soulmates never die

      Барри влетает в лабораторию, тяжело дыша. Айрис тут же подскакивает, желая проверить, всё ли с ним хорошо, но Харри в тот же миг оттесняет её, останавливается в паре шагов, спрашивает: – Всё в порядке, мистер Аллен? Мисс Уэст больше ничего не угрожает?       Спидстер буквально чувствует, какой язвительностью наполнен этот вопрос, хочет по привычке огрызнуться, но сил хватает только на слабый кивок: очередной мета-человек заставил его побегать, угрожая убить Айрис. Он думал, что та – соулмейт Флэша, и если от неё избавиться, герой тоже исчезнет. – Он же ошибся, так ведь? – спрашивает Уэллс, и Барри застывает на месте. Первая мысль: как он узнал, откуда, как давно, почему? Все буквально уверены, что у него на запястье имя Айрис, и ему просто не повезло, что у неё не так, случай один на миллион, зато понятно, почему он так бросается навстречу опасности и почему так ревностно оберегает её – терять уже нечего, а сохранить жизнь соулмейту всегда важнее, чем себе.       Харрисон качает головой, немного подаваясь вперёд, заглядывает прямо в глаза из-под стёкол очков – и Аллен, ей-богу, ненавидит его за этот всезнающий взгляд – но не может ничего сделать, стоит и смотрит в ответ, переводя дыхание. Пусть все думают, что от слишком быстрого бега, ведь он действительно бежал так быстро, как никогда раньше. Но вот от взгляда Уэллса у Барри нет никакой возможности сбежать. Ни единого, мать его, шанса.       Харри смотрит пристально, считывает страх и едва заметное безумное желание прикосновения (и как только понял, чёрт его побери?), подходит ближе, отмахиваясь от Циско, дёргает за руку, сдёргивая перчатку и поднимая рукав, укладывает тонкие пальцы на гладкую кожу браслета, который Барри старается никогда не снимать. – Там ведь не её имя, да? – звучит даже больше чем утверждение, а не вопрос, и хочется многое сказать, но у Барри все слова исчезли из головы, желудок скручивает тугим узлом, и мурашки сильнее, чем при самом быстром беге, поэтому он просто кивает, даже не пытаясь отнять руку. Уэллс улыбается самыми уголками губ – получается как-то вымученно и горько, и Аллен не замечает привычных морщинок вокруг глаз – и отпускает руку.       Кейтлин удивлённо переглядывается с не менее шокированной Айрис, приподнимает брови, будто спрашивая, что происходит, но Харрисон отходит, отворачивается к компьютерам и бросает через плечо: – Не дай никому увидеть своё Имя.       Барри кивает, а через секунду вылетает за дверь. ***       На телефоне – двенадцать пропущенных от Айрис и три – от Кейтлин. Барри звонит последней и говорит, как только снимают трубку: – Чёрт, ты не представляешь, как я хочу напиться. Хотя бы на пару секунд расслабиться и ни о чём не думать. Мне кажется, я схожу с ума. Ты можешь что-нибудь придумать? – Не буду отвечать за доктора Сноу, – слышит он в ответ знакомый насмешливый голос и едва сдерживает разочарованный стон, – но я могу попробовать. Хотя бы на минуту, но подействует. – Спасибо, доктор Уэллс, – криво ухмыляется Барри, – но не стоит размениваться на такие мелочи. Уверен, я сам что-нибудь придумаю. – Как хотите, мистер Аллен, – вежливо отвечает Харри и отключается.       Барри со стоном бьётся головой о стол, от чего подскакивают пробирки, и обзывает себя идиотом.       На следующий день он находит бутылку с лаконичной подписью «Барри Аллену» и с любопытством открывает её, наливая в стакан прозрачную жидкость. Он чувствует себя пьяным целых семь с половиной минут.       К счастью, он не успевает добраться до телефона за это время, и все его пьяные мысли остаются при нём. *** – Беги, Барри, беги!       Аллен подскакивает на кровати, тяжело дыша. Капли холодного пота скатываются по вискам, Барри натягивает на себя одеяло, кутается, садясь в кровати; пытается отдышаться, прикрывая глаза; стучит зубами, стараясь согреться. Кажется, что у него на подкорке записан этот голос: дразнит, пугает, манит к себе, лишая воли. Барри сцепляет пальцы в замок, пробует унять дрожь, но единственное, чего хочется – бежать без оглядки, так быстро, как никогда, вернуться в прошлое и стереть всё, особенно – собственную память.       Он тянется к телефону, смотрит на иконку контакта, решительно жмёт на вызов. Уэллс снимает почти сразу, и Барри спрашивает, не оставляя себе времени на раздумья: – Скажи, Харри, тебе тоже снятся кошмары?       Харрисон на том конце шумно выдыхает, и Аллену кажется, что он видит, как учёный прикрывает глаза, сжимая переносицу, а потом проводит по лицу, собираясь ответить, и теребит браслет на руке – почти такой же, как у Флэша – не зная, что сказать. – Что тебе снится? – наконец спрашивает доктор, и Барри вздрагивает от мурашек.       Голос мягкий и вкрадчивый, убаюкивает и успокаивает, одновременно поселяя в груди какой-то животный страх. Барри привык к противоречиям, если речь идёт о Харрисоне Уэллсе, откуда бы он ни был. Кажется, что Харри – само воплощение этого слова, мянящий и пугающий, далёкий и близкий. Аллен закрывает глаза, вслушиваясь в чужое поверхностное дыхание: он мог бы с уверенностью сказать, что учёный взволнован не меньше его самого, но вместо этого Барри просто слушает его голос, считая вдохи и выдохи. – Ты, – признаётся он. – Точнее, не совсем ты, а… – Я понял, – перебивает Уэллс, и спидстеру кажется, что он практически видит, как Харри кивает. – Прости, – практически шепчет он, и Барри чертовски хочется захныкать, потому что нельзя так преступно пользоваться голосом, только не ему, но вместо этого кусает губы и практически выдыхает ответ. – Ты не виноват. Просто… это сложно, – он пожимает плечом, будто Харри может увидеть, тянет на себя спадающий плед, придерживает трубку плечом, растирая ладони. – Я бы сказал, что это очень сложно, – хмыкает Уэллс, и Барри невольно приподнимает уголки губ в слабой, но искренней улыбке. – Ты же любишь сложные задачки? – вырывается прежде, чем он успевает подумать, что несёт, а когда осознаёт, испуганно зажмуривается.       Харрисон изумлённо давится воздухом, а затем хрипло отвечает (и Барри даже готов признать, насколько это выбивает почву из-под ног): – Очень. – Доброй ночи, Харри, – прощается он, чувствуя какое-то неясное тепло внутри. – Доброй, – соглашается Уэллс, прежде чем положить трубку.       Барри засыпает с улыбкой. *** – Почему ты ничего мне не рассказал? – требовательно спрашивает Айрис, швыряя сумку на соседний стул и опускаясь в кресло, которое ещё минуту назад занимал Харрисон. – Ты о чём? – хмурится Барри, глядя на девушку.       Он не спал последние три дня: сначала мета-люди, потом работа, потом снова мета-люди и так по бесконечному кругу. Кейтлин проявляла беспокойство, Циско радостно изобретал энергетические батончики «Специально для Флэша», Харри неодобрительно поглядывал поверх стёкол очков, но молчал, а Барри…       Барри отчаянно хотел спать. – Я насчёт Имени, – объясняет девушка, и Аллен удивлённо хмурится. – Айрис, ты узнала об этом полтора месяца назад. Почему ты спрашиваешь меня об этом именно сейчас? – Я не знала, как к этому относиться, – неуверенно отвечает она. – Всё это время все вокруг были уверены в том, что там моё имя, а прячешь ты его исключительно потому, что не хочешь чужой жалости, но теперь всё перевернулось с ног на голову и я отчаянно хочу знать, почему ты, Бартоломью Генри Аллен, сразу не рассказал мне! – она нетерпеливо топает ногой, и Барри удивлённо смотрит на неё. – Айрис, честное слово, я жутко, просто отвратительно сильно хочу спать. Может, не сегодня? – он умоляюще смотрит на девушку, и та отрицательно качает головой. – Барри, меня буквально разрывает от любопытства! Ты же мой лучший друг, в конце концов, ты обязан делиться со мной такими вещами, а ты опять скрытничаешь! – к концу своей речи она повышает голос, и в лабораторию тут же заглядывает Кейтлин. – Барри, – улыбается она, – было бы неплохо, если бы ты всё-таки поспал. – Как видишь, меня не отпускают, – виновато разводит руками спидстер, и доктор Сноу с сочувствующей улыбкой обещает зайти позже. – Айрис, серьёзно, я уже с ног валюсь, – он душераздирающе зевает, запуская руку в волосы, и просит ещё раз, прикрывая глаза от усталости: – Давай я высплюсь и всё тебе расскажу? Пожалуйста. – Чёрт, Барри, это же не просто какая-нибудь просьба, – снова начинает девушка, и Аллен уже готовится использовать свою супер-скорость, чтобы сбежать, но на пороге появляется Харри и решительным шагом направляется прямо к ним. – Извините, мисс Уэст, – улыбается он, подходя ближе, – но мистера Аллена ждёт крепкий и здоровый сон. Потом можете задавать свои жутко неудобные вопросы, уверен, он на них ответит, а сейчас я его у Вас похищаю. – Вы не можете просто так его отсюда забрать! – возмущённо сверкает глазами Айрис, на что Харри ослепительно улыбается и практически мурлычет (Барри едва ли лужицей не растекается от этой интонации, но вовремя берёт себя в руки и ограничивается улыбкой), не сводя полного превосходства взгляда с девушки: – О, мисс Уэст, ещё как могу. Барри? – вопросительно приподнимает брови он, и Аллен согласно кивает. – Прости, Айрис, – просит он, – но действительно, давай чуть позже, а? Я правда постараюсь ответить на все твои вопросы. Доктор Уэллс? – поворачивается он к мужчине. – Пойдёмте, мистер Аллен, – усмехается тот, укладывая тёплую ладонь ему между лопаток. – Все ответы потом.       Укладываясь в кровать, Барри сонно бормочет, заворачиваясь в одеяло: – Харри? – М? – отзывается учёный, оборачиваясь в дверях. – Ты мой герой, – широко и искренне улыбается Флэш, закрывая глаза.       Ответной ласковой улыбки он уже не видит, но отчего-то ему становится очень тепло, когда он слышит тихое «Спи». ***       Барри задумчиво теребит браслет, широкой кожаной полоской закрывающий запястье, переводит взгляд на Харри, снова возвращается к спору с Циско. – Чувак, с тобой всё в порядке? – обеспокоенно спрашивает тот, и Аллен широко улыбается, оставляя браслет в покое. – Более чем, – отмахивается он. – На чём мы закончили? – Мы закончили на том, что было бы неплохо позвонить Хартли и узнать, сможет ли он нам помочь. Ау, Земля вызывает Барри, приём, – Рамон щёлкает пальцами прямо перед его лицом, когда Аллен никак не реагирует на это предложение, и спидстер встряхивает головой, словно пытается таким образом избавиться от мыслей. – Да, я здесь, просто задумался немного, – виновато улыбается он, потирая шею.       Харри прищуривается на это движение, дёргает уголком рта в усмешке, качает головой и отворачивается к каким-то формулам. Барри не может отвести взгляд от напряжённых плеч, выступающих шейных позвонков, красивых рук и длинных пальцев, в которых Уэллс задумчиво вертит карандаш, а затем по привычке суёт его прямо в рот, прикусывая и гоняя языком из одного угла рта в другой. Барри спешно отводит взгляд и замечает, что Циско с обалдевшим выражением лица наблюдает за ними. – Пожалуй, ребята, это не мне нужно поговорить с Хартли, а вам, – нервно произносит он, а затем хватает свой стакан с колой и спешно уходит.       Флэш ерошит волосы, приводя их в полный беспорядок, а потом с гулким звуком ударяется головой прямо о стену. Харрисон удивлённо оборачивается, вытаскивая карандаш изо рта, и Аллен снова прикладывается головой, разочарованно выдыхая. – Что ты делаешь? – изумлённо спрашивает Харри, и парень зажмуривается, снова ударяясь. – Барри, чёрт возьми, что происходит?! – повышает голос мужчина, и Аллен открывает глаза, гневно смотрит, сползает по стене вниз и практически выплёвывает: – Я пытаюсь не сойти с ума, грёбанный ты ублюдок!       Харри оглядывается по сторонам, бросает карандаш к листам бумаги, осторожно приближается, опускается на колени перед Флэшем, и уточняет: – Это ты мне сейчас?       Вместо ответа Барри резко притягивает его за воротник пуловера, сам подаётся навстречу, зажмуривается и отчаянно целует, будто это последнее, на что у него осталось времени. Харрисон удивлённо приоткрывает рот, и Аллен тут же этим пользуется, прижимается ближе, углубляя поцелуй, перемещает руки выше, царапает короткими ногтями шею, потом путается пальцами в тёмных волосах, едва ли не хныча, и почти не замечает, с каким отчаянием Харри ему отвечает. – Барри, Барри, стой, – шепчет тот наконец, удерживая парня на хоть каком-нибудь расстоянии. Аллен смотрит шальными глазами, снова тянется, и Уэллс сам не очень-то хорошо сейчас соображает, но пытается вразумить парня. – Барри, чёрт возьми, что ты творишь? – Мне всё равно, – качает головой спидстер. – Мне всё равно, Харри, веришь или нет, но мне всё равно. – О чём ты? – изумлённо спрашивает учёный, и Барри горько усмехается, пытается снять браслет, но пальцы подрагивают и не хотят слушаться, поэтому он резко выдыхает и хватается зубами за край, расстёгивая заклёпки, отшвыривает кожаную полоску прочь, растирает Имя и показывает его.       На слегка покрасневшей коже чернильно-чёткое «Харрисон Уэллс», и Харри не может отвести взгляд. – Мне всё равно, понимаешь? Когда я в прошлый раз хотел сказать, выяснилось, что Харрисон – не Харрисон, но Имя не было зачёркнуто, как должно было быть, и я сходил с ума, понимаешь? – тараторит Флэш. – Я не знал, что это значит и как вообще с этим жить. Потом вроде смирился, а тут появляешься ты, снова слишком загадочный, снова чересчур умный, смотришь так внимательно, и чёрт его знает, что у тебя на уме. Как я мог устоять, Харри, ну как? Ты же не похож на него, хоть от тебя тоже порой мороз по коже. – Он снова ерошит волосы, пытаясь привести мысли в порядок и унять дрожь в руках. – Чёрт с тобой, господи, чёрт с тобой, я сдаюсь, Харри, я не могу больше притворяться, что ничего не чувствую и ничего не замечаю! – Недавно ты спросил меня, люблю ли я сложные задачки, – осторожно начинает Уэллс, и Барри нервно смеётся, откинув голову. Харрисон усмехается, ждёт, пока Аллен посмотрит на него и продолжает: – Я ответил, что очень. Знаешь, Барри, ты очень, очень сложная задача. Боюсь, такие мне не по зубам. – Ты можешь хотя бы попробовать, – шепчет спидстер, напряжённо всматриваясь в чужое лицо. – Могу, – легко соглашается мужчина. – Но знаешь, что я понял? – он дожидается вопросительного взгляда и тут же отвечает: – Я не хочу тебя разгадывать, Барри. – Он качает головой, наклоняется чуть ближе, прежде чем продолжить. – Я хочу тебя узнать. Выучить все твои привычки, находить новые эмоции, исследовать тебя. Мне не надо знать, как ты устроен. Я хочу знать всего тебя. Смотри, – говорит он, расстёгивая браслет. – Я сходил из-за этого с ума слишком долго, и ты наверняка поймёшь, почему.       Барри неверяще смотрит на размашистое «Бартоломью Генри Аллен», осторожно прикасается самыми кончиками пальцев, и Харри шумно выдыхает, прикрывая глаза. – У меня для тебя новая задачка, – улыбается Барри, и Уэллс не может не усмехнуться в ответ. – Какая? – Поцелуй меня, – пожимает плечами парень, и мужчина тут же распахивает глаза, смотрит пару секунд в глаза напротив, улавливая лукавство, и хмыкает, качая головой. – Такие задачки я могу решать каждый день, – смеётся он. – Не волнуйся, Харри, у тебя обязательно будут дополнительные задания, – хохочет Аллен, утыкаясь ему лбом в плечо, и Харрисон целует его в макушку и шепчет: – Жду не дождусь.       Айрис ещё месяц не может в это поверить.