Феникс

Поворот, ещё один. И дверь открылась… На пороге возникла миловидная молоденькая блондинка с пухлыми красными губами и пышными формами. Она довольно хорошо выглядела, и даже при плохом освещении было заметно, что она за собой тщательно ухаживает.  — Привет! — Она добродушно улыбнулась и опустила на пол несколько пакетов, которые принесла с собой. — Уф, еле дотащила! — Поставив руки в боки, она по-хозяйски оглядела коридор, будто не замечая нас с Димой. — Ключи от двери мне дал Антон, он сейчас придёт. Дима, ты… — Она наконец обратила внимание на меня, замершую в позе ленивца. — Рита, что ты делаешь на полу? Я молча перевела взгляд на Диму, давая девушке понять, что это его рук дело. В это время вошёл Антон и, увидев происходящее, так и застыл на месте с ещё одной партией пакетов. На несколько секунд повисла звенящая тишина.  — Ка-ать?.. — шёпотом обратился Антон к девушке.  — Я ничего не знаю, — так же тихо ответила Катя.  — Пойдем я тебе всё расскажу, Антош. — Встав со своего места, Дима пересек коридор, схватил обескураженного друга под руку и повел на кухню. — Катя, спасибо большое. Оставь пакеты, не тащи их, я сам всё перенесу. — Он закрыл двери на кухню, не забыв бросить на меня напоследок надменный взгляд. Мы с Катей остались вдвоём.  — Хочешь, пойдём в мою комнату? — Я попыталась улыбнуться. Девушка, всё еще пребывая в небольшом шоке, медленно подошла ко мне, помогла встать и взяла меня под руки. Мы вошли в спальню и сели на кровать.  — Ну, рассказывай. — Катя расположилась напротив меня и приготовилась внимательно слушать.  — Он убил моего паука, а я кинула в него подушку, — устало отчеканила я.  — Чего? — Девушка удивленно вскинула брови.  — Сейчас всё поймёшь, — вздохнула я. Я кратко изложила ей всё, что произошло за последнюю неделю. Она слушала меня, не перебивая, и лишь изредка задавала вопросы.  — Всё понятно… Зато вам тут не скучно, — подытожила девушка. Я усмехнулась. Мы немного помолчали, думая каждый о своём, перед тем, как Катя первая нарушила тишину. — Тут, конечно, виноваты оба, но ты всё равно должна перед ним извиниться.  — Но я же извинилась! — Возмущению моему не было предела. — Я уже столько раз просила у него прощения, а он у меня ни разу!  — Я понимаю тебя, Рита, поверь, я всё понимаю. Но Дима… Он такой человек, ясно? Он не будет первый извиняться, даже если не прав он. Такой уж характер.  — Как у ребёнка. — Я устало опустила глаза.  — Вы друг друга стоите. В любом случае лучше иди и поговори с ним, вам ведь ещё жить в одной квартире. Идём. — Она встала с кровати и подошла к двери. Обернувшись, она вопросительно на меня посмотрела. Я кинула многозначительный взгляд на свою ногу.  — Извини, забыла, — опомнилась Катя. — Сейчас, подожди тут, никуда не… А, ну ты и так никуда уйдешь… Сейчас приду! Девушка ушла на кухню, а я ждала её и улыбалась. Мы мало знакомы, виделись всего два раза, но уже разговариваем, как старые подруги. Мне нравится её характер, доброта и позитив, и даже её неловкость, которая заставляет меня улыбаться. А искренняя улыбка для меня сейчас — труднодоступная роскошь. Катя очень искренняя, без фальши, с такими людьми приятно общаться, им всегда можно доверить самое сокровенное. Подруга вернулась и с улыбкой вручила мне костыли.  — Моя пре-е-елесть… — Я с трепетом приняла их. Мы с Катей дружно засмеялись. Она обняла меня и повела на кухню. Антон стоял возле умывальника, а Дима сидел за столом. Они тихо о чём-то говорили, но когда мы вошли, Дима дал Антону знак молчать. Во мне что-то щёлкнуло, когда я увидела, что парень смотрит на Катю, на Антона, но не на меня.  — Дима, ты ничего не хочешь сказать Рите? — вежливо спросила Катя.  — Я — нет. А вот ей явно есть что сказать. — Он указал на меня.  — Я ведь извинилась перед тобой уже раз десять. Могу попросить прощения ещё раз, мне не сложно, но разве это что-то изменит? Я всё так же буду для тебя обузой.  — Рад, что ты это понимаешь.  — Дима! — Антон недовольно взглянул на друга.  — Да что вы все так её защищаете? Да, она мне не нравится. Мне притворяться, что я от неё в восторге? Хотите правды? Я буду просто счастлив, если она съедет.  — Без проблем, Дима, — спокойно ответила я, развернулась и пошла в комнату, приготовившись собрать те немногие вещи, что у меня были. Я ждала от парня этих слов. Сама виновата, напрашивалась на пинок. Только зачем я это делала? Сама ещё не знаю. Может потому, что меня не выпускали из этой квартиры, опасаясь за мою безопасность, в то время как во мне горел огонь мести? Все мои мысли заняты только тем, чтобы встретиться с отчимом и свести с ним счеты. А теперь я свободна…  — Нет, Рита, стой! Он же не со зла! Рита! — Катя металась то ко мне, то к Диме, не зная, кого уговаривать. — Ну зачем ты так? Войди в её положение! — обратилась она к последнему. Но Дима молчал. Девушка побежала ко мне, а я уже почти собрала свои пожитки.  — Рита, стой, не надо. — Она аккуратно забрала у меня сумку и взяла мои руки в свои, заставляя посмотреть ей в глаза. — Тебе же некуда идти, а тут ты можешь оставаться сколько хочешь. Пожалуйста, меня же совесть загрызёт, если ты уйдешь! Я не могу вот так тебя отпустить!  — Зато он может. — Я аккуратно высвободилась из крепкой хватки подруги. — Катюш, спасибо огромное тебе и вам всем за то, что помогли! Без вас я бы уже сидела в камере, а отчим глумился бы надо мной. Но мне правда нужно уйти. Так будет лучше для всех. — Я попыталась приободрить её улыбкой. Нетерпение вырывалось наружу, я чувствовала, как полыхают щёки и как горит огонь в глазах. — Как только у меня появится доступ к деньгам на моей карточке, я всё вам возмещу и костыли верну позже. Мне нужно бежать. Ещё раз спасибо! — Я крепко обняла бедную девушку, которая уже готова была расплакаться, надела ветровку, кепку и поспешила выйти. Снова крикнула слова благодарности в коридоре, краем глаза заметив в дверях ошарашенного Антона, попрощалась и вышла из квартиры. Вдохнула поглубже. Кажется, что здесь, за пределами квартиры, даже воздух легче. Там мне было душно. И нет, я не о физическом состоянии. В этой кватире у меня не было того, без чего я не представляю свою жизнь, — свободы. Теперь же я вольная пташка. Может, у меня теперь будут не такие хорошие условия, мне придётся всё время прятаться и скрываться, но кто говорил, что будет легко? Я просто больше не могу ждать. Во мне горит ещё желанье, Под гнетом власти роковой Нетерпеливою душой Расплаты внемлю призыванье. Я жду с томленьем упованья Минуты вольности своей, Как ждет любовник молодой Минуты верного свиданья. Пока свободою горю, Пока мой отчим жив паршивый, Я обещаю — мести посвящу Души прекрасные порывы! * Ну всё. Поехала моя крыша не спеша. Кажется, я оставила свой мозг в этой квартире… Я спустилась на первый этаж, громко стуча костылями. Сумка на плече мне не мешала, вещей там было совсем немного. Раньше я носила в ней учебники, когда ходила в университет. «Когда ходила в университет…» — печальным эхом отдалось в голове. Все мои отличные отметки, все мои старания, успехи в учёбе теперь коту под хвост. Кто я теперь? Понятия не имею. И что со мной будет, когда я выполню свой план? Я не знаю… Я уже нажимала на кнопку открытия двери, а в голове одна за другой проносились мысли дальнейших действий. «Так. Сейчас я натяну кепку пониже и буду идти окольными путями. Город я знаю как свои пять пальцев, так что с этим проблем не будет. Я знаю, к кому можно пойти, но ей не особо можно доверять. В любом случае, выбора нет, и мне от неё нужна только одна вещь…».  — Ох, ёп твою... — тихо прохрипела я и закрыла дверь. На улице, метрах в девяти от подъезда, я заметила знакомый силуэт. Чуть приоткрыв дверь, я разглядела высокого, широкоплечего бугая, который стоял ко мне спиной и, разговаривая по телефону, громко гоготал на всю улицу. Прохожие оборачивались на него, а он, кивая своему телефонному собеседнику, описывал круги по известному одному ему маршруту. Я сразу узнала его по характерному голосу — это самый заядлый собутыльник моего отчима. Обычно именно после пьянок с ним Макс избивал маму. Не могу расслышать, что он говорит. Слишком далеко, да и его гнусавый манер расшифровать не просто. Неожиданно чья-то рука легла на моё плечо. Я уже успела помолиться Люциферу и приготовиться бить, бежать, как вдруг услышала знакомый голос:  — Рита… Я обернулась. На меня смотрели заплаканные глаза Кати, её рука аккуратно сжимала моё плечо.  — Кать, предупреждать же надо! — тихо прошептала я. — Я уже приготовилась защищаться. Что такое?  — Пожалуйста, ну не уходи! — Она крепко обняла меня и начала тараторить мне в ухо. — Я боюсь за тебя, если ты уйдешь, я же себе от волнения места не смогу найти! Мы уже поговорили с Димой, он…  — Тс-с-с… — Я закрыла ей рот. — Пожалуйста, не говори так громко! — прошипела я. — Видишь вон того быка? — Я указала на мужчину, который до сих пор болтал по телефону и сейчас бесцеремонно чесал свой зад. Девушка медленно кивнула. — Это кореш моего обожаемого отчима. Если он нас сейчас увидит, нам будет очень, о-о-очень плохо, понимаешь? — объясняла я испуганной девушке, как маленькому ребёнку. Она снова кивнула. Я тихо закрыла дверь и отпустила Катю. Она робко смотрела на меня, собираясь с духом. Приблизившись к моему уху, она прошептала:  — Пойдём домой, пожалуйста!  — Можешь уже не шептать так тихо, он нас не услышит, — спокойно ответила я. — Я же сказала, что мне нужно уйти. Я не могу сидеть спокойно, пока убийца моей матери строит из себя жертву и собирает лавры на телевидении. Мне всё труднее сдерживаться. Я только и думаю о том, как заставить его заплатить. Я должна найти доказательства его виновности, только тогда я буду свободна.  — Рита, но как ты всё это провернёшь? Где ты будешь жить? Где возьмёшь деньги? А твоя нога?  — Ночевать можно и в клубе каком-нибудь. Пройду через чёрный вход, найду место, где можно прилечь, и притворюсь очередным торчком. Там как раз много людей, на меня никто и внимания не обратит. Денег у меня, как ты знаешь, немного осталось. В тот злополучный вечер я всё-таки с кошельком домой пришла и с ним же убежала. Дальше я что-нибудь придумаю. А нога уже почти зажила, она не будет мне мешать. — Тут я, конечно, соврала.  — Чем тебе не нравится эта квартира? — с жалостью спросила девушка.  — Мне в ней всё нравится, Катя. Но я же тебе уже объяснила свои намерения. Тем более, я мешаю Диме спокойно жить. К нему скоро Вика приедет, не хватало ему ещё больших проблем от меня.  — Тебе плевать на мои чувства? — Манипуляторша состроила щенячьи глазки.  — О-ой, не-е-ет! Только вот этого не надо. На меня такое не действует, ясно? Сейчас эта горилла уйдёт с дороги, и я пойду.  — Ну хотя бы до полного выздоровления останься! Тебе же лучше будет: поживёшь тут хотя бы месяц, поправишь здоровье, а потом ищи свои доказательства сколько влезет! Я тебе даже помогу с этим, если ты останешься. — Снова жалостливый взгляд.  — Ты же не хотела в этом участвовать.  — А теперь хочу. Ну, ты согласна? Я всерьёз задумалась. Конечно, без сожительства с Димой мне будет легче, но, с другой стороны, лишняя помощь мне не помешает. И да, я действительно плохо продумала план действий. Может, правда остаться?..  — Ладно... — Девушка запрыгала на месте от радости. — Да не радуйся так, я ещё успею вам надоесть. — Я ухмыльнулась. — Но надолго я задерживаться всё равно не буду. Только до выздоровления. Я не хочу быть для вас тяжелой ношей.  — Да мне же только в радость помогать тебе! — засияла Катя. Удивляюсь такой самоотверженности. — Пойдём скорее, я там столько вкусностей накупила! И вещичек тебе привезла! Тебе понравится.  — Хорошо. Ты иди, я догоню тебя. Подруга поскакала наверх, а я, дождавшись пока она скроется из виду, снова приоткрыла дверь. Громилы не видно. Открыла пошире и огляделась — никого. Теперь я со спокойной душой поднялась наверх и зашла в квартиру.  — Рад, что ты вернулась, — улыбнулся Антон. — Больше так не делай!  — Ну не знаю, не знаю, с моим-то характером… — улыбнулась я в ответ. В коридор вышел Дима. Я заметила, как они с Антоном неловко переглянулись, и блондин при этом опустил глаза и покраснел.  — Можешь оставаться, — коротко бросил Дима и вернулся обратно на кухню. — Перебесится ещё. — Антон сконфуженно улыбнулся и ободряюще положил мне руку на плечо. Мы прошли на кухню и сели за стол пить чай. Катя хлопотала возле плиты, а Антон рассказывал мне что-то о подготовке к свадьбе. Я старалась слушать его, но не выходило — я смотрела на Диму, который сидел на диване, уткнувшись в планшет, и размышляла. Всё-таки чем бы он ни был занят, как бы он не выглядел в данный момент, его всегда окутывает какая-то незримая загадочная дымка, которая очаровывает и заставляет забыться, шепчет, просит, чтобы её разгадали, в то время как сам «хозяин туманности» против этого. Эта тайна обнаруживалась не только в его скрытности и замкнутости. Если мои глаза обладают способностью начинать разговор до того, как я раскрою губы, то по его глазам иногда даже сложно прочесть настроение. И это не равнодушие, нет. Скорее, это одиночество. Вот, что всегда присутствует в его взгляде, — одиночество. Всё его существо будто отторгает любые попытки проникнуть в его личное пространство, в его мысли и саму душу. Похоже, что Дима почувствовал чужой взгляд на себе, потому что я увидела, как он краем глаза посмотрел в нашу сторону и, заметив, кто на него смотрит, тут же нахмурился, откинул планшет и задумчиво посмотрел в окно. Я отвернулась и уткнулась в кружку, лихорадочно думая: а что же будет дальше?..