Не могу поесть без тебя нормально, поспать…аж жуть в какую зависимость выросло дело двух-трех минут. Ты не рядом, и мир отвернулся – не справиться, не цвести, Ставьте два по предмету «чувства». Не могу без тебя.Прости. Рената Бичурина.
- Сколько времени уже прошло? Думаю, не мало, - Тадасе сидел на диване, грея руки о кружку кофе. - Да, Аму уже скоро выписывают. Не верится, что прошло несколько месяцев. - Утау опустила глаза в пол. - Дайи нет столько же. Думаю, она вернулась в сердце, как и все остальные. Фактически, Аму и Икуто были последними, у кого остались чары. - Мы меняемся, но они всегда будут с нами. - Она тоже изменилась. Сильнее, чем мы могли представить. Утау вспомнила моменты, когда Аму первый раз взяла в руки скрипку, первый шаг и улыбки на лицах этих двоих. Вспомнила страх, когда услышала, что она зовет Икуто по имени и радость, когда Аму плакала от счастья на его руках. Казалось, нет ничего плохого, чтобы они снова создали общие воспоминания, только на этот раз без боли. Но в то же время было невыносимо страшно, к чему это может привести, а что если… - Утау, - позвал Тадасе и серьезно посмотрел на сестру. - Они виделись. Разве я не говорил, чем это может закончиться? - Я…я…, но ведь в этом нет ничего плохого, - начала оправдываться девушка. Хотори резко встал и подошел и девушке, та подняла глаза и хотела что-то сказать, но он схватил ее за предплечье и сжал. - Я говорил тебе! - закричал Тадасе. - Неужели так сложно меня слушаться?! - парень силой поднял сестру на ноги и ударил. - Как ты смеешь не слушаться меня? Хочешь, чтобы я рассказал всем? - он ушел, хлопнув за собой дверью, не желая никого видеть. Утау попыталась встать и унять головную боль. Пыталась справиться с подступающими слезами. Но ничего не выходило. Они прозрачными дорожками скатывались по щекам, капая на пальцы, перемешиваясь с кровью. И вызывая ещё большую головную боль. - Та-да-се,- всхлипывая, произнесла Хошина. - Когда ты стал таким жестоким? - девушка осторожно пыталась собрать осколки разбитой кружки, чтобы не порезаться ещё раз. Через пару минут она, наконец, смогла подняться и отнесла осколки на кухню. На руках кровоточили мелкие раны, а сердце казалось, больше не бьется. Аэропорт, как всегда переполненный людьми, толкающими друг друга и орущими не понятно из-за чего, наводил тоску и разочарование. Казалось, что цивилизованные люди превратились в стадо баранов, не знающих правил приличия. Икуто стоял у одного из выходов, ища глазами знакомые черты лица. - Сато Миюки подойдите, пожалуйста, к выходу для персонала. Повторяю, Сато Миюки подойдите, пожалуйста, к выходу для персонала, Вас ожидает стюардесса, -послышался противный голос диспетчера и Икуто вздохнул. «Ну вот, начинается». - Ты…ее…трахнул, - разделяя каждое слово, сказал Тсукиеми. - Она была слишком хороша, чтобы не поиметь ее. И позволь заметить, она сама раздвинула ноги, - оправдывался Миюки. Они стояли друг напротив друга, смотря в глаза. Потом медленно подошли, так близко, что можно было взяться за руки и переплести пальцы. Удерживая Икуто за затылок, Миюки притянул его ближе и их лбы соприкоснулись. Их пальцы сплелись, а губы обожгло касание. Нежно. Едва ощутимо провести по чужой губе, так правильно. Притянуть ещё ближе и вдохнуть знакомый запах, так желанно. Проходящие мимо люди застывали на мгновение, оглядываясь, шептались, а они стояли и целовались, ни на кого не обращая внимания. Разорвав поцелуй, они ещё простояли так некоторое время, соприкасаясь лбами, смотря друг другу в глаза, улыбаясь и не расцепляя рук. - Я скучал, - как можно тише сказал Сато. - Ты страдаешь комплексом старшего брата, - съязвил Икуто и так же тихо добавил, - я тоже…сильно. Выходя из аэропорта, братья не замечали недовольных лиц в их сторону. Они о чем-то оживленно разговаривали, не обращая внимания на окружающих. - И не вздумай рассказывать ей о своих похождениях. Как и сколько раз, и в каких позах ты трахал своих девушек и парней, - предупредил Икуто, направляясь к машине. Как только Утау заметила приближающегося брата, она сняла очки. Солнце ослепило глаза, заставив выступить слезы. - Эй, детка, развлечемся сегодня? - вблизи послышался мягкий, но в тоже время дерзкий голос. А потом последовал глухой удар, больше похожий на подзатыльник. - Ай, за что? - дерзость в мгновение сменилась какой-то детской обидой. - Идиот, это твоя сестра, - послышался голос брата. Утау несколько раз моргнула и посмотрела на парней. И внутри что-то сжалось. То ли от зависти, то ли от обиды. Она смотрела на них и понимала, что ближе друг друга у них никого нет. Что у них дыхание одно на двоих, как у близнецов. Словно знали друг друга с рождения. Стало действительно страшно. Ведь всю жизнь для Утау брат был центром вселенной. Она знала о нем то, чего не знали другие, о чем молчал, чего хотел. Она всячески пыталась его защитить, так же, как и Икуто пытался защитить ее. А теперь этого нет. И, не смотря на то, что он начал внимательнее относиться к сестре, между ними чего-то не хватало. Хошина переводила взгляд с одного на другого и то и дело замечала схожие черты. Черты их отца, только более женственные. И, Господи, эти чертовы глаза были такие же! Только более светлые. Цвета сирени. Его светлые, карамельные волосы, доходили до плеч, даря ещё больше схожести с женщиной. Мягкие черты лица, абсолютно без резкости, гармонировали с хрупким на вид телом. Он был одного роста с Икуто и сейчас, когда они стояли, их плечи соприкасались, и было что-то в этом жесте интимное и…? «Ты полюбишь его», - прозвучали слова брата в голове. Утау прикрыла глаза и вздохнула. - Позволь представиться сестренка, меня зовут Сато Миюки, - он протянул руку и улыбнулся. Хошина почувствовала, как щеки заливаются румянцем. - Хошина Утау, - тихо представилась она, - приятно познакомиться, - коснувшись руки, девушка удивилась тому, насколько она показалась…родной. - А ты не очень похож на иностранца. - Моя мать на треть японка , - Миюки опустил глаза. Повисло молчание. - Итак, если мы сейчас не сядем в машину, нас затопчут фанаты нашей звезды, - Тсукиеми попытался разрядить обстановку. - Нам пора. - Вечно ты преувеличиваешь, - буркнула сестра и, сев в машину, включила зажигание. «Может быть ты и прав, возможно, я смогу полюбить его…со временем»,- подумала девушка. А через несколько часов уже кардинально изменила свое мнение. - Миюки, твою мать, если сейчас ты не уберешь свои носки с дивана, я выкину тебя и твои вещи из дома!- закричала Утау. Икуто лежал на соседнем диване, листая журнал о моде, напряженно бегая глазами по страницам, в поисках чего-то. - Видишь, я же сказал, что ты его полюбишь, - улыбнулся парень. - Вот! - Тсукиеми протянул журнал сестре, показывая фотографию. - Угадай кто? Хошина посмотрела на указанное фото. Ее глаза расширились, сходство было очевидно. - Это его мать? - Похожи, правда? - заметил парень. - А теперь присмотрись внимательнее. И Утау присмотрелась. Она смотрела на фотографию, пытаясь понять, где допустила ошибку. И чем больше она смотрела, тем больше понимала. - Его сестра? Просто его мать…ну, не может же она выглядеть так молодо. - Это его брат, - спокойно заметил Икуто. - Андрогинная модель, думаю, работая в этой сфере, ты наслышана про них. А их мать модель в отставке, сейчас менеджер у Кая. Вообще он скотина та еще. Такой же холодный, как в сказке Андерсена, резкий, постоянно грубит. И, поверь мне на слово, ненавидит своего брата. По сравнению с ним, Миюки "божий одуванчик". Если посмотреть издания пятилетней давности, то как раз можно увидеть там нашего брата. Он тогда только начал пробиваться. А потом спустя какое-то время, появились первые модели - андрогины. Тогда как раз подрос маленький Кай, и Сандра, их мать, забыв про старшего сына, начала проталкивать на подиум младшего. Без поддержки матери, провал следовал один за другим. Она всегда давала ему советы, как и что лучше, а сам он был неопытен. После очередного отказа, Миюки забросил это дело и совершенно отбился от рук. -И стал нахальным ублюдком, который даже не может за собой убрать! Знаешь, что он мне сказал? Что его предложение ещё остается в силе!- Утау понимала, что ведет себя так, словно это у нее ледяное сердце, но знал бы брат, как она вниклась в эту ситуацию, как сочувствовала Миюки из-за такого прошлого. Но почему-то в последний момент именно эти слова слетели с губ, словно защитная реакция, чтобы никто не узнал о настоящих чувствах. Они ещё поговорят, обязательно, только немного позже. Когда она полностью придет в себя. - Ну, тут уж ничего не поделаешь, - Икуто вздохнул, - он трахает все, что движется. - И тебя? - Меня нет. «Меня он любит», - закончил про себя парень. «Он больше не придет», - слова засели в голове и постоянно крутились в мыслях, словно надоевшая песня. Они не давали спать по ночам, заставляя захлебываться в слезах. Прошла неделя. Часы жизни и не жизни одновременно. Но в итоге, постоянно думая об Икуто, Аму кое-что для себя осознала. Какие-то чувства появились. И, не смотря на то, что обещала Утау, она находила себе оправдание. Зачем приходил Икуто, если у него уже есть невеста и они счастливы? И счастливы ли вообще? Она вспоминала те нежные руки и теплые объятия, слова сказанные шепотом на ушко, чтобы никто не слышал. Ведь это все принадлежит ей. Не кому-то другому. Икуто был с ней всю неделю, не отходя ни на шаг… … а может он чувствовал вину за сказанные слова? Может, извинялся таким образом? « И все-таки, почему?» Каждый день, словно в неведении. Каждый раз вздрагивать, когда дверь открывалась. И каждый раз убеждаться, что это не Икуто. «Возможно, ему просто надоело приходить и возиться со мной, как с ребенком»- думала Аму, накручивая себя все больше и больше. Она постоянно винила себя в том, что произошло. Что сделала что-то не так. Именно тогда палата стала тюрьмой. Золотой клеткой, в которой было все, но не было никого. Казалось, что к Аму никого не пускали и единственным посетителем была мама. - Сегодня никто не приходил? - грустно спросила девушка, глядя в окно. - Нет, но зато звонил Нагихико, спрашивал, как ты себя чувствуешь. Сказал, что приедет через месяц, с маленьким сюрпризом, - Хинамори грустно улыбнулась. - Ты пойми, дорогая, у всех тоже есть дела. Думаю, через пару недель, когда тебя выпишут, вы сможете собраться вместе. Тихий стук в дверь отвлек от мыслей. Дверь открылась и показалась Рима. - Можно? - девушка виновато улыбнулась и опустила глаза. - Конечно, - закивала Хинамори. - Я вас оставлю, - мать Аму вышла. Повисла неловкая тишина и Рима подошла ближе. Столько времени прошло с тех пор, как они виделись в последний раз, столько слов не сказано. - Я ждала тебя, - тихо начала Аму. - Я надеялась, что ты придешь. - Я…я…я так боялась приходить, боялась, что ты не захочешь меня видеть, я боялась… - Рима пыталась подавить всхлипы. Хинамори улыбнулась. Она вспомнила, как замечала знакомый силуэт недалеко от выхода, когда гуляла в прибольничном парке, тихие шаги и сбивчивое дыхание за дверью, когда играла на скрипке, слышала, как скатывается по стенке, так и не решаясь войти и приглушенные всхлипы. Как тихо просила прощения в надежде, что ее услышат. Она вспомнила, как слышала ее крики в день аварии, как просила придти в себя, а потом всю дорогу в больницу держала за руку и плакала, убеждая, что все будет хорошо. По щекам покатились первые слезинки, словно играя наперегонки. - Это больно, правда? - Маширо подняла глаза. - В душе больно, когда чувствуешь себя виноватой. Солнце прощальными лучами разливалось по небу. Свет проник в палату, осветив Аму ярким теплым светом. Риме казалось, что она видит ангела, готового простить и понять. - Мне больно и сейчас… Хинамори встала с кровати и медленно подошла к подруге. - Боль пройдет, как только ты перестанешь себя терзать, - девушка гладила подругу по голове. - Тебе не за что просить прощение.Часть 2. Рас-стояние: версты, мили... Нас рас-ставили, рас-садили, Чтобы тихо себя вели По двум разным концам земли. Рас-стояние: версты, дали... Нас расклеили, распаяли, В две руки развели, распяв, И не знали, что это - сплав Вдохновений и сухожилий... Не рассорили - рассорили, Расслоили... Стена да ров. Расселили нас, как орлов- Заговорщиков: версты, дали... Не расстроили - растеряли. По трущобам земных широт Рассовали нас, как сирот. Который уж, ну который - март?! Разбили нас - как колоду карт! Марина Цветаева.
Странно… Все-таки, существуя в четырех стенах столь долго, теряешься во времени. Не знаешь, какой месяц или час. День начинается, когда просыпаешься, а ночь, когда голова касается подушки и ты засыпаешь. А когда эти стены рушатся, удивляешься пролетевшему времени. Аму не верилось, что прошло четыре месяца. Столько чувств и эмоций, столько истерик, криков на репетиторов, из-за непонимания очередной темы. Столько видели эти стены, столько прошлось пережить Хинамори. Чувства к Икуто Аму сочла не более, чем привязанностью и благодарностью, и засунула свой эгоизм как можно дальше. Это нежелание ломать чужое счастье грызло изнутри и терзало разум. «Все забывается», - думала Аму, - «и он тоже». Вещи исчезали с полок, находя место в дорожной сумке. Не хотелось ничего забывать, чтобы не вернуться. Глупая больничная примета настолько въелась, что в нее нельзя было не верить. - Аму, ты готова? - в палату зашла мать. - Машина ждет. Больничные стены и коридоры стали родными. Казалось, стоит обернуться, и Аму увидит себя и Икуто, медленно гуляющих по этажу, глупо молча и улыбаясь. Увидит медсестер, которые каждый день бывали в палате, маленьких детей, сбивающих с ног и громко смеющихся, которым было не страшно… Самое главное - не страшно. Аму вдохнула полной грудью. Мир казался таким новым, словно все старое стерлось в ее отсутствие. Таким необычным. Радостным. …в кровавых тонах. Хинамори резко остановилась, стоило только увидеть дорогу с потоками машин, обгоняющими друг друга. Сердце забилось как бешеное и стало трудно дышать, а на висках выступил пот. В голове отдельными фрагментами мелькали детали аварии. Они заполняли голову и не давали успокоиться. Темная улица. Крики…подруги, а потом и свои, больше похожие на хрипы. Эта боль в районе живота. Невыносимая. Жгучая, как индийские специи. …И глаза…снова те глаза человека, сошедшего с ума. Помешавшегося на очередной глупой идее, для достижения которой хороши любые средства. Было страшно…Настолько страшно, что внутренности сжимались. Начинало тошнить, и очертания улицы размывались. «У меня была похожая ситуация… …это было настоящей пыткой. …страх, что все может повториться. Снова боль…снова…» Аму глубоко вдохнула. Свежий воздух ворвался в легкие, голова прояснилась. По щекам покатились слезы. «Ты снова мне помог. Снова…черт!». - Дорогая, что случилось? - забеспокоилась старшая Хинамори. - Все хорошо, мам, - тихо ответила Аму, и опустила голову, - все хорошо. День не хотел задаваться с самого утра. Ещё с первых минут Икуто понял, что что-то не так. Посмотрев на календарь, понял, что именно. Двадцать девятое мая. День, обведенный черным маркером. Подойдя к окну, Тсукиеми внутренне сжался. Шел дождь. Снова…. - Икуто, - закричали с первого этажа. - Завтрак готов. Струи воды охлаждали тело и смывали пену, которой было чересчур много. Икуто считал себя грязным, но как он не старался смыть эту грязь, ничего не выходило, лишь покрасневшая кожа начала болеть и противно щипать. Уже вытираясь, парень посмотрел в зеркало. Перед глазами поплыло и… - Эй, - в дверях ванной стоял Миюки. - Ты как? - Держусь. Сато подошел к брату и обнял со спины. Вдохнул давно полюбившийся запах волос. - С каждым разом ты справляешься все лучше, я верю, что, в скором времени, ты перестанешь обращать на это внимание. Это станет просто дождем. Просто днем. Без каких либо подтекстов и намеков. Они бы и стояли так ещё долго, лишь чувствуя тепло друг друга, и слушая неторопливое дыхание, если бы… - Мне нужно идти, - Икуто снял с себя руки брата. - Прости. - Я понимаю. Так только Тсукиеми спустился вниз, чувство, что должно произойти что-то важное, нахлынуло волной, заставляя тонуть в страхе. Нет, Икуто не боялся. Самое страшное он уже пережил, по крайне мере, ему так казалось. Просто все эти ощущения и чувства, неприятные и серьезные разговоры, оставляли какой-то осадок. Это бесило. - Ты долго будешь винить себя? - парень посмотрел на сестру, сидящую за столом с кружкой кофе, и непонимающе приподнял бровь. - Я знаю, что ты ходишь к ней только из-за случая в аэропорту, хоть она этого и не помнит, но ты то никогда не забудешь, как ударил ее. - Я был не в себе и это тебя не касается! - голос Икуто звучал резко и Утау внутренне сжалась. Кажется, она выбрала неудачное время для разговора. - Что у тебя с лицом? - брат смягчился и сел напротив. -Это долгая история, и не переводи тему, - девушка занервничала и опустила глаза. - У меня много времени. Повисла долгая пауза. Без звуков, огромный дом казался пустым…вымершим. Капли дождя ударялись в окно, все больше и больше давя на нервы и накаляя обстановку. - Она больше не хочет тебя видеть, - тихо сказала Хошина. - Сказала, что ты ей больше не нужен. Поэтому не ходи к ней. Икуто показалось, что от него оторвали какую-то часть. Очень важную. Значимую. Настолько, что услышав слова сестры, противно закололо сердце. Почему это происходит снова? Почему, доверившись человеку, его снова смешали с грязью? А ещё стало противно от самого себя. Ведь он знал, что не был таким. Что-то внутри кричало, о том, какой он был раньше. Резким, холодным. Никому не доверяющим. Он не помнил, но знал, что так и было. По рассказам Миюки и Утау. И глубоко внутри хотелось снова стать тем же, кем и прежде. Очень хотелось… Но это было невозможно. И почему Утау выбрала именно этот день для разговора? Икуто резко встал и пошел в прихожую. Быстро обувшись и накинув куртку, вышел из дома под проливной дождь. Подставив лицо каплям дождя, он смотрел на небо, и все спрашивал себя… "Почему же именно сегодня?" - Зря ты затеяла разговор, сестренка, - на кухню вошел Сато. Утау внимательно посмотрела на брата, но промолчала. - Именно в этот день случился тот несчастный случай…. Шел дождь. Ничего не было видно… Он спешил домой, чтобы не промокнуть окончательно. Он так и не понял, что случилось. Только услышал визг тормозившей машины. Все было, как в тумане. Знаешь, это странное ощущение, когда не понимаешь, что происходит…, - последовала пауза. - Не ищи его сегодня. Он не придет. - Откуда ты знаешь так много? - Я стоял на другой стороне улицы… и ждал его с зонтиком. Близился вечер, а Икуто так и не появился дома. Нервная Утау ходила из комнаты в комнату, не зная, чем себя занять. Сложно было усидеть на одном месте, не зная, где находится брат. Как сказал Миюки, такое происходит каждый год и не стоит беспокоиться. Утром все будет по-прежнему, как будто ничего и не случилось. Просто Икуто нужно пережить этот день… Одному. С высоты отеля, город казался просто сказочным. Люди размытыми пятнами сливались с общей серостью асфальта, так, что и не отличишь, кто есть кто. Огни дарили какое-то ощущение праздника и сказки. Тсукиеми сидел на кухне, сжимая в руках очередную кружку кофе. Свет был выключен, чтобы не портить впечатление от созерцания звезд. - Икуто-ня, - послышался тихий голос хранителя и парень перевел взгляд. Грустный маленький комочек, зависший в воздухе, сжался под пристальным взглядом. Йору смотрел то на пол, то на стены, то на окно, лишь бы не встречаться глазами с Икуто. - Мне пора, - так же тихо сказал котенок и провел лапками у глаз, смахивая несуществующие слезы. - Хорошо, - парень отвернулся, и снова увлекся звездами. - Ты не понимаешь. Я ухожу…навсегда. Икуто резко повернулся. Внутри все разрывало от чувства потерянности и одиночества. Сердце билось так быстро, словно отбивало чечетку о ребра, а дыхание сбилось. - Так…так скоро? - в голове не укладывалось, что время прошло так быстро. Голос дрожал, а к горлу подступил комок. - Ты изменился, - на крохотном лице появилась измученная улыбка. - Уже давно. Я был с тобой так долго лишь из-за Аму. Я должен был извиниться, а после того, что произошло, убедиться, что с ней все будет в порядке. И теперь, мое время вышло. Все то время, пока говорил Йору, парень сидел и не двигался. Он смотрел на чару, внимательно ловя каждое изменение в лице, запоминая голос, который уже успел стать обыденностью…Котенок стал неотъемлемой частью жизни и парень не понимал, как это, жить без него. Он ловил каждое слово, сказанное тоненьким голосом, который, казалось, никогда не затихнет. Икуто неотрывно смотрел, и сердце сжималось, видя, как четкий силуэт хранителя начинает медленно исчезать, становясь прозрачным…менее материальным. - Я…я так не хочу уходить, - всхлипывая, произнес Йору. «Ты не можешь себе представить, как я этого не хочу». - Но не забывай! Я всегда буду рядом! Буду в твоем сердце! И даже если ты не помнишь, что мы пережили, у нас есть другие моменты, когда ты путешествовал, наши счастливые воспоминания, когда мы улыбались. Икуто-ня, пожалуйста, только не забывай! Тсукиеми резко встал, опрокидывая стул. - Не забуду, я обещаю, - тихо сказал парень. Он протянул руку в надежде прикоснуться к маленькому другу, почувствовать тепло и мягкий мех, но поймал лишь воздух. - Мы ещё встретимся, обязательно встретимся. Я уже чувствую новое желание. Я не знаю через сколько, год, два, десять лет, но я хочу, чтобы ты ждал меня. - Я буду… - Выполни обещание, данное Аму, и никогда не отпускай ее руку, - голос становился все тише и тише. Образ чары рассыпался тысячами маленьких звездочек и потух. Последнее, что видел Икуто, это светлая прощальная улыбка на маленьком личике и застывшие слезы. А потом на сердце стало тепло, и он понял, что все вернулось на свои места. Непролитые прощальные слезы обоих скатывались по щекам и разбивались о кафель. Икуто упал на колени, закрыл лицо руками и беззвучно закричал. Он остался один. Снова. - Мы …еще …встретимся, - промурлыкал котенок, и голос навсегда затих. Парк, только-только погрузившийся в темноту, освещался лишь редкими фонарями, вдоль центральных дорожек. Ощущение опасной загадочности манило на неосвещенные тропы. Аму стояла перед входом, оглядываясь и пытаясь понять, что она здесь делает. Вокруг не было ни души, и это наводило на странные мысли. Было слишком тихо. Ни машин, ни людей, ни звуков. Хинамори развернулась, чтобы уйти, но услышала музыку. В этой тишине она звучала оглушительно… Казалось, что-то тянет к источнику звука, и не особо сопротивляясь Аму шагнула в темноту парка. Путая направление, не разбирая дороги, она шла к мелодии и чувствовала, что сердце бьется чаще. Как оно бешено отбивает ритм, готовое в любой момент сломать ребра. Звук становился все громче и громче, а шаги быстрее. Знакомая беседка в парке, казавшаяся в нескольких метрах, осталась… Аму провела пальцами по невидимой преграде и задохнулась. Та музыка, которая так манила за собой, вдруг стала недосягаемой. Скрытой за бесконечным стеклом. И как ни старалась Хинамори его разбить, оно даже не треснуло, покрывшись лишь капельками крови с рук девушки. Отчаявшись пробить невидимую стену, Аму решила уйти, но услышанное заставило изменить решение. - Твои ноты были грустные, но все равно это было замечательно. Этот голос было невозможно спутать ни с чьим другим, Хинамори обернулась и…увидела себя. Противоречивые чувства накатили волной и заставили захлебнуться в этом непонимании. Было страшно до тошноты, до слез. И больно…видеть себя такой потерянной, испуганной…маленькой. На вид не больше четырнадцати.И такой хрупкой, но с бешеной решимостью в глазах. - Ты, наверно, забыла, что мы враги? Только услышав второй голос, Аму поняла, что музыки больше нет. Нет и того притяжения, которое возникло благодаря ей. Осталось только жуткое любопытство. - Враги? - Если не хочешь неприятностей, то самое время остановиться, - парень развернулся чтобы уйти. - Мне плевать! - закричала маленькая Аму. -Плевать, слышишь? Плевать на Пасху, на то, кто мы друг другу…я…я,- девушка подошла ближе. - Я всегда буду с тобой! А потом она неожиданно обняла парня. Он, не зная, что сказать и как реагировать, обнял ее в ответ. В свете луны они были неотразимы. Они стояли друг на против друга и просто молчали. Казалось, что одно слово может нарушить возникшее понимание между ними. Аму нежно провела пальцами по лицу парня и потянулась к губам. Между ними возникло приятное напряжение, и, когда до поцелуя остались считанные сантиметры, маленькая Хинамори растворилась…рассыпалась, как песок. Парень, не понимая, что происходит, долго оглядывался по сторонам, в поисках девушки, а потом его взгляд зацепился за Аму, стоявшую за стеклом. Уверенность Хинамори в том, что ее не заметят, рассыпалась как карточный домик, как только парень уверенным шагом направился в ее сторону. Девушка внутреннее содрогнулась, но в тоже время почувствовала некое удовлетворение, от того, что наконец сможет увидеть его лицо. Он подходил все ближе, пока не наткнулся на невидимую преграду. По его поведению было понятно, что он в недоумении. Он просто стоял, смотря прямо перед собой, но не видел ничего. Поддавшись эмоциям, Аму прикоснулась к стеклу, но резко отдернула руку. «Холодное». Но потом повторила попытку, и сердце замерло в ожидании. Она смотрела в упор, но черты лица так и оставались смазанными. Парень коснулся стекла с другой стороны, на том же уровне, что и рука Аму. Сердце пропустило удар, а по спине пробежала стая мурашек. На секунду ей показалось, что она чувствует теплое касание, хотя это и казалось невозможным. - Аму, - чувственный голос пробрал до костей, и она вздрогнула, но не убрала руку. - Аму, - более тихо сказал парень и сжал руку в кулак и опустил глаза. Темное пятно начало размываться и ясно проступили линии лица. - И-ку-то, - сбивчиво сказала Аму, - Икуто! - она сорвалась на крик. Голос больше был похож на эхо.- Пожалуйста, посмотри на меня.- Но парень не поднял глаза. - Икуто, -Хинамори начала бить по стеклу, сбивая в кровь руки, но то даже не треснуло. - Икуто, пожалуйста, - она упала на колени и заплакала, не отрывая рук от преграды. Тсукиеми так же опустился и снова поравнял их руки. Он смотрел на нее…так чувственно, так наивно, так…словно… Они сидели так ещё очень долго, облокотившись спиной о стекло, не отрывая от него рук и надеясь на чудо. От неудобной позы мышцы затекли, а некоторые пальцы были испачканы землей. В тишине, уже поняв, что кричать бесполезно. Стекло начало медленно расползаться паутиной трещин, и в мгновение разлетелось тысячами осколков, которые сразу пропали, не успев ранить кожу. На секунду их руки соприкоснулись ,а пальцы переплелись. Тепло приятно обожгло… …Аму сделала глубокий вдох и проснулась.