Джексон/Стайлз.
6 июля 2016 г. в 22:14
Примечания:
часть, в которой мир монохромный до встречи с соулмейтом.
***
Hurt/comfort, AU (Джексон не оборотень), учебные заведения, флафф (во всяком случае, намёк на него).
Джексон тянется.
Выпихивает гордость сигаретным дымом сквозь плотно сжатые зубы, размыкает пересохшие губы, чтобы выдавить хриплое "прости". Стайлз сплёвывает под ноги, и мир снова взрывается красками, через минуту уходя в привычный монохром.
Джексон успевает заметить тёплую карамельно-ореховую радужку, почти чёрные стрелы ресниц, россыпь тёмных родинок на острых скулах. Джексон раз за разом урывает себе яркие цвета от встреч со Стилински, а потом делает вид, что не понимает, откуда он знает, какого цвета трава на поле для лакросса, пиджак ненавистного химика и цвета соединений в его пробирках.
Он делает вид, но это не значит, что он не понимает.
Стайлз налетает на него в столовой, рассыпая по полу прожаренные ломтики картошки. Джексон замечает их золотистый цвет и ярко-алый прямоугольник перевёрнутого подноса, почти прозрачную лужу, натёкшую от опрокинутой бутылки с водой и новый оттенок чужих глаз — плавленно-коньячное золото, как дорогой алкоголь в тяжёлой бутылке, когда смотришь сквозь солнце — на Джексона иногда находят цветные пятна, когда Стилински где-то неподалёку. Уиттмор не готов признаться даже себе в том, что судьба давно определила за него, потому что мучительно больно не видеть отклика, поэтому брезгливо отряхивает намокшие джинсы, поднимает взгляд…
и замирает, безошибочно считывая страх, удивление и восторг на подвижном лице напротив.
— Голубые… — изумлённо выдыхает Стайлз, глядя прямо в глаза. — Я уверен, что они голубые. — Он практически шепчет, делая шаг ближе, и Джексон позорно признаёт, что не может отступить; наоборот, подаётся навстречу, предательски облизывая губы, смотрит нетерпеливо, пока Стайлз разглядывает свои ладони, а затем хватает за рукав толстовки и тянет к выходу из школы. Стилински не сопротивляется, только изумлённо вертит головой по сторонам, послушно садится в машину и не задаёт ни одного вопроса, пока Джексон гонит к окраине города, сжав руль до побелевших костяшек. Уиттмор не знает, что надо говорить, просто оставляет авто на обочине, выходит, хлопая дверцей, и садится на капот. Стайлз выбирается следом, присаживается рядом — непривычно молчаливый — оглядывается по сторонам, а потом Джексон не понимает, как его лицо оказывается в чужих ладонях, и поэтому зажмуривается, лишь бы не смотреть.
— Хэй, — говорит Стайлз осторожно. — Хэй. Посмотри на меня. Я хочу видеть.
Джексон послушно распахивает глаза, пугливо смотрит, боясь поверить в то, что видит, потому что мир не скачет монохромными отпечатками, и не накладывается цветными фрагментами, он — целый, яркий, красочный, такой же живой, как тепло чужих ладоней на его коже, и он едва не задыхается от восторга, жадно смотрит, а Стайлз улыбается — вокруг глаз появляются морщинки — и прикасается лбом к его лбу.
Джексон тянется к его губам и понимает: Стайлз вытягивает.