Призрачное чудо

— Какого… Блейн даже не успел ничего сказать, потому что ему в челюсть прилетело еще раз, а затем еще раз до того, как он успел хотя бы начать защищаться. Вот так вот и теряются навыки за добрый десяток лет, и неважно, что в школе и колледже Блейн был лучшим в боксе. Он так привык к своей спокойной и размеренной жизни, к белому халату, хирургическому костюму, что как-то и не подозревал, что кто-то может набить ему морду прямо в его доме. Хотя, будь он в баре или какой-то подворотне, то явно среагировал бы оперативнее, чем когда его буквально застали врасплох. К счастью, он все-таки сумел взять себя в руки, и уже занес кулак для ответного удара (ну, а что, если мужчина перед ним не унимался, и Блейну ничего не оставалось, кроме как выбрать нападение для лучшей защиты), но он услышал крик с лестницы. — Папа! Что ж. Определенно, это кое-что объясняло. Блейн обернулся на Курта, и зря, потому что ему прилетело еще раз, и теперь это было максимально ощутимо. Он застонал, взявшись за голову, и в следующий миг к нему же рванул Курт, заботливо подхватывая под руку и отводя к креслу. — Курт! Быстро отошел от него! Домой, я сказал! — Отстань от меня! — закричал Курт, стоило только мужчине сделать шаг в его сторону. Блейн успел самую малость прийти в себя от удара и потянуться за салфетками, чтобы вытереть стекающую по щеке кровь. Супер. Восхитительно. Его только что избили просто так. Очень приятно, ничего не скажешь. — Я сказал живо домой! — прогремел мистер Хаммел, но в ответ на его слова Курт только закричал еще громче, и Блейн в ужасе распахнул глаза, забывая уже про свои травмы перед лицом развернувшегося кошмара. — Не подходи ко мне! Не трогай Блейна! Я тебя ненавижу! Как ты посмел сделать ему больно?! — Курт, я в порядке… — Молчи, — рявкнуло в его сторону сразу два голоса, и Блейн опешил больше прежнего. К счастью, Курт тут же смягчился и пролепетал: — Прости, Блейн. Я случайно. — Курт Элизабет Хаммел, если ты сейчас сделаешь хоть шаг в сторону этого мужчины, то я вызову полицию, — отчеканил Берт, краснея от злости. — Ты никогда его больше не увидишь, потому что я позабочусь о том, чтобы его отослали отсюда подальше, и это после того, как он отсидит свое! Блейн удивленно вскинул брови, а Берт удовлетворенно кивнул. Видимо, решив, что все уже порешал. Вот только он, видимо, плохо знал своего сына. Сначала Курт открыл было рот, чтобы прокричать что-то в ответ, но его рот таки остался приоткрытым, а глаза мальчика открылись шире. Блейн заметил, что его грудная клетка начала вздыматься чаще и больше, а кулаки сжались так сильно, что костяшки побелели. — Я…Я-я-я… — попытался выдавить Курт, явно пытаясь перебороть свой ступор, но безуспешно. — Курт? — мягко позвал Блейн, поднимаясь с дивана. — Б-б-блей, — Курт испуганно хлопнул глазами, открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на сушу, а затем шумно выдохнул, опускаясь на пол и сжимаясь в комочек. Его затрясло так сильно, словно ударило током, и Блейн услышал сдавленные рыдания вперемешку с короткими вдохами, пока Курт пытался наполнить легкие кислородом. — Курт, детка, — нежно, но немного испуганно позвал Блейн, направляясь к мальчику. — Отойди от моего сына! — Знаете, что, мистер Хаммел? При всем моем уважении: идите к черту. У Курта приступ паники или истерика, и меньше всего на свете меня, как врача и его близкого человека, интересуют сейчас ваши приказы. Можете избить меня еще разок потом, а сейчас откройте окно и принесите мне бутылку минералки из холодильника. Берт, видимо, решил, что слушать не обязательно, поэтому двинулся в сторону Курта, отчего тот забился еще сильнее, сжимая в комок, и Блейну пришлось рявкнуть, становясь между Куртом и его отцом: — Делайте то, что я сказал, иначе сядете вы за неоказание помощи. Он блефовал, конечно, но вид трясущегося мальчика испугал мужчину, судя по всему, раз он все-таки сцепил зубы и пошел исполнять просьбу. Блейн тут же упал на колени рядом с Куртом, нежно обнимая его за плечи одной рукой, а второй убирая волосы с мгновенно ставшего мокрым лба. Пот по-прежнему выступал на нем мокрыми бисеринами, а глаза Курта были так расширены, словно на него только что мчал грузовик. — Курт… Солнышко, все в порядке. Никто больше не ругается. Блейн осторожно взял протянутую Бертом открытую воду и вылил немного себе на ладонь, чтобы осторожно провести по лицу Курта, охлаждая его горящие щеки. Наконец, мальчик прикрыл глаза, а еще через пару секунд привалился к плечу Блейна. Он замер так секунд на десять, и Блейн боялся даже дышать, чтобы не спугнуть его. Прошло еще несколько бесконечно долгих минут, пока Курт обхватил его торс, крепко прижимаясь к груди. Только после этого он перестал дрожать, но все еще продолжал плакать, Блейн слышал его тихие всхлипы и уже другого рода дрожь в теле. — Тише, детка. Тише, милый. Все хорошо. Твой папа просто испугался. Ну представь себе: он приехал домой, а тебя нет. Кто-то еще сказал про меня, он надумал себе всякого. Это же нормально. Он волнуется за тебя. — Не говори о нем, — просипел Курт, отрываясь от Блейна и заглядывая в его лицо. — Я не хочу тебя видеть, — выплюнул Курт в сторону отца, тут же отворачиваясь и опять утыкаясь носом в грудь Блейна, ища у него тепла и заботы. — Милый, но… это же твой папа. И он тебя любит. — Курт, давай поговорим, — подал голос Берт. — Я не хочу тебя видеть. Ненавижу тебя. Ненавижу! Ненавижу! Курт опять затрясся, и Блейну пришлось с силой прижать его к себе, целуя в висок, чтобы тот успокоился. Как мог он отпустить мальчика в таком состоянии, как мог отдать отцу? Что, если Курт чего-то недоговаривал? Если тот бил его? А если… если что-то хуже? Если он применял к нему сексуальное насилие, и поэтому Курт имел такие проблемы со своим телом и был таким забитым? Блейн ощутил растущую внутри ярость от одной только мысли, и готов был разорвать мужчину на куски. Хорошо, что Курт был рядом с ним, и он успокаивал его порывы. — Котенок, давай я отведу тебя в твою комнату, а сам поговорю пока с твоим отцом? Курт молчал, никак не реагируя на вопрос. — Курт? Я могу взять тебя на руки? Наконец, Курт коротко кивнул, и Блейн, несмотря на яростные молнии в глазах Берта, бережно поднял мальчика на руки, направляясь вместе с ним по лестнице наверх. Правда, занес он его в свою спальню, а не в комнату, где обычно спал Курт. Достаточно того, что Берт ворвался в его дом без разрешения, наверх он его точно не пустит. — Не уходи, — попросил Курт, как только Блейн опустил его на кровать, так что мужчина опустился рядом и накрыл ладошку Курта рукой. — Ты хочешь мне что-то сказать, прежде чем я пойду говорить с твоим отцом? — осторожно уточнил Блейн. — Нет… Просто я не хочу оставаться один. И не хочу, чтобы ты говорил с ним. Прости меня. Я не знал, что он приедет утром. И тебе надо обработать бровь. Пусть подождет. Курт поднялся с кровати и вернулся в аптечкой из ванной. Они потратили минут пять на то, чтобы обработать лицо Блейна, а затем Берт позвал его снизу. Удивительно, что ему хватило такта не идти сюда. — Все будет в порядке. Спасибо за пластырь. Блейн нежно поцеловал Курта в макушку и отправился в кухню. — Я постараюсь говорить с вами спокойно, — начал Блейн, сжимая кулаки. — Ты постараешься? Я возвращаюсь утром из командировки в пустой дом, и соседи говорят, что мой несовершеннолетний сын уже некоторое время регулярно проводит время и даже ночует у какого-то приезжего тридцатилетнего мужика. Я прихожу сюда, и я вижу тебя в одних штанах, а потом спускается мой сын в тонкой пижамке, такой же заспанный. Ты будешь говорить спокойно? Радуйся, что его истерика помешала мне убить тебя! Блейн сжал пальцами виски и мысленно отсчитал от десяти до одного, чтобы не начать орать в ответ. Он молча прошел в кухню и включил кофеварку. Кофе. Ему просто нужен кофе. — Вы все не так поняли, — начал он. — И я не собираюсь оправдываться, потому что не сделал ничего противозаконного, но поскольку вы его родитель, то я скажу, что я никогда не прикасался к Курту даже пальцем. Мы не целовались и ничего такого, если вы вдруг решили, что я тут занимаюсь растлением несовершеннолетних. Он и правда проводит у меня много времени, но только потому что этот дом был вашим когда-то. И потому что ему страшно одному. Но вас же это не колышет. И мне интересно, почему сын так реагирует на родного отца? Может быть, это то, о чем нам стоит поговорить? Я не отпущу его с вами, если он будет в таком состоянии. Курт не ведет себя так из ничего. Вы пугаете его. И я должен узнать, почему. Так что, скорее всего, с вами будет общаться социальная служба и выяснять, что такого вы делаете с сыном, что он боится вас. Повисла гробовая тишина, только кофеварка булькала, шуршала и пищала, оповещая об этапах готовности кофе. — Ты что только что сказал? — раздался голос Берта, который трещал от напряжения. — Вы слышали, что я сказал. Я врач, и я уже встречался с таким. Курт может ничего не сказать, он слишком напуган. Но у всего должны быть ноги, и я эти ноги найду. Нельзя так относиться к своему ребенку, особенно после того, что он остался один, без матери, столько всего пережил. Если бы вы были любящим отцом, вы бы никогда… — Ты что, только что сказал, что я бью своего ребенка? Или что я, прости господи, прикасаюсь к нему? — выплюнул Берт, дрожа от с трудом сдерживаемой ярости. — Я ничего не сказал. Я лишь сказал, что это будет выяснять социальная служба, — отчеканил Блейн, теперь уже готовый защищать Курта любой ценой. — Тут он в безопасности, со мной. Я никому ни за что не дам его в обиду. — Очень похвально, чертов педофил. Я прямо сейчас вызываю девять-один-один, и молись, чтобы они приехали раньше, чем я убью тебя сам. — Вперед. Но в машину вы сядете вместе со мной, — рявкнул Блейн, уже не выдерживая. А с какой радости он все время оставался таким спокойным? — Ты совсем рехнулся? Это мой ребенок! Мой сын! Я люблю его больше жизни! Кто ты нахрен вообще такой, чтобы даже открывать свой рот?! Откуда ты взялся?! — Не похоже, чтобы вы так его любили! Не похоже, что ему с вами хорошо! Я его друг, и я люблю Курта, я ни за что не обижу его! А вот что делаете вы — еще надо выяснить! — Блейн, не удержавшись, тоже закричал, и в следующий миг Берт опять рванул вперед, вот только на этот раз Блейн успел среагировать и уже через секунду они повалили на пол один стул, а следом и второй, оказываясь на полу и перекатываясь. — Стойте! — закричал Курт. Тот успел полностью переодеться и теперь с ужасом смотрел на Блейна с Бертом, лежащих на полу. Кофеварка сообщил об окончании цикла и начала лить кофе в чашку. В чашку, которую Блейн забыл поставить. — Курт? — Детка? — Он тебе не детка! — Стойте… Я… Я пойду домой с папой. Он все равно не оставит в покое ни тебя, ни меня. Но я пойду только если ты пообещаешь не трогать Блейна! Он ни в чем не виноват, и ты не имеешь права ему угрожать. Пообещай! Или я сам вызову полицию! — Обещаю, — холодно выдавил Берт, которому это дорогого стоило. Курт тяжело выдохнул и направился к раковине за тряпкой, чтобы начать вытирать разлившийся кофе. Хорошо хоть Блейн ставил на эспрессо. — Курт, ты не обязан, — начал Блейн, поднимаясь с пола и отряхиваясь. — Блейн, он ничего мне не делает, — устало выдохнул Курт и шагнул к мужчине, осторожно беря его за руку и заглядывая в глаза снизу вверх. — Я клянусь тебе, он не трогал меня никогда и пальцем, если не считать того подзатыльника в девять лет, когда я решил забраться в клетку к льву, — Курт опять вздохнул. — Прости, что напугал тебя. Ты… ты чудесный. Спасибо тебе. Я пойду с ним домой, мы обо всем поговорим. И я свяжусь с тобой… Блейн стоял, не понимая, что ему делать и думать. Он столько всего наговорил, столько всего… — Ты уверен? — тихо переспросил он, ощущая вдруг, как щемит сердце за Курта. Его мальчик был таким хрупким, таким уязвимым, он так нуждался в заботе и поддержке. Блейн должен был быть с ним. Каждый божий день. Ему идти в школу через неделю, ну как он туда пойдет? Блейн обещал отвозить его и забирать… Хотя, боже, они ведь не прощались навсегда. Курт успокоит отца и снова придет сюда. — Напиши мне сразу, как будешь дома. Пожалуйста, — попросил Блейн, смиряясь с этим решением Курта, и поворачивая голову к Берту. — Второй раз я не отпущу его с вами, если узнаю, что что-то пошло не так. Берт открыл было рот, но поднятая рука Курта заставила его только злобно выдохнуть. Блейн смог ласково поцеловать Курта в лоб, тот прижался к его груди на несколько секунд, а затем он отправился к двери следом за отцом. Еще через пару секунд дом опустел, и Блейн тяжело опустился на единственный уцелевший после драки стул.