Феникс

Это был очень реальный сон. Слишком реальный… Не могу поверить, что я сижу у себя в комнате. Только сейчас я поняла, как сильно скучала по этому месту!  — Солнышко, ты идёшь завтракать? — донеслось с первого этажа.  — Мама… МАМА! — Я пулей вылетела из комнаты и понеслась вниз. Она жива, она здесь, она рядом! Я могу снова обнять её, почувствовать запах её волос, тепло ладоней… Я добежала до кухни и остановилась на пороге. Она стояла напротив меня всё такая же улыбчивая, и ни капли не изменилась. В её улыбке всегда был оттенок какой-то грусти, но от этого она светилась ещё ярче. Не могу налюбоваться ей! Я рассматривала её, вновь запоминая каждую черту лица. Я всегда видела в ней себя, мы были очень похожи внешне: мне передались её большие, выразительные ярко-зелёные глаза с длинными ресницами, прямой нос и аккуратные тонкие губы. Мы отличались только тем, что у мамы были широкие, впалые скулы, а у меня детские щёчки с ямочками, и её каштановые волосы доставали ей до пояса, а свои я постоянно подстригала под разную длину. Она смотрела на меня своим печально-заботливым взглядом и протягивала ко мне руки. Я кинулась в её объятия.  — Ты здесь, мама! Ты со мной! — Я зарылась в её волосы, вдыхая запах мяты и сирени.  — Конечно, я с тобой, солнышко. Что случилось?.. Боже мой, посмотри на себя! Ты же испачкалась. Я недоумённо взглянула ей в глаза. Она смотрела вниз, на мою одежду. Я опустила взгляд на свою пижаму, но ничего подозрительного там не увидела. — Чисто же, мам. — А ну взгляни на себя! — Она развернула меня и повела в прихожую к зеркалу. Увидев своё отражение, я чуть не вскрикнула. Вся моя одежда была насквозь пропитана кровью. Она стекала с рукавов моей ночной рубашки, капая на пол по каплям, которые расплёскивались, с громким звуком ударяясь о поверхность пола. Что происходит?..  — Видишь, что ты наделала! ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛА? — кричала мать, стоя за моей спиной. Она указывала на кровавое месиво в её грудной клетке. Призраки пережитого ужаса снова нагоняют меня. Нет... Этого не может быть! Это не реальность! Это тоже сон, и сейчас я проснусь в своей кровати уже по-настоящему... Страх не проснуться сдавил лёгкие, и я начала задыхаться. Внезапно моё лицо в отражении стало расплываться. Та я, которая смотрела на меня из зеркала начала очень быстро мотать головой. Она всё быстрее и быстрее крутила головой, а у меня перед глазами уже всё поплыло. Вдруг она резко остановилась и посмотрела на меня уже чужими глазами. Его глазами. Теперь на меня с той стороны реальности смотрел мой отчим и широко улыбался.  — Под маской не спрячешься, дорогая. Все увидят твою истинную сущность. — Мама положила руку мне на плечо. — Рано или поздно все увидят… Я дернулась и чуть не упала со стула, на котором сидела. Я проснулась. Наконец-то! Квартира Димы, он всё также спит на диване, обхватив подушку. Чуть приоткрыв рот, он тихо посапывал. С каждым разом мои сны становятся всё реальнее и реальнее, и это пугает меня ещё больше. Мне уже трудно отличить сон от реальности. Может, я и сейчас сплю, и всё это — иллюзия? Моё внимание вдруг привлекло изображение на экране телевизора. Журналисты столпились вокруг человека. Не могу разглядеть его лица, но откуда чувство дежавю?.. Наконец толпа расступилась, и у меня отвисла челюсть… Моему взору предстал высокий мужчина в деловом костюме, он охотно отвечал журналистам, которые толкались и перекрикивали друг друга, желая задать свои вопросы. Наплевав на спящего рядом со мной парня, я прибавила громкость, чтобы слышать каждое слово своего ненавистного отчима. Макс состроил жалобную гримасу и, держа руку на сердце, говорил в микрофон траурным тоном:  — Я до глубины души опечален смертью дорогой жены… Мы были в браке уже восемь лет. Я очень любил её, и эта потеря, безусловно, оставила глубокий след в моём сердце… — Он опустил глаза и свёл брови, прикоснувшись ко лбу. Жалкий лицемер! Какая-то женщина, стоявшая сзади, положила руку ему на плечо и сочувственно погладила его. — Но самое ужасное, что это сделала моя падчерица. — Он поднял голову и посмотрел на журналистов. Сказать, что я охренела от таких слов — ничего не сказать! — Я до сих пор не могу поверить, что она могла совершить подобное! Лишить родную мать жизни!.. Все улики указывали на неё, и сначала я не верил в это. «Моя любимая Марго, моя девочка, которую я воспитывал и любил, не способна на такое!» — думал я. Но я уверен, что наша полиция знает своё дело. Я сам лично прибыл на место преступления, как только мне сообщили о случившемся. Я отменил полёт и примчался домой, увидел всё своими глазами. Полицейские рассказали мне об отпечатках Маргариты на ноже и о её побеге. Я уверен, что у бедной девочки было просто помутнение рассудка, и она сама не поняла, что натворила. — Я в ярости сжала кулаки и пульт в руке, который уже начал жалобно трещать. — Если она раскается и сама придёт в участок, — он посмотрел щенячьими глазами прямо в камеру, — я обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы её оправдали! Я покрою все материальные убытки, только бы с моей девочкой всё было хорошо! Кадр сменился, и на экране появилась ведущая.  — В обстоятельствах жестокого убийства жительницы Москвы продолжают разбираться следователи. Последние новости о ходе расследования у Михаила Мартынова. Камера показала полного мужчину в форме, сидящего за письменным столом. Он говорил очень медленно, растягивая слова. — При осмотре места происшествия был обнаружен труп Марии Майер семьдесят седьмого года рождения. Трагедия произошла около десяти часов вечера. Сотрудники полиции получили анонимный звонок ночью в тринадцать минут первого и поспешили выехать на место преступления. Труп был с признаками насильственной смерти. На теле потерпевшей обнаружили несколько ножевых ранений. Следователи и оперативные сотрудники разыскивают свидетелей, ищут новые улики и проводят все необходимые следственно-оперативные розыскные мероприятия. Устанавливаются обстоятельства произошедшего. У нас уже есть предполагаемый убийца. На месте преступления была замечена дочь потерпевшей, которая выбежала из дома, где произошло убийство, навстречу приехавшему наряду полиции. Девушка была явно не в состоянии ясно мыслить, и сотрудникам пришлось приказать ей успокоиться и поднять руки. Однако подозреваемой удалось сбежать. На экране снова появилась ведущая.  — Пока следователям остаётся только гадать, что же сподвигло молодую девушку совершить подобное с родной матерью… Терпение лопнуло, и я, выключив телевизор, в ярости швырнула пульт в сторону и закричала что было сил. Злость и ненависть переполняли и разгорались всё сильнее.  — Жалкий ублюдок! ТВАРЬ! Да как тебе все поверили?! Актёр из тебя дерьмовый! — кричала я в уже выключенный телевизор. — Сам запачкал руки кровью собственной жены, а на ребёнка всё спихнул! ЧЁРТОВ СУКИН СЫН! — Я начала просто кричать и швырять всё, что попадалось мне под руку. Было настолько больно, что хотелось просто умереть, чтобы прекратить эту пытку. Я упала со стула, крикнула снова, на этот раз от боли в ноге, и обхватила руками колени, пряча в них лицо. Слёзы стали сами бежать по лицу. У меня просто сдали нервы… Чья-то рука легла на моё плечо. Я дёрнула им, подняла глаза на Диму и крикнула:  — Уйди от меня! Оставь меня в покое!  — Слушай, я понимаю…  — Ничего ты не понимаешь! НИЧЕГО, слышишь? Оставь меня! Я видела, что он хотел было уйти, но в последний момент передумал, подошёл ко мне и, особо не церемонясь, поднял меня на ноги, дал костыли и повёл в ванную. А вот это он зря! Сейчас я себя не контролирую, и любое принуждение выводит меня из себя. Я оттолкнула его, но он упорно стоял на своём. Я начала бить его, чтобы он понял, что я не шучу.  — Ай! Ай!.. Да, блять!.. Ай! Больно же! АЙ!.. Прекрати, блять!.. АЙ! Он схватил меня за руки, не дав ещё раз ударить себя. Я вырывалась, но он оказался сильнее. Я пыталась ударить его снова и снова, но он крепко держал мои руки. И откуда у такого дрыща столько силы!  — Отпусти меня! — процедила я, уже изрядно подустав. Растрепавшиеся от борьбы волосы падали на лицо.  — Сначала успокойся, потом отпущу! — не сдавался парень. Тяжело дыша, я сделала ещё пару попыток вырваться, но поняв, что это безуспешно, успокоилась.  — Во-о-от… — Дима настороженно смотрел на меня, пытаясь понять, нанесу ли я удар снова. — Так-то лучше… — он стал потихоньку ослабевать хватку. — А теперь иди и умойся, а потом... Он не успел договорить, как я ударила его в живот. — А это, блять, за что? — прокряхтел парень, согнувшись пополам.  — Будешь знать, как принуждать меня к чему-либо. Я крепче схватилась за костыли и пошла в спальню, громко хлопнув дверью.  — Больная… — послышалось с той стороны двери. Может, я и больная. Мне плевать, что он думает обо мне. Ему не понять той боли и ненависти, которую я испытываю сейчас ко всему миру. Уверена, Макс очень постарался, чтобы все точно поверили, что бедная свихнувшаяся девчонка в припадке безумия убила родную мать, а он теперь жертва. Наверняка он задействовал все свои связи и заплатил многим нужным ему людям… Ничего, рано или поздно ему всё вернётся. Всё всегда возвращается. Вопрос только в том, кто вернёт ему это зло? Получается, за мной должок, дорогой папочка…