Феникс

Я могла обратиться только к одному человеку — к Лёше, моему другу, которого я беспощадно френдзонила, но очень ценила. Он всегда помогал мне, так что я могу ему доверять, особенно сейчас, когда мне так нужна помощь. Как хорошо, что бежать недалеко, потому что сердце уже отбивало чечётку. Оказавшись на месте, я пробралась сквозь заветную «потайную» дыру в заборе, спрятанную за кустом ежевики и, бесшумно обогнув общежитие, осторожно постучала в окно комнаты друга. Видели бы вы его охреневшие глаза — его возлюбленная прибежала к нему вся растрепанная, хромающая (подвернула ногу, пока бежала) и в крови. Но он всё равно впустил меня, внимательно выслушал, всё понял и заявил, что убежит и будет прятаться вместе со мной. Конечно, я назвала его больным и попыталась отговорить, но разве он меня послушает?  — А меня, по-твоему, что-то держит? Родители далеко, друзей нет, я здесь один, только ты мне роднее всех… Лучше не возникай и помоги уложить вещи. Быстро собрав всё самое необходимое, мы вылезли через окно. Парень схватил меня за руку, и мы побежали в небольшой лес, что был рядом с общежитием, но пути я заметила подозрительно знакомые фигуры возле трассы.  — Кто это? Ты не узнаешь?  — Неважно, — бросил Лёша. Через некоторое время стало светать. Мы шли уже достаточно долго, поэтому решили ненадолго сделать привал и, посидев и поговорив о дальнейших действиях, начали собираться.  — Так, давай-ка ещё раз. Сейчас идем через поле, потом несколько километров в сторону парка и к моему другу на время. Там решим, что делать. Ты точно всё запомнила?  — Знаешь, трудно не запомнить, когда тебе уже десять минут объясняют одно и то же. Но Лёха пропустил моё замечание мимо ушей и лишь сказал:  — Пока я собираю вещи, можешь посмотреть на город сверху, — он указал на открытый участок земли, метрах в пятнадцати от нашего привала. Оставив парня одного, я вышла на небольшой обрыв, откуда был неплохой вид на город. Янтарные лучи восходящего солнца уже озаряли верхушки деревьев. Я смотрела на восход и на время забыла обо всём: о том, как ноет и трясёт всё тело, как болит нога. О том, что я уже не вернусь к прежней жизни, и что погиб самый близкий мне человек на свете. Я начала задумчиво поглаживать кулон в виде птицы феникса, подаренный мамой на совершеннолетие. «Когда тебе будет тяжело и будет казаться, что всё кончено и выхода нет, вспомни, что феникс возрождается из пепла. Обстоятельства будут сжигать тебя изнутри, но ты возродишься. А я всегда буду рядом, чтобы помочь». Вспомнив о маме, я нахмурилась и обнаружила, что по щеке что-то течёт. Шмыгнув носом, вытерла слезу рукавом и внезапно почувствовала чьи-то руки у себя на талии. Лёша подошел сзади и обнял меня, а я тут же отпрянула и посмотрела на него своим коронным взглядом а-ля «Ты что, совсем страх потерял?!» Он тепло улыбнулся мне, и я невольно улыбнулась в ответ. Злиться на него просто невозможно — такой он позитивный и отзывчивый человек, словно солнышко.  — Я всегда буду рядом, Рита. Ты же знаешь, что ты моя жизнь, и ради тебя я пойду на всё. Я готов ждать сколько угодно.  — Спасибо, Лёша. Правда, спасибо. Ты знаешь, я… Внезапное шевеление в кустах прервало нашу маленькую идиллию. Мы разом обернулись на источник шума и с ужасом обнаружили, что из лесной чащи выходит группа людей. Приглядевшись, я узнала их лица. Так вот кто это был тогда, когда мы убегали в лес! Они всё время приставали к студентам и ко мне, в частности, а теперь они проследили за нами от самого общежития… Только их сейчас не хватало!  — Так-так-так, а от кого же это мы убегаем, а, Рита? — с ехидной ухмылкой протянул главарь банды. — Мы видели, как мусора пронеслись мимо общаги. Спрашивали нас, не видели ли мы тут девушку лет двадцати, испачканную в крови. А потом мы увидели, как ты несешься в лес с этим задохликом, — он указал на Лёшу. — Неужто натворила чего, а? — Не твоё собачье дело, ты, мерзкий… — Прикуси-ка язык, маленькая шалава, — прошипел он, а затем уже прикрикнул: — У тебя нос не дорос на меня наезжать! Лёха хотел было что-то возразить, но я не выдержала и крикнула в ответ: — А у тебя кое-что другое не доросло, чтобы вести себя подобным образом. — Знаешь что? — он вдруг резко помрачнел. — Мы хотели просто сдать вас ментам и получить свою награду, но теперь я понимаю, что мы заслужили больше, чем просто бабло, — он многозначительно оглядел своих приспешников, и все они начали дружно посмеиваться.  — Сейчас развлечемся, — оскалился громила, что стоял слева. Он был крупнее всех. Не успела я и слова сказать, как вся эта шайка начала наступать на нас. Мой верный друг встал передо мной, надеясь защитить, но разве сможет такой хрупкий, слабенький Лёша справиться с тремя бандитами? Его грубо отпихнули в сторону, и защитник с громким «Ох!» рухнул на землю. Пока двое приспешников занимались бедным парнем, главарь схватил меня за талию и притянул к себе, противно улыбаясь. Я со всей силы наступила ему на ногу, вдавив её как можно глубже в землю и, почувствовав ослабление хватки, пнула его по животу и ринулась к Лёше. Не видя другого выхода, я запрыгнула на спину одного из громил и попыталась исцарапать ему лицо, потому что любые другие мои действия были бы для него как щекотка. На время он отпустил моего друга, но я почувствовала, как меня стаскивают со спины бандита. Меня скинули на землю, я неудачно приземлилась и почувствовала резкую боль в ноге. Кто-то лёг сверху, прижав меня животом к земле, и снова я оказалась в лапах главаря.  — Как же ты затрахал уже! — со злостью крикнула я, пытаясь вырваться.  — О, нет, дорогуша. Всё ещё впереди! Я кричала и вырывалась как могла, но он прижал меня ещё сильнее. Схватив меня за волосы, он поднял мою голову так, чтобы я видела, что происходит в схватке двух громил и обессиленного Лёши. Мерзавец прохрипел мне на ухо:  — А теперь смотри и наслаждайся! И тут из моей груди вырвался оглушительный крик — один из головорезов, тот, кому я расцарапала лицо, со злобной ухмылкой вдруг вонзил нож прямо в живот безвольно болтающегося парня.  — НЕ-Е-ЕТ! Лёша! ЛЁША! — я повернула голову к кабану, сидящему на мне. Горячее, неприятное дыхание обдало щёку. — Ты ещё поплатишься за это, ублюдок! Клянусь, я вырву твои кишки из… Резкая боль. Он ударил меня головой о землю. Мозг будто разлетелся на тысячи осколков. Тело уже не подчиняется мне, и я не могу пошевелиться. Ощущение, будто теперь существует только звон внутри черепной коробки и ничего, кроме него. Сейчас этот отморозок возьмет контроль над моим телом и лишит меня самого дорогого, а я даже не смогу ничего сделать. Темнота. Гул…