Какая бывает любовь.

В предыдущих сериях: Лиза и Жора разгадывают тайный смысл ПЛАСТа — Принцесса Логос — Абсолютная Сила Терминуса. Терминус — конечная станция. Это место — конечная станция для всех. Жора хочет немедленно покинуть школу, а Лиза сталкивается со странным явлением — удивительным серебристым свечением. Но что оно означает? В ту же ночь в школу прибывает журналистка по имени Авикеджи. Она хочет написать историю «Логоса» и подозревает Василису Борисовну в том, что она злонамеренно удерживает ребят в школе. Сама же Василиса не может выбросить из головы возвращение Анны Ольшанской, которая когда-то жестоко убила школьницу. Желая отдать Анну под следствие, Василиса сталкивается с мощным сопротивлением, в ходе которого случайно убивает Ольшанскую. Василиса Борисовна впадает в настоящий шок и вскоре признаётся во всём Лизе — сестре Анны. Между тем Юля продолжает ревновать Майка к Богдану, с которым её муж стал проводить слишком много времени. Майк проникается к Богдану симпатией и узнаёт историю его тяжелого детства, но остаётся верным жене, несмотря на всевозможные сексуальные намёки Богдана. В то же время Настя и Макс расследуют тайну рисунка Габоди, он изобразил скрюченную старуху. Они почти сталкиваются с призраком лицом к лицу, но рисунок рвётся и опасность испаряется. Ребята понимают, что любые фантазии Габоди, изложенные в виде рисунков на бумаге, непременно сбываются. Но если с рисунком что-то случится, изображённая на нём мечта исчезнет. Возможно, невероятная способность Габоди окажется спасением? На исходе ночи ребята собираются все вместе в холле, и ОНА представляет им одного из своих солдат — ожившие рыцарские доспехи. Ценой неимоверных усилий ребята справились с грудой металла, но Жора лишился руки. Ночной рыцарь пал, но это было только начало… К утру в школу возвращается Даша. Она пережила резню в доме своей матери, но смогла защитить себя и избежать выкидыша. Испытав сильнейший шок, Даша теряет рассудок. Она невменяема, а психика её неустойчива. Она путает Макса с Адамом и не может разобраться, где добро, а где зло… Что же будет теперь? 18 СЕЗОН. 1 сентября. 2014 год. «Интересно, какого быть студенткой?» — Подумала Лиза, с тоской поглядывая на холодный омлет в своей тарелке. Она мечтала стать врачом, но сегодня оперировала лишь чудо кулинарии Авикеджи, которая едва ли не силой заставила Виноградову выйти из комнаты. Лиза провела взаперти несколько недель после смерти Анны. Она думала о Василисе Борисовне, и в ней закипала ненависть. Вспоминала, как сестра уговаривала её уехать и начинала плакать. А стоило ей подумать о Жоре, и сердце замирало от непреодолимого чувства вины. Если бы она только держала язык за зубами, если бы молчала, а не била по мужскому самолюбию, тогда бы он не пострадал, тогда бы она смогла смотреть ему в глаза. А как ей было необходимо его присутствие! Несколько мыльных пузырей из волшебного флакона Жоры и проблемы полопались бы вместе с ними хотя бы на мгновение. Все источники её сил и вдохновения пересохли, и больше ей неоткуда брать энергию. Лиза чувствовала, как стремительно увядает и понимала, что ей не остановить этот процесс. Так было ровно до того момента, пока сидящая рядом Авикеджи не спросила: — Ты знала, что случилось с Дашей? Лиза задумалась. Что могло случиться с Дашей? Десять минут назад, спускаясь на кухню, Лиза слышала её голос и видела, как Макс заносит в комнату поднос с едой. — Нет, я не знаю, что случилось с Дашей. — Лиза ждала объяснений. — Ей тоже плохо. — Сдержанно ответила Авикеджи. — Как и тебе. — Но почему? — Пойдём со мной. — Журналистка поднялась из-за стола. — Покажу. Лиза оставила омлет мухам и последовала за Авикеджи. Они вышли в холл, поднялись по лестнице и оказались в единственном жилом коридоре «Логоса» — в мужском крыле. Здесь было восемь свободных комнат и шесть занятых. Двери стояли по семь в ряд с обеих сторон. — Комната Даши и Макса в конце коридора рядом с твоей, — напомнила Авикеджи. — Разве я потеряла память? — Не исключено, ведь ты стоишь и разглядываешь двери, как будто не знаешь, в какую из них зайти. — Я знаю, какая дверь мне нужна, но не представляю, что делать с остальными. Я давно никого не видела. И Лиза пошла. Она так долго ничего не делала, так много забыла, но теперь надо идти. Когда куда-то идёшь, чувствуешь себя живым, гордишься каждым шагом, ведь ты идёшь. Ты больше не стоишь на месте, ты движешься вперёд, предвкушая, гадая, что же там за следующим поворотом. «Возлюби ближнего своего» — эти слова олицетворяли всю её суть. Она любила всех и каждому хотела помочь. Вера в Бога держала Лизу на плаву, и ничто не могло сбросить её в океан безумия. Но вот она прошла мимо первой двери. — К Василисе Борисовне я не пойду. Я молилась за неё, но… больше я не хочу… больше я не могу… ничего сделать. — Я понимаю. — Авикеджи сжала руку на её плече. — Нет, вы не понимаете! — Лиза покраснела и затряслась. — Она… она убила мою… она убийца! — Лиза. — Авикеджи строго повторила: — Я сказала, что понимаю. — Я хочу увидеть моих друзей. И Лиза пошла дальше. Вот уже рука её приготовилась толкнуть дверь в комнату Насти и Габоди. — Я бы не советовала. — Сказала Авикеджи. — У мальчика синдром Дауна, а они пытаются убедить меня в его удивительных способностях влиять на события с помощью рисунков. Не думаю, что тебе нужно сходить с ума вместе с ними. — Я видела серебристый туман. Он светился и приманивал меня, мне так хотелось прикоснуться… значит ли это, что я тоже сумасшедшая? — То была короткая зрительная галлюцинация на фоне стресса. Не вижу повода для беспокойства, если конечно, туман не является к тебе каждый день. — Нет. Лишь раз. Лиза задумалась о потустороннем свечении, а дверь в комнату Габоди и Насти оставила позади. Когда-то этот мальчишка подарил ей свою улыбку, что означало всецелую преданность, но желание скорой встречи с ним от этого сильнее не стало. На следующую дверь Лиза не смотрела. Ускорив шаг, она молча прошла мимо комнаты Жоры, как будто там никого не было. Зато услышала усталое бормотание Майка и писк Юли за соседней дверью, и на лице появилось нечто, похожее на улыбку. Это была единственная комната в школе, которая всегда ясно давала понять, есть в ней кто-то или нет. Уж слишком громкими были споры её постояльцев. Лиза не знала, готовы ли они встретить её сейчас и потому неуверенно приложилась к двери ухом. — …а я тебе говорю, Майк, ты самый лучший! Ты взял меня на прогулку с Богданом, и теперь я вижу, что он и правда классный парень. — Рад, что тебе понравилось. Я передам ему завтра во время охоты. — О, как же я ненавижу охоту. — Знаю, поэтому ты, как истинная леди, будешь дожидаться своих добытчиков во дворце. — Хорошо. Можешь вернуться, когда захочешь. Я буду покорно дожидаться тебя в нашей постели. Знаешь, ты можешь вообще никогда не возвращаться. Постройте дом в лесу и живите там. Мужская любовь и все дела, а обо мне не думай! Я привыкла ждать, подожду ещё лет двести! — Ты чего? Я думал, что… — В этом вся проблема, Майк, ты вечно думаешь вместо того, чтобы взять и что-то сделать! Откуда ты знал, что я не люблю охоту? Если бы ты любил меня, то уговаривал бы всеми силами пойти с вами, но я тебе абсолютно безразлична! — Юль… — ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! Лиза слышала, как Майк и Юля ругаются. Она посмотрела на Авикеджи. Журналистка тоже всё слышала, но в отличие от Лизы лишь пожала плечами: — Это происходит каждый день. Стресс, как я и сказала… Лиза не знала, о чём говорить с Настей и Габодей, зато знала, что Юле и Майку не о чем говорить с ней. Василису Борисовну она видеть не хотела и боялась, что Жора не захочет видеть её. Однако впереди была ещё одна дверь. Авикеджи приблизилась к последней комнате, а её спутница осталась стоять на месте. — Лиза? Даша была бы рада увидеть тебя. Но Лиза не реагировала. Она просто стояла и молчала посреди коридора, словно завсегдатай психлечебницы. Едва ли кто-то из её друзей чувствовал себя лучше. Все они, отрезанные от мира, одинокие и печальные, были немногим лучше обычных безумцев из местной психушки, изолированные от всего хорошего, бок о бок с чем-то плохим. — Даша чуть не умерла. Дом её матери хотели ограбить, а её убить. Она чудом спаслась. — Кошмар… — искренне поразилась Лиза. Снова случилась трагедия, но что она может сделать? Она потеряла сестру, но никто не проведал её, не зашёл сказать тёплых слов. Как-то раз Майк принёс ей стакан клубники и пожелал поскорее поправиться, Авикеджи заходила проверить её состояние и покормить, но больше никто. Никого не было. Лиза не винила их за это. Она знала, что ребята ничем ей не помогут, поэтому задала себе вполне логичный вопрос: а чем может помочь она? От её присутствия Даше легче не станет. — Лиза? Ты зайдёшь? — Мне жаль её, честное слово, но… в последний раз мы виделись в день, когда умерла Мари. Моё присутствие может вызвать ещё больше плохих воспоминаний, поэтому… Но Авикеджи больше не слушала. Она и так услышала достаточно. Услышала её мнение, услышала причину её нежелания кого-либо видеть и… услышала даже то, чего, как ей казалось, не должна была слышать. — Кто такая Мари и когда она умерла? Продолжение следует…