Крейзи

Осень наступила довольно рано, сразу обрушивая на всех свой холод и частые дожди. Чернеющее небо заволокли свинцовые тучи, нависнув над шаманами серыми комьями. Бой между двумя командами подошел к концу и все, спокойно выдохнув, торопливо засуетились, уходя с арены. Мало кто желал попасть под ливень – столь частый хозяин погоды на острове. Выдыхая пары теплого воздуха изо рта, шаманы перебирали ногами по влажной со вчерашнего дня земле, отчего она превратилась в грязное месиво, пачкая одежду и обувь. В душе у молодой шаманки, сидящей на улице за столиком кафе, внутри было такое же месиво из обиды, боли, бесконечной усталости и некоего равнодушия к окружающим. Чувства и эмоции превратились в один клубок цепко сцепленных между собой веревок-ощущений, отчего блондинка давно перестала разбираться в себе. Быть может, она просто этого не желала, настолько она чувствовала себя потерянной и пустой, точно выпитый до дна сосуд с водой. Смотря на суетящихся шаманов: одних – торопящихся в свой временный дом, других – перекусить в такое же уютное кафе, она понимала, насколько одиноко она сейчас себя ощущает. Ведь ей никуда не надо торопиться, ни к кому не надо бежать и помогать, никому не нужна ее помощь. И чтобы она не пыталась делать – она не сможет больше помочь, как не старайся, а силу свою не вернуть… Отвернувшись от этих людей с лицами, наполненными целой палитрой эмоций: как хороших, так и плохих, она всмотрелась в свое отражение в стекле – безучастное выражение лица – вот то, что она лицезрела последние годы, и ничего поделать не могла. Усмехнувшись, блондинка покачала головой – снова жалость к себе, снова это треклятое самобичевание… О, да, за последнее время выказывать жалость к себе она научилась лучше всего. Его-то у девушки было предостаточно: почти три тысячи дней для того чтобы подумать, или не думать ни о чем. Кажется, последнего у нее было куда больше… Женская фигура вздрогнула, когда на стол с характерным стуком опустился стакан с соком и тарелка каких-то вкусностей. - Анна, ты совсем не ела, - послышался недовольный, полный укоризны голос мужчины, опустившегося на соседний стул. Закинув ногу на ногу, он придвинул к девушке тарелку с булочками, а сам принялся пить красную, точно вино, жидкость. Гранатовый сок он любил больше всего, и девушка это знала. Взглянув на него, она остановила взгляд на темных, почти черных глазах, в которых зрачок почти всегда сливался с радужкой. В них Анна увидела заботу и волнение – кажется, он слишком часто проявлял подобные эмоции рядом с ней, что для него было несвойственно. - Это не страшно, - проговорила шаманка, не обращая внимания на его пристальный взгляд. Этот шаман, двадцати восьми лет всегда смотрел на нее недовольно, когда Анна не следовала советам и не верила в обычную человеческую заботу. Он видел, как блондинка каменела: этот процесс происходил на его глазах и, к сожалению, он был почти необратим. Больнее всего для него было то, что желание помочь было слишком велико, а возможностей для осуществления весьма и весьма мало. Оба обернулись, когда услышали крики и смех шумной компании: улыбающиеся парни и девушки направлялись как раз к кафе, в котором отдыхали они. Пару раз моргнув, Анна отвернулась, натягивая на голову большой капюшон теплой черной кофты. Внутри зародился некий страх, опасение быть разоблаченной, словно она воришка, а хозяин ходит рядом, но ему пока невдомек, что вор близко – только руку протяни. Негодование перелилось через край, когда компания шаманов расположилась в паре-тройке столиков от них. Проследив за ними, мужчина глянул на блондинку, лицо которой почти идеально скрывала тень от капюшона. Он заметил, как слегка подрагивали ее худые бледные руки с сине-красными венами – кожа ее давно не видела солнца. Нижняя губа была методично закушена, а светлые глаза на мгновение наполнились жизнью, заискрились, и тут же потухли. Взгляд она не отводила, наблюдая. - Если хочешь, мы можем уйти, - проговорил парень, повернувшись лицом к Анне, после того, как искоса, казалось бы, незаметно для всех, посмотрел на шумную компанию. - Не нужно, - послышалось хриплое от нее. Кратко, как всегда, словно ей не хотелось тратить силы на такую ерунду, как разговоры. Анна вновь вздрогнула, когда поняла, что на нее смотрят карие, столь знакомые и одновременно далекие глаза давно ставшего чужим человека. Флешбэк Кабинет, выкрашенный в светло-персиковый цвет, казался ярким островком, приятным на вид и безопасным по ощущениям. Она сидела на диване, наблюдая за делающим какие-то пометки в своем блокноте парнем. Это действо стало для нее привычным и успокаивающим, а мужчина перестал опасаться столь внимательного взгляда девушки, ковыряющей от безделья ткань своих свободных белых штанов. - Если хочешь, - вдруг подняв голову и взглянув на бледное худое лицо девушки, начал парень: - можешь позвонить своим родственникам. Пару минут в комнате витало молчание, а тяжелый взгляд светлых глаз как-то неприятно давил на мужчину, так, что он стал ощущать это физически своей кожей. - Мне некому звонить, - пожав плечами, проговорила девушка, откинувшись на спинку дивана и безучастно уставившись в окно. - У всех есть близкие люди, Анна, - довольно мягко проговорил мужчина. – Может кому-то важно знать, что с тобой все хорошо? - А у меня их нет. И ты знаешь, что со мной не все хорошо, так почему же продолжаешь настаивать? – девушка не повернула и головы, водя пальцами по грубой ткани штанов. Ей хотелось злиться, но она не могла. А жаль. Желание выплеснуть эмоции было очень сильным. - Потому что ты пытаешься врать мне, но, что хуже – и себе тоже, - вздохнув, ответил парень, вставая со своего места и подходя к столу, стоящему у окна. Взяв в руки телефон, он поднял его и понес к низкому столику, на котором стоял горшок с фиалками: нежно-фиолетовые цветки раскрылись, показывая свою красоту. Хоть что-то здесь цвело и пахло, подумалось тогда ему. На фоне этих цветков, девушка выглядела увядшим, сухим растением, словно его давно не поливали. Поставив телефон на столик напротив девушки, мужчина присел обратно в кресло, беря в руки блокнот и ручку. - Звони, ты ведь хочешь, я вижу, - не повышая голоса, сказал он, но в голосе послышались приказные нотки. Анна перевела взгляд на мощную фигуру молодого человека, смотрела не отрываясь несколько минут, ища подвоха. И, так и не найдя его, протянула руку к черной трубке. Руки дрожали, а пальцы не попадали по нужным кнопкам, отчего девушке пришлось перенабирать номер несколько раз, прежде чем она попала по нужному адресу. Поднеся трубку к уху, блондинка нервно сглотнула, слушая длинные гудки. Один… Два… Три… … Она разочарованно смотрела на стеклянную поверхность стола. Уже собираясь нажать на отбой и положить трубку, блондинка услышала знакомый мужской голос. Внутри нее, как и снаружи, все резко сжалось: пространство сузилось до нее и телефона, соединившего девушку с другим местом, другим миром. Уже переставшим быть ее. - Алло, - доносился из трубки голос. Анна молчала. Во рту пересохло, а язык прилип к небу, не желая отрываться и двигаться. Как долго она не слышала этого голоса? Как долго она ждала, чтобы услышать этого человека? Единственного, который все еще соединял ее с реальностью, зыбкой и неустойчивой, грань с вымыслом которой уже стерлась. - Алло, говорите, - продолжал литься приятный знакомый голос. Казалось, словно человек на другом конце провода ждал этого звонка, не кладя трубку, не прерывая связь. Как много она хотела сказать, но отчего-то вдруг потеряла всю решимость. Весь запал, накопленный за прошедшие годы, вдруг испарился, оставляя слабый след внутри. В трубке повисло неловкое молчание, а Анна, разлепила потрескавшиеся губы: - Знаешь, я предаюсь мечтам, несбыточным и призрачным, о том, какими бы мы были, если бы я не ушла, если бы осталась рядом, - девушка сглотнула ком, быстро смахивая набежавшие на глаза слезы. – Нас разделяют тысячи миль, и теперь мы совсем разные, мы другие. Как жаль, что я не могу сказать тебе все, что так хочу, - говорила Анна, но не вслух. Отчего-то голоса не было и даже на шепот это было мало похоже. - Вас не слышно, - как-то даже отчаянно послышалось из трубки. Блондинка опустила голову, прикрыв глаза, глотая слезы, впервые появившиеся за последний год. - Йо, милый, кто звонит? – услышала Анна голос Тамао, не такой четкий и громкий, но он больно резанул слух, заставляя широко раскрыть глаза. - Кажется, ошиблись номером, - раздался мужской голос… Девушка нажала на отбой, не став слушать, что будет дальше, продолжая крепко прижимать трубку к уху, словно не желая расставаться с другим миром, ставшим таким далеким, таким чужим для нее. Но не менее желанным, будто призрачный мираж, за которым идет путник в пустыне, привыкшей видеть только горы песка. Не заметив подсевшего мужчины, Анна давилась рыданиями, глотая горькие слезы и пусто смотря на стол – живой распустившийся цветок, который радует глаз, давая надежду на нечто лучшее. Утешение парня стало для нее чем-то большим, чем обычная помощь, к которой она успела привыкнуть – это было понимание. Отчаяние и боль постепенно утихали, а слезы высыхали на щеках, отчего кожу неприятно стянуло. Ей еще предстояло соединить края новых ран на сердце, чтобы заживить их, но шрамы навсегда останутся и будут давать о себе знать всю оставшуюся жизнь. Конец флешбэка Компания шумела и гудела несмотря на унылую погоду, и лишь один человек не смеялся, не веселился, смотря на силуэт в черной одежде. Анна глядела в ответ, не отводя глаз, пытаясь сопоставить свои ветхие, потускневшие, но оттого не менее ценные воспоминания с тем, что сейчас предстало ее глазам. В душе что-то неприятно кольнуло, но лицо оставалось пустым и бесчувственным. Впрочем, как и всегда.