Неудачная шутка

Приглушенное стенами пение раздавалось в камере через коридор. Где-то в другом его конце кто-то бормотал, срываясь на плач. Скрипел подошвами надзиратель. Джокер лежал в своей камере в объятьях смирительной рубашки. Проклятая темнота. День сейчас или ночь? Он попытался вернуться в реальность. Но в результате только смог представить, что не его беспокоит жуткая головная боль, а что он наступает надзирателю на голову, ломает кости черепа, давит его бесполезные мозги, словно кочан гнилой капусты: бесполезная обыденность. Пахло сыростью и бетоном. Бешено болела голова, легкие горели. Он закрыл глаза, улыбнувшись, и головокружение и тошнота усилились, но стены камеры стали отступать, пока совсем не исчезли. Он попытался добавить что-нибудь еще в свое воображаемое пространство, помимо уже поднадоевших ему усмехающихся лиц, тянущих к нему покрытые белесой слизью руки, со скуки непременно появляющихся на задворках разума, но мысли ускользали. Горечь поднялась из желудка в горло, обожгла слизистую. То место на его голове, где была произведена трепанация, пульсировало; боль все усиливалась: неизвестные ему таблетки плавно прекращали свое действие. Он попытался заснуть. Джокер провел два года в психиатрической лечебнице имени Элизабет Аркхем для душевнобольных преступников с достаточной для такого срока пользой. Социальные действия, предпринятые им под влиянием обстоятельств, не стоило считать чем-то серьезным, но скучная мрачная больница, наводненная психами не только в камерах, но и белых халатах, способствовала, и он покорился. За день ему давали, наверное, целый мешок лекарств - и он долгое время послушно глотал их, хотя разумнее было этого не делать. Причину, по которой дал себя запереть, он не помнил. В целом, он обнаружил, что в его памяти зияли дыры даже более основательные, чем прежде. Только среди объятых огнем воспоминаний о боли и признанных незначительными образов о прибытии в Готэм и предшествующим этому годам - все в кучу - оставалась лишь последняя и неизменная связь с реальностью - образ Бэтмена, притягательная тьма. Его личина и личность... Он не позволил бы себе забыть. Сперва помнить было несложно - о, эта яркая ненависть, причина существования! - но после операции все ускользало, словно шелковый шнурок. Он прикусил щеку изнутри, прямо по внутренней части левого шрама, желая вернуться к реальности. Через восемь часов он, все же заставивший себя немного поспать и теперь развлекающийся изучением внутренних сторон век, услышал отдаленный стук по железу - условный сигнал. Он лег на пол и изогнулся. Предварительно он хорошенько подготовился, изображая пушистую овечку, и месяц объедал Крейна, забирая все жалкие крохи белка из его пайка, поэтому он был уверен, что все получится. Хотя выбираться из смирительной рубашки - не его профиль. Волосы не могли помешать ему, хоть и отросшие после операции, а вот вчерашний удар по почкам ныл невидимым ему отпечатком. Сейчас он был экстремально худ, но гибок более, чем за всю свою жизнь. Он завертелся, выпутываясь: трюк поистине цирковой. Первая рука прошла хорошо, стоило ему подпрыгнуть, опираясь о сырой пол, ловко зажав плотную ткань; другую пришлось выбить из сустава из-за недостатка времени. Тягучая боль отступила, когда он вправил плечо. Он подготовил заботливо припрятанную скрепку и встал у двери. Когда дежурная пара проходила мимо камеры, оттуда послышался стон, полный боли. Один из них усмехнулся и жестом показал напарнику идти дальше. В голосе Джокера ему почудилось наступающее отчаяние. Наконец. Никто не должен помешать ему. Но может еще не время? Он не стал медлить и доверчиво раскрыл клетку, надеясь на незабываемую картину страданий. В сумраке были видны очертания койки и витал терпкий запах пота. Внезапно появившийся Джокер набросил рукава рубашки на его шею, уперся ногой в его грудь и начал его душить. - Ах, старина Том, - сказал тогда он,- скрепка даже не понадобилась, вот какой ты глупый мальчик. Прости, но нашим рандеву пришел конец. Истекающая жизнь оставила его равнодушным. - Я знаю, знаю, - закатив глаза, смешливо сказал уже мертвому телу Джокер, - мне тоже тяжко расставаться. Попав наконец на выход, Джокер подцепил с вешалки в комнате персонала длинное серое женское пальто. Он зашатался, сдерживая тошноту. Правый глаз видел только желтые пятна. Робу его обильно залила кровь, попав даже на волосы. Крейн его ждал в условленном месте, благодаря самому Джокеру и своим новым сообщникам из города. Он был бледен и мелко дрожал. На скуле расцветал синяк. На нем был чужой врачебный халат с набитыми чем-то карманами, и Джокер оценил иронию Пугала. - Боже, Джо, ты как девчонка, - поприветствовал его Джокер. - Погнали. Было четыре утра, и остров был тих. Пока они столь кровопролитно покидали темницу, истек последний день марта. Дойдя до моторной лодки, которую оставили новые работодатели Крейна, Джокер повез его обходными путями в восточный пригород. Порт Готэма, откуда он прибыл на тюремном судне два года назад, был разумно проигнорирован. Приободренный удачным побегом Крейн болтал, и Джокер даже не сказал ему заткнуться. Занималось утро, мотор шумно разбрасывал воду. Показался берег. - Спасибо, - в сотый раз сказал Крейн. Пугало был в ярости, и ему было тяжело ее сдерживать, но Джокера он боялся больше. Прозрачные глаза Крейна смотрели почти умоляюще. Тонкие веки покраснели. - Ты можешь почувствовать разные странности, ну, со своим характером... Я имею в виду, ты гениален, - Джо льстиво смотрел на него снизу вверх, - просто аккуратней, ладно? Они прибыли, и борт лодки уже коснулся камней, которыми был выложен берег. Джокер заглушил мотор. Крейн неуклюже поднялся, дрожа от влажности и ветра. - Проваливай, - ответил Джокер, выбираясь из лодки вслед за ним. Он начал небрежные поиски по карманам нового пальто. - И еще, - на прощание сказал Пугало, самодовольно ухмыляясь и закуривая, - мы собираемся найти того замечательного человека, обладающего секретом Бэтмена. Неверный свет раннего утра, должно быть, явил какое-то особо жуткое выражение на лице Джокера, потому что Пугало осекся на полуслове. Через секунду, когда рука Джокера загребла тюремную робу и халат сообщника, перед ним уже был наложивший в штаны Джонатан. - Забудь об этом и ни слова больше. Понял? И Джо понял.