«Ударник»

      < Отделение полиции. Начало очередного рабочего дня Александра Михайловича Данилова. > Лицо, распечатанное на листовках и развешанное на столбах в городе, распечатанное под надписью «УБИЙЦА», смотрит так, словно не сходило с бумаги. Спокойное, равнодушное — глаза как две холодные дырки. Я замираю, стаканчик с кофе в руке начинает выскальзывать. Лицо, распечатанное под надписью «ПРОПАЛ ЧЕЛОВЕК», — побелевшее и осунувшееся. Хлопает дверь. Пара людей, шагавших со мной по своим делам, застывает. Я охаю — бумажный стаканчик падает и расплёвывается горячим кофе по ногам. Всё приходит в движение очень быстро. Один из моих коллег подрывается и, толкая с дури дверь, несётся вглубь отделения. Второй, с голыми руками, без единого понятия, как и что он может сделать, обегает вошедших и перекрывает выход. Я, делая пару шагов назад, чувствую, как резко в голову ударяет болью. Чёрт побери. Это он. Он, он… — Вы?.. — Я смотрю на этого Ударника — такого, чёрт подери, самоуверенного и неподвижного, что каждая мышца приходит в напряжение, ожидая сделать рывок. — Это какая-то акция? Он у вас в заложниках? Что бы вы почувствовали, видя перед собой человека, убившего свыше двух, трёх таких же людей, как и вы? Вы бы ответили — страх. Но я ощущал злобу. Злобу, недоумение и одновременно что-то странное, будто мне по голове ударили. Что бы вы захотели сделать, видя перед собой человека, которого так долго искали, человека, на розыск которого вы потратили нервы, лимит доверия любимой жены и дочери, время и десятки пакетиков с кофе? Что бы захотели сделать? Я держал документы этого человека в руках — у меня в столе лежит его паспорт, я знаю его лицо так хорошо, как не знал лица ни одного своего приятеля. Чёрт, Дима, чёрт, долбанный Дима… Он слишком близко стоит к нему, чёрт, а если у этого человека оружие… Но Дима и не думает шевельнуться. Стоит так, словно его привязали. Даже чрезмерно близко… — Почему вы пришли? — Я заговариваю громко и настойчиво, однако ноги отводят подальше. Я боюсь наброситься. Самостоятельно завалить Дмитрия Куплинова и выбить из него всё, чем он только жив. — Не думал, что у вас так мерзко пахнет, — произносит Куплинов. Я задыхаюсь — вдохом, возмущением, а меж тем у меня из-под ног воняет невкусным кофе и средством для мытья пола, которым только что вожжала по линолеуму шваброй утренняя уборщица. — Вы пришли сдаться? — Саш, я… — Карпов вдруг делает небольшой шаг вперёд и приподнимает руку, — прошу, послушай… Он сумасшедший?! На мгновение мне мерещится некое желание Карпова оправдать Куплинова — до того странный, не слишком напуганный, умоляющий у него тон… Хлопок. Рядом с Куплиновым вмиг оказывается человек с пистолетом — ствол указывает ему в висок, твёрдые пальцы лежат на курке. Я вцепляюсь взглядом в лицо Димы. Мне мерещится. — У тебя шок, — выговариваю я негромко. — Дима, подойди сюда, тише, всё в порядке… Но вместо этого тот оборачивается к Ударнику. — Дима, этот человек не причинит тебе вреда больше… Отойди от него, ты слышишь? Тебе нечего бояться, иди сюда… Полицейский, что перекрывал выход, крепко схватывает руки несопротивляющегося Ударника и зажимает их, налегая. Тот чуть перекривился, зашипел и покорно прогнулся. — Кто-нибудь, вызовите скорую! — рявкаю я людям, забегающим в зал. — Дима, у тебя что-то болит? Скажи мне, мы поможем… Куплинов смотрит на него. Спокойно, с каким-то болезненным облегчением. Дима что-то шепчет, едва раскрывая губы. — Скорую, вы слышите? Уведите его! ** Горло, желудок и кишки обдаёт ледяным, ноги скручивает судорогой, от которой трясутся колени. Куплинов смотрит на него через головы людей, которые грубо толкают его назад, к дверям, что ведут в коридор с камерами. Поток успокаивающих фраз превращается в шум. В голове криками отдаются слова Нонны — «Ты всё разрушил!» Голубые глаза заволачивает непроницаемой плёнкой. Куплинов чуть вздрагивает в кривой улыбке. Дима отшатывается, наконец обретя способность пошевелиться. Шум становится громче. «Ты хотел поймать меня?» — Кривая улыбка невесёлая и больная. Не влюблённый. Солёное, разгоняющее слюноотделение слово «обезумевший». Куплинова уводят. Карпова ведёт. — Дима, я сейчас позвоню твоему отцу. Он скоро приедет сюда… Шум, шум, шум, шум…