***
День сегодня и правда оказался слишком жарким, так что Дофламинго предпочел остаться в своей каюте. Чтобы скоротать время, он решил почитать очередную скучную книгу, которая непонятно каким образом оказалась у него на полке. Ему стоило занять себя чем-нибудь, пока их корабль не причалил к острову. Сон казался не слишком хорошей идеей, учитывая, что в последние несколько дней его преследовали одни. Мужчина даже не вдумывался в смысл букв на страницах, просто листал их время от времени. Все его мысли сейчас занимала не книга, а девчонка, которая относительно не так давно присоединилась к их семье. Мелисса оказалась не сильно взрослее остальных детей, но куда беспомощнее той же Детки Пять. Но вот способности делали ее значимой как для пиратской команды, так и для самого Донкихота. Встретить обладателя фрукта Мираи-Мираи было очень большой удачей. Как писали в энциклопедии, фрукт, предсказывающий будущее, был не слишком редким, но он всегда становился желанным для людей, в особенности для Правительства. Эта девочка могла пригодится, могла стать прекрасным помощником в его сделках, поворачивая ситуацию в лучшую для них сторону. К несчастью для Дофламинго, в какой-то момент Мел начала интересовать его больше, ее силы. Вроде бы перед ним стояла обычная на вид девчонка, не примечательная, не красавица — он видел куда красивее и умнее девушек. Но она почему-то притягивала его взгляд наивной решимостью помогать всем и сигать в опасность без раздумий. Это, наверное, был первый человек в его жизни, которого хотелось запереть в высокой башне, опасаясь того, что внешний мир мог убить ее. И назвать это заботой. Однако, Донкихот понимал, что проще будет, если он продолжит думать о ней, как об инструменте в его будущих выгодных сделках. Но, как и в любом идеальном плане, была небольшая загвоздка — силы девчонки не хотели работать исправно. Как бы он не старался ее направлять, видения появлялись спонтанно, будто что-то в ее голове блокировало их. Эта проблема ставила под сомнения все его планы. Мужчина отложил книгу на стол и вовремя — на палубе стало шумновато. Стоило подняться и посмотреть, из-за чего весь сыр-бор происходил. Покинув каюту, Дофламинго огляделся, замечая почти всех. Даже его персональная головная боль была здесь, как ребенок,ей богу. Глаза горели неподдельным любопытством, улыбка сияла ярче солнца. Она на пару с детьми восхищенно обсуждала приближающийся остров и свои планы на эти несколько часов. Мужчина перевел взгляд на клочок земли: остров как остров, много растительности и средних размеров город. Что такого удивительного она в нем увидела? Высадиться решили все, потому что детям уже надоело сидеть на корабле, им нужно было размяться и пройтись по земле. Донкихот решил и сам прогуляться по городу после того, как завершил удачно очередную сделку. Только вот, под словом «проветрится» он подразумевал «проследить за малышкой Мел». Мужчина перемещался по крышам зданий, шаг за шагом следуя за девушкой и наблюдая за ее действиями, поведением. К тому же, зная ее физические способности, ничто не стоило ей попасть в беду — местный город кишел жалкими отбросами общества. Единственное, что доставляло дискомфорт — Дофламинго раздражало то, что за Мелиссой увязался его неуклюжий брат. В Ло он видел себя, поэтому мальчик не вызывал такой неприязни. А вот его неуклюжий братец слишком много времени уделял девочке. Он часто замечал, как они сидели на крыльце дома и иногда переписывались бумажками. Дофламинго даже видел, как Росинант относил уже спящую девочку в дом и бережно укладывал ее в кровать. А теперь еще и на палубе в ночное время суток эта парочка коротала время вместе. Казалось, Мел была совсем не против общаться с младшим братом Дофламинго, но почему из всех, кто находился на корабле, она выбрала именно его? Всю дорогу до кондитерской Мелисса цапалась с Ло, будто совсем не отличалась от него по возрасту. Но под конец путешествия девушка все же замолчала, заметим нужный ей магазин. Приблизившись к витрине, она рассматривала внутреннее убранство кондитерской. Ло, как и всегда рядом с этой девчонкой, озвучил свои саркастические мысли, чем вызвал улыбку на лице Росинанта. Вскоре эта разношерстная троица зашла внутрь, из окна дома исходил такой дивный запах: пахло свежей выпечкой и корицей с лимоном. Дофламинго сидел на крыше соседнего дома и наслаждался запахом сдобы достаточно долгое время, а после решил покинуть их на какое-то время. Ему нужно было проветриться самому и проветрить свои мысли, которые как будто начинали ехать. Солнце медленно садилось за горизонт — с наступлением ночи беззаконие на этом острове становилось более неуправляемым. Поэтому было сказано всем детям и их сопровождающим вернуться на корабль до захода солнца. Сегодня ему не хотелось ни пить в местном пабе, ни развлекаться с молоденькими, прелестными девушками. Все это время мужчина бродил по окрестностям, обдумывая дальнейшие действия его будущих сделок и идеи, как можно было заставить Мелиссу работать так, как он хотел. Остановившись на одной из крыш, Донхихот присел на ее край, красивый красный след от солнца разливался по водной глади, а маленькие шхуны и торговые корабли мирно покачивались в порту. Пронзительный девичий крик раздался по улицам города, вскоре мимо пробежал его нерадивый брат с большим пакетом в одной рука, и с мальчиков в другой. За ними стремительно бежала Мелисса, голос ее звучал не сильно радостно и дружелюбно: — Воровство карается смертью, придурок! Верни, живо! Но блондин лишь показал язык и побежал дальше, оставляя недовольную девушку позади. Он, что, решил возомнить себя ребенком? Донкихот видел, как Мел смогла добежать до Росинанта, а потом прыгала вокруг него в надежде дотянуться до пакета, но ее рост не позволял исполнить задуманное. Мужчину беспокоило, что девушка поводила время с его младшим братом, он даже не заметил, как быстро они сблизились. С капитаном же Мелисса редко общалась, как например, во время их занятий или приема пищи. В остальное время она старалась не пересекаться с ним и держать рот на замке. Но Донкихоту время от времени хотелось, чтобы Мел проявлял интерес не только к их тренировкам, но и к ему, и перестала бегать хвостиком за Росинантом. Скрипнув зубами от негодования, Дофламинго не спешил возвращаться на корабль, хотя время и близилось к отплытию. Даже отсюда он чувствовал, что на корабле было тихо и мало кто вернулся из города. В основном это были те офицеры, которых не оправили нянчиться с детьми. Мужчина решил остаться недалеко от порта на одной из крыш, наслаждаясь приятным, вечерним морским бризом. Но, похоже, на сегодня отдых отменялся — маленькая Муши зазвонила в кармане. Это был Лао Джи, который незамедлительно сообщил о пропаже Детки Пять и Буйвола. Мужчина также сказал, что они уже начали поиски и собирались подключить остальных офицеров, самому Дофламинго можно было не вмешиваться, если тот не хотел. Капитан решил, что куда быстрее будет, если он примет участие. К тому же, его Воля хорошо была развита, она-то и могла пригодиться. Чем быстрее они найдут детей, тем быстрее отплывут. Только вот поиски затянулись надолго, мужчина очень плохо чувствовал присутствие Детки пять и Буйвола, как будто что-то скрывало их от него. Мужчина смог облететь большую часть города, но ему так и не удалось обнаружить четкий след деток, зато ему на пути попались Диаманте и эта ходячая проблема. Девчонка полезла туда, куда не следовало, о чем могла впоследствии пожалеть. Спустившись на землю рядом с парочкой, Дофламинго оглядел Мелиссу — девчонка была в относительном порядке. На ней не было ни царапин, ни синяков, только одежда на ней его смущала: короткие шорты и странного вида топ, не скрывающий почти ничего. Хорошо, что ей ума хватило купить темную куртку и устойчивые сапоги. Чем вообще она думала, покупая это? Но, несмотря на странный наряд, Мел не выглядела не походила на портовую шлюху. Диаманте сразу же, как только мужчина поравнялся с ними, уверил того, что они сами могли со всем справиться. И что Молодой Господин зря напрягался. Донкихот понимал такое отношение своего офицера к ситуации, его больше волновало присутствие этой девочки. Мелисса подняла на мужчину свои глаза, такие же наивные, как и всегда, но сейчас глубоко в них он видел толику отчаянной решимости. Эта глупышка была такой недальновидной иногда, поэтому Дофламинго незамедлительно отправил ее обратно на корабль, а сам вместе с Диаманте продолжал прочесывать улицы. Поиски, увы, не приносили успеха, это начинало нервировать мужчину. Ко всему прочему он вновь ощутил девчонку поблизости с помощью Воли. Она, что, никогда не слушала никого? Что за безрассудная девушка ему попалась! Хотя, почему-то он предполагал, что так все и произойдет. Кажется, кому-то придется вернуть ее силой, иначе Мел так и будет бродить тут. Заметив отчетливый силуэт девушки, капитан не теряя времени, сразу же подхватил ее под живот и взмыл в небо. — Что-то мне подсказывает, девочка, намучаемся мы с тобой. Так нагло игнорируешь мои приказы. От слов Дофламинго девушка стушевалась и вскоре перестала брыкаться в руках. На деле же, капитан совсем не злился на нее, скорее, старался воспринимать ее действия, как поступки несмышленого ребенка, у которого отсутствовало чувство самосохранения. Но ее внешний вид не давал полностью сосредоточиться этой мысли. Мелисса не была тяжелой, как ему казалось, все таки девушка, после вступления в семью, начала нормально питаться и ее тело, выглядящее раньше как обтянутый кожей скелет, начало набирать массу. Опустив Мел на крышу, об которую та умудрилась удариться, мужчина задал вопрос, который волновал его уже давно. С каждым его словом зрачки Мел становились все меньше, страх заполонил ее глаза, стекая по коже в виде капель пота. А после в глазах вспыхнула такая ярость, из-за чего девушка не сдержалась. Она выказывала ему свое недовольство, постепенно начиная повышать голос от эмоций, переполнявших ее. Ее ладошки крепкой держали края его рубашки, пальцы немного подрагивали с каждой повышенной октавой. Сказать, что это удивило мужчину, значит ничего не сказать. Это был первый раз, когда кто-то смел не то, что не подчиниться приказу, так еще и вести себя подобным образом. И все это делала маленькая девочка, которую он мог убить одним взмахом руки. Или все же не мог? Глупые мысли всплывали в его голове, мешали рационально думать, но одно он знал точно — эта девочка ему была нужна. И он сделает все, чтобы она как можно дольше оставалась подле него. — Ты закончила? Мужчина уловил еле слышный всхлип, когда девушка отстранилась. Она пыталась не плакать, но у нее плохо получалось, видимо, эмоции были намного сильнее, чем мнимый самоконтроль. — Успокойся, найдем мы их. Но тебе не стоит совать в это свой нос, знаешь же, что бывает с любопытными девочками? Заверив Мелиссу в том, что они обязательно найдут малышей, мужчина оставил ее около леса, а сам отправился к остальным офицерам. У них не было времени даже на мелкие передышки, хотелось как можно скорее отыскать детей, а виновных в их похищении хорошенько приложить головой к земле. Дофламинго надеялся, что у Мел хватило мозгов бросить идею помощи в поисках и пойти через лес к порту.***
Я зажмурилась от ужасного запаха гнили и металла, казалось, еще немного и меня бы точно стошнило. В месте, где я находилась, похоже, раньше хранили туши забитых животных, которые позже продавали на местном рынке. Но сейчас это выглядело так, будто тут устраивали массовые бойни. Пол был весь залит кровью, из-за чего ее обувь прилипала, где-то валялись части органов, но она не могла понять, кому они принадлежали. Но узнавать не хотелось, спасибо. Я не знала сколько прошло времени и переварилась ли моя еда, но что-то мне подсказывало, что остаток мог вырваться скоро. И главное, что бы не на себя, иначе запах будет стоять отвратительный. «Как будто бы сейчас тут пахнет розовыми розами», — промелькнуло в голове. Что-то сорвалось с потолка и капнуло мне прямо на лоб, скатившись в последствии по лицу к губам, где я машинально провела по ним языком. Лучше бы я это не делала. Ощутив во рту резкий металлический привкус, я в неверии медленно подняла голову. Горло сдавило от готового вырваться наружу крика, но из-за ужаса, сковавшего меня, я не смогла вымолвить ни слова. Сверху с потолка свисали толстые железные цепи, они чем-то походили на те, в которые были закованы мои руки. Цепи плавно раскачивались туда-сюда, иногда ударяясь друг от друга и создавая лязгающий звук, который заставлял вздрагивать. Из-за тусклого желтоватого света единственной лампы на стенах вырисовывались нечеткие тени, они напоминали клубок змей, которые «танцевали» под музыку призрачного заклинателя, заставляя зрителей завороженно наблюдать за столь жестоким представлением. Пятна ржавчины покрывали почти все в этом помещении: от цепей на потолке до ручки двери, которая маячила прямо перед моими глазами на противоположной стене, напоминая о том, как я была глупа и наивна. Внешний вид места говорил о том, что настоящие хозяева давно закрыли свое дело и покинули эти края. Но это были только цветочки, прямо над моей головой, покачиваясь в такт другим железным змеям, висело тело человека. Отсюда казалось, что это был мужчина средних лет, его глаза покрылись мутной пеленой, как у рыб на прилавках моряков в порту, крюки для свиных туш протыкали его ноги, из-за чего он висел вниз головой, с рук и рта капала загустевшая кровь. На трупе не было одежды, поэтому можно было рассмотреть, как из его уродливо распоротого живота свисали кишки, они были настолько длинными, что их можно было бы обмотать вокруг шеи человека несколько раз. Тело в некоторых местах было покрыто кровоподтеками и синяками, похоже, в этих местах кости раздробили или сломали особо жестоким способом. С трудом взяв себя в руки, я смогла отодвинуться подальше от тела, чтобы трупные выделения не попадали на кожу. Как оказалось потом, в помещении было намного больше тел, чем одно, мне удалось насчитать около тридцати штук, подвешенных над потолком в разных положениях. Будто выставка в музее какая-то. А то, что украшало пол, было ничем иным, как их вытащенными органами и стекшей кровью. Место выглядело как самый страшный кошмар для любого здорового человека. В носу защипало, а на глазах выступили слезы, которые я не в силах была удержать. Мне было страшно, мне было чертовски страшно. Надо было послушаться Молодого господина и возвращаться на корабль, где меня бы ждали другие офицеры, они бы смогли защитить. А теперь меня выпотрошат, как и этих несчастных людей. Как свинью, готовую к продаже в мясной лавке, которую купит какая-нибудь состоятельная семья, чтобы провести день рождения своего любимого дитятка. Приглядевшись, я заметила, что на подвешенных телах были выбиты метки с изображением Веселого Роджера в разных его вариациях. Они все были членами пиратских команд, наверное, работорговцы ловили только пиратов, чтобы не привлекать внимания обычных людей, чтобы не поднялась паника. Пока горожане жили в мнимой безопасности, на другой стороне острова промышляли таким мерзким делом. Непонятно было только, зачем убивать и потрошить людей, если ты жил тем, что продавал рабочую силу? Может, это была подпольная продажа органов или того хуже, дешевые куски мяса потом оказывались на прилавках магазинов. Я надеялась, что это была только моя разыгравшаяся фантазия. Выбраться отсюда будет непросто, кайросеки в цепях отнимали слишком много сил. Мне еще не доводилось лично встречаться с твердой версией морской пучины, но я не ожидала, что мне будет так плохо. А что, если детка Пять и Буйвол попали к ним? Значит, их тоже заковали в кайросеки, я надеялась, чтобы они были в относительном порядке. Крики, доносившиеся из той самой двери напротив, откуда бил яркий желтый свет, не прекращались еще минут пятнадцать. Когда же наступила тишина, я услышала приближающиеся шаги, после чего ржавая дверь открылась и оттуда показалось двое людей. Мужчина среднего телосложения был одет в кожаный, испачканный кровью фартук, в руках он держал большой нож для дробления костей. Рядом с ним стояла высокая и худая женщина, ее мускулатура была настолько сильно развита, что она могла бы посоревноваться с мужчинами. И, если бы не ее длинные темные волосы, которые струились почти до самого пола, я бы подумала, что передо мной двое мужчин. В детстве я мечтала иметь такие длинные волосы, чтобы заплетать красивые прически, как у принцесс, но в моей нынешней жизни они, скорее всего, принесли бы мне одни проблемы. Эта женщина выглядела, как смесь красоты и мерзости, такие противоположности вводили в замешательство. Она меня определенно пугала своим нездоровым блеском в глазах. Парочка сразу заметила, что я очнулась, поэтому незамедлительно направились в мою сторону. — Вы посмотрите-ка, наша очаровательная пташка снова с нами. А я боялся, что использовал слишком много средства, — первым заговорил мужчина. — Главное, что она проснулась. Не волнуйся, деточка, вряд ли тебя будут искать, так что не стоит устраивать истерики. Обычно, пираты редко спасают других людей, чаще всего они бросают их, чтобы спастись самим. Ты можешь, конечно, попробовать докричаться до кого-нибудь, но только голос надорвешь. К тому же, тебя ждет просто потрясающее представление. После слов женщины ее спутник схватил меня за волосы. С меня сняли цепи, и теперь у меня появился шанс, которым я не побрезговала воспользоваться. Как только силы вернулись, я резко рванула вбок, не обращая внимания на боль в затылке из-за вырванных волос. Здесь должен был быть выход, и если я смогу отыскать его быстро, то мои шансы на выживание увеличатся. Катана, скорее всего, осталась в лесу, а Волей Вооружения Наблюдения, как уже выяснилось, я не обладала. С голыми руками на мужика с огромным ножом идти было полным безрассудством. Но если детей держали здесь, но в совершенно другой комнате, то, возможно, мне стоило найти и вытащить их отсюда. Пробегая по темным коридорам, я оглядывалась по сторонам в поисках дверей и подсказок. На очередном повороте я не заметила под ногами лужу крови и поскользнулась, проехавшись спиной до дальней стены. Спина заныла от встречи с полом, а куртка пропиталась кровью и теперь неприятно липла к коже. Кое-как поднявшись на ноги, я попыталась добраться до двери, которую увидела перед падением, но в ту же секунду кто-то ударил меня по голове. Удар оказался не слабым, я снова оказалась на полу, перед глазами вновь все плыло. Мужские руки схватили меня за шкирку и хорошенько встряхнули, отчего пол и потолок поменялись местами. — Зараза, чего она такая прыткая?! — Следи за руками, на ней не должно быть заметных следов. Как мы заработаем деньги, если приведем бракованный товар? На руки вновь надели цепи, из-за которых даже стоять было неприятно. Хоть перед глазами все плыло, я видела, что женщина встала передо мной. Замахнувшись, она влепила мне не слабую пощечину, от которой меня свалило на пол, после чего она врезала мне еще раз, но уже в живот. Эти люди старались не оставлять синяков на открытых участках, били только в места, где была одежда. Когда удары прекратились, женщина приподняла мое лицо большим и указательным пальцами, ее взгляд так и сквозил недовольством. — Как бы мне не хотелось сейчас убить и выпотрошить тебя собственными руками, за твою мордашку нам могут отвалить кучу денег. Как вовремя ты оказалась в лесу. Я поморщилась от боли во всем теле, меня хватило только на то, чтобы с неприязнью или даже с ненавистью смотреть в ее глаза. — Мне так нравится твой взгляд, он полон восхитительного гнева, — сказала женщина, похлопав меня по щекам. — Только люди, пережившие кошмар, могут смотреть так. Что такое отвратительно произошло в твоей жизни, что изменило твой взгляд? В ее словах был смысл. Смерть родителей очень сильно повлияла на меня и мое отношение к жизни. Я перестала доверять другим людям, всегда была начеку, даже когда спала. Первые несколько месяцев я думала, что за мной шли наемники, боялась, что меня убьют во сне. Только потом я узнала, что нужна была им живой, поэтому смогла немного расслабиться, но бдительность не ослабила. Я ничего не ответила ей, только скривила губы в отвращении и плюнула женщине в лицо. Маньячка завизжала от ярости и залепила мне очередную пощечину. Она закричала на своего напарника, чтобы тот тащил меня в их комнату, и мужчина подчинился. Он поспешно поволок меня по коридору, удерживая мои волосы в своем кулаке и периодически встряхивая, когда я пыталась вырваться. Меня швырнули в комнату, где я не сразу смогла сориентироваться, — тошнотворный желтый свет от лампы слепил глаза. Пока я приходила в себя, они усадили меня на старый деревянный стул, а руки приковали той же цепью к трубе позади. Справившись с ярким светом, я рассмотрела помещение, в которое меня притащили — это была такая же железная комната с цепями под потолком, но в ней было больше мебели, если ее можно было так назвать. Стальной, похожий на хирургический, стол, рядом стояла тележка на колесиках с двумя ящиками, прикрытая плотной, грязной от крови тканью. Вся комната была тоже покрыта кровью, как будто кто-то специально ходил с тазиком и обливал стены, где-то даже было ощущение, что пытались рисовать. В это время мужчина успел притащить сюда еще одного человека, по отметке на левом плече я поняла, что это был очередной пират. Его уложили на стол. Не было понятно, человек еще дышал или давно умер. — Ох, Лукас, ты всегда знаешь, как мне угодить. Этот самый Лукас озорно улыбнулся, затягивая ремни на руках, ногах и лбу человека. Они же не собираются потрошить его прямо передо мной, правда? «Господи, я не хочу на это смотреть», — завопила я в своей голове. Лукас обвил окровавленными руками талию женщины и потянулся к ее губам, мерзкий хлюпающий звук наполнил комнату. На мужчине же везде кровь, как ей было не противно целоваться с ним. Но женщине и правда было все равно, казалось, она даже наслаждалась процессом, забывая о невольном зрителе в моем лице. Они прервали свой поцелуй с громким чмоком, женщина прошлась языком по щеке своего возлюбленного, слизывая уже засохшую чужую кровь. Да они точно были психами! Мужчина по имени Лукас, почувствовав мой пристальный взгляд, хищно оскалился. — Скарлетт, она смотрит на нас. Как думаешь, она завидует нам? Скарлетт, серьезно? А пооригинальнее нельзя было выбрать имя? Или ее родители были предсказателями, выбирая такое подходящее для дочери имя? — Конечно, дорогой. Ты же у меня самый красивый, и принадлежишь только мне. Да сдался он мне, видала мужиков и покрасивее. Один из них, я надеялась, придет и спасет меня, потому что я не горела желанием становится чьей-то рабыней. Я же человек, как никак, а не вещь, которой можно было распоряжаться, как вздумается. В конце концов, это все таки было не этично. Измученный стон донесся со стороны стола, мужчина завозился на столе, морщась от света, как и я некоторое время назад. Так он все еще был жив. О нет, я не хотела видеть то, что будет происходить дальше. Скарлетт с безумной улыбкой смотрела, как прикованный пират в панике озирался по сторонам, кричал, чтобы его отпустили, умолял не убивать его. И ее это так забавляло. — Кажется, нам пора начинать представление. Не волнуйся, солнышко, тебе понравится, — сказала женщина, наклонившись к моему уху и оставляя на нем красный след. Она мерзко хихикала, когда плавной походкой приблизилась к прикованному мужчине и нежно провела рукой по его голове. Возможно, это был извращенный жест, который призывал успокоиться. Наклонившись, Скарлетт оставила отпечаток помады такого же цвета, как и ее имя, у бедняги на щеке. Лукас, который все это время стоял возле меня, облокотившись на стену, недовольно поморщился от такой нежности своей пассии. Кажется, он ревновал, но я сомневалась, что он вообще мог ревновать ее к будущему мертвецу, если, конечно, она не была некрофилкой. Женщина тем временем действительно успокаивала свою жертву, нашептывая ей что-то на ухо. — Не волнуйся, милашка, будет сильно больно, но в конце концов боль закончится и станет легче. Я просто порублю тебя на маленькие кусочки, избегая твои чудесные органы. Они послужат отличным товаром для продажи. Мы получим деньги, ты — упокоение. Все останутся в плюсе. Мужчина, явно был не согласен с ее словами, он начал истошно кричать и снова умолять не убивать его, но женщина только засмеялась и обратила внимание на стоящую рядом тележку. Скарлетт сдернула ткань, под ней в аккуратном, только ей понятном порядке лежали скальпели разной длины, лезвия для циркулярной пилы, даже миниатюрный паяльник тут был. Взяв в руки хирургический нож с острым наконечником, женщина мягко провела им по щеке пирата, за ее движениями тянулся тонкий порез, который она незамедлительно облизала. А еще говорили, что я извращенка! С помощью больших кухонных ножниц Скарлетт одним легким движением разрезала рубаху и схватилась за другой скальпель. Хотя это было сложно назвать скальпелем, он больше был похож на огромный столовый нож. На нем все еще присутствовали следы засохшей крови предыдущей жертвы, видимо, помыть не успели. Проведя языком по лезвию, женщина замахнулась и начала кромсать ножом по руке мужчины, пока полностью не отсекла ему кисть. Мужчина вопил, как свинья на убое, кровь брызгала в разные стороны. Я не выдержала — успела только наклониться вперед, как меня начало рвать прямо там, на пол. Что за зверство?! Этот мужчина же был в сознании, почему нельзя проявить гуманность, и сначала убить его, а потом уже извлекать внутренности? Или им нравилось играть с жертвами, слышать как они кричали в то время, как им отрубали конечности? Мужчина больше не молил о пощаде, это было бесполезно. Скарлетт взяла очередной маленький скальпель, который помог ей сделать неглубокие надрезы вокруг предплечья. Когда она закончила, то подхватила пальцами края кожи, забираясь под нее, и потянула на себя. Она снимала ее, как будто это были тонкие чулки на ноге, наблюдая за все больше открывающемуся красному человеческому мясу. В голосе мужчины уже слышались хрипы от сорванного голоса, но это было только начало первого акта. Чуть позже в ход пошли и другие инструменты, с помощью которых Скарлетт отрубала или отрывала остальные конечности, она вырезала ему щеки, проколола глаз, смотреть на это было невыносимо. Я благодарила бога за то, что сидела на стуле, а не лежала на холодном столе. Началась середина спектакля, когда женщина стала резать живот, стараясь не задеть внутренние органы. Крови было много, она лилась со стола, который был специально наклонен, чтобы вся кровь стекала в подставленный таз. Мужчина находился в полуобморочном состоянии, он все еще дышал, его единственный здоровый глаз был открыт, а губы шевелились. В этот момент Скарлетт включила циркулярную пилу, чтобы сломать кости грудной клетки. Они летели на пол, у парня начались судороги, а конечности были перетянуты тканью, чтобы мужчина не умер раньше времени. Хотя он и так был на грани смерти, еще несколько минут и он покинет этот мир. К моему ужасу, у него еще оставались силы, мужчина заметил меня. Он раскрыл глаз и истошно закричал: — Помоги мне! Прошу, помоги мне, блять! А я была прикована к трубе и могла только наблюдать за его страданиями, но в конечном итоге просто отвернулась и зажмурила глаза. Я даже не была уверена, действительно ли он кричал или я уже сходила с ума. Я слышала, как угасал его голос с каждым вырванным органом, с каждой сломанной костью. Оставаться в сознании в этот момент было сродни аду, если не хуже. Он чувствовал каждой клеточкой своего тела все махинации этой ненормальной. Когда осталось достать лишь сердце, я уже знала, что мужчина был мертв, но его мышцы продолжали сокращаться из-за последних сигналов мозга. Скарлетт элегантно вытащила сердце из тела и быстрым движением отрезала ножницами трубочки, которые навсегда перестанут качать кровь по венам этого человека. Он продолжал смотреть в мою сторону своим потухшим глазом, который тоже вскоре вытащили. Скарлетт сетовала на себя, что слишком увлеклась и потеряла другой глаз, но это была небольшая оплошность, которая не повлияет на дальнейшую сделку. Кровь продолжала стекать в таз, который поставил Лукас во время их «представления». Когда емкость была наполнена, Скарлетт взяла его и немного вылила на себя, ее темные волосы приобрели багровый отблеск, кровавые капли стекали по ее подбородку, шее и скрывались в декольте. Если бы это была не кровь, и я бы не была в плену, можно было бы сказать, что это было сексуально, но меня воротило только от одной подобной мысли. Оставшуюся кровь она попросила Лукаса отнести и вылить в ванну, к другой части крови, позже она примет там ванную. Господи, почему это должно было случиться со мной? Мне, что, недостаточно было жести в своей жизни?! Скарлетт решила, что я заскучала, так как я до сих пор молчала, и она двинулась ко мне, брезгливо посмотрев на естественный ответ моего желудка после ее концерта. Женщина повела грязными руками по моим волосам, а потом приложила их к моему лицу. Багровые отпечатки появились на моих щеках, которые она впоследствии размазала, не пропуская даже губы. Какая мерзость! — Разве это было не потрясающе? Его крики были слово песня для моих ушей, слушала бы дальше, жаль люди не бессмертны. Ох, милая, я бы с радостью оставила тебя здесь, как моего личного зрителя, а потом, может, и главную роль отвела бы, но ты куда лучше будешь в качестве живого товара. — Ты будешь гореть в аду, — тихо сказала я. Женщина только рассмеялась мне в лицо, а затем схватила рядом стоящую стеклянную тару, которую она держала в углу. Я слышала, что там плескалось немного жидкости, что-то я сомневалась, что там была вода или тот же ром. Схватив меня за щеки и надавив, Скарлет насильно открыла мне рот, куда впоследствии вливала медленно и постепенно содержимое. Это была кровь, настоящая человеческая кровь, уже остывшая и противная на вкус. Скорее всего, она осталась после предыдущего несчастного.Женщина не давала мне ее выплюнуть, зажав мой рот ладонью, и я против своей воли проглотила. Меня тут же вырвало на пол, но я была так рада, что эта дрянь не осталась в моем организме. Скарлетт недовольно цокнула, откидывая ведро за спину. — Ты такая неблагодарная, я поделилась с тобой самой ценной вещью, а ты так мне отвечаешь. Грубиянка, фи. Манера речи этой женщины была такой, как будто она была легкомысленной пустышкой, но после ее кошмарного спектакля, я видела в ней лишь кровожадного волка, напялившего на себя окровавленную овечью шкуру. Обычные дурочки, скорее, упали бы в обморок при виде одной капли крови, а эта мадам, казалось, мечтала получить всю кровь этого мира. Вскоре меня притащили в другое помещение, благо, здесь не было больше трупов, только пыльные коробки и стеллажи с папками и бумагой. Мне позволили сходить в туалет под надзором, — это было унизительно — теперь я должна была провести всю ночь на холодном бетонном полу среди пыли и грязи. Спасибо, что хоть еще была живой, а не в качестве чьих-то будущих трансплантатов. — Завтра ты отправишься на корабль и будешь вскоре далеко отсюда, тебе надо выспаться. Не думаю, что кто-то будет против благородного красного на твоем лице и волосах. А то выглядишь, как приведение, никаких красок. Только отпугиваешь своим видом. Скарлетт захлопнула дверь, оставив меня одну в темноте. Лунный свет проникал через заколоченное окно под потолком, освещая мое лицо, безобразно испачканную кожу. Тело до сих пор трясло от увиденного кошмара, а живот скрутили спазмы, но мне больше нечем было блевать. Я так устала. Устала не только физически, но и морально. Я хочу забыть, забыть все, что видела здесь. Хочу снова радоваться жизни вместе с остальными, словно сегодняшнего дня никогда не было, это всего лишь мой ночной кошмар. Семья Донкихот воспринимали иное понятие любви и уз, но я к ним привязалась, ко всем ним. Даже к этому паршивцу Ло, вечно ходящему с постным лицом, без его подколов и упреков было бы скучно там находиться. Я больше не могла держать глаза открытыми, потрясение и очищение желудка не прошли бесследно для моего организма, я попыталась забыться в тревожном сне. Всю ночь меня преследовала в кошмарах женщина с длинными темными волосами, она смеялась, его голос отдавался эхом в железных длинных коридорах. «Пожалуйста, спасите меня, кто-нибудь. Мне так страшно. Спаси меня, чудо», — просила я, но никто мне не отвечал. Сегодняшний ужас отпечатался клеймом в голове, оно будет преследовать меня до конца моих дней. И я никогда не смогу избавиться от холодка по спине при мыслях о медицинских скальпелях и красном цвете.