Остаться с тобой навсегда

Я испытываю странную легкость. Моё тело абсолютно невесомо, а умиротворение, которое наполняет, дарит чувство парения в неведомом пространстве. Открываю глаза. Очень тихо. И темно. Чтобы составить для себя сколько-нибудь целостную картину того, где я и что происходит, пробую разобрать в проступающих во мраке неровных очертаниях хоть какие-то детали, способствующие пониманию мной настоящей ситуации, но не могу определить ничего конкретного. По правую руку замечаю белое пятно, находящееся на достаточно большом расстоянии от меня – не очень крупное по размеру, но довольно яркое. Свет. Я смотрю на этот удивительный источник и решаю, что же мне делать. Хочу ли я приблизиться к нему? Хочу ли ощутить его ослепляющую мощь и пропустить через себя эти лучи, что, врываясь во мрак, режут неровно его края? Не уверена. Закрываю глаза и продолжаю неподвижно зависать, с упоением принимая безмятежность и совершенное отсутствие боли, что ещё совсем недавно терзала мою плоть. Боль. Боль? О какой боли я вспоминаю? Обрывками перед глазами проносятся кадры какого-то фильма. Я вижу тело лежащей на земле девушки. Она, кажется, мертва, и что-то громоздкое нависает над ней, окропляя бледную кожу щеки несчастной красным. Я не хочу на это смотреть. Мне это не нравится. Я открываю глаза и снова устремляю свой взгляд к загадочному свечению. Не совсем понимаю, почему только что увиденное доставляет мне дискомфорт, но я хочу избавиться от неприятных ощущений. Хочу не знать их. Хочу туда, к этому свету и я протягиваю руку к бледно-голубому мерцанию. Проходит лишь доля секунды, как вдруг расстояние между мной и ним начинает резко сокращаться: кружась по спирали в длинном, мрачном тоннеле, я с огромной скоростью мчусь по направлению к свету. От стремительности полета захватывает дух и становится страшно. Загадочное пятно уже совсем близко; разрастаясь и люминесцируя, оно манит, затягивает меня. Вдруг, ошеломляя неожиданностью, внося смятение и смущая своей чужеродностью, резкий звук врывается в мое подсознание и начинает изводить тревожностью, становясь всё громче. Этот звук я слышала раньше, но сейчас не могу вспомнить, что он означает. Несколько мгновений спустя сумбурной толчеей начинают примешиваться чьи-то голоса. Я не различаю слов, лишь все яснее повторяющимся монотонным эхом до моего разума добирается: «Ей рано… Она ещё не всё сделала… Ее время ещё не настало…» И тут всю эту какофонию перекрывает волчий вой: надрывный, протяжный, заставляющий смолкнуть все вокруг. Некая сила выхватывает меня из тоннеля и отбрасывает в сторону. Чувствую под собой что-то довольно мягкое. Слышу мерное звучание, похожее на сигнал монитора, и ещё очень странные слова: «Когда объявятся родственники, можно сообщить им, что она жива». *** Я с тоской смотрю на кучу медицинских проводков, тянущихся к моему телу. В течение последних трех дней, что я провожу в палате интенсивной терапии, это единственное развлечение, которое у меня есть, если не считать моих собственных разрозненных и кажущимися теперь нереальными воспоминаний, теребящих мой нуждающийся в восстановлении мозг. Как считают специалисты, переломы двух ребер и сильное сотрясение головного мозга являются веским основанием для моей изоляции. Ко мне никого не пускают, даже маму, а доктора велят терпеть, пока организм не оправится от полученных травм, и его состояние не будет расценено как стабильное. Я испытываю невероятную слабость и много сплю. Точнее, проваливаюсь в забытье, в эти преследующие меня кошмарные видения, в которых я всё время пытаюсь от кого-то убежать. Мне страшно, и ноги меня совершенно не слушаются, и каждый раз это нечто почти настигает меня в тот момент, когда я просыпаюсь в невероятном напряжении от мучительного сна. Что со мной произошло на самом деле тогда, на пустынной дороге? Как я смогла остаться живой? А ведь я почти умерла… Меня кто-то спас? Кто? Как? Я не знаю ни одного ответа на все эти терзающие меня вопросы, но в одном я уверена наверняка – в ту ночь рядом с собой я видела двух огромных волков. *** Спустя некоторое время показатели моего здоровья улучшаются, и меня переводят в терапевтическое отделение. Палата небольшая, на три человека. Моя кровать находится у окна, и, лежа, я слежу за облаками, проплывающими высоко в небе. У меня строгий постельный режим, поэтому, к сожалению, нет возможности встать и подойти к окну, чтобы увидеть пышную зелень разросшихся в больничном парке деревьев. Бесконечные капельницы, уколы и таблетки – это то, что сейчас задает ритм моей жизни. Несколько раз в день приходит мама. С ее слов я узнаю, что Кристина находится в шоковом состоянии и не может дать никаких внятных показаний по поводу случившегося со мной. Версию моей подруги, что я попала в автомобильную аварию, считают на настоящий момент основной и единственно вероятной. Кристина настаивает, что она, в момент моего возможного столкновения с неким автомобилем, находилась довольно далеко от меня и не могла видеть достаточно, чтобы свидетельствовать об этом происшествии. Подруга не отрицает факта наезда на меня транспортного средства, но и не подтверждает его. - Мам, - говорю я настолько тихо, чтобы могла слышать только она, - меня не машина сбила. На меня напали …волки ...два огромных волка. Мама долго смотрит на меня, ничего не говоря. Затем встает, делает несколько шагов по палате и снова садится рядом. - Юна, дочка, ты ещё не совсем поправилась, поэтому у тебя немного неправильное восприятие произошедшего. - Мам, я видела их. Видела так же хорошо, как вижу сейчас тебя. - Милая, я уверена, когда лечение закончится, и ты будешь чувствовать себя гораздо лучше, даже если ты так и не вспомнишь деталей наезда, то никто не станет требовать от тебя невозможного, - женщина опускает глаза, словно не в силах выдержать мой гневный, упрямый взгляд. - Ты была очень напугана, это очевидно, а страх и не такие шутки может проделывать с людьми. Больше мы не возвращаемся к этой неприятной теме, сознательно избегая ее, но перед уходом мама, видимо всё же хорошенько подумав, решается на некоторое откровение. - Когда врачи боролись за твою жизнь в операционной, за окнами вдруг послышался душераздирающий вой. Волчий вой. Все, кто слышали его, не на шутку переполошились. Была даже вызвана команда спасателей, потому что кто-то якобы видел на территории больницы животное, похожее на волка, но гораздо превышающее его своими размерами. После этого признания я ни с кем больше не делюсь тем, что хранит моя память, на задаваемые вопросы отвечая односложно: «Я ничего не помню». *** Пребывание в больнице начинает казаться вечностью. Думаю, я в какой-то степени понимаю чувства диких животных, пойманных и заточенных людьми в клетки. То, что я уже могу вставать и перемещаться в пределах палаты, хоть как-то скрашивает вынужденную потерю свободы. За время лечения меня посещают почти все друзья и знакомые, которые узнали о несчастье, случившимся со мной. Но одного человека, которого я жду с огромным нетерпением, я так и не могу дождаться. - О, ты всё-таки сумела выжить! Я отворачиваюсь от окна и вижу в дверях палаты в небрежно накинутом на плечи белом халате высокого парня, зажимающего подмышкой букет цветов. - Макс, - тихо роняю я, - ты-то что тут делаешь? - А я пришел своими собственными глазами узреть тебя с перевязанными ребрами. - И как? Разочарован? - Ну-у-у… в какой-то степени, - в голубых глазах светится дерзость и решительность. - Я надеялся увидеть тебя прикованной к кровати, с мертвенно-серым цветом лица человека, обреченного на долгие мучительные дни и ночи. - Ты немного опоздал, - подхожу к неожиданному посетителю и уверенно высвобождаю из его сильных ручищ слегка потрепанный букет. - Жаль, что ты не видел меня в момент моей клинической смерти. Я думаю, тебе бы это понравилось. - А ты предупреди меня, когда в следующий раз тебе придет в голову бредовая мысль ловить попутку на лесной дороге в час ночи. Я обязательно притащусь на это взглянуть. - Я? Ловить… попутку?! – мои брови ошеломленно взлетают кверху. - Знаешь, я не хочу сейчас, да и вообще, вдаваться в подробности твоей ссоры с подругой… - Но мы не ссорились! Макс раздраженно отмахивается от меня и, подойдя к окну, устраивается на подоконнике. - Я уже сказал, меня ваши дела не волнуют. - Но, Макс, мы не… - тут я осекаюсь, резко замолчав. Возможно, у Кристины есть весомая причина преподносить именно такой вариант развития событий, и я склоняюсь не опровергать ее слова. По крайней мере пока. - Так зачем ты пришел? - Хм… всё никак не можешь простить мне того, что, узнав однажды о твоих предпочтениях, я сказал, что больше никогда к тебе не подойду? - Нет. Это ты так и не можешь простить мне того, что, не смотря на эти угрозы, я всё-таки тебе предпочла женщин. Ставлю цветы в импровизированную вазу, сооруженную из пластиковой бутылки из-под минеральной воды, и прихожу к мнению, что из всех моих знакомых и друзей, которые посещали меня в эти дни, Макс - единственный, кто переживает за меня всей душой. - Тебе не стоило приходить. Боюсь, Кристине не понравится твоё присутствие здесь. Макс внимательно смотрит на меня и его непроницаемое лицо становится очень серьезным. - Юна, помнишь, тогда же я сказал тебе, что найду девушку, гораздо лучше, чем ты? Предвкушение чего-то нехорошего заставляет меня внутренне напрячься. - Нашел? Макс поднимается с подоконника, проходит к выходу из палаты, и та печаль, что я вижу в глазах парня, подтверждает мои опасения. - Я думаю, что если бы однажды мне не пришлось встретить тебя, то обязательно нашел бы. Дверь за молодым человеком закрывается, а я застываю, в полной растерянности глядя на веселящийся пестротой букет. *** То, что я никому не рассказываю о своих воспоминаниях, касающихся трагедии, вовсе не означает, что я о них не думаю. Почти каждую ночь во сне я вижу морду нависающего надо мной волка и готовящегося к прыжку его собрата. Поначалу я очень хочу забыть о случившемся и даже предпринимаю попытки внушить себе, что это действительно была автомобильная авария, но ничего не помогает избавиться от пугающего видения. Со временем головные боли и головокружения становятся не такими частыми и менее продолжительными, и я прошу маму принести мне ноутбук. Умная машина полностью завладевает всем моим свободным временем – с жадностью я поглощаю всю информацию, которую мне предоставляет интернет на запрос, содержащий всего одно слово: волки. С завидным упорством я занимаюсь сопоставлением фактов, которыми располагаю. И чем больше я прикладываю стараний в поиске объяснений произошедшего инцидента, нераздельно занимающего сейчас мои мысли, тем сильнее запутываюсь в своих рассуждениях, и тем сложнее мне становится найти ответы на возникающие вопросы. Но это лишь до того момента, пока однажды, читая очередную статью про этих хищников, я не натыкаюсь на такое понятие, как оборотни. *** В последнюю ночь, которую я провожу в больнице, мне так и не удается заснуть. «Я слишком увлеклась чтением про этих странных существ», - думаю я, и взгляд мой отрешенно скользит по темному квадрату окна, за которым ночной стрекот кузнечиков безумным хором разливается в густой траве. Одна половина рамы открыта, и ветерок слабыми порывами доносит до меня запахи лета. Я закрываю глаза, пытаясь заставить себя заснуть хотя бы на исходе ночи… Нет, не выходит. В памяти снова всплывает мохнатая оскаленная морда, но сейчас я не спешу отогнать это видение, как когда-то, в самые первые дни после «аварии». Я не просто свыклась с той мыслью, что однажды была во власти оборотней, я убеждена, что именно благодаря этим лохматым чудищам я не только испытала все прелести травм, поставивших мою жизнь под угрозу, но и осталась жива. По крайней мере, благодаря одному из них. Я протягиваю навстречу руку, и… С тихим утробным урчанием существо утыкается носом в мою ладонь, шумно выдыхая. «Я не боюсь тебя, - с моих губ не срывается ни одного слова, но я уверена, что волк меня прекрасно слышит и понимает. – Я знаю о тебе очень много и теперь я тебя не боюсь. Скажи мне, кто ты?» Прохладный предутренний воздух наполняет легкие ощущением свежести и свободы. Я дышу полной грудью, впитывая с прозрачным потоком безмятежность и некую таинственность, которая серебряной нитью проходит сквозь мои чувства и желания. Я уверенно погружаю пальцы в густой темный мех, прижимаюсь к теплому существу, и мое сердце радостно бьется, раззадоренное этой близостью, которая не просто наполняет меня восхитительными эмоциями, заставляющими меня льнуть к трепещущему телу всё сильней и сильней, а дарит покой и… счастье? Я с наслаждением касаюсь щекой жесткого, длинного ворса и улыбаюсь, чувствуя горячее дыхание, щекочущее моё ухо. Медленно провожу рукой по шерсти… Ещё раз и ещё… Шею приятно холодит влажный след, оставленный шершавым языком. «Мне нужно уходить», - улавливаю я в потоке мыслей. «Нет, - отвечаю так же, вслух не произнося ни звука. – Только не сейчас, только не ты!» «Природа начинает пробуждаться и велит мне покинуть тебя», - этот голос, эти слова сеют в моей душе печаль и вынуждают, крепко ухватившись за косматую гриву, держать ее в кулаках, сжатых с неимоверной силой. «Не отпущу», - заглядываю в светящиеся в темноте желтые глаза, но они, вдруг начиная удаляться от меня, превращаются в две яркие звезды, что тут же теряются на темном фоне неба среди многочисленных созвездий. Я приподнимаюсь на локти и только теперь замечаю, что нахожусь на огромной поляне в рослой траве, тихо-мирно дремлющей в абсолютном безветрии. Заря несмело брезжит размытой голубоватой полоской над верхушками высоких деревьев и шепчет, и обещает им нежный солнечный свет, что подарит восход – такой желанный и щедрый, такой восхитительный и яркий – лучезарный восход. «Кто же ты?» - озираюсь я вокруг себя, в надежде увидеть очертания знакомого силуэта, и тут ощущаю на своей щеке что-то влажное. Провожу рукой – кровь. Кажется, я уже знаю об этом ещё до того, как подношу пальцы, испачканные алой жидкостью, к глазам. Но, не моя кровь, и это мне тоже откуда-то известно, словно некто заведомо впихнул эти знания в мою голову. «Это твоя кровь, - я поднимаю голову и вглядываюсь в светлеющее небо. – Ведь я выжила благодаря тебе? Скажи мне… Мне нужно это знать… Мне важно это знать!» Что-то падает к моим ногам и, поднимая вещицу, я с интересом смотрю на брелок в виде волка, похоже, сделанный из слоновой кости. «Пусть он всегда будет с тобой», - очень отчетливо раздается в моем подсознании. Зажимаю в руке находку и снова устремляю свой взор наверх. «Ты найдешь меня? Слышишь, найди! Обещай, что найдешь! Обещай мне!!!» - последние слова я выкрикиваю так громко, что бужу себя, и, резко сев на кровати, растерянно щурюсь, утопая в ослепительном утреннем свете, заливающем больничную палату. Это был сон. Это был всего лишь краткий сон… Охваченная глубоким разочарованием, я не спеша откидываю край одеяла, свешиваю ноги с кровати и, нащупывая тапочки, встаю. Но тут неожиданно возникший тихий металлический перезвон привлекает мое внимание, и только теперь я ощущаю что-то в своей в руке. Застываю на месте, обескуражено взирая на желтоватую фигурку животного, подвешенную на цепочке. Как в замедленной съемке, не отдавая отчета в своих действиях, я подхожу к раскрытому окну. Взгляд падает на несколько комьев земли, рассыпанных на подоконнике, и мне становится трудно дышать.