Неудачная шутка

Некому будет ему помешать. Разве не это было его изначальным намерением? Джокер скорчил рожу сам себе. Он желал малого, верно. Требовалось приложение времени и сил, чтобы выискать хоть что-то достойное внимания. Однако же, он всегда получал это, так или иначе. - Эй! Это мое барахло было! А передо мной извиниться? - подскочил он с места и внезапно даже для самого себя. - Какая пасторальная сцена! Нажгли антиквариата, пироманы хреновы... Да там одни батуты времена Кубинского кризиса помнят. Винтаж! - жадный чуть ли не до крохоборства, обиженный непочтительностью, он припомнил, что слышал что-то про салют на пикнике. - Моя коллекция редких хлопушек вся небось на воздух фьють! Что важнее, имидж мне испортили! Красноглазые белые кролики, да, обклеенные бирюзовой и золотой фольгой булавы, бумажные жабо и крашеные индейские перышки с веревочной паутины. Это его, все, от неоново-прозрачного русалочьего полумесяца фирменной блестки до корявого черно-земляного обрезка ногтя случайного поденщика, все, все принадлежит ему - и как тогда так вышло, что он снова исключен? Одна догадочка только: помеха - он сам. Злодей, по закону жанра огребающий... "на орехи", так же известное, как "возмездие"... Садящийся в собственную лужу. Заколотый своим же оружием, как в древней пьесе. Пострадавший от своих же козней, как и в балаганах посовременнее. Все еще ждущий в поклоне перед невозможным Брюс повернулся к нему, криво складывая губы, но остаточного свечения во взгляде скрыть не смог, сам это понял, и похмурел. - Боже, когда ты стал таким деловым... - рассветное, оно застило ему взор, и он был неосторожен, выказал слишком много пренебрежения, но спохватываться было уже поздно. - Ну какой имидж, Джекки? Чье мнение тебя интересует? Молва о тебе хуже, чем... - Не знаешь, чье? - Джокер улыбнулся краем рта, и над надрезанной губой твердо выставился острый желтый клык. - У нас вечер Уэйна, его бенефис, мм? - он тоже наклонился к недоросликам, закрывая собой свет, и так с ним вместе пришла тень, грозовая туча. - Но он не настолько крут, как вы тут его расписали. Ладно, его можно понять, у него было тяжелое детство. Чересчур много свободы? Что-то вроде этого. Некоторые не знают, что с ней делать... - Дж... Джек! - Брюс и так был донельзя расшатан, а, стыдно споткнувшись об одно из его имен, начал накаливаться. - Это глупо. Прекрати. Он успел поймать себя, но вряд ли это было таким уж достижением. Можно было без конца напоминать себе рецепты их алхимии, тут же те забывая, формулы работали и без того исправно, и агрессия Джека всегда гарантировала его собственную агрессию; кроме того, сильнее, чем любые проступки, злиться его заставляла растерянность. Ничего нового, но сейчас было не место и не время для... Ни для чего. Они были токсичны для чистого - каждый сам по себе уже чрезмерно, вместе - грандиозно. - Ах, вот как! Вот значит как, - не успокоился Джокер. - Глупо. Да-да, как я мог забыть. Ты у нас отрезанный ломоть. Еле терпишь неодиночество. Фреда тебе прогнать не удалось, да и кто-то же должен следить за тем, чтобы ты не питался в сухомятку. Я - так вообще злой рок. Что-то неотвратимое, нагрянувшее внезапно в межсезонье или в ведьмин час, как аллергия или мокрые сны. Так бы сразу и сказал: тебе никто не нужен. Он досуже крутанул запястьями, взбешенный, и так нарвался на бдительных шавок. - Не трогай его! - к нему подскочило, замельтешило, и он оторопел, затыкаясь от приступа смеха. - Или будешь иметь дело сразу с двумя! - сразу снова стало шумно, в писклявом сильнее задрожали неуверенные, неубедительные из-за своей частоты, но осадки. Он покосился на игрушечные зубки, исступленно-злобно оскаленные у его пальцев, но что предпринять, так и не понял. Непривычное ощущение. Забавно. - Какие грозные! - восхитился он, оживляясь. - Двое на одного, как некрасиво. Но яйцами уже, да, пасет, знакомая порода. Когда-нибудь дадите мне просраться, а? - в него воткнулся яростный взгляд, источающий вызов; еще один, полный кустарно, но скрытых намерений, и он уже различал их не только по цвету. - Сейчас? Сейчас слишком слабые, при том что несоразмерно дерзкие. Отвратительно. Удручает даже. Что... Что за херня? - еще один сюрприз: он и приступить не успел, а эти две пары глазенок враз без меры заводянели, стали испускать поразительно крупные, круглые, злые от насупленных бровей слезы. - Я такой бесполезный... - в привычной уже прямолинейной манере разнылся один. - Да я говна кусок... - Даже Джун считает нас голимым мусором... - равнозначно не изменил своей подворотной благовоспитанности другой. - Ну вот... Писклявое, едкое хныканье начало прорываться наружу, скакнуло тонко, высоко, с приныванием, и он забеспокоился за уже начавшие страдать барабанные перепонки. Все захлюпало и взвыло, моментально превратилось в плач, уже рисковало перейти в стенания... - А-а-а! - ...что и произошло через несколько секунд... - Минутку! Эй! Что значит "даже Джун"?.. - рыдания достигли высочайшей ноты, прошибая его от слухового канала до последнего шейного позвонка. - Э-э, все-все. Не такие уж бесполезные. Черт... - он спрятал уважительную улыбку: какая ядреная тактика... - Вполне себе полезные... я даже могу придумать, чем конкретно, если хотите... О, да хватит. Хватит сырость разводить. Мы же, мм, заодно. Да? Но надо удостовериться, что это все еще так, верно? - он играл в поддавки на месте дилера, поэтому сам выбирал время, когда стоило вскрывать карты. - Ве-ерно. Не видя его никогда прежде вживую, они, однако, знали его очень хорошо. Понимали, когда стоит сдавать назад. - Это не повторится, - глотая слезы, давясь, икая и сморкаясь, они сразу же параллельно ладно, даже механично заартикулировали в унисон, синхронные, будто после множества репетиций. В настающем опустении погасли глаза, голоса слились в один, вдруг серо-неотличимые. Постулат покорности был выложен немедленно, без недовольства, сознательности, прилежности или хитринки "чтобы отвязались", что там могло и должно было быть в него вложено - ничего нормального, ничего естественного. Немудрено. Брюс, стиснув зубы, выдержанно отстранялся в своем углу. Кому сокровище, кому - ненужный хлам, верно, вот и все... Ах, да - еще есть тот, для кого подобное не более, чем развлечение. Ничего. Не первая жестокая проделка с последствиями. Ничего сверхъестественного не произошло. Он способен подтереть за ним красное, что уж говорить о незначительной лужице слез... Еще немного, и все. Может, даже выйдет хорошенько вздремнуть перед очередным крушением... Он успеет в этот раз. Прежде, чем будет готов взрыв, он успеет поглотить его, принять на себя. - Превосходно, мм, - пока он брал себя в руки, Джокер втайне тоже приободрился, набрасывая свою равнодушную маску обратно. - Еще бы я знал, что именно. - Ваш авторитет не подлежит сомнению, шеф, - казалось бы, сложные для их дикции, слова присяги легко отлетели, все такие же идеально заученные. Но живость не погибла. - Что теперь будет? - распереживался дальновидный Ричард. - Он вернет нас обратно? - на тот же лад приуныл Джейсон. - А вдруг в приют? Нам туда нельзя! Не сподобившиеся даже на хоть громкий, но шепот, звонкие, созревшие уже для срочного совещания, они пустились шушукаться: - Я туда не хочу. - Я тоже. Что будем делать дальше? Ричард смешался, маскируя это за надменной гримаской всезнайки. - Пора уже остепениться. Осесть, - принялся планировать он издалека, направляя друга вскинутой в неосвоенные еще дали ладошкой. - Свалим по-тихому, а там найдем работу без переездов. Куда ты дел пакет? - Забыл... - ахнул тот. - Забыл, куда! - Ну ты даешь, Джей... Слышал же, там товара на десяток сделок! Вмиг размороженный от оцепенения объективности Альфред, тут же подорвавшись, унесся к их сумкам искать таинственный "пакет с товаром" и, судя по тому, как он с этим замешкался, тот, если существовал, и правда был где-то позабыт, и до менора, к счастью, не доехал. - Прекрасно, - Джокер, вдосталь навосхищавшись представленной многогранной предусмотрительностью, щелкнул языком, оттягивая внимание на себя. - Я так понимаю, вы не против этих самых выгодных сделок. Гешефт! Как насчет заключить со мной что-то в этом роде? - самодовольно сузив глаза, он выпрямился, застывая на сиденье пластиковым, негнутким живым манекеном. Неровные, тонкие губы расплылись зло - в этом срезе сам почти незрелый на манер дошкольника, он был падок на такие деликатесы, как подчиненность и горе, все как всегда. Разумеется, приют будет для них тяжел непомерно, это уже понятно, да и для кого он не... Брюс, вопреки ожиданиям, не особо всполошенный этим инцидентом, отвернулся, поникая. Вот он, тот самый момент. Формальный, он в это верил. Решил верить, но... Какой Джек сделает выбор? Те два выхода, что он предсказывал, были единственными, потому что все иные разновидности решений этим чертовым клоуном рассматриваться и не станут: только те были для него выигрышными. Кого он выберет? Его или этого могучего мудака, занятного, непокорного-непокоренного? Не так легко догадаться, на самом деле. Уйдет, оставит его здесь с откупом. Останется, докажет свои обещания, взяв на себя отказ. Сделает выбор, дав себя ограничить, позволив сдержать... Все равно. Свой он сделал. В конце концов, пусть поздно, но теперь он был способен признавать поражения. Он был готов. Общеизвестно, что иметь все, что желаешь, невозможно. Нужда ощутить эту плоть, эти кости под пальцами почти свела его с ума. Без шуток - его затрясло, заколотило, и юношеское его целомудренное вретище начало трещать на спине, ходящей буграми - в нем вдруг образовалось слишком много силы. Мощь, неудержимая, взрывная. Он заражен, ряска южного затона расплодилась так обильно, что вот-вот разорвет его своими маленькими тельцами, чудесно изумрудными и неуловимо склизкими; шипит, насквозь прожигая алый атлас нутра, горелая пентаграмма клейма, извергается-кипит по краям янтарная сукровица - он ощущает это даже на расстоянии, путая иной раз животы и конечности. Жизнедеятельность выделяет газ, он идет по пищеводу пузырьками, игристый, превращаясь в злые черные смешинки, сочится под языком, прилипает к зубам - вот какие они. Вот что внутри, вот насколько они скверны - одинаково, оба. Не страшно. Пусть сгорит, верно. Он боялся только одного: равнозначно тому, как он сам сейчас подгнивал от этих посевов, его самоотверженность так же точила прекрасный белоснежный мрамор этого существа. Когда-то смелая мечта, но с некоторых пор - источник страха. Джек был бы неоспорим, если бы они не встретились. Абстрактно существовал бы так, как когда-то просто не-был. В одну из ночей ноября он появился, рассыпая игральные карты, так и обратно бы впитался в темноту, в этом ничто оставаясь бессмертно непобедимым - навсегда. Но он не ушел. Привязал себя к этому городу, заточил себя в желтую башню острога - и как не хотелось этих догадок, из-за кого, и как они были сладки, как болезненны... Осмелел. Так хотел показаться ему самим собой, а не Бэтменом, что начал разрушать его. Осмелел. Так хотел для него... Но ведь это было для себя, не так ли?.. Увидеть, как он выглядит в минуту досуга, за чтением или копаясь в гараже? Не несчастный или несущий несчастье, а слегка сонный, непричесанно-взъерошенный и с пятном солидола на брюках. Чего захотел... Узнать, что он тоже спит, и как его мерзлявому телу, дикому в наготе, взмокшему после соития, угодны объятья и назойливо-душное меховое одеяло. Узнать его вкус - губ и предсемени - безумие, он сошел с ума! Подкладывать ему на тарелку лучший кусок - ему, воплощению ночи и ужаса, истинному, каким ему самому не стать никогда - уже немыслимо дерзко, совершенно неправильно. Смеяться с ним вместе (то есть находить одни и те же! вещи смешными) - нонсенс в принципе. Увидеть так настоящую его улыбку - о, она ужасная, кривая, хищная, пошлая и лукавая. Жить с ним в одном доме, даже если это означает что-то вроде присутствия призрака или гулящего кота. Иметь возможность усадить его к себе на колени - деяние похлеще, чем происки самого отъявленного насильника или каннибала. Спокойно наблюдать, как сердце теряет идеальную чистоту, выбирая равнодушие ко всем остальным, лишь бы было побольше места для идолопоклонничества этому человеку. Владеть чем-то с ним в равных долях. Иметь с ним что-то действительно общее, осязаемое, безусловное, страшно неотменяемое, неудобно неизменное, и так доказывающее существование каждого из них и обоих разом - научить кого-то тому, что знает каждый из них в отдельности. Беспечно и оттого жестоко принять правила этой очередной шутки, абсурдной, неловкой, неудачной, привычно злой, на этот раз в своей инфантильности - быть до такой степени жадными, что претендовать на навсегда когда-то потерянные, да, может, и вовсе не обретенные права нормальности. Утвердиться в чьих-то глазах, быть для кого-то, но не против, как всегда, и всегда обреченно - а вместе. Играть в людей как в куклы. Обрести не имитацию семьи - ее настоящую. Нарушить табу. Богохульствовать. Свергнуть миф. Вот о чем все это было. Вот и вся история. ...переспелое, все оборвалось, не взорвавшись, когда Джокер, бездушный, легконаполненный, полупустой, будто потягиваясь, со стуком перекидывая ноги на пол, вдруг, не закончив движения, поднял руку и завел ему за плечи, чтобы набросить туда ненавязчиво и просто. - Предоставлю вам себя и его, раз уж на то пошло, - без выражения посулил он, незатейливо подбрасывая на ладони изрядно изрезанное яблоко. - С ним вы станете сильнее. Со мной - сможете отомстить, - белые пальцы, как упавший лист, так же, будто ненароком, безмаршрутно, улеглись на наплечье, стали играть с воротником поло. Приобнял его, как подружку на последнем ряду в кинотеатре! Совсем зарвался. Брюс вспыхнул, но тут же замер, усмиряясь. Он пропустил что-то важное? - Ты не сказал, что взамен, - нахмурился Ричард. О, это же сделка, верно. Джокер, в привычной для себя одержимости одной идеей, достойной использования любых средств, добивающийся лишь перемещения софита на себя, небрежно пожевал нижнюю губу, расплываясь по обивке еще расслабленнее. - О, можете ограничиться парой ваз, не перенапрягайтесь, - скрыв раздумчивость за эффектной паузой, провозгласил он. - Да, точно, бейте сраные вазы. Рассмешите меня, и я подумаю, списывать ли вам долг. Хулиганьте. Колошматьте оконные стекла. Чужие носы, свои коленки, статуэтки и, мать его, кашпо и майолики, чем бы, блять, они ни были. Лишь бы мне было весело. Не пойдет? - его слова встретили тем же безразличием, и он даже заинтересовался высотой поднятой планки. - Нет? - он посерьезнел, снисходя до того, чтобы заметить этих двоих по-настоящему - и, конечно, тут же узнал, что им нужно. - Тогда... станьте рабами и ножами этого дома - и однажды верните себе свободу, ту, которой вы никогда не имели, ту, которой не получили бы, выйдя отсюда сейчас. Мой хозяин купил ваших родителей. Кто знает, будет ли возможность у вас продать меня? - он вошел во вкус, достиг уже грани воодушевления. - Я противен тебе? - хохотнул он в побледневшее лицо Дика. - И тебе? - досталось и Джею - щеку тому окропило кратким дождем слюны. - Хочешь меня ударить? Тогда дерзай, превзойди меня, и... - Ты плохо понял, как я вижу, - хрипло перебил его Брюс, горбясь, чтобы спрятать лицо. - Какие у тебя были варианты, Джек Эн. Не может быть. Что он только что услышал? Как это могло произойти? Настолько повысить ставки... Нет, это ему совсем не выгодно? Зачем опять рассматривать утверждение как вопрос... Невыгодно - без всяких интонаций. Врет? Почему нет? Печально известный своим метлистым языком, этот человек, однако, скорее съел бы один из своих дурацких галстуков, чем декларировал бы нерентабельное даже в шутку. В голову стукнуло давление - перенапрягся. Нельзя было так истязать себя... Не важно. Он был доволен и этим. Что-то новое случилось с ним, да. - Брюс Томас Уэйн, богатейший и упрямейший человек региона, крупнейший благотворитель родины, увлеченный шахматист, "Самый желанный холостяк страны" две тысячи четвертого, пятого и одиннадцатого годов, покоритель полудюжины высочайших вершин материка, трех - африканских, а так же главного пика Аннапурны в две тысячи шестом по южному маршруту, победитель одиннадцати регат, двух студенческих чемпионатов по легкой атлетике, двух - по лакроссу, восьми крикетных и одного конкурса по правописанию в пятом классе, - на одном усталом вздохе и максимально бестолково представил его публике Джокер, дробно постукивая ему по ключице метрономом указательного пальца, будто зрители могли пропустить, о ком именно идет речь. - Достаточно сложно. Вот, что сложно, мальцы, а не вся эта ваша херня... А вообще, есть только один ответ на все вопросы, - принялся он городить свои обычные шалаши из чепухи. - Священное писание! Фред, неси Библию. Будем припадать. Он расхихикался, внешне даже подобрел. Внимание снова досталось ему, и он стал крутить подбородком, красуясь. - Очень смешно, Джей, прямо ухохотаться можно, - в хищном повороте оглядывания наглых пальцев на своем плече, раскланялся под этого непрошенного конферансье Брюс. - Где ты ставил речь? Дашь адресок? Очень уж красноречиво у тебя выходит. Назревала буря. В прогнозах были его собственные, диаметрально отличные два варианта - не из множества, не выбираемые. Почему он всегда оказывается или на амбразуре, или последним на бойнице, принимая все на себя, удерживая потолок? Потому что такова его правда. Джокер загремел смехом громче и язвительнее. Верно. Они вновь вернулись на круг, с которого не сойти, как ни старайся. Сколько бы он не поддавался. Его это оставило равнодушным настолько, что под его ботинком явственно раздался приятный свежий скрип - изможденный своей родословной паркет, звук быстро нарастающего льда. - У нас же есть? Парочка изданий, и обязательно антикварных, как без этого... Не пойдет? - он сбросил голос до заводских настроек, и по комнате прокатилась нескрытая волна дрожи - качнулось белое в молочнике на подносе, удерживаемом в старческих руках, опустились под невидимым гнетом детские плечи, задрожали праведные струны, уже натянутые, да и в нем самом недовольно, глухо буркнуло что-то у ребер. - Думаете, стоит поискать в порножурналах? Они еще существуют? А что, идея. Собирайтесь, пиздюки, - разъяренный до одеревенелости в надрезанных лицевых мышцах, до пустоты в зрачках, он вдруг отшвырнул истерзанное яблоко на стол, но своей руки, и впрямь отвергнутой, отчего-то так и не убрал. - Есть местечки поинтереснее воскресной школы. Брызнула резная сочность, разрушаясь, ошметки усеяли пергамент салфеток. Брюс отяжелел, вдруг понимая, что таким откровенно грозным этого клоуна давно не видел. Насмешки были стандартны, некоторые даже не очень свежи, но впечатление злого присутствия, производимое высказанным, было тираническим. - Хватит твоих капризов на сегодня, довольно, - глядя под новым углом, он увидел, что претерпевшая катастрофу извилистая сеть ходов резьбы не что иное, как выстроенный из узких улочек и коренастых зданий условный, но отчетливо различимый город с едва обозначенным, недовырезанным замком в центре на возвышении, красночерепичный от остатков кожуры, готический, высокостенный... - Иди наверх, попудри носик, я скоро закончу и поднимусь следом. Пояс пожалованных штанов сжался, передавливая внутренности, почти отделяя ему бедра от туловища; воротник, зябнущий от близкого соседства утонченного, возлюбленного запястья, превратился в гарроту. Почему выходило снова, будто он тут один не прав? Он не должен даже допускать таких мыслей... Все верно. Он сможет это исправить. Так было нужно. Он выиграл достаточно времени для разворота. Чтобы не увидеть снова, как токсичный туман Готэма глотает это тело. И что? Он готов пойти на любые жертвы ради него?.. Длинные, вкрадчиво-ловкие пальцы, легко приютившиеся на его плече, потяжелели, сложились в крепкую, увесистую кувалду - он, это он в заложниках, ему угрожают - у сердца, у виска, у яремной вены. Отчего? Ради шутки, по прихоти. Во имя хаоса, ради того, чтобы быть против. Вот такая у его правды альтернатива. Он прикрыл веки, мертвея. Да. Просто очередная блажь. Кулак давил его, даже подвесной и недвижный, хотя он уже мечтал об этом ударе - размахнется, сокрушит, разобьет кости во влажную, липкую крошку... Лишь бы... только не снова. Всегда бежать, так и не достигнуть... И выхода никогда... - Я только одного так и не понял... Ал, выйди, пожалуйста. Это конфекально, уж не обижайся, - сквозь пелену окутавшей его черноты услышал он звонкий голос Джейсона. - Скажи, Брюс, так что у тебя дома вообще делает Джокер? Брюс, отвлекшийся под клоунское хихиканье на перевод псевдонезнакомого слова, поднял голову и, поражаясь реакции старика (тот и в самом деле догадался кивнуть и покладисто повернуть стопы восвояси!), принялся сочинять и формулировать, как корректнее и покороче на это ответить. Сперва он не стал бы придавать этому значения, но теперь он ясно осознавал все подводные камни. Что, если они сочтут, что он равнодушно сдает их, выбрасывает, признав грузом, бесправным багажом? Он не был против этой встречи, опасаясь, что они продолжат ее искать. А Джек может решить, что пресекались не поиски, а их цель, их удачное, планируемое завершение. "Будоражит" и "мог приблизиться"... В таком случае все озвученные для него воззвания к моральной чистоплотности подле невинности обернутся... Возможно, он слишком медлил, потому что это оказалось еще не все. - Если здесь Джокер, значит здесь и Бэтмен! - сплеча сфилософствовал Дик, не давая ему успеть ровным счетом ничего. Серая тоска, потрескавшись, разгрохалась вдребезги; фоновый смех иссяк также резко, обрываясь. В наставшей тишине вдали неловко откашлялся предвесенний ветер, в холле едва заметно, но чеканно и с полной отдачей престарелые часы бросились бить пощечинами бесцеремонно пришедший третий час, где-то в саду что-то обильно, коричнево и сыро шлепнулось на траву. - Что за убогая логика! - воскликнул Джокер, и все задвигалось снова. - Кон, как вы там выражаетесь, фекальная. Кто бы спорил... О, и ты бы поосадил, салага. Если бы тут на самом деле был Бэтмен... Знаешь, что он делает с теми, кто пытается хоть что-то пронюхать про его настоящую личность, мм? Даже если это было вполне ощутимое предостережение, он все еще улыбался. - Урод, - Джейсон его уже совсем не боялся. - Ну и грубиян! Это дискриминация, - прыснул он надменно, неубежденный, уверенный, что его бравый образ не может не восхищать, не сумеет зацепить разве что маменькиных сынков и послушников семинарий. - Эйблизм! В приличном обществе тебя бы по судам затаскали. Ты когда-нибудь видел прокуроров, головастик? От их скорбных рож у тебя молоко на губах свернется. О, или ты про мои шрамы? Раскачиваясь коброй, с возвращенным балансиром, он спохватился до негодования - надо же было додуматься притащить таких взрослых! И паства, действительно - куда смотрела? - Эйб... Ли... Шестнадцатый президент? - козырнул познаниями прошаренный Ричард, вновь поражая его особой логикой. - Или южный генерал? Но какое это имеет отношение к тому, что... - Ладно, хорошо, хорошо, признаю, я знаком, мм, - проворно ориентируясь в незапланированном, он пошел по проторенной дорожке, начав с того, что сдал общеизвестное как огромный секрет, - знаком с Бэтменом, но... - он замялся, замирая и подзакатывая глаза, как делал всегда, выстраивая и вымеряя. - Может, я и Джокер. Но иногда я и Бэтмен, мм. Сечете? - многозначительно зыркая набок, он крутился, отдуваясь за двоих. - Нет никакого Темного рыцаря. Это мой проект. Фикция. Скандал, да. Я себе так цену набиваю. Он нужен, чтобы я раз за разом побеждал его, блистая. Свергающий, безапелляционный и загадочный, ага. Фух, признался, и сразу на душе такая благодать настала! - А как же то видео, где вы вместе? - недоверчиво поморщился на него Джейсон, припоминая знаменитый ролик, где в кадре, помимо какого-то важного, но откровенно сбледнувшего с лица совершенно неинтересного богача-заложника, присутствовали обе обсуждаемые одиозные персоны. - Это не для детей, - подпрыгнул он. - Нет никакого видео, оно для взрослых, нет его, я ничего не снимал. Где ты его видел? Брюс, пребывающий в куда менее суетливой задумчивости, за неимением иного выхода все это время пытающийся впихнуть в себя противный жидкий сахар, чтобы хотя бы самую малость промочить иссохшее от происходящего горло, аж поперхнулся. Только отвращение к этой пародии на кофе спасло его от более бурной реакции, не дало выплеснуть то фонтаном. Но его испытания на этом не закончились. - Ну как же. "Их разыскивают в Америке", - благосклонно пояснил Джейсон, несомненно считая, что говорит о чем-то общеизвестном, - раз в несколько месяцев по ночам крутят повторы, где вы вместе. У нас как раз тогда пересменок: Дик заканчивал, а я... - Вместе. Кто это "мы"? И что? - вертелся Джокер, упиваясь переполохом. - Не верь журналистам, они лгуны все до единого, гонят хуже адвокатов, шлюх и политиков. Кто угодно может быть под масками, для того те и нужны. Эту истину, пацан, ты должен зарубить себе на носу! - Кто угодно... значит, и он тоже! - отопнул его под доводы Дик, переступая на месте от возбуждения. - Ну, "может быть под маской". Как здорово! Хозяин, ты и правда Бэтмен? Теперь точно хотим в подручные. Я всегда мечтал быть героем! - А я для этого всегда подходил! - Джей, мягко складывая у груди ладошки, тоже не скрывал ликования. - Брюс, ты - Бэтмен? Да? Да? - Нет? - гнусавя от откашливания, предложил Брюс свою позицию, изловчась не прозвучать неуверенно, но зачем вопросительно-то... Альфред! Нет, невозможно. Невозможно, бред какой-то... Он все же глянул в его сторону. Тот выглядел совершенно невозмутимым, как и всегда, даже не прекратил составлять свои бесконечные посудные пазлы на подносе... путая десертную и чайную ложки. Все подозрения с него можно было снимать. Впрочем, даже крайнего искать уже было поздно. - Вау, - взволнованно вздыхал Джейсон, - та книга, выходит, не врала, Ди. А ты сказал, это сказки для малышей, а я сразу видел, что нет. "Если чего-то желаешь всем сердцем, вперед, в путь, оно тебя уже ждет"! - "Приключения Совенка"? - рассеянно уточнил Ричард. - Ну, что-то в этом есть... - Вы отправились на поиски Джокера, грезя о встрече с Бэтменом... - пробормотал Брюс, потирая иссверливаемый онемением затылок. - Джек... Джек, - скатываясь до мировой, позвал он шепотом, но сразу же начал жалеть об этом порыве - разве это не крик о помощи? Его засмеют, и только. - Да кто там их хозяин, черт... Я разберусь, мурсьелаго, не кипиши, - тот неожиданно не бросил его. - Попробую. Разобраться. Мм, - он перешел на испанский в качестве компромисса между неприятно нижним скрытничаньем и необходимой осмотрительностью. - Неужели это так очевидно? Джим затирал об этом, но я... Они даже не местные. В Готэме никогда не бывали. Они вообще бывали? Недавно только народились, а уже такие занозы... - Что будем делать? - Брюс последовал его примеру, хоть это было и невежливо. - Неловко признавать, но я не знаю. Есть идеи? Джокер активно закивал, подгребая его плечо поближе к своему: готово решение. - Уберем их? - с, надо отдать ему честь, некоторой нерешительностью предложил он. - Замочим. Кокнем. "Все зашло слишком далеко", и все такое, мм? - продолжил он через паузу, полагая, что та возникла из-за несовершенного знания чужого языка. Не с его стороны, конечно - по молодости он гадил в Каталонии два года, да хотя бы та же Мексика вообще была ему как задний двор, и в своих знаниях он был уверен. - Зубоскал! Будь хоть иногда серьезным! - понадеялся! Брюс негодующе повернулся, не желая больше этого шизофренического пререкания друг с другом, но в пустоту, и обомлел - этот чертов клоун, похоже, не кривлялся. Был сейчас серьезен! - Черт, ты не шутишь... - Сам же сказал - "избавься"... Что? - уклончиво пошлепал тот губами. - Мог бы и не нагнетать, в этих обстоятельствах я, разумеется, возьму эту работку на себя... Что опять? - он нахмурился с таким усилием, что лоб помяло в широкие тугодумные складки. - Снова промахнулся? Они слишком смышленые. Хоть по виду и не скажешь... Для тебя же стараюсь. Твой косяк исправляю! Ну да, с долей своей вины, не спорю... Или что, хочешь, чтобы все знали, что я у тебя тут по будуарам обитаю? Я не хочу возиться с тобой по гостиницам. Отвратительно. Ты даже не представляешь, что иной раз там на простынях происходит! Даже примерно, Бэт, даже в общих чертах! Писсинг, депиляция, ягнение, встречи уфологов! Будешь носить с собой сменку в наволочке, чтобы не касаться этой дряни? Папарацци! Там повсюду будут. - Доигрался? - Брюс возмущенно дернулся, но плена псевдодружеских объятий покинуть не смог, его не отпустили. - Докрутил задком? - Это тебе понадобился кризис, чтобы на самом деле взять их в расчет, - Джокер высоко отмахнулся от него свободной левой, стряхивая воздух от своих глаз с очевиднейшим намеком, что те, лицезря бестолковое, страдали слишком много. - Я-то сразу знал, что в комплекте с каким-никаким мозгом прилагается его функционирование. Всего лишь недооценил противника. Расслабился. И со мной такое бывает. Раз в жизни. - Раз в жизни? - поразился Брюс, отшлепывая эту наглую руку, чтобы хоть немного сократить расстояние между ними: желанные губы были преступно близко у его уха - такова была цена за то, что его при всем прочем, но все еще приобнимали за плечи. - Забыл, когда был последний раз? Не хотел упоминать это, чтобы не расстраивать тебя, но та потуга с проволокой... Он лукавил, выставляя себя более ослабленным, чем был, желая насладиться этим немногим из разряда редчайшего и невероятного - Джек в положении, которое находит неудобным, более того, прозябающий в нем по своей собственной вине! Вряд ли есть что-то забавнее... И отчего вопрос с этим конкретным их разоблачением казался ему таким уж острым? Он уже не мог вспомнить. Страшно хотелось спать. - Ну, ты-то в этом эксперт, - оскорбился тот. Расположиться и закрепиться на столь активно защищаемой вражьей территории (противоположной стороне канапе) было теперь для него делом чести, и он вшарахнул хреновенько, но все же укрепленной твердой резиновой подошвой кед пяткой, метя по грани геройской голени, чтобы провести новый маневр, завершить который надеялся стыдной "сливой" из пальцев для благородного носа. - В проволоке, мм. Сойдемся на том, что ты мастер на потуги. Начинание его оказалось подавлено на корню - в этом раунде победил усиливший бдительность Брюс, ухитрившийся не только молниеносно сцапать те до хруста и болевой судороги, но даже не получить урона, увернувшись от удара. Выпускать захваченное он, конечно, не собирался, просто с замедлением опустил, пересилив, пониже, подальше с центра обзора - продолжать становилось уже, наверное, неприлично. - Кажется, мне срочно нужно проверить проводку во флигеле, та совсем обветшала, - доминантно наминая добычу в кулаке, он перешел на родной язык, улыбаясь невольным зрителям пошире и пообаятельнее, чтобы сгладить отвратное впечатление, которое мог произвести. - Прошу меня простить. Джокер застрял прочно, и вырваться у него вышло только с позволения капкана. - Очаровательно, - по инерции нелепо взмахивая назад неожиданно отпущенной рукой, зашипел он, рассчитывая на окончательный переход в конфронтацию и обязательно в физической плоскости. - Я столько, не побоюсь этого слова, лет мечтал увидеть, как ты бежишь, и, желательно, поджав хвост - и вот, наконец-то... Не надо. Тебе - не надо, Уэйн, я ее там еще в августе переложил. Забыл, кто тут главный? Дети следили за этим специфическим фехтованием, азартно мотая подбородками, как котята, увлеченные беспокойно двигающимся перьевым стиком. - Надо было искать его напрямую, - подытожил Джейсон с таким видом, будто поставил не на того, и в результате в пух и прах проигрался. - Болтает будь здоров. - Ты что-нибудь понял? - Ричард был занят тем, что задумчиво изучал влажную желтозубую улыбку, задорно клацающую подле строгих хозяйских скул, и отреагировал весьма вяло. Джейсон ждать себя не заставил. - Немного и большее, - он был тоже и нестандартно для себя созерцателен, пускай и в другой области. - Если о малом, то речь о каком-то эксперте, который слишком силен, а побороть его можно, только объединившись, но ничего не выходит, потому что каждый хочет быть маэстро! - Я тебя не об этом... - официальный мозг тандема, в отличие от ошарашенных новым точным попаданием пальцем в небо взрослых, впечатлен, естественно, не был. - Ты же не знаешь языка, что ты там мог... Ясно. А большое? Джей стал вовсе загадочен, полностью герметичен. - Если улыбаться, то скорее всего не ударят, - через красивую паузу изрек он глубокомысленно, и было видно, что в этой несколько расхожей, но им самостоятельно обретенной мудрости он видит что-то дорогого стоящее, даже если и не совсем оформленное. - А если все же ударят? - забеспокоился начавший примерять на себя это его суждение Ричард. - То живи с этим! - фаталистично заключил тот, так глубоко, видно, не заглядывающий. Брюс захлебнулся ядом. Вот, вот уже всходы, вот во что, пройдя через непременную призму еще незаполненного, будет превращаться влияние этого человека! Бесполезный хлам, как минимум, и... - Ерунда. Выгоднее самому сразу подойти и вдарить. Вмазать прямо так, чтобы это тебя все боялись! И улыбаться не понадобится! Эти, последующие умозаключения, впрочем, изрядно поумерили в нем праведный пыл: вот это больше было похоже на примерно так же искаженную, но его собственную правду... - Нельзя! - тоже не выдержал Джокер, ужасаясь, как самый добропорядочный из воспитателей. - Нельзя "просто"! Нельзя! "Исподтишка", Риччи, знаешь такое слово? - Так че' он хочет-то? - карикатурно перепугался Джейсон. - Не станет нас возвращать? - Наверное, оставит у себя в логове, - пожал плечами решительный Ричард. - Известно же, какой он жадина. Джейсон тут же разнервничался на самом деле. - А где оно? Далеко отсюда? Там есть компьютер? - расхлопотался он о насущном, качая приосанившееся плечо друга требовательно и инфантильно. - Насколько мощный? - Есть ли там хотя бы телек, вот что. Лишь бы не запер, - осадил его тот, держась привычно посолиднее. - Я все еще надеюсь накопить на каноэ. Но, знаешь... никакая это не авария, Джей. Это этот бугай Хозяина так отфигачил! - осенило его вдруг. - Ты посмотри, какой лютый! - Пфф, он не такой сильный, - Джейсон, возразив, все же стал прицениваться, но мнения не изменил. - Это была целая шайка, и Бэтмен их в конце сам всех повалил, отмутузил и в тюрьму отправил! - Погоди, если Брюс - Бэтмен... - продолжились изыскания. - То... - Если так, у нас крупные неприятности... Мы ведь тоже очень злые... Плохие. Не годимся... - Неприятности у вас не то слово, - обрадовался Джокер, ради такой хорошей возможности даже бросая возмущаться. - Но все можно решить. Этот славный малый, в безупречной представительности своей весьма стройный и гармонично сложенный, которого вы так безрассудно и противно обзываете бугаем, единственный, между прочим, может протянуть вам руку помощи... Что за выражение у вас на тех миллиметрах, что вы называете лицами?.. - он уже начал подозревать, что этот бесконечный бунт против него просто тухлое кокетство. - Итак, - помедлив, он поманил их, довольно успешно приближая этим к себе - подопустели глаза, зашагали ноги. - Мм, мистер... дай припомнить. Ты вроде один у мамки... полковой давалки... мистер Тоддлер. - Тодд! Мать померла! Будто твоя была леди! - ...проницательный мистер Тодд, а так же не нуждающийся в представлениях отпрыск прославленной династии Грейсонов аж в четвертом поколении. Господа артисты должны узнать одну истину... Логово, да. Отлично сказано, - щелкнул он пальцами в сторону крохотных носов, перепугивая их обладателей, тут же очнувшихся от гипноза субординации. - Ты прозорлив, Ричард. Я имею в виду, сечешь фишку. Логово, мм. А мы сейчас в нем. Поскольку все, на что вы раскрыли свои жадные ротики, принадлежит мне, как вам такое? И ваш любимый благодетель в том числе! - он торжествующе выпрямился, млея в ожидании реакции. - Что опять? - он осекся под рванувший гейзером хохот, неподдельный и неудержимый. - Теперь вы смеетесь. Не понимаю. - Смешно, вот и смеемся, - даже корчи веселья не помешали Ричарду вложить в тон достаточно снисходительности. - Брюс, ну ты нас и подколол! - Джейсон и вовсе просто покатывался, и на даже такие мелочи способен не был. Его обсмеяли! - Шутка, - он наморщил лоб, теряясь. - Да еще и не моя... Брюс подколол. Подойди, да не дрейфь, иди, вот ты, да, ты, Джей-сон, - он воздел руку, мелко подгребая пальцами его к себе по воздуху, выбрав за простоту, пусть и незанятность в обращении. - Я буду любезен, и разъясню вам... - Не указывай нам, Джокер! - окрысился тот, чуть ли не рыча. Произошла заминка, целиком отданная невнятному гвалту. Брюс, испугавшись удовольствия, которое испытывал, немедленно оное себе запретил. Горло от этих трудов саднило, и он оглушительно сглотнул. Слишком громко. От Джека, даже контуженного шумом, скрыться было невозможно - поползла улыбочка - и он украдкой заозирался в поисках других свидетелей. Вроде не заметили... это важно? Он опустил глаза, кривя губы, чтобы не рассмеяться (разве это не выставит его дурачком?), и вдруг сдался. Как же он забыл? Джокер, этот ненавистный и драгоценный образ, создан для него. Экспрессом от Наукалпана до Готэма, тридцать часов без пересадок, прочь серое, прочь разумную, безопасную безликость, вместо этого - все самое эффектное и блескучее: имя неупокоенного монстра, кромка опасной бритвы, признание теней, выданная ими красивая кличка, яркая белая краска, броская маска... Штормовой ветер и непроглядная ночь облеклись в плоть, как необычно, так с чего он решил, что это так просто разрушить?.. Не только его нареченный враг, его единственный друг, вот кто это был - одновременно. Поклоняясь этим рукам в ужасе нравственных метаний, он забывал об этом. Произнося это вслух, только выговаривал слова, упуская смысл, но теперь вспомнил их настоящее значение. Слишком сильно, опасно глубоко, наверняка глупо: целая Вселенная в одном человеке. И - все возможно. Никаких границ. - Ну все, все. Это не шутка. Вы - не собственность, не вещи, никогда так больше себя не расценивайте. Джек - бывший военный, сейчас в отставке. Он вовсе не жадный и не подлый, - пьяный от избытка хлынувшей в виски крови, он сдюжил все же не заплести языка, бесстыдно молотя им откровенную ложь и чересчур вольные допущения. - И он не Джокер. Он не злой, не бил меня и не запугивал. Мы партнеры, - произнеся громкое, он выпрямился, лишь в середине движения понимая, на чей манер, но спасовать себе не дал. - Он - главный после меня. Во всем его слушайтесь, когда меня нет. Принятие им одного из без преувеличения судьбоносных решений жизни прошло будто бы никем не замеченным. - ...жезл, кубок, какие там символы власти у хозяина, - попеременно расхватывая взглядом то трость, то использованную кофейную пару, довершил его элегическую прострацию моментально ставший непроницаемым Джокер, ворча, между тем, совершенно нескрываемо. - Ну, палок тут завались. Кружка "Босс номер один"? Хочу. Отдай. Вместо большого бабаха. У меня будет целее. - Хочешь быть хозяином в моем доме, Джо-кер? - восхитился он от такого неизящного поползновения к захвату власти. - Мы же уже сторговались. По поводу выплат. Хочешь изменить условия договора? Подожди тогда, мне надо посоветоваться с юристом. Это оказалось не так неловко, как он сперва считал. Даже немного... немного приятно. - Официальным. Нельзя?.. - Джокер, начав уже наскок, вдруг запнулся, тормозя так резко, что чуть не улетел вперед. - А это еще что?! Ты чего удумал, Фред? Он остался на месте, используя все ту же многофункциональность объятий, удерживаясь в тех на сгибе локтя - и это чуть не кончилось для Брюса асфиксией. - Ну что, Джек? - высвобождая шею, он одновременно пару раз успокаивающе провел рукой по парчовой обивке дивана у его бедра, в многосоставном фальш-жесте просьб пощады и о внимании отряхивая несуществующий сор с извивов рисунка веток и листьев на ней, когда ему показалось, что тот собирается вскочить с места, и это ощущение исчезло. - Что опять? Распространить, вынеся из их опыта лучшее, потому что именно такое показывают очарованным глазам. Он все еще помнил этот взгляд - восхищение и предвкушенное ожидание новых поводов для восторга, непременных, но пока неведомых... Боже. Боже, боже... Что почувствует Джек, если испытает это на себе? Неведомое, это было так заманчиво... Это преступно? Он уже запачкал руки, да. Сейчас это кажется... оптимальным, но потом он пожалеет об этом? Они оба ужасны? Он не знал человека уникальнее, чем этот чертов клоун... И, даже если ни один из них не мог любить и простить себя, разве это не было постыдно, так себя принижать? Но они деструктивны донельзя, верно, этот дом стоит на тайной системе пещер, и закон тут соблюдается настолько вольно, насколько можно себе представить... Стать на ноги тверже... за чужой счет? Нет, отплатив пропорционально... О чем речь, на деньги Уэйнов только при нем выращены сотни сирот, еще две штуки - ничего особенного, просто ближе, ближе немного... Штуки, боже... Он такой же придурок... Самое неподходящее время, самое нестабильное... но когда бывало иначе? Разве не каждый из его, из их дней таков?.. Споря с собой, он заметался, стал трезветь, готовый уже скользнуть в привычную рефлексию, но ему опять помешали. - Ослеп? Это его походный лепень. Ему уже лет сто, и весь этот век он наряжается в него на выход. Ты не можешь так поступить! - Джокер совсем разошелся, обличающе потрясая указующим пальцем: Альфред, за сценой сменив свой обыденный вязаный кардиган, облачился в выходной блейзер - ухоженный, приморско-синий, с крупными, немного щегольскими для него роговыми пуговицами, двубортный, полупарадный особого назначения, который использовался им исключительно для поездок самое ближнее в другой штат. - Разумеется, он может. Завязывай, это не обсуждается, - Брюс повернулся в сторону старика, сварганивая на лице дежурную улыбку, хотя, конечно же, тоже понимал, что означает такая смена наряда. - Отдохни там хорошо, ладно? Насколько он знал, срочных дел у дворецкого на данный момент не было... тем более в такой день. Особый... На него свалилась лавина, открылись все шлюзы - обвиненный многими ртами и множество раз в излишней отваге, в этом вопросе он был так робок, что даже не осмелился задуматься об этом всерьез. Но теперь нет пути назад. И обещано так много... Так просто. Это так просто. Ничего особенного. Почему он раньше считал, что для него это невозможно? Джокер закатил глаза на него как на что-то неприятно предсказуемое. - Уэйн, твою же мать... - он был вынужден взяться за дело самостоятельно. - Ладно, наглый ты пердун. Как тебе такое - отмени поездку, и тебе целую неделю не придется мыть посуду. Никаких уловок - я возьму это на себя. Или не отменяй, и недосчитаешься своих горшочков. Парни, есть работка по вашей части, будьте готовы приступить по отмашке. - Даже Династия Цин, и даже поздняя - не горшки, Джек, а очищать тарелки пальцем ради соуса - не мыть посуду, - послушно выговорил Брюс свою реплику. Эгоистичное ли это желание? Быть навсегда - и не только. Остаться навечно, продлиться, и не в одиночку. Вместе. У него закружилась голова. Сотрясение, верно. И он совсем не спал уже несколько дней, вчера только пару часов до рассвета и пару - после обеда. Это аффект? Он сейчас неадекватен? К чему это? Он упустил мысль. Ни одну не мог удержать. - Я делаю это очень хорошо, - стискивая челюсть, оскалился на него Джокер, - очень тщательно. - Кроме того, у нас есть для этого техника... Да хотя бы я сделаю это для тебя, только подай знак - вот как ты сегодня, например, ручкой своей беленькой размахался, мельница ветряная... Думаю, сможешь повторить? Да и так бы сделал наверняка, этим же всегда кончается... Чего хочешь - скажи, и я достану тебе это, - он понимал, отчего столько шума, но переговоры с дворецким в таком ключе вести считал бесполезным. - Какой-нибудь другой старик-нянька подойдет? Разницы нет, кто будет за тобой подтирать и выметать объедки. С этим Джокер окончательно потерял к нему интерес. - Вот! Вот об этом я и толкую. Зачем тебе ехать, Фред? Есть же доставка, - он вроде бы даже уговаривал, но выглядело это жутковато. - О, ты уже старенький, не напрягайся, давая я прокачусь. В магазин? На рынок? Что взять? Нужно составить список, погнали. Кукурузные палочки, решено. Оливки? Инжир? Пикули? Кетчуп? Кошерный или пикантный? - Как же так, мастер Джек, я бы не посмел, - с достоинством ужаснулся Альфред, не дрогнув ни в одном лицевом мускуле на это предложение на грани с непристойным, - перекладывать на вас свои обязанности. - Не называй меня так, - Джокер тут же стух, капризно кривя рубцы на щеках. - Просто "мастер" будет достаточно. Ты слишком усердный. Сверх меры, сечешь? Поедем вместе, вдвоем, отлично. Я за рулем. Что? Сказал же, что не брошу тебя. Знаешь какие-нибудь дорожные игры? У меня с этим туговато, конвоиры обычно необщительные... но в дурке я был хорош в друдлах. А как доберемся, зарубимся в лото с горячими старушками! Ну что, Ал, идет? А, ясно, - никакой реакции, ни положительной, но и ни отрицательной, он на свой фамильярный наскок не получил, но это не помешало ему обидеться, - мне такое не позволяется. Ну тогда... прошу прощения, мистер Пенниуорт, сэр. Альфред, строго соблюдая выправку, приложил ладонь к груди, присягая на профессиональной гордости. - Вы хотите обсудить мой расчет? - он даже покаянно уронил голову - на два градуса вперед, не очень заметно. - Не браните меня слишком долго, не утруждайтесь, я в полной мере осознаю оплошности, которые допустил и допускал. Надеюсь, вы простите мне и нерешительность в подготовке к этому разговору - возраст не позволяет мне хоть сколько-нибудь держать планку. Он искусно вывернул все накопившиеся претензии наизнанку, и от поворота в этом направлении даже Брюс вернулся в реальность, выныривая из своих сладких кошмаров. Джокер заискрил карим исподлобья, откровенно несчастный в той неистовой свирепости, в какой бывал всякий редкий раз, когда у него не оставалось ходов. - Шантаж? Отлично! Я это запомню... Он мне мстит, - заговорщицки придвинув щеку скандально близко к его щеке, в свою очередь ломанулся он за подмогой. - Я обидел его, помянув всуе господина и миссис. Решил проучить меня, а пострадаем оба. Разберись. Фас. Брюс вздрогнул, четко осязая грубый рубец. - Что ты предлагаешь? - он, однако, самообладания терять себе не позволил, втайне считая, что справится - в свое время - уж получше асоциального придурка. - Отчитать его для тебя? - Старый приютский пес однажды пропал, - драматично ломая руки, в ответ тоскливо взгоревал Джокер. - Ребятня была безутешна. "Майло! Майло!"... Оказалось, уковылял помирать в лес. Пришло его время, мм. Порвал цепь, старательно прокопал лаз под забором - и прямо так и издох за кустом, у пенька, вот это был номер. Он был самым человечным из животных в той дыре. Пожалел впечатлительных сироток. - О, довольно, - он добился своего - Альфред потерял вкус к конфронтации, разумно отступая перед замаячившей сменой подхода. - Я вернусь к ужину, который сам же и приготовлю. И нет, "помирать" я не собрался. Еще лет двадцать-тридцать протяну. Это заявление удостоилось косых взглядов всех присутствующих без исключения. - Ужин, - сразу же переиграл Джокер, непринужденный так, будто только что не бушевал, осерчалый, - на ужин я буду бо-берри на десерт, дерьма зеленого можешь не напаривать, я его видеть уже не могу. Два здоровенных шмата мяса. Мастер твой жевать не может, дашь ему немного молока с маслом кроме прочего... придумаешь что-нибудь... Мм. Выглядишь посвежевшим, - присвистнул он напоследок, делая вид, что присматривается к нему. - Ну как? Я угодил и тебе? А я ведь обещал. Будь посговорчивее, и чаевые тебя приятно... Что? Тоже совсем не удивлен? - Да, сэр, именно так. Благодарю, - величаво поклонился тот, насмешливо поблескивая на него за линзами своих "уличных" очков. - Боюсь, не слишком, сэр. Я принял к сведению ваши намерения тотчас же, лишь увидев оставленное вами приглашение. Мне как-то довелось насладиться с вами документальным фильмом про беседковых птиц. Вы тогда высоко оценили феномен, метко заметив... дайте припомнить... "У этого рябчика есть стиль". - Дерзи, сколько хочешь! - Джокер на вдохе влажно цыркнул сквозь зубы, но улыбку сохранил. - Знал бы ты, как щедр я, когда берусь прощать... Ах да... - он принялся чистить ногти ножом прямо себе на брюки, избавляясь от остатков мякоти, - пока не ушел. Закажи на все полицейское управление шоколадных пистолетов, я должен извиниться - нанес им кое-какой ущерб. Перенервничал. Честно говоря... я там дал такого жару... дурные привычки, знаете ли... Розы, покраснее, подороже и пошикарнее, здоровенную такую корзину... но чтобы не выглядело, мм, ритуально... ну, ты разбираешься, подпиши "от Джины Бэйсмент, третья улица". Пусть съездят, скатаются - вместо бабы в подвале мини-фабрика по производству мета. Ее ай-ди и деньги возьмешь под южной лестницей, третья ступень снизу. Можешь купить себе "Гордонса" на сдачу в том же чеке, это остроумно. Усек? Понял шутку? Я - безобидный, мм. - Он не станет делать для тебя эти гадости, Джей, - возмутился Брюс. - Ты же не станешь? Альфред?.. - но он вдруг потемнел, прослеживая в памяти рубиновые пятна и карминовые опухлости на белом и вертком. - Удвой количество цветов и позаботься о том, чтобы у них прибавилось бумажной работы, - мстительно приказал он тогда. - Финансирование я им урезаю. Как видишь, я тоже довольно безобидный. Не нужно. Ему не нужно много об этом думать. Быть в подчинении позорно и тревожно - но его господин такой выдающийся человек... - Так вам что, ребятки, - этот выдающийся человек на его разгульное заступничество особого внимания не обратил, - нравится Бэтмен? - Ну-у, он крутой, - протянул Джей, округляя фиолетовые от сливового джема губы. - Крутой костюм. - Его машина, - указал на большее Дик, тоже измазанный, но не так сильно и крыжовниковым. - И мотоцикл. - Мотоцикл, да, очень крутой, - и они попытались снова самоисключиться, не желая прекращать текущий набег на десерты - то ли проголодавшись на самом деле, то ли, скорее всего, просто имея освободившееся для тех место. Джокер покивал, удовлетворяясь ожидаемостью и единодушием выслушанных мнений. - Но если вы знаете, кто я... - оскалился он победно. - Не находите, что я круче? Вопрос сопровождался стимулом - самой натуральной взяткой: из воздуха возникли две двадцатидолларовые банкноты, еще хрустящие, ровные, будто только из печати - ни залома, ни пятнышка. Дети, исказив рты и выкатившись в глазах и из-за стола, сцапали деньги, донельзя взбудораженные этой подачкой - свершилось вот теперь настоящее событие, прошлые были не так значимы. Джокер недоверчиво нахмурился. Он мог быть поражен ажиотажем, которым были встречены его вложения, но Брюс только вздохнул. Ничего странного в такой реакции не было: если бы ему вручили сумму, равную двум его жизненным накоплениям, он тоже был бы весьма и весьма впечатлен. Джейсон, лихорадочно пережевывая уже откушенное, принялся всерьез разглядывать свою долю на просвет, поднимая близко к носу. - Круче? - немного поколебавшись, он все же отверг ее, залихватски хлопая (похоже, не фальшивую) купюру на столешницу. - Не. - Нет. С чего бы? - Ричард был с ним солидарен, к тому же, и вовсе невозмутим. "Банк" он, между тем, устроил на дальнем краю стола на стратегическом месте: и душа не продана, и покупателю надо будет официально признать крах деловой операции, забирая тот обратно. - Что-то пошло не так, - потерянно, особенно на контрасте с предыдущим бахвальством, закачал головой Джокер. - Как это возможно? - Боже, Джек, - Брюс нервно засмеялся, стараясь не сбиваться. - Дети чисты, потому видят суть, так-то. Сразу определяют, кто в стае главный. Не берите больше ни у кого, - обратился он к ним, на скорую руку утрамбовывая самодовольство подальше и покомпактнее, - кроме меня, никогда и ничего. Особенно у него. Это небезопасно. Действительно - дурдом. Разглагольствуя о волчьем, он был послушнее самого преданного пса: Джокер, тут же заскучав, прижался к нему своим костлявым боком в поисках обогрева. - Еще пара вливаний по двадцатке и главным снова стану я, - брехнул тот сонно, позевывая, и вдруг притянул его панибратски, колотя виском о свой твердокаменный висок. - Довольно бюджетно... Но почему они без конца жуют? Фред, ты их на заклание от'кармливаешь? Артистам нельзя быть неповоротливыми. - Я могу так делать гораздо дольше, Джекки, и ты это знаешь, - он тоже почти лишился энергии, но расслабиться себе позволить не мог. - В пределах двух миллиардов. Нужно было еще удостовериться, что Альфред дурачился, и никуда не уедет. Он выпрямился, встревоженно дергая плечом, чтобы выпутаться наконец из змеиных колец клоунской хватки, вдруг на самом деле осознавая, что на данный момент привязан к дому настолько крепко, как никогда не был. Неволя в Рапиде была утомительна, и отныне... разве так не будет чаще всего? Его это сильно смутило. Кардинальные изменения. Как это будет? Что ждет в завтрашнем дне? Он желал знать немедленно. - Ты можешь хреново считать, - Джокер плевать хотел на его приступы клаустрофобии - налип на него, насел крепко и болезненно, - это пока все, что я вижу. Как всегда, какие-то закулисные намерения имеет, что же еще... - Я отлично считаю, Нэпьер, - рассеянно огрызнулся он. - Это наличные, которые я могу заплатить безотлагательно. - Не можешь. Это сто миллионов банкнот, - его попытались изобличить немедленно и публично. - Не думаю, что у тебя столько есть... в наличии. - Альфред, - неотесанно рисанулся он тогда, но это можно было списать в счет компенсации за бесконечную нервотрепку. - Организую в ближайшее время, сэр, - тот тотчас же прибыл, оставляя свою промежуточную сервировочную. - Тупая капиталистическая задница, - отвернулся Джокер, надменно сбрасывая захват, будто это могло сойти за наказание. Брюс лавры победителя принял скромно, не задаваясь. - О? В прошлый раз ты заподозрил во мне красного, - он поднялся, не в силах дальше просиживать штаны. - Не бери в голову, - адресовал он старику, подходя поближе. - Он забудет об этом уже через минуту... А вот это - срочно, хотелось бы, чтобы ремонт завершили уже к вечеру, как можно скорее, - он стал улыбаться у его уха, даже тронул сухое от времени плечо плечом (максимум нежности, что он мог себе позволить всегда), но тут же изрядно подпортил жест, используя тот в корыстных целях под передачу свертка с обломками Брегета, предварительно кропотливо выбранными из грязной, влажной от душевого конденсата фиолетовой тряпичной кучи. - Скажешь часовщику невзначай, что я удивлял девушек фокусами Копперфильда... Хотя, полагаю, стоит начать с оформления документов. - Разумеется, сэр, - с неописуемым превосходством откликнулся тот. - Что-нибудь еще? Это был вопрос с подвохом? Он покосился на сияющее в каждой морщине лицо - таким выразительным то на его памяти еще не бывало. Без преувеличения. Ребенком он мало интересовался подобным, а после оно вместе с менором утонуло в заколдованном сне в терне, вьюне и плюще... - Хватит со мной препираться, козявка, - услышал он приглушенное от дивана. - А то. Он мне и в подметки не годится. Объективно. - Подсоби мне с садом, помнишь, мы как-то обсуждали... - его влекло в ту сторону, и стоило постараться не жевать слова. - О, и освежи нашу комнату, мы разлили немного вина... Сильно сфальшивил в конце... О, они все равно когда-то должны были бы обсудить сегодняшнее - то, что с Джокером дом приобрел не только дворового кота и килограмм свистнутого где-то алебастра - и то, что он сам был настолько необъективен, что приветствовал эти изменения. Лучше всего закончить с этим так, побыстрее и мимоходом. - Ну идите отлейте, я тут при чем? - недоумевал тот в ответ на запрос оставшийся за кадром, но вполне считываемый. - Мне на стреме стоять что ли? Кто обделает штанишки, будет ходить в мокром, мм. Начинается... Брюс слегка потерял в открытости улыбки, но отвлечься себе не дал. - Что? Скажи прямо, - он тоже был прям, по крайней мере в осанке. - Хотя бы ты, хотя бы раз... Альфред оправил идеально ровную гладь рукава, действуя с такой сосредоточенной тщательностью, будто некоторое время назад извлек тот не из подвесного флизелинового кофра в шкафу, а из самого изгаженного угла самого непотребно грязного чулана. - Вы были весьма непослушны намедни, молодой мастер, - его не нужно было уговаривать. - Вели себя как глупый, самонадеянный, эгоистичный мальчишка. Я разочарован. Он мог быть и помягче. "Вы были весьма непослушны намедни, молодой мастер. Я буду вынужден доложить об этом вашему отцу". "Ну что, дружочек? Говорят, был непоседой сегодня?"... - Сам-то... - Брюс смущенно потер переносицу, глядя вверх под странно светлым приливом тоски. - Если я так плох... Почему тогда ты не можешь скрыть улыбку? Какой... насыщенный день. С учетом того, что они так и не ложились, даже можно сказать... - Последний раз показываю... для начала, вот - рамка, вот... "Точечки"? Что? Это тут причем? Зачем тебе знать? Это ровным счетом не имеет никакого значения, просто для удобства, чтобы хорошо лежало в руке. Эй-эй, полегче, не вышиби мне мозги, лишишь континент лучшего из лучших... Шучу, шучу... Но дай-ка я патронник проверю, мм, ничего туда не дослано ли... - Твою мать, Джек! - Брюс резко развернулся, шалея. - Джек! Ему удалось пресечь экстремальное обучение устройству Глока, но конфисковать тот не вышло: для этого необходимо было применить изрядную дозу насилия, и к моменту, когда он решил отступить и перегруппироваться, Джокер уже похрапывал со скуки, завалив затылок назад над спинкой дивана. Он присел рядом, чтобы в качестве одолжения помочь ему не свернуть во сне шею, и так потерял два с половиной часа, отрубившись тоже.