Rescue me Show me who I am Cause I can’t believe this is how the story ends Fight for me If it’s not too late Help me breathe again No, this can’t be how the story ends… Спаси меня, Покажи мне, кто я, Ведь я не могу поверить в то, что так заканчивается эта история. Борись за меня, Пока не слишком поздно. Помоги мне снова начать дышать, Нет, эта история не может так кончиться… — Kerrie Roberts, Rescue Me
— Как… она… — голос дрожал, так же как и всё тело. В считанные мгновения состояние Алекто ухудшилось, и боль стала ощущаться подобно той, какую могли испытывать заживо мумифицированные люди. Фурия не могла сконцентрироваться на Тисифоне: изображение плыло перед глазами, а голова неприятно гудела, словно по ней били без остановки. — Ранена, — одними губами прохрипела Ти, — она убила её. Алекто не нуждалась в конкретизации. Она поняла всё сразу, ощутила это каждой клеточкой своего бедного истёсанного тела. И только тогда осознала, насколько влияние энергии Сакуры как медика было велико в её организме. А сейчас… сейчас было пусто. — Ненавижу, — прошипела Алекто, — не… нави… жу…***
— Цунаде-сама! — как только Сенджу вышла из операционной, все ожидавшие тут же подскочили на месте. — Что, что с ней? — Вся информация будет вынесена завтра утром, — строго ответила Сенджу, не выражая никаких эмоций. — Сегодня вечером отложим это. — Но, Цунаде-Баа-чан, — взъелся Наруто, — это важно! Мы только что… — Я, кажется, только что сказала, что всё озвучу завтра, — она прикрыла глаза и выдохнула. — Сакуре нужен покой, а мне — время для подготовки документов. Она развернулась спиной к шиноби и после небольшой паузы продолжила: — Тен-Тен, Хината, — обратилась она к девушкам, — Шестой вас ждёт. Учиха сидел за столом в огромном зале резиденции Хокаге. После собрания не прошло и пятнадцати минут, а он так и не сдвинулся. По нему нельзя было сказать, что он чем-то озабочен или обеспокоен. За многие годы жизни, скитаний, вечных сражений он давно научился скрывать состояние. И сейчас как никогда Саске делал это тщательнее. — …так или иначе всё сходится на послании Мудреца Шести Путей, — Шикамару осмотрел всех присутствующих. — От чего мы с вами ушли, к тому и вернулись, только вот… выглядит теперь оно несколько иначе. — Риннеган — глаз Сансары, и мы не знаем, к каким последствиям может привести его воздействие на печати, но это единственный шанс попытаться их вернуть в сознание, — Тен-Тен стояла у стены, сложив руки на груди и прикрыв глаза. — Воздействие силы Саске на печати даст реакцию на восстановление чакры из бхавачакры, — продолжила Цунаде. — Если сделать неверный шаг, итог тоже будет один — летальный. Учиха тяжело вздохнул и поднял взгляд с поверхности стола на закрытую дверь. По коридору прошёл новенький из отдела архива, а вслед за ним не спеша Шикамару. Тишина давила на виски, усугубляя внутреннее состояние. Дальнейшие действия зависели целиком и полностью от его решения, но в этот раз принятие было гораздо сложнее. — Я догадывался, что во что всё это выльется, — ответил Учиха. — Именно это вынуждало меня держаться от деревни как можно дальше, однако после начала миссий данной группировки выбора не оставалось. Если верить учению Сансары, они стремятся к вечному перерождению и существованию. Это было слышно даже из разговора Сакуры и, вероятно, одной из трёх зачинщиц. Печати синхронизировали чакру к бхавачакре, приближая Сакуру и Темари к их собственному энергетическому обмену. То есть… Они просто становятся хорошими сосудами для следующей жизни. — И теперь, судя по всему, мы отсрочили воплощение их плана в жизнь, — рассуждала Ино. — Только вот… как теперь вызволить Темари? — Для перемещения через измерения они используют пространственную технику Кагуи — Аменоминака, — оповестил Саске, — поэтому, если попытка снятия печатей затянется, придётся выждать какое-то время… Саске встал из-за стола и быстро подошёл к окну. На улице вовсю светило солнце, рабочие разбирали завалы от недавнего взрыва, люди, подобно муравьям, занимали практически всю длину широкой площади. Каждый стремился попасть к той или иной торговой лавке или приобрести что-то иногороднее, что предлагали продавцы, осуществляющие поставки в Коноху. Они жили по своим правилам и принципам. Кто-то принимал их единолично, потому что всегда был один, а кто-то выносил решения, постоянно советуясь и обсуждая всё с близкими. Саске привык всегда быть один. «Я тоже много раз просила тебя взять меня с собой, но ты не слушал меня…» Взгляд быстро метнулся в сторону больницы. Учиха знал, что его там ждали. Ждали с принятым решением.***
— В настоящий момент Каруи чувствует себя гораздо лучше, — кивнула Шизуне. — Думаю, будет логично, если Саске поработает с ней. Я уж не говорю о наличии пяти печатей — это опасно… Но Сенджу не отвечала, сидя за столом и сцепив пальцы в замок перед губами. — Цунаде-сама? — Като остановилась перед ней и чуть нагнулась. — Шизуне, — усмехнулась она, — здесь не ты будешь принимать решения, а Саске. И я скажу, что ты совсем слепая, если не поймёшь, кого он выберет в первую очередь… Как бы рискованно оно ни было. — Но Сакура только после операции! — возмутилась Шизуне. — К тому же вы сами знаете, как она её перенесла, — это неоправданный риск! — Интересно, — мужской голос заставил Като вздрогнуть от неожиданности, — вы не доверяете мне или не верите в Сакуру? Учиха явился в кабинет Цунаде подобно грому в ясном небе. — Я вижу, ты готов приступить, — спокойно отреагировала та. — Я очень надеюсь на то, что ты поймёшь, как верно сломать печати и не навредить Сакуре. Её состояние сейчас нестабильно, и как врач в любой другой ситуации я бы даже близко не подпустила к ней, но сейчас она как раз в том расположении, когда пробить печать легче всего, поскольку по показаниям приборов я могу утверждать, что носители меток ослабили контроль, чтобы восстановить собственные силы. — На это понадобится какое-то время, — кивнул Саске. — Никакой конкретики, а сами действия должны носить строгую конфиденциальность. — Естественно, — кивнула Цунаде, разворачиваясь в кресле и быстро вставая. — Единственное, что не могу тебе гарантировать, — это отсутствие контроля за её палатой. В случае, если… — Я понял, — кивнул Учиха, — не будем медлить. Он следовал за Сенджу по освещённым коридорам больницы, чувствуя странное смятение. Признавать, что это было похоже на тревогу или страх, не хотелось, но иными словами описать это состояние язык не поворачивался. И это чувство сковывало его. — Саске-теме, — голос Узумаки отвлёк Учиху от внутреннего противостояния, и он поднял взгляд на друга. Цунаде, заметив Наруто, приподняла руку, жестом указывая, что у него имелось всего пять минут на разговор. Узумаки, приняв дозволенное, улыбнулся, подняв большой палец. — Ты это… — вдруг замялся он, когда они с Саске остались одни посреди коридора. — Сакуру-чан… она… — Ты в своём репертуаре, усуратонкачи, — выдохнул Учиха, видя, как друг не мог подобрать нужных слов. — Она больше всех тебя ждала, — пожал плечами Наруто, — и, уверен, сейчас ждёт. Я не знаю, что там между вами творится, но… Ты ведь давно знаешь о её чувствах и всё такое, я просто хотел сказать, что… — Я знаю, Наруто, — почти неслышно произнёс Саске, но даже этого хватило, чтобы Узумаки замолк и широко улыбнулся, провожая друга в палату напарницы. Теперь он точно был уверен: Саске во что бы то ни стало спасёт Сакуру.***
Цунаде оставила Учиху со своей ученицей сразу же, как только тот вошёл в помещение. Им необязательно было что-то говорить: хватало и одного взгляда, по которому они поняли друг друга. Саске отметил, как щёлкнула дверь, и направил взгляд на Сакуру. После боя с фурией он и остальные так и не видели её. За эту ночь Харуно стала выглядеть на порядок иначе. И эти изменения не вызвали положительного отклика в душе Учихи. Харуно лежала перед ним, прикрытая тонкой простынёй, что скрывала её избитое хрупкое тело. К ней было подключено несколько аппаратов и капельница, которые лишь усугубляли визуальное восприятие, заставляя испытывать странную горечь утраты. Розовые волосы были убраны, вероятно, в хвост. На лице прослеживалось какое-то странное умиротворение, будто она просто спала и должна вот-вот очнуться. Но только бледность кожи и посиневшие губы разрушали желаемое. От зоркого взгляда не укрылись и странным образом оставшиеся гематомы, которые организм должен был устранить при регенерации. Однако этого не произошло, что во мгновение усугубило и так не самую положительную ситуацию. Грудь куноичи медленно вздымалась, подтверждая биение жизни в ослабленном теле, дающее неоспоримую надежду на лучшее. Саске тяжело выдохнул, понимая, что во многом из случившегося виноват сам. И пускай многие оспорили бы это, самобичевания он не искоренит. На глаза бросилась одна из печатей: колесо Сансары выглядело тусклым и почти невидным, что подтверждало недавние слова Сенджу — враги восстанавливали силы. И теперь, сократив расстояние до минимума и посмотрев на Харуно сверху вниз, Учиха застыл и прикрыл глаза. Решение принято, и обратного пути нет. — Риннеган, — прошептали его уста, и серый глаз, утопающий в бесконечных кругах, наполнился множеством томоэ. Каждая из печатей мгновенно отреагировала на силу взгляда Учихи. Под их влиянием тело Сакура рефлекторно вздрогнуло, а мерцающий белый свет окутал каждую клеточку. Подобный эффект было сложно пояснить, и у Саске на это банально не было времени. Однако стоило лишь чуть-чуть подождать — ослепляющее сияние мигом стало напоминать пространственно-временную технику, с которой Саске уже сталкивался не один раз. И если его задачей было снятие печатей — а оно лежало через подобное прохождение наложенных чужой силой замков, — то единственным верным решением оставалось принятие этой энергии. Полное поглощение. И Учихе было сложно объяснить, что он испытывал в этот момент. Все его эмоции и чувства вмиг были соединены, образуя странную и холодную пустоту. Всё изменилось за доли секунд. Саске открыл глаза и не увидел вокруг ничего, кроме едкой черноты. В этом месте, в которое он попал, не было направлений, не чувствовалось почвы под ногами, отсутствовало ощущение неба. Учиха словно завис в бесконечном пространстве, из которого не было выхода. Здесь время теряло счёт или застывало. Здесь тишина медленно сводила с ума. Здесь темень пространства заставляла верить в собственную слепоту и принимать в страдание вечное одиночество. Неужели это всё, что видела Сакура под властью печатей? И прежде чем Саске успел подумать об этом, он со злостью стиснул зубы и сощурился. — Кто ты? — тонкий голосок вдруг стал для его слуха озарением, а для глаз, поглощённых тьмой, — светом. Перед Учихой появилась Сакура. И она была такой, какой он видел её летней ночью после прогулки с Ино. Но это была одновременно и не та Сакура, которую он знал. Девушка с замирающей робостью посмотрела на него, а в её глазах отразился страх. Сакура действительно боялась, и даже когда Саске рефлекторно дёрнул рукой, она быстро отступила, предусмотрительно сутулясь и группируясь, словно боясь получить удар. — Сакура, — позвал Учиха, но в ответ получил озадаченный взгляд малахитовых глаз, которые были так ярки среди всей этой необъятной тьмы. — Кто ты? — повторила свой вопрос она. — Почему ты зовешь меня этим странным словом? Эти слова поразили Учиху, приводя его к неутешительной мысли, что вывести её из этого состояния будет труднее, чем думал не только он, но и те, кто сейчас надеялся на скорейшее выздоровление Харуно. — Ты… — Саске запнулся на слове, понимая, что обращение к ней с употреблением «должна» может вызвать абсолютно непредвиденную реакцию и привести к неожиданным последствиям. — Я, — произнесла Харуно и, подобно зверьку, сделала несколько шагов навстречу, — я никогда не видела здесь других существ… Учиха впервые в жизни терялся в собственных мыслях и не знал, в какую сторону вести разговор и собственные действия. В голове прочно засело чёткое определение состояния Сакуры — полное непонимание собственной сущности. И это чертовски всё усложняло. — Я покажу тебе тот мир, где ты сможешь познакомиться с другими, такими же, как ты, — произнёс Учиха, вызывая в девушке неприкрытый интерес. — Почему? — спросила она. — Почему ты? И как это сделать? Темнота между ними сгущалась, как только Сакура попыталась приблизиться вновь. — Это было принято за меня, — коротко ответил Саске и сглотнул. — Значит, ты не хотел сюда идти, — быстро вынесла вывод Сакура, чем снова создала огромную пропасть между собой и спасителем. — Это не так, — Учиха понимал, что единственное средство переубедить девушку — это говорить то, что она хотела услышать. Проблемой оставалось лишь то, что эти слова были самыми трудными для Саске. — Кто ты? — снова повторила Сакура. — И почему ты назвал меня?.. — Сакура, — закончил за неё Учиха, — это твоё имя. — Имя? — Харуно вскинула брови. — Ты дал мне это имя? — Нет, — вздохнул Саске, — тебе его дали твои родители. Они ждут тебя вместе с друзьями. — Друзьями? — Сакура склонила голову набок. — А ты мне друг? А может, враг? Почему я должна тебе верить? Ты неохотно отвечаешь, а твоя энергия колыхается, как… как… огонь на ветру. — Это не так, — снова напомнил Учиха, — ты права, я не могу заставить тебя поверить мне. — Ты назвал меня Сакурой, — произнесла девушка, — так кто ты? У тебя ведь тоже есть… имя? — Саске, — назвался он, наблюдая за тем, как Сакура всё же приближалась. — Саске, — повторила она, — нет, — покрутила она головой, — я не помню себя с таким именем, и я не знаю тебя. — У тебя есть возможность это исправить, если ты пойдёшь со мной, — спохватился Учиха, еле заметно дёрнувшись вперёд. Чернота с каждой минутой становилась привычней, и он начал чувствовать, что это пространство воздействовало и на него. — Почему ты хочешь мне… помочь? — спросила Сакура. — Почему я должна пойти с тобой, когда ты продолжаешь игнорировать мои вопросы и отвечаешь только на те, что удобны тебе? — Некоторые вещи ты должна понять сама, — с каким-то непонятным наставлением ответил он. — Ты был мне другом там, куда хочешь отвести? — снова спросила Харуно, выжидая реакции Саске. — А ты не чувствуешь этого? — Я не чувствую ничего, — с фальшивой улыбкой ответила Харуно. — И сколько я себя помню, я была тут, и не нашлось никого, кто бы мне помог и дал понять, кто я. — Я покажу тебе, — произнёс Саске, медленно протягивая руку. — Ты… — как под гипнозом произнесла Сакура. — Твой голос… Учиха даже затаил дыхание, на секунду ощутив холодную энергию Харуно в этой бесконечной чёрной дыре. Было ли это хорошим знаком, он не знал, но понимал, что следовало поторопиться: как бы пространство вокруг ни было похоже на существующее измерение, оно вынуждало использовать огромное количество чакры. Сакура так и не договорила, резко оборачиваясь, будто желая раствориться в этой съедающей бесконечности. — Ты любишь меня так же, как и тогда, Сакура? Вопрос повис в воздухе, заставив девушку резко остановиться и прислушаться к сердцебиению. Слова в сознании Сакуры будто пробили крепкую стену, оставляя главную цель без защиты. Сакура не понимала, почему Саске спрашивал её об этом. Она не знала, что он имел в виду и какой смысл вкладывал в сказанное. Но одно осознала точно — вероятно, именно это странное чувство он испытывал, когда не мог ответить на её вопросы. Харуно хотела развернуться, но стоило ей лишь повести плечом, как она ощутила постороннее тепло совсем близко к телу. И это приятное чувство вызвало ранее никогда не ощутимый отклик. — Что значат эти слова? — спросила она, боясь вновь посмотреть на Учиху. — Почему ты спрашиваешь меня о чувствах, которые я никогда не испытывала? — А какой бы смысл в них вложила ты? — голос Саске раздался близко с ухом, но гораздо выше. Однако и таким образом он вызвал дрожь по всему телу, чем заставил испытать Сакуру ранее незнакомые эмоции. — Я бы, — взгляд зелёных глаз тут же забегал, и девушка заметно занервничала. — Я бы… спросила: любишь ли ты меня? Она сглотнула и замерла, будто боялась в ответ ощутить боль, которая в её представлении приравнивалась к этому бесконечному чёрному пространству. Учиха молчал. К великому сожалению и назло всем страхам, сковывающим девичье сердце, Саске молчал. Но не было никаких гарантий, что он не мог испытывать то же. Ведь под гнётом чёрствой пустоты этого бесплотного измерения энергетика обоих вдруг стала излучать одно и то же сияние. И оно медленно озаряло пространство. Глаза вдруг начало пощипывать от набегающих слёз, и Сакура удивлялась этой способности — раньше она никогда не плакала. — Кажется, ты ответила на все свои вопросы, — спокойно произнёс Учиха, чувствуя, как Харуно подрагивала и тихо всхлипывала. Она всё ещё стояла к нему спиной и боялась развернуться, пока не увидела протянутую руку с правого плеча. Сакура медленно повернула голову по этому направлению и поджала губы — желание сжать его широкую ладонь вдруг стало до ломоты в костях болезненным. Сакура не понимала почему, но ритм сердца был гораздо быстрее мыслей. И прежде чем Харуно успела глубоко вздохнуть, она прикоснулась тонкими пальцами тёплой ладони Саске и провалилась в пустоту.***
Учиха понял, что воздух родного мира оказался гораздо тяжелее, чем в том сотканном из страхов измерении. Надобность отдышаться и удостовериться, всё ли у него вышло, срабатывала куда быстрее потусторонних мыслей. Но на глаза будто легла пелена, мгновенно дезориентируя. Лишь сработавшая аппаратура дала понять Саске быстрым писком, что влияние на Сакуру было оказано. Но как только Учиха смог увидеть, что именно показывали приборы и как его вмешательство отразилось на Харуно, это заставило его довольно громко позвать: — Цунаде. Его голос казался охрипшим и устрашающим, однако громкость и чёткость сработали. В ту же секунду дверь открылась, и к Сакуре подлетела Сенджу. — Дальше я сама, Саске, — быстро произнесла она, делая чуть ли не молниеносный осмотр. — Давление падает, — озвучила Шизуне и постаралась выпроводить Учиху, — всё будет хорошо, Саске-кун, в неё надо верить, — произнесла напоследок Като его же слова и скрылась за дверью. — Саске-кун! — в коридоре Учиху быстро приняли друзья, желающие узнать, как всё прошло. — Саске, — Наруто подлетел к другу вслед за Хинатой, — что там? Тебе удалось? Учиха сделал глубокий вздох и с присущим ему молчанием осмотрел каждого, кто присутствовал в коридоре. И в такт открывающейся двери он сделал шаг вперёд и, казалось, был безумно благодарен, что ему не придётся говорить. — Жизни Сакуры пока больше ничего не угрожает, — объявила Цунаде, и её слова стали настоящим облегчением для каждого.***