Какая бывает любовь.

Столовая была черна и пуста. Юля прищурилась, но ничего не увидела. — Так ты говоришь, Даша и Богдан спят вместе? — закрывая дверь, уточнил Макс. — Да, она изменяет тебе. Мне очень жаль, но… а зачем ты привёл меня сюда? — Ты сказала, что моя девушка трахается с другим парнем. Я хочу отомстить. — Отомстить? Как? — Юля растерянно осмотрелась. Она чувствовала, что угодила в ловушку. В свою последнюю. — Не нужно мстить Даше прямо сейчас. Сперва хорошенько обдумай… — А кто говорит о Даше? — оскалился Макс. — Я хочу отомстить тебе. Юля нервно усмехнулась и боязливо укрыла плечи ладонями. — За что? Я раскрыла тебе глаза на Дашу и… чем же я заслужила… — Ну хватит, Самойлова! В мгновение ока мрачная столовая проснулась, и свет ослепил глаза. Юля закрылась было рукой, но фигуры людей стали обступать её со всех сторон, и более она не могла прятаться. Однажды она видела своих друзей такими. В событии, которое не смогла разделить вместе с ними. Человек в чёрном плаще был окружен так же, как и она в этот страшный момент. Вряд ли они хотели убить её физически, но морально… она знала, что ей не жить. Взгляды дались ей труднее всего. На каждую претензию друзей она знала ответ. Юля Самойлова за словом в карман не полезет. Но они не говорили с ней. Они смотрели. И глаза их душили. И взгляды их пугали её. Не все, но многие. Осуждающие, ругающие, кричащие. Они говорили: «стыдись!» Она стыдилась. Как же тяжело на них смотреть. Габодя и Настя стояли чуть дальше от всех и были единственными, кто не стрелял в Юлю свирепыми взглядами. Хорошо, что я ничем их не обидела, подумала она и встретила глазами Богдана, парня, которого хотела подставить. А вместе с ним она увидела остальных. Почему их так много? Подруга, которую предала. Мужчина, которому изменила. Друг, которого обманула. И Тайна… Тайна всё им рассказала. — Прости, но я не хочу провести свои лучшие годы в тюремной камере. Я даже на море ни разу не была. Чего они хотят? Чего ждут? Она посмотрела в глаза каждому, и щеки налились румянцем. Губы пересохли, и Юля стала неуверенно облизывать их. — Я… — она кашлянула и решила, что будет говорить, глядя на Майка. Остальных здесь нет, только её муж. — Василиса Борисовна покончила с собой на моих глазах. И я… что мне было делать? Вы бы сказали, что это я её убила! — Я говорила с Захаром. — Сказала Тайна. — Тем вечером он был с ней, и уходила она в прекрасном настроении. — Я верю, что это не твоих рук дело. — Сказала Даша и добавила: — Чаще всего ты действуешь языком. — Не дам соврать. — Отозвался Макс, вспоминания сексуальное приключение в комнате математика. Юля посмотрела вниз. Какие красивые туфли она купила сотню лет назад. Белые с кремовым ремешком, увешанным металлическими клёпками и стразами. Кое-где они покрылись серым налётом грязных улиц. Никогда она не выделяла свою одежду, но туфли эти любила. Порой осознаёшь, что у тебя остались только туфли. И они не убегут, когда ты поднимешь голову и начнёшь говорить. — Богдан, я сказала Василисе Борисовне, что она твоя мать. Я думала, что это правда. Дальше произошло то, чего она и ожидала. Они начали смеяться над ней. Очередная глупость слетела с губ Юли Самойловой. Всё в тумане, только смех бьёт по ушам. Богдан засмеялся первым, его смех был тихим и безобидным. Потом сзади громко загоготал Макс, так злобно и издевательски. Он хотел, чтобы она слышала каждую нотку. Тайна схватилась за живот и затряслась от беззвучного хохота. Даша чуть улыбнулась, но не разделила общее веселье, зато Габодя весело хихикал в стороне. Одна Настя никак не изменилась в лице, а Лиза… только сейчас Юля поняла, что они не позвали Лизу. Проверять местоположение Майка она не стала, родной запах сообщил ей, что муж стоит рядом. Через минуту ребята притихли, но в глазах по-прежнему бегали смешинки. Не дожидаясь нового припадка друзей, Даша продолжила разговор: — Василиса Борисовна — не мать Богдана. По словам Авикеджи, она всю жизнь провела в секте. — Вы заманили меня сюда, чтобы сказать, какая же я идиотка? Я знаю. Вы хотели, чтобы я лишний раз пожалела, что той ночью спустилась в холл? Я жалею. Василису Борисовну не вернёт ваша игра в справедливость. — Вообще-то… Тайна подняла вверх указательный палец, и всё внимание обратилось к ней. — Некого возвращать. — Сказала Тайна, но никто не удивился. Все знали, одна Юля раскрыла рот. — Если бы ты не бегала в истерике в поисках человека, на которого можно свалить вину, а осталась с ней и хотя бы проверила пульс, ты бы убедилась, что старушка жива. Когда ты бросила меня, я сразу заметила, что она дышит, и позвонила Захару. Он сейчас с ней в больнице. Василиса Борисовна потеряла глаз и получила сильную травму мозга. Но ты не убила её, твой язык оказался не смертелен. Юля победно улыбнулась. Василиса Борисовна жива, Самойлова ни в чём не виновата. Да, она не могла с уверенностью утверждать, что горевала по директрисе, но она имела право знать, а они скрыли. Знали и молчали. Ждали, пока она душила себя убийственными мыслями. Убийственными. Как хорошо, что она не убийца. Не убийца, как её друзья. — Выходит, меня не за что винить? — усмехнулась она. — Какие же вы лицемеры. Сами перебили половину своих знакомых, а теперь стыдите меня за то, чего я не делала. А если Василиса умрёт, я стану почётным членом вашей команды? Стану же, да? — Она повернулась к своему парню и уткнулась носом в его плечо. — Какие же они смешные, Майк. Убийство Мари лишний раз доказывает, что им наплевать на своих друзей. Говорят, что я не проверила пульс, когда человек пустил себе пулю в голову. А сами не удосужились потрогать живого человека, живого! Чего уж говорить о вызове скорой помощи или человеческом погребении. Закопали как собаку на заднем дворе. — Может, скажем ей? — предложила Настя. — Думаю, сейчас не лучшее время для новой исповеди. — Задумалась Даша, когда почувствовала чью-то руку на спине. — Да брось, — мягко сказал Богдан, стоя позади. — Все знают, так скажи и ей. — Да, скажи. — Подошёл к девушке Макс и случайно наступил Богдану на ногу. — Ой, браток, извиняй. — Морозов обнял любимую сзади и стал почёсывать ей спину. Богдану пришлось отойти. — Вот так хорошо? — Макс, ты что? — кисло поглядела на него Даша. — О какой исповеди идёт речь? — пискнула Юля. Она отошла от Майка на полшага и стала противно сопеть, ожидая ответа, но первый отозвался именно Майк, тихо протянув: — Мари жива. — Какого чёрта? — Юля по очереди оглядела каждого. — Вы хотите сказать, что она жива в ваших сердцах? — Как-то раз… — вспомнил Богдан. — Или два… я говорил тебе, что слышу женские крики. — И это была Мари? — Да. — Ответила Даша. — Я сама узнала только вчера. Богдан сказал, что у него есть информация, которая будет мне интересна. — Так вот почему мы с Тайной видели вас прошлой ночью? — Было нетрудно определить, кто и откуда кричит. — Продолжил Богдан. — Я выкопал её. Мари была в ужасе и ничего не говорила. Её глаза торчали, как будто готовые выпасть, взъерошенные волосы с пробившимися сквозь деревянный гроб червями, пропахшая потом одежда… она унеслась с бешеной скоростью, так ничего и не сказав. Больше я её не видел. — Богдан описывал с наслаждением. Юля видела, как он вкушает каждое слово, как будто ему нравится то, о чём приходится говорить. — Макс и Майк каждый день ходят в лес на охоту. — Сказала Даша. — Если бы Мари всё ещё была где-то здесь, они бы давно её нашли. Я верю, что она далеко отсюда и смогла прийти в себя. — И это всё? — Ухмыльнулась Юля. — Ты веришь, значит, можно ничего не делать? Мари могла провалиться в какую-нибудь яму, ты и сама неоднократно пропадала в этом лесу. Я оставила Василису Борисовну в опасности, и вы набросились на меня, как стая собак. А ты бросила лучшую подругу на произвол судьбы и это норма. — Мы злы на тебя, но Василиса Борисовна была лишь одной из причин. — Даша мотнула головой в сторону Макса. — Ты привел её сюда, не так ли? Тебе и объяснять. — Вроде как… — Макс в раздумьях почесал голову. — Если верить достоверному источнику, который никогда не был замечен во лжи… — Ты уверяла его, что я сплю с Богданом. — Озлобилась Даша. — Обсудим? Как обсудим и тот факт, что ты обманом затащила его в постель. Ты назначила Максу свидание от моего имени и фактически изнасиловала его. Зная, кто перед ним, Макс не дал бы своё согласие на сексуальные действия, а любой секс без согласия приравнивается к… — ТЫ СКАЗАЛ ЕЙ! — Взбеленилась Юля. Она задёргалась, не зная, на кого смотреть, кому доказывать свою невиновность, перед кем извиняться. Позади неё горько вздохнул Майк, и Юля поняла, что теряет его. Этот вздох мог стать последним, что издала их любовь. — Майк, я всё объясню. — Это я тебе всё объясню. — Грустно протянул Майк. — Но не здесь. Он уходит, правда стала ясной как никогда. Майк не накричал на неё как в тот день, когда узнал, что она променяла его на таблетки. Он не ударил Морозова, не закатил скандал. Он ничего не делает. Казалось, Майк даже не удивился, как будто и сам ждал чего-то подобного, как родитель, привыкший к двойкам дочери, он способен лишь на разочарованный вздох, потому что нет больше сил на решительные действия, все методы испробованы и бесполезны. — Вы убиваете меня! — в сердцах закричала Юля. — Всё, что мне дорого, пропало. А я не могу… я люблю его. Я так боюсь проснуться одна! Вы всё испортили! — Вряд ли мы сделали тебе что-то, чего не делали раньше. Дай-ка подумать… — Даша в раздумьях почесала подбородок и сказала: — Сколько же всего мы натворили, страшно вспоминать. Богдан избил тебя до полусмерти, Макс, видимо, изнасиловал, а я… да это же я сбросила тебя с дерева! — Всё, я ухожу. — Мы терпели слишком долго, закрывали глаза на все твои выходки, но сегодня… мы собрались, чтобы объявить, что ты уезжаешь. Без малейшего шанса остаться. После всех махинаций мы всё равно спасаем тебе жизнь, дав возможность уехать из этого места. — Не говори со мной, как с недоразвитой! — взбеленилась Юля. — Я понимаю, почему на самом деле должна уйти и незачем объясняться со мной, как с ребёнком, которого хочешь выбросить из своей жизни. Я ведь не единственная злодейка в этой истории. Делаете из меня крайнюю, хотя сами натворили не меньше ужасных поступков. Богдан самый тихий. Никто не знает, когда он выстрелит и что от него можно ожидать. В конце концов, история с мамочкой не могла пройти даром. — Я выстрелю прямо сейчас. — Богдан направился к выходу. — Отсюда. — С этими словами он закрыл за собой дверь и ушёл. — А Габодя? — не унималась Юля. — Ребёнок слишком болен, чтобы понимать всю серьёзность своих действий. Никто не знает, сколько судеб он сломал своими рисунками. Даша тоже не ангел. Да на её счёту столько убийств, что самые опасные маньяки мира дохнут от зависти. Интересно, знает ли Макс про секс с Адамом? — Это тот, что умер пару веков назад? — засмеялся Макс. — О, Морозов, ты ещё удивишься, на что способны призраки. — Прыснула Юля. — Вы все эгоистичные и жестокие. И никто из вас не поговорил со мной, никто не спросил, в чём проблема, никто не помог стать лучше… все вы умеете лишь судить. Теперь я такая. Я дрянь, но я не человек в чёрном плаще и не Алевтина! И не смейте сравнивать меня с ними! — Езжай осторожно. — Посоветовала Даша. — В следующую нашу встречу я надеюсь увидеть мою подругу. Ту, какой ты была. — Что ж… везде есть свои плюсы. — Вздохнула Юля. — По крайней мере, я не умру в этой школе. — Она повернулась, но сказала напоследок: — Простите, просто… в какой-то момент я стала кем-то другим. Но вы мои друзья и… да… всё… всё. Я должна уйти. — Юля. Она услышала голос Даши и в последний раз посмотрела на свою подругу. Даша заметила в её глазах слабость, слёз в них не было, но они страдали, они кричали: «помоги». И Даша смягчила свой взгляд, и лицо её потеплело. — Я никогда не сравню тебя с Алевтиной и человеком в чёрном плаще. — Я знаю. И больше они ничего друг другу не сказали. Продолжение следует…