Какая бывает любовь.

— А это моя комната. — Восторженно объяснял Габодя, таща мать за собой. — Там мои альбомы, а здесь кровать, на ней надо спать. Это делается вот так. — Мальчик отпустил руку матери и запрыгнул в постель, уткнувшись лицом в подушку и разбросав по покрывалу ноги и руки. А чтобы демонстрация выглядела более точной, Габодя тотчас уснул. Маша тихо усмехнулась: — Он всегда засыпает моментально. — Я знаю, я всё про него знаю. — Смурно ответила Настя. Она не хотела показаться неприветливой или злой, да и сама не понимала, почему говорит с Машей в таком оскорблённом тоне, но в душе благодарила женщину, что та не замечает её бурчания или имеет достаточно такта, чтобы закрывать на это глаза. — Всего одна кровать? — удивилась Маша. — Габодя любит размахивать ногами во сне. Должно быть, ты вся в синяках. «Я бы и рада спать отдельно, но моя собственная кровать сошла с ума и пыталась меня убить. Уж лучше пара синяков, чем деревянная ножка в голове». — Не переживайте, я сплю в бронированном костюме, — ответила Настя. Маша не поняла шутки и неуверенно кивнула. Она решила подремать недалеко от сына и оглядела комнату в поисках стула. У окна она заметила небольшой табурет, но он был всего один. Тогда Маша взяла табурет и, поставив у постели, похлопала по нему, приглашая Настю сесть. Сама Маша, осторожно подвинув ногу Габоди, присела на край кровати. Когда Настя оказалась рядом, женщина с благодарностью улыбнулась ей: — Я сразу ощутила твоё недоверие ко мне. Остальные вели себя по-другому. Кто-то узнал меня, кто-то встретил немым принятием, а эта дамочка с белыми волосами, казалось, и вовсе была вне себя от радости, что я останусь здесь на ночь. Но ты сразу занервничала и испугалась, как будто я пришла забрать что-то твоё. И я благодарна тебе за такую реакцию. В тот момент я поняла, что мне незачем проверять, не поранился ли Габодя, играя в лесу, и незачем спрашивать, как он питается. Я увидела человека, который искренне переживает за моего сына. И в ту минуту я сама перестала переживать. Сердце успокоилось, хоть я и продолжала держать его за руку, как сумасшедшая. Спасибо тебе, Настя. — Я просто хочу знать, что Габодя в безопасности рядом с вами. Хочется верить, что вы хорошая мать. Но ваше долгое отсутствие и тюрьма… нет, я понимаю, что в жизни всякое бывает… — В детстве я услышала одну историю. Думаю, она лучше всего отвечает на вопрос, какая я мать. Так вот, жила-была женщина. И был у женщины сын лет десяти. Как-то зимой мать отпустила его кататься на горку, а сама стояла неподалёку, наблюдая, как веселится её ребёнок. Всё было хорошо, пока не явился к ней ангел. Ангел сказал: «нелегкое испытание тебе предстоит, женщина. Сейчас твой сын заберется на гору и снова запрыгнет в свои сани, а когда поедет вниз, перевернется на случайной кочке и ударит спину. Долго плакать будет, неделями спина не заживет, но в итоге поправится. А если не хочешь для него такой участи, тогда сама полезай в сани и пострадает твоя спина, а не его. Но помни: судьба требует, чтобы кто-то из вас ушибся сегодня на этой горке. Попробуешь схитрить и убежать — она найдёт и накажет». Хрупкое материнское сердце не знало иного выбора, кроме как поменяться с ребёнком местами. Забрала мать сани, залезла и поехала. И встретилась ей случайная кочка, и захрустела спина. Так и лежала несчастная в снегу, ожидая помощи и слушая крики своего сына. Зато душа её была спокойна. Спасла сыночка, да только спину уберечь не смогла. На ноги она больше не вставала, только лежала. Зато мальчику страдать не пришлось, жив-здоров он. Долго она обманывала себя такими мыслями, до самой смерти уговаривала. А под конец снова явился к ней ангел и спросил печально: «довольна ли выбором тобою сделанным?» «Довольна», — сказала она. — «Нет матери, что сделает иначе». Ангел ничего не ответил и ушёл. Больше женщина его не видела. Ни на земле, ни на небе. Маша умолкла, когда Габодя что-то пробурчал во сне, и погладила сына по носу. А Настя с недоумением переваривала услышанную историю. Она любила всякого рода страшилки, но эта история оказалась странной, как будто большую её часть нужно было додумать самостоятельно. Она непонятливо помотала головой, глядя на собеседницу. Любопытство требовало пояснений. — Почему у меня такое чувство, будто эта женщина сделала что-то ужасное, защитив сына? — У меня поначалу тоже была такая реакция. Но так и есть. Она поступила ужасно по отношению к сыну. Эта женщина думала не головой, а сердцем. У неё не было подобной истории, чтобы остановиться и подумать, а потому она сама и стала этой историей. Мне повезло больше, потому что я могу научиться на её ошибках. И это в какой-то степени определяет, какой я стала матерью. И заодно отвечает на твой вопрос. — Значит, вы бы позволили Габоде покалечиться на горке и неделями страдать от боли? — Настя с огорчением подумала, что вынесенная Машей мораль меньше всего подходит под определение матери года. — Конечно, — без раздумий ответила Маша. — Женщине было сказано главное: сын поправится. И правда, ребёнок переносит болезни и травмы гораздо легче взрослых. Функция матери заключалась в помощи с выздоровлением, в заботе во время болезни, но вместо этого она выбрала заболеть самой. Но её организм был немолодой, а кости хлипкими. И ей падение принесло в разы больше вреда, чем если бы с саней упал её сын. Больше она не вставала, потому что не могла. Тем самым мать пропустила все важные события в жизни ребёнка. А сколько плохого ещё могло случиться, сколько невзгод мальчику пришлось вынести в одиночестве, потому что мать не могла встать, чтобы ему помочь. Так она пропустила все плохое в его жизни и ещё больше хорошего. И кому от этого лучше? Точно не ей. И не ребёнку, который не смог разделить с родным человеком день своей свадьбы или радость от рождения собственных детей. Она обо всем узнавала лишь постфактум и с болью осознавала, что уже ничего не может сделать. Только лежать и слушать истории, частью которых никогда не станет. — Маша снисходительно улыбнулась, глядя на девушку вдвое младше себя, что съежилась на стуле в молчаливом осуждении. Для Маши Настя была ребёнком, который ничего не понимает в этой жизни, а Маша для Насти представлялась слишком расчетливым и жестоким стратегом, безжалостным взрослым. И все же Настя не верила в серьёзность слов матери Габоди. И Маша прочитала это сомнение на её лице. И сказала чётко и ясно: — Да, я бы уберегла себя от серьёзной травмы и позволила Габоде получить незначительную. У некоторых сердце бы кровью облилось, но это верное решение. Однажды мой сын может получить действительно опасную травму. И тогда я буду рядом, чтобы ему помочь. Иногда трудно отключить эмоции и сделать так, как будет правильно. Как ни хотела, Настя не могла понять такое мнение. — Если ко мне явится ангел и скажет, что Габодя выпадет из окна и сломает руку, я не стану отключать эмоции и прыгну вместо него. — Как я уже сказала, Габоде повезло с тобой. — Он стал мне братом не меньше, чем вам сыном. — Верю. — И если вы хоть немного знаете о необычном таланте вашего сына, тогда вы должны понимать, что он не такой уж беспомощный. Скорее, беспомощны все остальные рядом с ним. — Верно. Внезапно Настя топнула ногой от несправедливости. — Я не хочу, чтобы вы его забирали. Маша снова улыбнулась ей и провела рукой по длинным светлым волосам, как добрая фея, которая с радостью утешит рыдающее дитя. Но Настя не пролила ни слезинки и в утешении не нуждалась, да и вообще посчитала такой жест диким и непривычным, а потому оттолкнулась вместе с табуретом и сдвинулась на метр от смутившейся женщины. — Извини, я не должна была нарушать твоё личное пространство. Но все эти разговоры и захлестнувшие меня мысли… на секунду я представила, будто ты моя дочь… — Какие мысли? — Я думала, как было бы хорошо, если бы вам с Габодей не пришлось разлучаться. Здесь недалеко у меня дом и… если бы ты хотела… — Я согласна. «Где угодно, лишь бы не здесь и не в приюте». Настя приняла решение быстро и бескомпромиссно. Так молниеносно и твёрдо, что удивило даже её саму. Такая скорость пробудила в мыслях навязчивый вопрос: действительно ли решение принадлежит ей, а не Габоде? Однажды он уже управлял её сознанием. Возможно, он и сейчас продолжает рисовать счастливое будущее с названой сестрой. Но как это узнать, если Настя думает и чувствует одно: желание поехать с этой женщиной и её сыном куда угодно, лишь бы не быть сиротой. — Я согласна. — Снова сказала Настя, как будто боялась, что её не поймут с первого раза. — Вот и хорошо. А как обрадуется Габодя! Тебе понравится наш дом. Там очень красиво и повсюду растут цветы. Благодать. — Я ненавижу цветы… — вдруг сказала Настя, опустив руки. В глазах отразился ужас страшных воспоминаний. Маша снова подняла руку, чтобы пожалеть её, но так и застыла, вспомнив о неприкосновенности зоны комфорта. Тогда она решила поддержать девушку словом и тихо пообещала: — Мы вместе уничтожим все цветы. — Спасибо. — Могу я спросить, где твои мама и папа? — Я ненавижу цветы. — Ответила Настя и блеснула глазами, что настаивали прекратить неприятную тему. — Хорошо. Настя встала и громко зашагала к окну. Подвинув засовы, она распахнула окно и вытащила голову на воздух. Последождевая прохлада приятно облизала лицо, а вдалеке на окраине леса Настя заметила несколько солнечно-жёлтых и кирпично-багровых цветов. — Настя? — Всё нормально. — Ты всё ещё хочешь поехать с нами? — Да. — Хорошо. Тогда ложись спать, поедем утром. — Так скоро? — Нет причин откладывать. — Ясно… — Я разбужу вас через несколько часов, отдохни. — А вы? — Я найду себе матрас или кресло, а потом присоединюсь к вам. — Хорошо. Настя закрыла окно. Маша уступила ей место на кровати, а сама направилась к двери. Перед уходом она выразила своё последнее волнение: — Мне не даёт покоя мысль, что в заброшенной школе живёт слишком много людей… Настя не удивилась замечанию. — Вчера их было больше. — Сказала она. — А неделю назад ещё больше. Маша покачала головой и вышла из комнаты. Она бы хотела узнать, что случается с людьми в «Логосе», но предпочитала оставаться в неведении, пока не вывезет Габодю из школы. А пока она была спокойна за сына. «Если Габоде будет угрожать смертельная опасность, я пожертвую собой, чтобы его защитить. А до тех пор у меня есть дополнительная жизнь. Эта девочка любит его…» Продолжение следует…