Глава 4.
Король Синдбад
По прибытию в Актию состоялась аудиенция с Советом, на котором я предложил вступить под знамя Альянса, чтобы укрепиться на морском восточно-западном пути. Условия что я предоставил Королю Агусу были выгодны обеим сторонам — Актия находится под защитой Альянса Семи Морей, а генерал Драгул встает во главе актийского флота и часть кораблей будут переправлены в порты союзников. Все стороны находятся в выигрыше, но господин Адил, советник Короля, встал за черту против. Скверное настроение не покидало меня с окончания аудиенции, когда Король все же выслушал советника. — Король глупец, — бросил Джафар, шедший рядом со мной по одному из дворцовых коридоров, мягко ступая в кхусси по каменному полу. — У глупца сильный флот, — иронично подметил я, оглядывая взглядом коридор и борясь с желанием взяться за чашу с терпким вином. Им не тягаться с Альянсом. Джафар ничего не ответил, лишь кивнул идущему навстречу послу, продолжая идти рядом. Второго отказа не потерплю. Балбадд так и не стал грантом Альянса, а лишаться поддержки сильного флота я не намерен. «Корабли Агуса понадобятся в будущем, щенок! С Ганудами шло бы куда быстрее….» Голос Давида резал по сознанию, цепляясь подобно темному рух за сердце тянущего в отчаяние порока. Липкая, вязкая паутина сковывала меня, заставляя вслушиваться в голос волшебника слившийся с самой Судьбой! Стиснув зубы, я пытался игнорировать пульсацию в голове, напоминающие зуд от раны и нашептывания искушающего баритона еретика. «Ты такой же еретик, как и я, Синдбад. Разница между нами не велика. Поэтому хватит монолога, мне становятся скучно» «От скуки ты скрыл судьбу моей дочери?!» Волны тихого гнева поднимались из пучины моего сердца, готовые обрушиться на голос в голове. Внутренний рух зашелестел, окрашиваясь в черный, что хлестал меня по натянутым фибрам. «Твоей дочери, Синдбад! Ее судьба в твоих руках была! Хотел понять я, сможешь ли ты вершить дела мои, не зная предрешенного конца. Но как показал опыт, ты зависим от меня. Ах-ха-ха» Издевательский смех гулко звенел у меня в голове, подобно Великому Колоколу проносившемуся по всей Синдории. Проклятый еретик! Шепот до сих пор доносился из закоулок разума, пока не обрушился, оглушая меня своим звоном. — Син! — раздраженный голос Джафар выдернул из монолога Давида, возвращая меня на пустую площадь дворца. — След был утерян в Партевии. Ситуация выходит из-под контроля, — более сдержанно продолжил мой советник, пряча руки в рукава халата. С вопросом смотря в аспидные глаза с плескавшимся в них раздражением. — Мадер, Син, она в Актии, — сквозь зубы процедил ассасин, сверкая глазами. Стряхнув остатки голоса Давида, требовательно посмотрел на советника, ожидая подробного отчета. Не стоило оставлять ее в живых. — Только что прибыл военный корабль флота с границ Магноштада. На борту находятся похищенные дети, вместе с твоими гостями. Мы должны ликвидировать Мадер до того, как до нее доберется стража Агуса. Не говоря ни слова быстро направился в сторону главного порта, чтобы избавиться от одной из многочисленных угроз нависших над судьбой этого мира. Ярость оставшееся от разговора с Давидом вспыхнула вновь, наполняя сердце черной ненавистью. Щебетание светлых рух сменилось пронзительным яростным ревом морских дьяволов бушующих в глубинах сине море. «Держи баланс рух, щенок!» Гулкий тон волшебника эхом звучал в голове, оттягивая темный рух обратно в сердце, где он продолжит танцевать со светлым братом. Огромный камень давящий на душу спал, рассыпаясь пылью уносимой ветром и давая вздохнуть сирокко воздух, подгоняемый меня вперед. «Впредь не жди такой щедрости!» Мы с Джафаром прибыли к главному порту Актии и наткнулись на толпу трущоб вместе со стражей, оттесняющих разъяренный народ от военного судна. Оглядев сверху вниз женщин и детей, лукавая ухмылка хотела расцвести на устах — после громкого конфликта, Король Агус не сможет отказать от помощи Альянса, остается только ждать. Советник скрылся в толпе, пытаясь разыскать моих гостей сунувшихся не в свои дела. Стоит отправить эту троицу на покорение лабиринта, пока я решаю положения с Актии и Балбаддом. Ветер хлестал меня по лицу, обволакивая в свои объятия и подталкивая в самую пущу люда вперед, пока не увидел мелькнувший полосатый хвост лемура? Маленький зверек воинственно вцепился в лицо Джафара намереваясь расцарапать глаза, пока бывший ассасин не скинул его, удобнее перехватывая детскую ручку. — Нет! Отчаянный вопль девчонки в шемаге, что украла у меня сосуд Валефора, был заглушен идентичными воем детей склонившихся над головой Мадер? Ярко-желтые глаза смотрели в никуда, пока рот был скривлен в подобие улыбке. Какая ирония. И это твоя щедрость, Давид? Голова той, которую я мог убить сам? Еретик! Девчонка вытащила из рукава тоги острый клинок и с нелепым кличем кинулась на четвертого принца Империи Ко? Хакурю стоял ко мне спиной, держа в руке копье, с которого течет кровь Мадер. Возможно, я помогу тебе Хакурю Рэн с твоей просьбой. Я двинулся наперерез девчонке перехватывая руку с занесенным окровавленным клинком и дернул на себя. Прости, малышка, но Хакурю нужен мне живым. Девочка со всхлипом посмотрела на меня своими янтарными глазами, в которых бушевала боль и отчаяние — она тонула в них как камень в море стремительно и бесповоротно. Вокруг хрупкого тельца летали темные рух с яростным ревом демонов, окружали ее в цепкие когтистые лапы. Шемага чуть съехала с ее лица, оголяя топорщащийся аметистовый ахоге прилипшего возле янтарных глаз — отличительных черт присуще редким жителя Партевианской Империи. Надежду, что похранил еще несколько лет назад, когда последний отряд вернулся в стены Синдории, я опустил руки в мечте отыскать пропавшую Принцессу: ее золотую линию рух я не смог увидеть, она стала размытой тенью ускользавшей от моего взора. Она моя дочь? Ее судьба находиться у меня в руках? А кто часть этой судьбы? А, Давид?! Проклятый еретик! Я протянул ладонь унизанную перстнями, стягивая шемагу до конца, впиваясь и бегая глазами по пухленькому личику со знакомыми детскими чертами; со знакомо вздыбленными волосами; со знакомым оттенком светлых рух щебетавших все тише и тише, утопающих в яростном вое. — Лори? Это ты Лори? «Слишком сентиментально» Приподнял зареванное бледное лицо с алыми щеками и узнавал в нем улыбающуюся лучистой улыбкой Тару — трехлетнюю неугомонную белку, вечно ускользавшую от рук казненных прислужниц. Потерянная девять лет назад Принцесса Тара сейчас плача склоняется над головой Мадер, размазывая пыль по влажному лицу и срывая голос. Нахмурившись громко ступая шагнул в сторону дочери, но передо мной раздувая полосатый хвост выпрыгнул лемур: скаля маленькие зубки, он вздыбил шерстку не пускал меня к инфанте. Ничего просто так не делается. — Г-господи-ин! — сорвавшийся тоненький голосок смолк от рыдания, когда Яман, сумевший ранить Джафара, скрылся в тумане. — Джафар, — позвал я советника стоявшего у меня за спиной. Мой верный друг. — Свяжись с Ямурайхой, пусть собирает магов. И не смей оставлять эту тварь живой, — холодным тоном приказал советнику, садясь на корточки возле ревевшей дочери. Обняв ее, я сказал, что все хорошо, и больше она одна не останется. Никогда.***
Советник Джафар
В холодной камере пропахшей сыростью стаяла оглушающая тишина. Морозный воздух жег легкие, сковывая их в ледяные тески. К хладной каменной стене был прикован похититель Принцессы весь в кровавых порезах и переломанными костями. Запах железа витал в морозном воздухе, отчего ноздри сладко вдыхали густой аромат. — Король велел не оставлять тебя в живых и узнав о том что ты до сих пор дышишь, приведет его в неописуемый гнев, — мужчина ленивой поднял голову, скривив искусанные от вечных криков губы, выплюнул кровавую слюну мне под ноги. — Мадер мертва, твой дружок тоже. Что у тебя еще осталось, м? Яман хрипло рассмеялся. — Синдория… узнав ваше истинное лицо, потянутся ли к вам вновь? — скрипучим голосом иронично ответил он. Скривив губы, вынудил пропитанный ядом Кабузоя клинок, что сверкнул в свете свеч. — Знаешь, что такое «стальная месть»? Это когда яд попадает на открытые раны и медленно разъедает плоть, сопутствуя жгучей болью, что поражает нервные клетки в состоянии шока, — говоря это все, я смотрел, не отрываясь от черных глаз мужчины в которых плескался животный страх. Это приятное чувство окутывало с головой, наполняя сладковато-соленым привкусом железа. Яман только закрыл глаза, судорожно выдыхая ледяной воздух камеры, стоило мне ступить мягкими кхусси к нему, сверкая оголенной холодной сталью.