Какая бывает любовь.

День 16. Адам пришёл! Явился в час утренней эйфории, когда предрассветный холод исчез, а комары улетели, но время разрешало поспать ещё чуть-чуть, когда тьма растворилась, а страшно лающие по ночам волки притихли. В уличной жизни Альбина особо ценила лишь этот час - сон ещё не прошёл, зато все ночные раздражители прекратили нарушать покой. Но сегодня час утренней эйфории придётся отложить. Адам пришёл. Самые спокойные и уютные мгновения суток подошли к концу, едва дойдя до начала. — Тебе повезло, что сейчас лето. — Улыбнулся он. — Осенью спать под открытым небом довольно прохладно. — Зато насекомых не так много. — Устало протянула девочка. Альбина провела в лесу четвёртую ночь. Покрывало превратилось в вонючую тряпку с засохшей рвотой и кусочками сухих листьев с землёй. Сама Альбина тоже пахла отнюдь не ландышами, поэтому решила: завтра она уходит. Если папа не приедет сегодня, она не станет больше ждать. Неважно, куда пойдёт. Неважно, что будет делать. Главное, что она уйдёт отсюда, и только это было важно.  — Почему ты не пришёл вчера? — она хотела огрызнуться и спросить «зачем ты пришёл сегодня», но решила, что не станет психовать, а сперва выслушает объяснения. — Я не мог. — Адам грустно опустил голову, как щенок, который хочет, чтобы его пожалели. — Меня тут не было. — А где тебя было? — Альбина вдруг хлопнула себя по губам и покраснела. Сейчас мама тактично поправила бы её: «правильно говорить «а где ты был», дорогая». Но мамы не было, а ошибка была. Без родителей мы часто во всём ошибаемся. — Я был в ста семидесяти годах отсюда. — Вздохнул Адам. Он знал, какой будет реакция Альбины и, опережая её, добавил: — Сон. — Это был сон? — уточнила девочка. — Да… — Адам закрыл глаза. — ОНА иногда отправляет меня в самые тяжёлые воспоминания, заставляет переживать их снова и снова. Так ОНА проводит время, когда скучает. — Я тоже хочу стать гипнотизёром. — Сказала Альбина. — И почистить мамину голову от дурных воспоминаний. — Твоей маме поможет серебристое свечение. И больше ничего. — Адам, ты не можешь… — Могу. — Адам открыл глаза и направил взгляд на Альбину, как будто мысленно просил её помолчать и послушать, что он скажет. Девочка смотрела на него с открытым ртом и быстро дышала, но не посмела проронить ни слова. — Вспомни всё, что случилось с твоей мамой и скажи мне, что это неправда. Адам провёл пальцем по её плечу. Он знал, что она не поверит, но не мог молчать. Если с девочкой случится несчастье, он должен знать, что сделал всё возможное, чтобы его предотвратить. Если есть хоть малейший шанс, что она наконец поверит в происходящее, то Адам обязан его использовать. — Я наблюдал за вами с самого первого дня. Чья-то рука махала ей из окна. И ОНА тоже. ОНА опасна. ЕЮ движет скука и ненависть. Чувство собственности и жажда крови. Вы приехали. ОНА злилась за то, что ЕЁ потревожили. И радовалась, предвкушая, как потревожит вас. ОНА обожает формальности. Может убить силой мысли, но предпочитает делать заметку в «книге судеб». Может войти в человека без приглашения, но всегда использует дверь. ОНА сразу обратила внимание на твою мать. Сначала Ида впустила ЕЁ в себя. ТУК! — Боже. Разве у нас есть соседи? Ида быстро преодолела холл и открыла дверь. Не бойся, ОНА пробыла в её теле не больше минуты, у НЕЁ есть собственная оболочка. Но и минуты хватило, чтобы увидеть в твоей матери идеального кандидата. Подорванная психика. — На маму напали один год назад. Нервы, готовые взорваться в любой момент. ЛЯЗГ! — Что это? — женщина подавилась печеньем. — Ты слышала? Твой отец неосознанно стал последней каплей. Вчера папа нарядился в рыцаря и начал пугать нас. А ОНА оставила для Иды рецепт в коробке на чердаке. — Альбина! — в холл спустилась мать. Она принесла старую рваную коробку и поставила её на пол. — Смотри, что я нашла на чердаке. И началась игра. Сердце матери. — Папа, где бабушка? Мозг животного. Кусок хлеба так и остался лежать меж зубов омертвевшей собаки. Зуб ребёнка. — Вчера у меня выпал зуб. Слюна суженого. Захар ел, а жена сосредоточенно на него смотрела. И собственная кровь. Ида развернула нож острой стороной к руке и стала чесать. И кто мог ей помешать? Муж, которого нет рядом? — Ты снова оставляешь нас одних? — Всего на несколько дней. Дочь, которая не верит в потустороннее? — Папа, призраков не существует, — посмеялась девочка. ОНА делала из твоей матери монстра. Собрав ингредиенты, Ида приготовила сыворотку, превращающую любого человека в чудовище. Оружие, которое будет отпугивать всех, кто решит посягнуть на ЕЁ территорию. Такова была идея. Конечно, твоя мать попробовала сыворотку. Рука отросла до самой земли, но женщина не обращала на это никакого внимания. Но Ида не первая. Были и другие. Тётя Мара стояла за занавеской и смотрела на меня. ОНА убила многих. Вместе с ними по лестнице поднималась тётя с серой кожей и мокрыми волосами. Слишком многих. Девочка нашла старую выцветшую фотографию. На ней она увидела трёх женщин, которые смотрели в объектив и плакали, позади них стояла ещё одна женщина. Альбина заметила, что женщина смеётся. Твоя мать мутирует, Альбина. Ты не поможешь ей. Твой отец тоже. Но рядом с ней всегда есть кое-кто ещё. — Господь помог мне. Ида пыталась его забыть. — Я буду лишь с тобой мила, мой нежный ангел Сатана. Но он всегда о ней помнит. — Оно является ко мне. Серебристое свечение. — Серебристое свечение. Серебристое свечение хочет забрать меня. Она должна коснуться его. Ей поможет только её вера. То, что от неё осталось. Вера в Бога. А ты... должна поверить в меня, в мои слова. Момент настал, Альбикеди, больше ты не можешь закрывать глаза на правду. Больше Адам ничего не сказал. Он ждал, что скажет Альбина. Девочка смотрела на свои грязные ноги и платье в колючках. Она думала только об одном: «завтра я ухожу». Завтра она уйдёт, и кошмар закончится. Она не знала, куда именно пойдёт. Но она пойдёт, а это намного лучше, чем сидение на месте в ожидании очередной порции ужасов. Альбина вспомнила, что Адам всё ещё сидит возле неё. Чего он хочет? Чего он ждёт? Альбина повернула к нему уставшее бледное личико и без тени сомнения сказала: — Я тебе не верю. Продолжение следует…