не хотелось бы соответствовать Вашим правилам.       — Демография. — Выпалил незнакомец, — Мы не имеем права позволять этому человеку нарушать равновесие.       — Интересно, но не столь, — Нагло заявил я, стараясь показаться в деле, хоть и колени дрожали как желе на ложке. — Я могу Вам противоборствовать, если Вы не оставите моего друга.       — Мне глубоко противно думать о том, чем Вы тут занимались со своим нареченным сотоварищем, я лишь выполняю порученное мне дело. — Скривившись, ответил пришлый. — Вы не сможете мне препятствовать, ибо Вы — человек, а значит — всего лишь пушечное мясо, от которого я был бы не против избавиться.       — А зубы не боишься сломать о такое мяско? — Ехидно процедил кто — то, появляясь из соседней комнаты. И этим кто — то был Джек.       Я изогнул бровь. Надо же. Всё чудесатее и чудесатее.       — Докажете ли Вы, — Он ткнул пальцем в чёрного, — Что Курт Кобейн мёртв?       — Я сам лично переправлял его через лимботическую сетку, — Не терпящим возражений тоном аргументировал деловитый посланник.       — Он жив. Я могу его увидеть, с вашего позволения, потрогать, пощекотать, — Было похоже, что Джек глумился, однако его ладонь засунула мне в карман какой — то свёрток.       — Да, он может быть живым по некоторым причинам, но свидетельство его смерти находится в архиве у всевышнего. Я могу Вас отвести к оному, для пущей убедительности своих слов.       — Ведите, — Безразлично ответил Джек, странно посмотрев на меня.       Я отвлекся от переговоров и развернул бумажку:       «Когда откроется портал пробуй сосредоточиться на своей силе. Беги, когда станет чисто» — Гласила бумажка.       Я, все еще ничего не понимая, кивнул Джеку. Тот стал немного спокойнее.       Да скажет мне хоть кто — то о том, какое отношение Джек Страйфи имел к лимбо? Он что, тоже мертвец? Я чего — то не знаю?       — Для начала мне стоит умертвить подсудимого. — Провозгласил чёрный, доставая мушкет из — за пазухи.       Джек сморщил нос.       — Матерь Сатаны, они уже не в моде.       — Если они не в моде, это не означает, что они не могут продырявить твою башку, — Злорадно процедил спутник пришлого, заряжая оружие.       — Так, стоп, — Я заслонил Курта своим телом, пригвождая того самого к стене.       — Брайан, я не намерен убегать, — Возмутился мужчина, — Ты можешь погибнуть из — за меня.       — Молчать! — Рявкнул я, осаждая того пинком ноги, — Кто сразится со мной первым? — Уверенно сказал я, призывая каждого к немедленному действию.       Толпа расхохоталась.       Первая пуля разорвала моё плечо. Лишь по тому, как скривилась нижняя губа можно было понять о несусветной боли, причиняемой мне шальным выстрелом. Я не особо разбирался в калибрах, но знал, что ощущения потянут на полдюйма с завидным успехом.       Курт пинал меня, требуя уйти с дороги.       Вторая пуля жахнула меня по виску, расквасив мочку уха.       — Первые три выстрела предупредительные. Четвертый будет на убиение цели, — Черный снова направил мушкет. На этот раз в бедро.       Остальные потешались.       Один лишь Джек что — то шептал, ища глазами мои — полные слез и мучительной боли.       Наконец, он прикрыл глаза и кинул что — то в толпу. То было машиной сновидений, которая тут же замерцала, приняв вертикальное положение.       Она коптила, но выполняла свою миссию без особых проволочек.       Мир, спустя три долгих секунды, и перелет третьей пули, погрузился в кромешную тьму.       В темноте начали вырисовываться фигуры, сотканные из негатива, раскрашенные в приглушенные цвета и разражающиеся громкими, возмущенными криками.       Третья пуля настигла Курта. По несчастливой и абсурдной случайности та угодила ему прямо в живот. Но, он оставался живым, что не могло разочаровать наших пришельцев.       Чёрный ругнулся. Сейчас на оном не было ни единого признака лица. — Весь его череп, голова, оказались сплошным белым чулком с зияющей пастью.       Джек стоял над машиной, следя за её нехитрыми, требовательными пульсациями. Она билась словно большое, кровавое, безумное сердце. Лицо парня, по странной аналогии, наливалось идентичным цветом. Возможно добавить, что зрелище было не из самых успокаивающих.       — Брайан, беги за Тейлор. Арендуй самолет или бери тачку, но постарайся быть в Брюсселе через час, иначе Курт умрет. — Закричал Джек, — В следующий раз они не промахнутся.       — Может можно как — нибудь договориться? — Жалобно ответил я, отирая кровь с шеи.       — Если только с самым главным из них, — Предположил парень.       Внезапно его сбили с ног. Я вскрикнул, не сумев предупредить друга.       В реальности тот качнулся и упал в подвал, отчего его шея неприятно хрустнула. Мы с Куртом остались вдвоем, а напротив стояли четверо из десяти. Остальных сдуло магией машины.       Не спрашивайте, как так вышло… Я сам едва понял суть произошедшего.       — Если он умер, — Процедил я, тыча в подвал рукой, — То я за себя не ручаюсь…       Курт покачал головой, цепляясь за мою руку.       — Брайан, мне нужна помощь.       — Молись, чтобы она подоспела, — Невнятно ответил я, глядя куда — то вдаль. Издалека неслась вспышка света, объятая циркулярными кругами других — тех, что поменьше.       Это было тот, кому нечего терять.       Самый странный герой моего рассказа, который умер, повесившись в своем загородном доме.       Я бы и его вернул из мира мертвых, будучи до безумия сердобольным, но по какой — то причине эта реальность сочла сказать мне, что это уже невозможно.       Нельзя помочь всем, и всё тут…       Встав на пути инквизиторов, Честер принял на себя удар энергетического залпа, стоически выдерживая шквал из ярых потоков звуковых волн.       Безмолвно, гордо, назидательно, он полз навстречу новым файерболам. Меня вдохновила столь героическая выходка парня из казино, что силы тут же оказались моими соратниками в бесцельном побеге от настигающих захватчиков.       — Это же твоя сущность — ты силен, а значит — непобедим, — Вскричал я, поднимая Курта на ноги. — Ну ответь же ты им.       — Поздно, — Хрипло бросил он, отирая слезы с век. — Я попусту не в состоянии.       — А я уверен, что ты скромничаешь, — Нервно ответил я, в желании дать пинка лишившемуся храбрости музыканту. — Не могу же я вытягивать из тебя си… Тэкс. А почему не могу?.. — Я удивился от собственной глупости.       Не подумал ранее, не догадался воспользоваться чужой энергией.       Представив себя во сне, я сосредоточился на силовых потоках, которые сновали мимо меня, отскакивая от стен бывшего дома Кобейнов.       Я высосал всю эту гребаную силу из каждого таракана, мешка с мукой, из поникшего Курта, из заряженного атомами воздуха… Весь этот морок обрушился на повстанцев — инквизиторов, которых сдуло подобно пылинкам с черно — серого, напоминающего снимок рентгена, поля битвы.       И вот, она, долгожданная тишина на будущий шаг часовых стрелок вправо.       Я сполз по стеночке, истекая кровью, ровно, как и Курт, который лежал рядом со мной.       — Эй, брат, всё в норме? — Тихо спросил я, потормошив Курта за плечо. — Нам надо уходить. Гроб я тоже прихвачу, на всякий случай…       — Всё, как и много лет тому назад: я молодой, боли в животе становятся сильнее, рядом есть тот, кто будет готов пристрелить меня из жалости… — Пробормотал Курт, переворачиваясь на спину и устремляя взгляд на меня.       — Только дочь стала взрослее, папочка, — Негромко произнесла Фрэнсис, опадая перед отцом на колени.       Я открыл рот, в изумлении, не зная, что и сказать…       Курт дернулся, принимая лицо дочери в свои руки.       — Прости меня, дорогая, — С огорчением пролепетал он, закрывая глаза и целуя её в лоб, — Все кончилось, я с тобой…       — Не знаю, как мне это понимать, но я рада видеть тебя таким же, как и 23 года тому назад. Такой же, как на фотографиях. Дела… — Она провела ладонью по его вспотевшему лбу. — Брайан, объясни мне… Дай аптечку… — Ошарашенно пробормотала девушка, протягивая мне ладонь.       Я откинул волосы с лица и потянулся к трюмо, отодвигая хлипкий ящик и снабжая свои руки необходимыми вещами.       — Держи, — Я протянул ей бинты. — Твой отец жив. Это единственное, о чем ты должна сейчас думать.       — Я могу чем — нибудь помочь? — Спросила Фрэнсис, обрабатывая рваную рану на животе Курта Кобейна.       — Отвези нас в Брюссель. Я не смогу. — Я взял еще один бинт и принялся его разматывать, набрасывая один край на предплечье и оттягивая кисейную ленту к подмышке. Таким нехитрым образом я соорудил себе шину на некоторое время, обмотав руку в несколько слоев.       — Отвезу, — Она кивнула без доли сомнения, покончив со стерилизацией раны. — Собирай манатки, я прогрею твою машину…       — Она старенькая, — Несуразно ответил я. — Не потянет трёхсот, — именно столько нам надо, чтобы приехать во Францию раньше запланированного срока.       — Я свою возьму, — Подытожила дочь, выходя из гостиной.       — Ну что, Курт. Ты держись, — Прокряхтел я, хлопая его по ляжке. — Тейлор должна нам помочь. Она оказалась потомственной ведуньей…