Неудачная шутка

Наконец деревья кончились, и они выбрались на заросший травой и молодыми азиминами лужок, окруженный с одной стороны новеньким металлическим забором, сплошной стеной темневшем слева. С другой стороны продолжался строй корабельных сосен. Джокер весь истрепался, протискиваясь через цепкую ежевику, Брюс ожидаемо выглядел все таким же аккуратным, как и всегда. Это было то самое место, указанное на карте нежилым. Джокер первым вступил в траву. По пояс его окружило густое разнотравье. Травинки шуршали, когда он задевал их; отвратительно сладко пахло пыльцой; солнце напекало ему голову, обжигало плечи и спину. Под ногами была покоробленная, искривленная земля и проходилось не идти, но пробираться. Мимо пролетел черный гудящий жук, сбоку застрекотало что-то вроде цикады. Чертова природа. Брюс шел следом настолько тихо, что о нем можно было позабыть. - До наступления темноты еще много времени. Нам хватит. На этот неумелый жест утешения никто, конечно, не ответил. Джокер, хоть и начисто лишенный эмпатии, вместо того, чтобы обдумать разнообразные важные вещи - они толком ничего не знали о похитительнице... Но это не могла быть она, верно? Она не была способна на сложные действия - пробираться к нему через Бэтмена? Никто не знает, что он теперь его союзник, никто не должен это знать. Буч не мог никому сообщить... Джокер лично применил все свои навыки подкупа и убеждения, чтобы Уэйлона Джонса позабыли. Крейн? Он выглядел устойчивым к ее воздействию. План, разумеется, был, но в любом деле всегда бывают накладки, нужно хоть что-то предусмотреть - но он все равно углубился в анализ того, что происходило на этой, неведомой ему стороне. В конце концов, чтобы успешно влиять на Бэтса, надо не только знать его, но и понимать, что он содержит внутри, что происходит с ним теперь. Что он чувствует. Вдохновенно задумавшийся Джокер долго следовал по логическим связкам, пока, наконец, ведомый по верному пути своим хоть и своеобразным, но внушительным интеллектом, не задал себе верный вопрос: что он сам мог бы почувствовать в такой ситуации? Просто, хоть что-нибудь? Он не знал. Что может повлиять на него? Ничего? Потеря конечности? Не-е. Если Бэтс потеряет руки-ноги? Это было бы забавно. Если исчезнет? Он найдет его. Исчезнет навсегда? Вот это был верный, хоть и скользкий, путь: не самая впечатляющая перспектива лишиться такого беспеременного источника развлечения. Джокер пораженно поджал губы и остановился: они были на месте, у свежепостроенного соснового коттеджа с огромными французскими окнами. - Надевай костюм, - как можно спокойнее сказал он, скрывая свои успехи на эмоциональном поприще. Но на этот счет у Брюса было другое, весьма вздорное мнение. - Нет. Сначала я пойду и спрошу, чего они хотят. Джокер приподнял брови, удерживая подвижное лицо от удивленной гримасы. - Как знаешь. Оригинально. Ты полон сюрпризов. Он достал свои кожаные перчатки, но Бэтс еще не закончил. - Постарайся найти Альфреда и сделай все, чтобы он не пострадал. - Ла-адно, босс. Как скажешь. Давненько я не получал приказов, мм. Они приблизились к дому и разошлись в разные стороны, более не взглянув друг на друга. Брюс осмотрел свою часть, и почти сразу понял, что тут никого толком нет - всего один человек, не считая старика? Это не укладывалось у него в голове. Он спустился на подвальный этаж, почти пустой, но чистый, заполненный почему-то удушающе сладким запахом клубники. В углу у недостроенного камина сидел человек. Весьма высокий - в нем было не менее двух метров роста, точнее сказать было нельзя, пока он не выпрямится. Огненно-рыжие волосы стояли дыбом, массивные квадратные очки, криво надетые, почти свалились с носа, когда он вскочил, делая шаг навстречу. - Ты... Вы пришли... О, господи... Все поняли! Я знал, знал. Вы не могли не понять! - воскликнул он, всплескивая руками. - У меня вот тут было шампанское... Клико? Шандо? У меня есть и Ридерер... О, простите, я совсем не знаю, что подходит для такого, как вы... Брюс постарался удержать свою челюсть на месте, и не особо стирать эмаль, когда будет скрипеть зубами. - Мистер Нэштон, где мой дворецкий? Похититель вздрогнул, прижимая руки к груди, округлил глаза и его щеки пошли неровными красными пятнами. - О, святые небеса, вы знаете мое имя?! Брюс протянул руки в успокаивающем жесте. - Вам ничего не будет, я обещаю, просто скажите.. - Нет. Нет. Я даже не мог представить, что вы - вы! - снизойдете до меня. Вы помните меня! Краснота покрыла и его руки, все еще удачно пребывающие на виду. Он совсем не в себе: его трясло все сильнее, зрачки словно перемещались по ярко-зеленой радужке, хаотичные, прыгающие. - Давайте отметим это, мистер Уэйн. Брюс невольно вспомнил изящную неадекватность Джокера - свирепую или плавящую все на своем пути, прямые удары и почти незаметные, печальную прострацию и острую креативность - совсем не похожую на это унылое зрелище. - Я стараюсь знать тех, с кем работаю, мистер Нэштон. Похититель затряс головой, его левое плечо дернулось вверх: невралгия. - Мистер Уэйн... Брюс... Боже... Могу я называть вас Брюс?.. Он дико посмотрел куда-то за его спину. - Да, - осторожно разрешил Брюс, теряющий терпение. - Называйте меня Эдди, Брюс. Мы должны отметить это. Откроем бутылочку и перейдем на ты? О, это так волнительно! - Я хочу увидеть своего дворецкого. На столе были в беспорядке навалены нераспакованные свертки чего-то, подозрительно напоминающего дорогую китайскую взрывчатку. - Что? А... Да... Но мне так много надо вам рассказать... Это бессмысленно. Он непробиваем. Абсолютно бесполезно. Нэштон хлопнул пробкой, зашипело вино. Джокер должен был уже все сделать. Полагаться на Джокера, доверять ему.. - Я вызывал полицию. Это, очевидно, прозвучало очень убедительно, потому что похититель снова вздрогнул и выпрямился, отчего-то успокаиваясь. - Вот как. Ну, тогда у меня нет выбора. Джокер отвел Альфреда к машине, понятия не имея, что говорить. - Бэтс купил тебе выпивку, - плоско пошутил он наконец. Старик с нетерпением отверг питье и даже позволил себе особенно наглый, прямой взгляд. - У нас не так много времени, сэр. Прошу, вернитесь к нему. - Тебе не нужно просить дважды. Но назовешь меня так еще раз и я познакомлю тебя с твоими престарелыми кишками, а ему скажу, что так и было. - Да-да, конечно, несносный мальчишка, разберемся позже. Даже этот вариант обращения был предпочтительней, и клоун хозяина его благосклонно простил и наконец отчалил, горбясь и хихикая. Альфред, несмотря на весьма поганое самочувствие, сперва долго провожал уродца взглядом - появилось ли в нем что-то новое, или это только иллюзия? - и только потом позволил себе откинуться на спинку сиденья, сожалея, что не способен сформулировать притаившуюся в доме опасность. Джокер вернулся на сцену и просочился внутрь, стараясь остаться незамеченным, с интересом оглядывая похитителя. Надо же, он был уверен, что это баба. Бессонная ночь и насыщенный воздух леса кружили ему голову - или что-то другое? Он было разозлился на себя, но после того, что он увидел... Рыжий мужик с передачи - он сразу его узнал - взял руки Уэйна в свои, словно это была его невеста - что за херня? Джокер не мог сдержать удивленной гримасы, когда тот наклонился с поцелуем. Брюс не двигался и прямо смотрел на него. Вот это номер так номер! Как много, оказывается, таит в себе этот черный рыцарь. Это была самая неудачная шутка на сегодня. Джокер искренне улыбнулся и нагло выступил на свет исключительно из вредности. - Ух ты, я не помешал? - невинно спросил он, с любопытством вглядываясь в лицо Бэтмена, надеясь увидеть там досаду и так приятную ему беспокойную хмурь. Что-то не так. Серые глаза не потемнели. Пустота. - Что ты здесь делаешь?! - в шоке вскрикнул человек с загадками, заметивший его слишком поздно. Джокер вальяжно подошел ближе. - Мимо проходил. Это что, пластид? Годится, мне нравится! Похититель заметался, поднимая что-то с заставленного бутылками и бокалами стола. Планшет? - О, поздно зва-ать на помощь, когда за твоей спиной уже ждет Пеннивайз, - с чувством протянул разозленный странным оцепенением Бэтмена Джокер, медленно, но неотвратимо приближающийся. - О, мой бог... Брюс, защити меня! Джокер фыркнул - прежде он никогда не испытывал такого подъема - но Брюс и правда развернулся - его широкие плечи красиво обтянулись тонким сиреневым поплином сорочки - и шагнул вперед, закрывая собой похитителя. Вид у него, должно быть, был сейчас глупый. - Мм... - задумчиво просипел он, скалясь. - Что бы это значило? Ну, да и ладно. Не наносить тяжкие телесные я не обещал. А этот мудак меня разозлил. Что это, гипноз? Джокер усмехнулся, стянул перчатки, широко расставил ноги и попытался ударить Бэтмена в челюсть. Тот легко блокировал его кулак, так крепко сжимая его, словно был сейчас в пневматических рукавицах костюма. - Ого, вот как. Он широко улыбнулся - накладки оторвались и повисли, как мерзкие мертвые лоскуты кожи - шалея от восхитительных ощущений, и снова напал, совершая несколько пробных обманных движений. Точно что-то было не так: раньше он уже давно лежал бы на полу, прижатый тяжелым телом Уэйна. И тот тупо смотрел перед собой остекленевшим взглядом - очевидно, даже не узнает его. Загадочник попытался использовать заминку для бегства, и Джокер нашел для него пару секунд, подрезая его картой-другой. Придурок хлопнулся на пол и заскулил. Джокер не посмотрел, куда попал, впервые позволяя себе такую вольность, ведь то, что сейчас происходило, было особенным, разве нет? Он дал Бэтмену себя схватить, попадая в приятный болезненный захват, не умея сдерживать сейчас смех. - О, не заставляй меня делать тебе больно, очнись, - прошептал он в восторге, - что пробудит тебя, поцелуй принцессы? Прости, у нас тут только бывший принц, хе-хе. Он легко вывернулся, стараясь только не сломать костей - ни себе, ни ему - перестал хохотать и сосредоточился. Время для решительности неумолимо наступало, и он сделал то, что только было ему доступно - ударил, попал в переносицу, возможно, гораздо сильнее, чем было необходимо, впечатывая кулак, сдирая кожу. Брюс зашатался, хватаясь за лицо. Все? Жуткий клоун комично смахнул не иллюзорный, однако, пот со лба и продолжил движение к похитителю, вызывая у него новый приступ стенаний. Рыжий лежал у двери, пораженный прямо в коленный сустав - оставалось надеяться, что ему достаточно больно - и с взрезанной кожей на правой руке. Все было в крови, но Джокер даже не заметил этого. - Ну что, теперь мы можем пообщаться? А чего ты такой грустный, все вспоминаешь дядюшку? Мм? Любил своего дядю, мальчик? "Мальчик" - на добрых десять лет старше него - заплакал и попытался вырваться. - Да расслабься, шучу. Мне похер, кто там кого убил и любил... Иди-ка сюда. Джокер достал нож, вполне серьезно рассматривая вариант с хотя бы частичным снятием с рыжего кожи. Щелчок выкидного лезвия привычно вызвал крупную судорогу в теле жертвы, высек вполне естественный всхлип. - Прекрати..те, - вдруг сказал Брюс, предусмотрительно пытаясь не сдать их близкого знакомства. Джокер выпрямился, стараясь заглянуть в его лицо. - О, мистер Уэйн, это мой трофей. Я заслужил его в честной схватке. Я был хорош, верно? - Я вызвал полицию. Брюс подошел ближе, и Джокер увидел в его глазах строгое и холодное, но тревожное участие, и вовсе не к жертве, а к нему самому. Это стоило тех секунд, когда он полагал, что рыжий мудак удостоился его внимания. Уэйн прошел к двери, прямой и кипящий, и бросил им под ноги сверток с запонками, и этим жестом судьба Нэштона была решена. Сброшенная на пол черт знает когда бутылка вяло извергала белую пену вина. Джокер утерся не самым изящным жестом, прихватил планшет, справедливо полагая, что Бэтс не должен интересоваться на людях такими вещами, и начал на всякий связывать Загадочника. - Полиция. Едет. Ну, мне пора, - просипел он, поглаживая мерзкую щеку, залитую слезами. - Ну, не плачь, мне бы тоже хотелось побыть с тобой еще немного. Все еще хихикая, догнал Бэтмена за деревьями - преимущественно клены - чьи темные ветки и широкие листья наконец вяло колыхались от вернувшегося ветра. Он не очень понимал, что следует сказать, стоит ли вообще что-то говорить.. Не повредить Загадочника оказалось слишком просто, и он удивленно вглядывался в собственные глубины - было время для анализа и подсчетов. Уэйн угрюмо молчал и усиленно скрипел зубами - привычный звук, забавная штука. Только в голове засела символичная сцена, увиденная по дороге на Милуоки: шелудивая дворняга плетется в пыли дороги за равнодушным городским мальчиком.