Какая бывает любовь.

— НЕТ! — Девочка чувствовала, как змеиная хватка становилась всё слабее. Вскоре Ида держала дочь за кусок платья. Рука была такой длинной, что женщина смогла поднять Альбину на несколько метров вверх над собой. — НЕ ХОЧУ! — Будь они на земле, и Альбина непременно стала бы вырываться, но сейчас она до смерти боялась пошевелиться, боялась сказать лишнее слово или дёрнуться как-то не так. Она могла только скулить и с трудом выдавливать из себя слова. Лицо то белело от ужаса, то краснело от слёз. — Сначала ты не взлетишь, дорогая. Ты умрёшь. — Предупредила её Ида. — Но потом, мой маленький ангелок, ты полетишь. Я не трону твою душу. — Что будет, если ты не скинешь меня вниз? — безнадёжно спросила Альбина. — Тогда ОНА не поверит в мою преданность. — Честно сказала Ида. — НЕТ! — Так надо. Ида разжала пальцы. — Я НЕ ХОЧУ… Альбина полетела вниз. — …НЕ ХОЧУ УМИРАТЬСЯ! Она пролетела три метра. Четыре. — НЕ ХОЧУ УМИРАТЬСЯ! И вдруг резкое торможение. Альбина озверело осмотрелась, продолжая вопить: — НЕ ХОЧУ! Почему она не полетела дальше? Может, смерть наступила слишком быстро? Может, всё не так страшно и не так больно? — Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬСЯ! И тут что-то потянуло её вверх. Альбина ракетой полетела к крыше дома. Но почему? Она подняла голову кверху, не переставая кричать: — НЕ ХОЧУ… НЕ ХОЧУ УМИРАТЬСЯ… Девочка оказалась на крыше. Ида страшной рукой держала её за воротник платья, а Альбина не понимала: что произошло? Почему она поймала её? Ида смотрела на дочь, сузив глаза, с недоверием разглядывала её, словно когда-то они были знакомы. Женщина не понимала, где могла видеть это лицо, а Альбина не знала, почему мать задумалась об этом только сейчас. Ни одно счастливое воспоминание не смогло растопить её сердце. Альбина дрожала, как мокрый котёнок, и в ужасе ждала следующих действий Иды, продолжая шептать, глядя прямо ей в глаза: — Я не хочу умираться. Ида поставила её на крышу перед собой. Слава Богу, ноги коснулись чего-то твёрдого! — Я не хочу умираться. — Вновь пискнула Альбина. — Маленькая обманщица… Ида выглядела так потерянно, словно её обманули. Она снова посмотрела на Альбину. Кто это? Что происходит? Как они здесь оказались? И главное, почему? Но был лишь один вопрос, который женщина считала самым важным. Он стоял впереди остальных вопросов, потому что только на него Ида знала ответ: — Правильно говорить: «я не хочу умирать». Что-то проникло к ней в мозг, нажало на кнопку спасения, что-то ударило её по голове. — Д… — Мама? — Д… — Это я. — Дорогая? И тут оно пришло. Белое и блестящее облако величиной с тыкву. Оно светилось и приманивало её. Альбина ничего не видела, но видела Ида. Серебристое свечение пришло за ней, и на этот раз женщина не стала сопротивляться. Она вспомнила всё, но невыносимый стыд и чувство вины не позволили ей взглянуть в глаза дочери. Она боялась увидеть в них разочарование, но не увидеть его было бы ещё страшнее. Поэтому она не сказала прощальное слово, не бросила печальный взгляд, не уронила горькую слезу. Она мечтала об этом, но не сделала. Ей было страшно, как страшно человеку, который увидел привидение. Он бегает от него по всему дому, а потом понимает, что привидение — это он сам. И ему говорят, что единственное спасение перед ним. Стоит лишь коснуться серебристого свечения и всё закончится. Ида видела в нём лекарство от всех болезней и пошла. Вытянула вперёд руку и двинулась навстречу неизвестности. Ещё секунда и… ХЛОП! И всё пропало. Пропала боль, пропал испуг, пропала мама. Осталась только старая крыша и заплаканная девочка, которая не понимала, что она здесь делает и зачем пришла. — Надо уходить, а то папа будет недоволен. — Альбина подбежала к открытому люку и спустилась на чердак, а оттуда перенеслась в комнату. Вскоре девочка бродила по коридору и разглядывала картины на стенах. Хорошо, что папа не знает, что она лазала по крыше. Не хватало ещё провести месяц взаперти в своей комнате, а именно так и будет, если он обо всём догадается. — Альбина? — Захар ввалился в коридор, держась за голову. — Папа? — девочка увидела кровь на голове отца. — Ты в порядке? — Кто-то сбросил на меня молоток из окна. Как ты думаешь, я в порядке? — Прости, что спросила. — Ничего, малютка, я просто перепугался до смерти. В доме только мы с тобой, кто мог это сделать? — Захар в раздумьях помолчал, а потом добавил: — Впрочем, это не имеет значения. Мы уезжаем. — Уезжаем? — удивилась Альбина. — А как же сиротский приют? Мы так мечтали об этом! — Сиротский приют откроет кто-то другой. Я передумал. Ещё вчера только об этом и мечтал, а сегодня как выздоровел. Как будто кто-то приказал мне всё бросить и бежать. Странно, конечно, но я так решил. — Хорошо, папа, я соберу вещи. — Ты не расстроилась? — Шутишь? Мы провели здесь семнадцать дней, а кажется, что вечность. Других людей тут нет, да и ты часто уезжаешь. Я целыми днями одна, поэтому лучше жить в городе, где есть другие дети. Была бы у меня сестрёнка… или хотя бы мама, как у других детей. Но у меня никого нет, даже Кеди убежал. — Неужели было так скучно? А как же тот мальчик, которого ты встретила в первый день? — Адам редко приходит, поэтому он не считается! — Как скажешь. — Улыбнулся Захар. — Ладно, беги собирать вещи. Утром нас уже не будет. — Хорошо. А можно я возьму с собой эту картину? — Какую? Альбина показала пальцем на стену, и Захар, увидев картину, прочитал выцарапанную на ней надпись: — Манускрипт Спектра. Зачем тебе кусок бетона? — Нет, папа. Не эту. Вот эту! Только сейчас Захар заметил картину, на которую так настырно показывал палец дочери. — Смотри. Голубое небо и птицы летают. Смотри, сколько цветов. — Альбина восторженно разглядывала картину. — А там… видишь? На серебристом облаке. Такая красивая тётя. Наверное, это ангел. Я хочу повесить её над кроватью! Она будет меня защищать. — Хорошо. Можешь взять её. — СПАСИБО! — Альбина подпрыгнула и чмокнула папу в щёку. Она сняла картину со стены и понеслась в комнату собирать вещи. — Не за что. — Крикнул ей вдогонку Захар. Он знал, как важна была ей эта картина. Как дорога была сердцу неизвестная тётя, что всегда защитит. Как сладка была мысль, что однажды похожая тётя придёт в её жизнь и станет ей самой родной. Альбина росла без матери. С самого рождения у неё был только Захар. Но что больше всего пугало мужчину, так это неведенье. Он боялся воспоминаний, которых не было. Он не знал, почему так получилось и где та женщина, которой так не хватало Альбине. Он не знал, где её мать. Он помнил, как вынес её из роддома, как в пять лет подарил куклу Элли. Он помнил, как она плакала от его неумелых колыбельных и просила лучше почитать ей сказку. Он помнил всё, кроме главного. И это пугало Захара. Но сделать он ничего не мог. Мог только не оглядываться назад и жить, как всякий хороший человек. Так будет правильнее и лучше всего. Надо двигаться дальше. Альбина росла и была самым счастливым ребёнком на земле. Большего Захар не желал. Нет времени на туманные мысли. Впереди ещё очень много дел. Конец.