Завтра будет новый день

      К Прайдленду близился новый день. Стихло пение сверчков, наступил предрассветный час тишины. В свежем, напоенном ароматами травы воздухе зависли крохотные капельки воды, готовые вот-вот обернуться росой. Первые красноватые лучи восходящего солнца робко коснулись вечных снегов на вершине Килиманджаро. Словно пробуя свои силы, солнце нежно касалось горы всё больше, пока не охватило её полностью.       По залитым утренним светом долинам Саванны шли, бежали, скакали десятки и сотни животных. Они спешили. Сегодня они увидят церемонию представления новорождённого наследника Короля Симбы и его преемника, будущего короля Кову: принцесса Киара, недавно разрешившаяся от бремени, была готова представить Прайдленду своё дитя.       Прижавшись друг к другу, Киара и Кову сидели на самой вершине Скалы Славы и смотрели на восходящее солнце. Они молчали. Да им и не нужно было слов – за два с половиной года, что они уже были женаты, они научились легко читать друг друга по выражению лица, глазам, дыханию. И сейчас они наслаждались друг другом и жизнью, любуясь розоватой от утренних лучей раскинувшейся саванной. Мысли обоих занимало одно и то же: «Сегодня. Сегодня один из самых волнительных дней нашей жизни. Сегодня...»       Внимание Киары привлекли стекавшиеся к Скале стада животных, и она с интересом следила за ними, то пытаясь сосчитать беспокойных зебр, то любуясь величественной поступью слонов, то прикидывая, сколько нужно поставить друг на друга жирафов, чтобы достать до верхушки самого высокого дерева Прайдленда – старого как мир огромного баобаба, на котором обитал Рафики. За время, прошедшее с момента объединения прайдов, она, хотя и сильно повзрослела, не утратила детской жизнерадостности и восхищения всем, что видит вокруг. Для неё всё было в радость, всё было интересно и прекрасно. Кову же, с трудом оправившийся от смерти брата и матери, хоть никогда и не подавал виду, но временами страдал и бывал довольно замкнут. Лишь Киара, её игривая нежность, тёплый взгляд её карих глаз могли поднять его настроение и заставить весело рассмеяться. Иногда он уходил со Скалы и несколько дней бродил в одиночестве вокруг Прайдленда. Порой вместе с ним уходила и Витани. Тогда они возвращались в Аутленд, к термитникам, и вспоминали детство. После смерти Зиры они сильно сдружились, совсем как в детстве, и иногда разговаривали о прошлом. Витани мучила совесть за то, что она перешла на сторону Симбы в последней битве. Нет, она была уверена, что поступила правильно – это было разумно, и, в конце концов, именно это положило конец битве – вслед за дочерью лидера к Симбе перешли все львицы Аутленда... Но память терзала её – она не хотела и не представляла, что всё кончится именно так. Она вновь и вновь с болью вспоминала гибель матери: вот Зира и Киара кубарем падают с обрыва... За ними прыгает Симба... Витани бросается в сторону искать более пологий спуск... Спрыгивает на уступ, но он слишком далеко от повисшей на скале Зиры... Поток воды устремляется в ущелье... Зира падает... Сквозь застилавшие глаза слёзы Витани долго пыталась высмотреть мать в мутном потоке воды, но тщетно... Она так и не поднялась обратно на обрыв и не пошла со всеми на Скалу. Не явилась она и на церемонию, когда Симба, Нала, Кову и Киара во всеуслышание рычали со Скалы. Она вернулась спустя два дня, грязная, голодная и несчастная. Симба принял её, как и всех остальных, и даже похвалил за проявленные в битве смелость и благоразумие. Но Витани долго переживала. Одиноко бродила она по цветущему Прайдленду, пытаясь разобраться в себе, понять, как дальше жить, найти свой путь...       Именно об этом почему-то вспомнилось Кову в это радостное солнечное утро. Он печально опустил голову. Сегодняшний день должен быть наполнен любовью и радостью, думал лев. А есть ли в этом смысл? Зачем всё это? Неужели всё тщетно? Когда-то была на свете его мать, его отец, и у них тоже когда-то были счастливые дни. А сейчас его матери нет, а отец... про него он даже ничего не знал. И от их счастья не осталось и следа, так же, как и от многого другого...       Кову вскочил и подошёл к краю Скалы.       – А есть ли смысл? – прошептал лев, глядя в розоватые облака. Порыв тёплого ветра обнял его и подошедшую к нему львицу, затрепал его гриву, будто говоря: «Всё будет хорошо... Верь... Надейся... Люби... И будь счастлив...». Киара ласково потёрлась о его спину.       – Смысл есть всегда, любимый. Посмотри на небо. Оно было до нас, оно будет и после нас. Но мы явились сюда, чтобы иметь возможность любоваться его красотой. Мы здесь, потому что нам даровано великое чудо жизни. И мы должны быть счастливы. В этом и есть смысл. Посмотри вниз, – продолжала львица. Кову перевёл взгляд на собиравшиеся под Скалой стада. – Здесь сотни и сотни животных. Они пришли, чтобы поприветствовать тебя и твоего ребёнка. И хоть ты до конца всё ещё так и не поверил в это, ты нужен им. Ты их будущий Король, и они уважают тебя. Уже одно это дорогого стоит. А ведь у тебя ещё есть семья. Прайд, который тебя любит. Я и наша девочка, в конце концов.       Кову улыбнулся. Тёплый ветер вновь взъерошил его гриву, будто подтверждая слова Киары.       – Ты права, любимая. И, похоже, короли прошлого согласны с тобой, – улыбаясь, лев подставил ветру лицо. Киара лизнула его в подбородок и нежно прижалась к нему. Кову обнял её лапой, шепнув: «Что бы я делал без тебя».       Так они и сидели, обнявшись, наслаждаясь согревающими солнечными лучами, пока Киара не вспомнила о церемонии.       – Ой! Церемония вот-вот начнётся! Скорей, милый! Папа, наверное, нас потерял. Ох и задаст он нам, совсем как в детстве! – и, хихикая, пара начала быстро спускаться вниз.       – Кову! Киара! Где вас носит? – Симба подскочил к дочери с таким видом, как будто хотел навешать ей тумаков, но вместо этого улыбнулся и обнял её. – Одна из самых важных церемоний в вашей жизни вот-вот начнётся.       Киара подошла к Нале, лежавшей у выхода из пещеры, и нежно лизнула лежащий в её лапах пушистый комок.       – Моя солнечная девочка... – прошептала она, чувствуя, как от нежности начинает щипать в носу. Кову тоже подошёл и потёрся головой о жену.       – Она прекрасна, правда?       Дочь Киары и Кову родилась две недели назад. Её глазки уже открылись, и на сегодня была назначена её презентация как наследницы трона Прайдленда. Львёнок был точной копией матери, будто Киару клонировали. «Так не бывает...» – перешёптывались львицы, хотя сами знали много таких примеров. Взять хотя бы Сарафину и Налу, например.       Итак, малышка была точной копией Киары, с её же цветом шёрстки. Её глазки были ещё мутновато-синие, как у всех новорождённых котят, но все, включая Рафики, пришли к мнению, что они скорее будут зелёными, как у Кову. О характере судить пока было рановато, но крошка умудрялась уже проявлять черты обоих родителей – непоседливость Киары сменялась апатией Кову, и наоборот.       – Приближается Рафики, – донёсся до счастливых родителей голос Симбы. – Пора.       Действительно, сквозь расступавшиеся стада, опираясь на посох, к Скале медленно подходил пожилой мандрил.       – Пора, – повторил Симба. – Вперёд.       Сидевшие на площадке львицы склонили головы. Переглянувшись, Кову и Киара, будущая королевская пара, робко двинулись к краю Скалы. На краю они переглянулись ещё раз и громко зарычали. Улыбнувшись друг другу, Симба и Нала последовали за ними. Малышку оставили Сарафине, ласково баюкавшей теперь её в лапах. Вчетвером они стояли на краю Скалы, глядя, как забирается наверх старый шаман. Наконец он предстал перед львами и поклонился Королю. Симба подошёл и обнял его. Кову наклонил голову, приветствуя мудрую обезьяну. Рафики приблизился к нему.       – Сегодня для вас с Киарой великий день, – промолвил он. – Я горд тем, что мне довелось увидеть вашу дочь и провести церемонию. Но для благословения она должна носить имя. Вы выбрали его?       Киара замялась.       – Э-э-э... Я никак не могу определиться...       – Уже пора бы, – заметил Рафики. – Малышке уже две недели. Вот твоему отцу, Киара, имя было дано ещё до рождения.       – А мне? – с любопытством спросила львица.       – Тебе – уже после рождения. Но в тот же день, заметь, а не спустя пол-луны!       – Хорошо-хорошо, – пристыженно забормотала львица и подошла к дочери. Обернувшись на Кову, она вопросительно посмотрела ему в глаза, но тот лишь отрицательно покачал головой. Вариантов, кроме «Зира», у него не было, но давать это имя крошке не хотели ни оба родителя, ни бабушка с дедушкой... Киара вновь лизнула дочку, всё ещё мирно спящую в лапах Сарафины. Та проснулась и посмотрела на маму своими внимательными синими глазёнками.       – Моя девочка... – зашептала Киара. – Моя лапочка, моё солнышко, мой лучик света... Луч света... Кианга! – воскликнула она. – Я назову её Кианга!       – Красивое имя, – заметила подошедшая Нала, с гордостью глядя то на дочь, то на внучку. – И похоже на твоё, как и она сама на тебя.       – Что ж, – улыбнулся Рафики, – можно начинать церемонию.       Мандрил приблизился к малышке и заглянул ей в глаза. Львёнок с интересом следил за ним. Рафики разломил над головой один из привязанных к его посоху плодов и его липким соком, благословляя крошку, помазал её лобик. Затем он взял горсть принесённого из пустыни чистого песка и посыпал им голову принцессы, благословляя её силой и плодородием этой земли. Малышка сморщила носик. Было видно, что она хочет чихнуть, но борется с желанием. Киара улыбнулась и потёрлась о Кову. Наконец львичка не выдержала и чихнула. Все улыбнулись, умиляясь. Тогда Рафики осторожно взял её на руки и понёс к краю Скалы. Животные, галдевшие внизу, притихли. Мандрил подошёл к краю и высоко, как когда-то давно её мать, а до этого и деда, поднял над собравшимися новорождённую наследницу престола земель Прайда, Киангу, надежду и гордость своих родителей.       Затрубили слоны, завизжали обезьяны, зебры и антилопы поднимали копытами клубы пыли. Звери радостно приветствовали принцессу. Гордо склоняли перед будущей Королевой длинные шеи жирафы, преклоняли колени гну, буйволы, бородавочники, носороги, бегемоты. Опускали головы страусы и обезьяны. Птицы взвились в воздух и совершали над Скалой круги почёта.       Великий Круг Жизни начал очередной оборот.