Комната отдыха

      Наверняка многие из вас знакомы с творчеством английского драматурга Уильяма Шекспира. И я уверен, что большинству из вас оно нравится. Но явно не мне.       Меня вообще сложно назвать человеком искусства. Скорее — человек науки. Я даже мечтал поступить в Готэмский университет, но финансовые возможности моих родителей не позволили мне сделать этого.       А вообще я не об этом хотел рассказать. Немного от темы отошёл. Давайте вернёмся к происходящему в комнате отдыха.       Шекспир. Трагедия, трогающая сердца всех ценителей высокого искусства, — «Ромео и Джульетта»… И затаивший дыхание Пингвин, с нездоровым интересом смотрящий постановку этой самой трагедии по ТВ.       Помимо него, меня и спящего в своей клетке попугайчика Чудика, в комнате отдыха находились и другие пациенты. Джокер, например, также сидел на диване и смотрел телевизор. Правда особого интереса в его глазах я не наблюдал. Зато его подружке-арлекинше это нравилось. Она со слезами на глазах глядела на игру артистов и сморкалась в рукав от пижамы «её пирожочка». Но не это казалось мне странным. Я не мог понять: как этот клоун может терпеть подобное поведение. Я слышал о нём столько плохого, что был уверен, что беднягу Харли ждёт оплеуха от возлюбленного. Возможно, ему было настолько скучно, что он не придавал этому значения. А может его смущало моё присутствие.       Помимо них к высокому искусству пыталась причаститься и Памела. Но спящий на её коленях Харви Дент сильно мешал ей тем, что жутко раздражал женщину. Она просто терпеть не могла бывшего прокурора. А он, как назло, сел рядом с ней, а потом провалился в глубокий сон. Хорошо, что Двуликий не храпит. Тогда его бы ждало двойное наказание: и от Плюща, и от Пингвина, который затыкал рот любому, кто посмел хоть пикнуть в тот момент, когда он лицезрит «шедевр».       — Это так грустно! — заныла Квинн, прижимаясь к Джокеру, чем заставила того недовольно вздохнуть.       — Имейте совесть, мисс Квинзель! — начал возмущаться Освальд. — Это самая великолепная сцена! — под «великолепной сценой» он имел ввиду тот момент, когда Ромео находит «мёртвую» Джульетту.       — Простите, — с трудом сдерживала слёзы девушка. Тем не менее молчать она не перестала. — Скажите же, что это невероятно романтично, мистер Джей.       — Уф… — только и смог произнести клоун-убийца, отведя взгляд от своей девушки.       — Рыжик, ну скажи же! — теперь Харли решила доставать свою подругу.       — Ты не представляешь, насколько сложно оценить эту постановку, когда на тебе спит это тупое двуликое чудо, — с раздражением выдала Айсли, пытаясь отодвинуть от себя неподъёмного Дента.       — Вы свиньи, не ценящие настоящего искусства, раз имеете наглость разговаривать во время этого шедевра! — не на шутку разозлился Кобблпот.       — Угомонись, Оззи, — пробурчала Плющ.       Пингвин лишь грозно посмотрел на остальных и вернулся к просмотру трагедии.       Когда постановка наконец закончилась, бывшая сотрудница Аркхэма впала в настоящую истерику, чем, откровенно говоря, бесила всех, кроме Двуликого, которого, кажись, даже взрыв не разбудит.       — Ар! Умолкни, тупая дура! Ар! Ар! — очнулся Чудик.       — Харли, может быть тебе стоит пойти к себе? — мягко предложил я.       — Нет, ну вы видели?! — теперь она вцепилась в воротники моей рубашки. — Вы видели, дяденька охранник, насколько ЭТО романтично? — мне не оставалось сделать ничего, кроме как прижать к себе ревущую девушку и успокаивающе гладить её по спине.       — Фу, как некультурно! — небрежно произнёс Кобблпот.       Если честно, то я до сих пор не знаю, что он посчитал некультурным: вопли Харли или то, что я на глазах у Джокера обнимаю его девушку. Хотя тот был явно не против. Даже бровью не повёл.       — Да ты, идиот, проснёшься сегодня или нет?! — взревела несчастная Айсли, пытаясь пробудить уснувшего на ней мужчину.       — Что? — наконец очнулся Харви, сонно осматривая помещение. — Что я пропустил?       — Ты некультурное чудовище! Ты посмел плюнуть в лицо самому Шекспиру! — начал бить по колену бывшего прокурора Пингвин.       — Какого Шекспира? — не обращая внимания на то, что его бьют, спросил Дент.       — Как это какого? — чуть не задохнулся от возмущения карлик. — Да ты ничтожен! Ты глуп! Как ты вообще мог быть окружным прокурором, если у тебя мозги меньше, чем у курицы? — всё ещё сонный Двуликий лишь удивленно посмотрел на него, тогда как Плющ с нескрываемым восторгом посмеялась над этим.       — Освальд! — закричал на него я. Он сразу же понял, что я хотел ему сказать, и состроил обиженную мину.       — Вы не умеете ценить высокое искусство! — сказав это, Пингвин пошёл к Чудику, который, как он думал, поймёт его.       — Искусство-шмискусство! — пробубнел Джокер. — Вся эта трагедия ничто по сравнению с настоящим юмором! Ведь иметь отменное чувство юмора могут только действительно гениальные люди! — с воодушевлением произнёс он. — Например, я, — на этой фразе клоун жутко рассмеялся, заставив всех посмотреть на него, как на сумасшедшего. Хотя он таковым и является.       — Какая трагедия? Какой юмор? — продолжал недоумевать Харви.       — Они тут по телевизору постановку «Ромео и Джульетта» смотрели, — объяснил я, — кому-то понравилось, кому-то — нет.       — Никогда не нравилась эта пьеса, или что это вообще такое, — с отвращением произнёс Двуликий. — Этому Ромео было 17, тогда как Джульетте всего лишь 13. А знаете, что это с юридической точки зрения значит? — он посмотрел на меня так, будто это я был тем самым Ромео. Разумеется, я понял, что имел в виду бывший прокурор. В нашем городе возраст согласия составляет 16 лет.       — Каков дебил! — имея ввиду Дента, возмущённо воскликнула Памела. — Это же происходило в Италии! И очень давно!       — Да ну тебя, — без особого интереса к спору произнёс Харви.       Никто не предпочёл больше разговаривать друг с другом. Каждый решил заняться чем-то в одиночестве. А всё ещё впечатлённую историей несчастной любви Харли Квинн пришлось отправить в её палату.       После всего этого я изрёк для себя один очень важный вывод: любишь ли ты высокое искусство или нет, но оно всё равно не оставит тебя равнодушным.