Крейзи

Мир поломанными осколками лежал у ее ног, отражая ту высокую степень ее одиночества. Ту безумно яркую тоску, что поглотила ее за эти полгода. Где-то там, далеко, осталась жизнь сильной шаманки, медиума, уступая место обычной слабой девушке. Наверное, именно тогда в ней что-то надломилось, тот стержень, что был внутри, не смог выдержать давления и был сломлен – вместе с ним и сама Анна. На задворках сознания еще пищала ослабевшая воля и сила, но уже не так часто и не так громко, заглушаемая чужими голосами, бредовыми репликами. Остановившись посреди безлюдной улицы, она повернула голову в сторону магазина: такого же потухшего и покинутого, только вот он вновь приобретет свою яркость с утра. Анна – нет. С отражающей поверхности витрины на нее глядела бледная девушка невысокого роста с растрепанными выцветшими волосами и потухшими глазами, что когда-то искрились расплавленным золотом. Совсем неживые, блеклые, как и она сама, метнулись в сторону, уловив некое движение. Запахнув полы пальто потуже, медиум двинулась дальше по улице, изредка оглядываясь. Ей показалось, где-то мелькнула тень. Моргнув и прибавив шагу, девушка свернула налево – такую же тихую улицу, освещаемую редкими фонарями. Вновь движение и Анна вздрогнула, надеясь, что издевательства прекратятся, и некто от нее, наконец, отстанет. Но, точно не желая расставаться со своей жертвой, тень вновь мелькнула в поле зрения шаманки, нервируя, заставляя страх растекаться по венам. Который раз она испытывает это чувство за последние недели? Сотый? Тысячный? Она и сама не помнила, стараясь отвлекаться от навязчивого чувства, что за ней следят, преследуют, хотят причинить вред. В такие моменты память точно предавала ее, Анна забывала, что способна защититься от кого угодно, уничтожить. От этого человека осталась лишь физическая оболочка, бренное тело, которое ей не было нужно. Внутри творился хаос, ничтожная часть души, несгоревшая, уцелевшая после того, как ее сердце положили на костер, все еще трепыхалась, как бы говоря – вот я, еще есть. Еще не все потеряно. Еще жива. Город казался чужим и хмурым, смотря на нее своими черными глазами-окнами, пытаясь еще больше запугать. Высотки возвышались над ней, окружив со всех сторон, показывая, какая она маленькая и ничтожная, никому ненужная. Внимательно вглядываясь в тротуар, что тянулся далеко вперед, Анна все еще ощущала присутствие чужака, того, кто хочет загнать в угол, напугать, уничтожить и без того уже мертвую ее. Как назло никто не проходил мимо, Анна не чувствовала жизни рядом, хоть какого-то доказательства, что ей не угрожает опасность. Хотелось думать, что это было всего лишь разбушевавшееся воображение, давшее сбой из-за депрессии, которая, точно болото, почти впитало шаманку в себя, не давая спастись. Хотелось думать, что это всего лишь глупая шутка, но какие могут быть шутки, если преследование было почти круглосуточным, за исключением дня – когда на улицах было светло и людно, а опасность снижалась до нуля. Даже запираясь в тесной комнатушке, которую она снимала у тихой и безобидной бабушки на окраине Токио, это чувство никуда не пропадало. Казалось, оно въелось в ее кожу, в саму суть, не давая спокойно спать, есть, жить. Подолгу стоя у окна, смотря вниз на суетящихся людей, Анну не покидало чувство, что они внимательно наблюдают за ней, искоса так, незаметно, готовые в любой момент сделать нечто плохое, если девушка вдруг потеряет бдительность. Порой приходили мысли, словно несчастная, ни в чем неповинная старушка и сама готова была воткнуть нож в спину при удобном случае. Шаманка старалась отгонять от себя подобные мысли, отчасти понимая, что они абсурдны и нелепы. Может быть, у неё паранойя? Черт ногу сломал бы, если бы попытался разобраться в том, что творилось у этой девчонки в голове. Да и в жизни, в принципе, тоже. Облизнув потресканные от ветра губы с маленькими ранками, Анна почти перешла на бег, чувствуя, как гулко и быстро бьется ее сердце. Страх начинал сковывать все тело, словно склеивал все мышцы, не давая конечностям разгибаться. Чувствуя чужой взгляд, тень, что рыскала совсем недалеко от нее, точно готовясь выпрыгнуть и сожрать ее, шаманка вновь свернула на другую улицу. Завидев там влюбленную парочку, отчего-то скитающуюся по улице в столь поздний час, она помчалась прямо туда в надежде получить помощь. - Девушка, вам плохо? – как-то сочувственно спросила незнакомка, когда перед ней и ее спутником остановилась Анна. - За мной гонятся, - проговорила сбивающимся голосом медиум, глотая ртом воздух и оглядываясь назад. - Вы уверены? – спросил молодой человек, коснувшись локтя незнакомки и сжав его, точно удерживая на ногах, не давая упасть. – Тут никого нет. - Там...там кто-то был, я точно знаю, - не переставала говорить Анна, облизывая губы и шаря взглядом по улице. От ветра начинало трясти, мышцы окаменели, а сердце продолжало бешено биться, все еще зажатое чувством страха и испуга. - Кто-то шел за мной, он преследовал меня, - честно говорила шаманка, посмотрев в глаза девушки, которая как-то непонятно смотрела нее. Она не верила ей, хоть и пыталась это сделать. Парень, пожав плечами, достал телефон, желая помочь незнакомке. Мало ли, вдруг обидчик притаился и ждет, когда они оставят его жертву. - Пожалуйста, помогите, - зашептала Анна, но даже рука парня не помогла ей устоять - она медленно осела на землю, обхватывая себя руками и дрожа. Медиум не прекращала что-то шептать, уткнувшись лицом в плечо заботливо гладящей ее голову девушки. Страх немного отступил, но все еще опасно сверкал глазами в ожидании, когда Анна наконец сдастся, прекращая сопротивление. Ночь была такой же темной и безразлично холодной, когда шаманке помогли сесть в машину, закрывая за ней дверцу. Звезд и Луны не было видно, словно весь мир в тот момент отвернулся от нее во второй раз, подставляя подножку, заставляя упасть в собственное отчаяние и боль. Молчаливые дома провожали ее, как-то грустно глядя вслед, а парочка, с жалостью глянув на отъезжающий автомобиль, покачали головами. Весь мир тогда замолчал для нее.