Чего ты ждёшь? Ты ждёшь удара молнии? Ты ждёшь идеальный вечер? Ты ждёшь, когда придёт время? Чего ты ждёшь? Разве ты не хочешь научиться преодолевать страх? Разве ты не хочешь взять все в свои руки? Разве ты хочешь потратить ещё одну минуту? Чего ты ждёшь? Ты ждёшь, как правильно оправдаться? Ты ждёшь очередного знака? Пока ты ждёшь, ты тратишь лишь время. Чего ты ждёшь? Разве ты не хочешь расправить крылья и насладиться полётом? Разве ты не хочешь жить по-настоящему? Разве ты не хочешь любить, прежде чем умереть? Чего ты ждёшь? Скажи мне, чего ты ждёшь? Покажи, к чему стремишься. Зачем откладывать всё на потом? Так чего же ты ждёшь? Никто не застрахован от ошибок, Но у каждого есть шанс добиться успеха. Нужно лишь поверить в себя и сделать шаг вперёд. Так, когда же ты шагнёшь? Ты должен взять и достигнуть вершины, Верь в свои мечты. Ты живёшь лишь один раз, так скажи мне, Чего же ты, чего же ты ждёшь? Пойми, ты должен не щадить сил. И разве нужно бояться ошибок? Ты живёшь лишь один раз, так скажи мне, Чего же ты, чего же ты ждёшь? (перевод песни: Nickelback — What Are You Waiting For) + Hunter Hayes — Love Too Much
Проходит почти два месяца, прежде, чем собирается достаточное количество доказательств, предъявляющих обвинения в намеренном убийстве минимум шести человек, Чон Рыёну. А также проводится экспертиза крови, после которой уже нет сомнений в том, что Ли Чонрён и советник Чунмёна — один и тот же человек, причастный к смертям работников Интерпола и собственного брата. Помимо этого Интерпол продолжает искать новые доказательства и данные, где бы, возможно, было упоминание о том, что на мужчине висит не шесть убийств, а намного больше. Бэкхён чувствует себя намного спокойнее, понимая, что наконец-то преступник оказался за решёткой, где ему и самое место. Его жизнь кардинально меняется, стоило ему лишь узнать секрет татуировки Чанёля. Родители этого парня оказались настолько дальновидными и умными, что всё заранее предусмотрели, подарив на шестнадцатилетие своему сыну не просто великолепный рисунок тигра, но и огромную сумму денег, которой никак не мог завладеть Чонрён, потратив на поиски двенадцать лет, но так и не догадавшись, что целые состояния находились прямо перед его носом. — Кофе в постель для моего бойфренда, — в дверях появляется улыбающийся Чанёль с железным подносом, на котором стоит чашка с бодрящим тёмным напитком, а в блюдце лежит тост с джемом и сложенная треугольником салфетка. Татуировщик ставит поднос на тумбочку, садится на постель и дарит Бэкхёну утренний приветственный поцелуй, совсем лёгкий, как и морской бриз за окном. В ответ юноша восторженно охает и благодарит Чанёля за выполнение своего обещания, данного при их первом разе. Сегодня ночью Чанёль вновь не выпускал Бэкхёна из своих объятий, его тело снова горело от жгучих, пламенных прикосновений. Парень в очередной раз краснеет, вспоминая их горячий секс на купленной совсем недавно двуспальной кровати. — Сегодня хорошая погода, ветра почти нет, вода тёплая, поэтому можно погулять на берегу и поплескаться в водичке, — отчитывается перед Бэкхёном Пак и гладит внешней стороной ладони щёку паренька, опускаясь на шею и ощущая ровный пульс. Теперь она постоянно покрыта алыми засосами. Чанёлю кажется, что если они сходят, то Бэкхён способен отдалиться от него, перестать думать о татуировщике. — Хорошо, я выпью кофе, приму душ и можно будет пройтись, — соглашается, приподнимаясь, юноша. Его ещё сонное лицо с взъерошенными волосами, слегка понурыми голыми плечами, освещенными ярким солнечным светом заставляют Чанёля вновь восхищаться молодым человеком. Возникает недоверие — а правда ли это всё? Именно поэтому Пак прыгает на постель и овивает руками и ногами любимое тельце, блаженно щурясь. — Бэкхён-и! — Даже и не думай заваливаться, Чан! Тогда мы вообще не выберемся из кровати — это пройденное, — скидывает ногами с постели своего парня Бэкхён. — Ну, Бэк, — поднимается с пола, потирая бок, слегка обиженный такой выходкой Чанёль. — Что тебе стоит приласкать меня? — Я пять часов назад до боли в челюсти отсасывал тебе, а ты мне говоришь, что я тебя не «приласкал»? — Бэкхён старается уйти от обслюнявливания своих надутых от неслыханной наглости татуировщика щёк и шеи, а тот сейчас похож на овчарку, встречающую своего хозяина утром после долгого сна. Чанёль собирается возразить и нырнуть под одеяло, чтобы разобраться с выпирающей утренней «неприятностью» парнишки и полюбоваться на новую татуировку с инициалами своего имени, P.Chan, на бедре Бэкхёна, точно такую же, как и на его, только с наколотыми B.Baek, когда на столике рядом с подносом звонит мобильный Бэкхёна с новым рингтоном, установленным Паком «ELO — Tattoo», и татуировщику остаётся лишь раздосадованно мычать в подушку. — Это Кёнсу, — говорит ему Бэкхён, завидев высвечивающуюся фотографию с недовольной миной Кёнсу и стоящего позади Чонина, который строит рожки своему бойфренду; а Чанёль в эту секунду осознаёт, что эти два болтуна точно затеют разговор минимум на полчаса. — Жди меня на крыльце. И не забудь намазаться кремом от загара. У тебя обгорели плечи! — Просит Пака Бэкхён и отвечает на звонок. — Хорошо, — повинуется Пак, отпуская напоследок воздушный поцелуй, и выходит из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. — Слушаю, — Бэкхён берёт со стола чашку с кофе и делает короткий глоток ещё горячего напитка — всё-таки Чанёль такой умница! — И как отдыхается нашему Золотому Бёну в новом доме? — раздаётся насмешливый, немного хрипловатый голос Кёнсу. — Отлично. Вот позавчера купили новую кровать. — И как? Успели устроить тест-драйв? Не пришлось покупать вторую? — интересуется прокурор и звонко смеётся, но тут же одёргивает себя. Наверное, сейчас на работе, раз должен вести себя прилично, как того и требует его должность. — Успели. Не переживай. Как там Исин? — Бэкхён вспоминает то, как впервые заговорил с этим китайцем, когда ребята вшестером встретились в кондитерской, расположенной напротив татусалона Чонина. Именно тогда Бэкхён осознал, чем тот смог очаровать Чунмёна в своё время. Он никогда бы не подумал, что этот парень должен был стать боссом мафиозного клана Чжан: столько доброжелательности и нежности в его взгляде. Он показался Бэкхёну любознательным ребёнком, пытливо изучающим мир. Исин рассказал, что занимался все эти годы росписью посуды в маленькой лавке в Юньнане. Конечно, он пробовал начать нормальные отношения, но не смог забыть одного «мудака», при этом он так невинно улыбнулся и сжал руку Чунмёна, что Бэкхён не мог отвести взгляда от царившей между мужчинами интимной, собственной атмосферы с хрупким, но сияющим счастьем. Чунмён и Исин излучали совершенно разные энергетики, как Инь-Ян: один — светлую и чистую, а второй тёмную и зловещую. Но, стоит отметить, в какие-то моменты Ким-старший показался Бэкхёну симпатичным и милым, особенно когда Исин что-то шептал ему на ухо, а Чунмён не мог контролировать свои эмоции: его рот приоткрывался в беззвучном «о» и глаза озадаченно округлялись. Даже невинная овечка могла быть на деле волком в овечьей шкуре. — С Исином всё хорошо, — отвечает Кёнсу. — Он сейчас бродит по городу с Сехуном и его бойфрендом Ханем. Лу китаец, поэтому ему всё показывает и рассказывает на родном языке, так как Исин не всё, как оказалось, понимает. Да, и многое изменилось в городе за двенадцать лет. — Ты можешь мне объяснить, как так получилось, что мне будто знакомо это имя? — Бэкхён опускает тот факт, что Сехун начал встречаться с парнем. А вот «Лу Хань» он откуда-то припоминает, вот только откуда? — Естественно, — Бэкхён улавливает самодовольные нотки в голосе прокурора. Кажется, кому-то не терпится поделиться историей с другом. — Салфеточка с номером того официантика, о котором ты рассказывал. Я подобрал её с твоего стола, когда помогал с уборкой. — Погоди… — озадаченно хмурится Бэкхён и встаёт с постели, свесив ноги и пытаясь нащупать пальцами где-то недалеко стоящие тапочки, при этом продолжая помешивать кофе в чашке, изредка отпивая из фарфоровой посуды. — Как тогда получилось, что Сехун стал с ним встречаться? — Да я решил прикольнуться над Сехуном, взял салфетку со стола и сказал офицеру О, что её ему передал один парень, которому приглянулся Се. Тот посчитал, что про «костюм» это о его служебной форме, ведь, судя по имени в записке, парень — китаец, поэтому вполне мог неправильно выразиться. Сначала Сехун хотел извиниться перед официантом и сказать, что не по парням, но я не знаю, что ударило ему в голову, когда он увидел Ханя: вместо отказа предложил сходить с ним в игровой салон. Ну, а там пошло поехало. И теперь они встречаются. Так что я ещё подрабатываю купидончиком для своих сотрудников, — довольно хвастается своими успехами Кёнсу. — Не могу поверить, что заделался геем-фейем и уже своих сотрудников медленно покрываю голубой пыльцой! Надеюсь, не пойдёт новый слушок среди работников полицейского участка, что моя ориентация заразна. В кой-то мере Кёнсу чувствует себя виноватым перед Сехуном. Он не думал, что всё обернётся подобным образом. Но если офицер О переменил своё решение и самолично назначил свидание, то, скорее всего, и до этого у парня были подобные наклонности. Он оказался из тех, кто сначала отрицает, что «не при каких условиях никогда в жизни я не смогу даже поцеловать мужчину», а после уже первым лезет в штаны и блаженно стонет, пребывая в постели с представителем своего же пола. Вот прокурору больше интересно, кто в их паре сверху, а кто снизу. Хань на два года старше Кёнсу и на четыре своего бойфренда, но обладает слишком девичьими чертами лица, а Сехун выше его на полголовы и имеет более широкий размах плеч. — А на личном фронте как? Судя по тому, как охрип твой голос, то ночка выдалась жаркой, — подмечает Бэкхён. — О да! У нас был сееееееееекс! — довольно тянет Кёнсу. — Не просто дрочка, а полноценный сеееееееекс! — Тоже мне сюрприз! — цокает Бэкхён и внутренне смеётся над нерадивым другом. Он думал, что Кёнсу уже на втором сдастся на милость коварному соблазнителю, но тот на деле оказался крепким орешком. Бён помнит те переполненные отчаянием и жалобами смски, которыми Чонин забросал Пака. Даже как-то жалко, что тому пришлось так долго ждать и с его слов «натирать до мозолей» пальцы, после того, как они в очередной раз просто переночевали на квартире Кёнсу. А сейчас, слушая по телефону, как друг счастлив, явно вспоминая о прошедшей ночи с небывалым восторгом. — Не завидуй. — Даже и не собирался. У нас с Чанёлем тоже регулярный. И не секс, а занятие любовью, — вспоминает, что сказал ему татуировщик, Бэкхён. — Я тоже люблю Чонина, а он меня, вообще-то… — обидчиво замечает Кёнсу. — Тогда нам с тобой в жизни выпал джек-пот. — Особенно тебе, миллиардер Бён. А может, тебе больше по нраву Золотой Бён или лучше богатенький БёнБэк? — каждый из их компании называл юношу по-своему, когда узнал о том, что внезапно Бэкхён разбогател. Они с Кёнсу, Чанёлем и Чонином договорились не говорить ни слова об этом Чунмёну. Конечно, не обошлось без своих условий. Но по сей день босс Химер до сих пор не в курсе всех ведущихся за его спиной интриг. Бэкхён готов поклясться, что его сообразительный бойфренд в курсе, поэтому порой смотрит с усмешкой на Бёна, когда никто не видит, а после вновь становится привычным всем растерянным и милым человечком. В такие моменты он пугает Бэкхёна. Но такое было всего раза два-три, поэтому, вполне вероятно, что Бэкхён себе вновь всё напридумывал. — Я вообще не понимаю, зачем должен учиться, да, и работать тоже, если у меня в банке куча бабла, которого до конца жизни хватит, даже, когда мы отдали одну треть общей суммы на благотворительность, — высказывает своё недовольство Бэкхён, что ему приходится продолжать вкалывать в университете и в Макдональдсе, в котором ему простили тот единственный прогул, узнав о причине, которая долго не исчезала с заголовков газет и была одной из ключевых, горячо обсуждаемых тем в интернете. Тем более, что теперь покупателей обслуживает единственная выжившая жертва событий двенадцатилетней давности в семействе Бён. Толпы народа так и посыпались, стараясь выведать часы работы Бэкхёна, чтобы побольше узнать о случившемся. — Ты в курсе, что о них никто не знает? — напоминает другу Кёнсу. — Вполне вероятно, что это вызовет подозрения у общественности, если ты вдруг бросишь учёбу с работой, но при этом будешь жить припеваючи. Не считаешь? — Ага, как же… Припеваючи, — Бэкхён вспоминает, сколько денег потратил на нужды друзей. — Ты знаешь, что уже нет большей части. Мы купили с Чанёлем дом, как он и хотел, у моря, и сеть заправок, давнюю мечту Чан-и. И, Кёнсу-я, не забывай, что кое-кто решил расширить свой бизнес с татусалонами, хотя мог взять взаймы у своего брата… Но, если подумать, то с Чунмёном лучше не связываться, даже если он твой родной брат. Кёнсу понимающе хмыкает и благодарит друга за особо ценный подарок: — И спасибо за квартиру. Рядом с участком. Как же удобно, когда не нужно торопиться с подъёмом и можно понежиться в объятиях моего Медвежонка. И как же неудобно перед людьми, которые, встав на работу пораньше, слышат наши стоны, — заканчивает пристыженно прокурор. — Медвежонок? — прыскает Бэкхён, когда Кёнсу так называет своего парня. — Да… Раз уж Чонин мне придумал прозвище, то я решил ответить ему тем же. — И какое у тебя прозвище? — невинно спрашивает Бэкхён и надкусывает принесённый на тарелке тост с апельсиновым джемом. — Ну уж нет, я не поведусь на это, Бэкхён, ты потом будешь постоянно измываться надо мной, знаю я тебя! — Не хочешь — не говори, — «Я всё равно это выпытаю у Чонина» мысленно добавляет Бэкхён. — Как твой отец воспринял новость, что его зятёк — брат босса мафиозного клана, которого он всё грезит засадить за решётку? — Ой, не сыпь мне соль на рану, Бэк, — вздыхает в динамик Кёнсу. Даже через телефон можно прочувствоваться всей обреченностью в его голосе. — Они чуть не перегрызли друг другу горло на семейном ужине. Как два пса, не поделившие обглоданную косточку. Ему и раньше было трудно смириться с тем, что я встречаюсь с парнем, а как увидел Чонина, так… — Всё так плохо? — беспокоится за безоблачное будущее этой новоиспеченной пары Бэкхён, дожёвывая остатки поджаренного хлеба и запивая их кофе. — Не совсем… Под конец этот идиот, будь он неладен, учудил такое, что я чуть не сгорел от стыда, — хнычет Кёнсу, а Бэкхён точно улавливает звук шлепка — кое-кто приложился своей небольшой, но тяжёлой ладонью ко лбу. — И-и? — Он попросил моей руки, при этом состроив такую невинную и милую мордашку, а затем потупил своё раскрасневшееся личико, что отец, кажется, дух выпустил и пялился на него с минуты три точно, пока не пробормотал что-то типа «я подумаю». Чонин точно псих! Друг Кёнсу поспешно ставит на поднос чашку с недопитым кофе и, задрав назад голову, беззастенчиво смеётся над прокурором. — Перестань ржать, Бён Бэкхён! — а Бэкхён в этот момент так и видит, как Кёнсу негодующе стучит кулаками по крышке своего дубового стола в кабинете. — Но это же так офигенно, Кёнсу! Я хочу посмотреть на то, как твой жених будет окучивать твоего папашу, чтобы тот дал своё согласие. — Он не мой жених! И вообще, не будет никакой свадьбы. Я не выйду замуж за ненормального, — уверяет парня Кёнсу. — Чего ты беспокоишься? Родить ты от него не можешь. Детям не передадутся его гены. А безбашенность тебя всегда привлекала. У Суджон тоже мозгов не было, так как, скорее всего, как раз голова и отсутствовала. — Гандон ты, Бён Бэкхён! — рыкает в мобильный прокурор До. — Не, гандон — твой отец, так как предохраняет тебя от Чонина! — продолжает подтрунивать над другом юноша. — Блять, ненавижу тебя! — Неправда! — спорит Бэкхён и торжествующе охает, обнаружив свои тапочки на книжной полке. Интересно, как они там оказались? — Пока, Бэк, и не звони мне ближайшую пару недель. Я обижен на тебя! — торопится распрощаться с другом парень. — Оки, до завтра, Кёнсу! Бэкхён знает, что Кёнсу первым позвонит ему, так как никому другому не может поплакаться касательно своих проблем с отцом и своим бойфрендом. Отключаясь, Бэкхён смотрит на время: Чанёль его уже заждался, поэтому несётся в строну ванной комнаты, попутно прихватив с собой найденные тапочки.***
— Я думал, что ты уже не придёшь. Кажется, теперь и мой зад нещадно болит. Я его себе отсидел, дожидаясь тебя, — жалуется Чанёль, вставая с крыльца и отряхивая свои джинсовые шорты. — Прости, но друг — это святое, — извиняется вышедший из дома Бэкхён и старается вернуть хорошее расположение духа своему парню целомудренным поцелуем в щёчку, но тот вновь сводит всё к горячим французским поцелуям, от которых у Бэкхёна начинают подгибаться ноги. — Скоро я начну ревновать тебя к нему, как те мужья своих жен в этих дешевых ток-шоу, — отрывается от возлюбленного Чанёль и обнимает за пояс. Как же приятно ощущать его рядом, в своих руках. Именно от этого, а не от знойного солнца теплеет в груди. — Тогда я сбегу от тебя, как Исин от Чунмёна. Стану зарабатывать на жизнь в какой-то подпольной китайской фирме и изготовлять аналоговые, но более дешёвые программы известных фирм… Ай! — охает Бэкхён, когда Чанёль отвесил ему внезапный подзатыльник, из-за чего он чуть не прикусил свой язык. — Ты чего? — Только попробуй, найду и накажу. Очень жестоко, мучительно и сла-адко, — обещает Чанёль и кусает парня за мочку уха, после утягивая за руку в сторону пляжа. Бэкхён вынимает из кармашка своего полосатого поло солнцезащитные очки и натягивает их на нос — от яркого солнца слепит глаза. Наступило жаркое, душное лето. Дневное светило нещадно щедро одаривает горячими лучами, под которыми, кажется, можно испепелиться, как зажжённая спичка, сгореть дотла. Кстати, об этом. Бэкхён поддевает пальцем футболку Пака и проверяет, намазался ли солнцезащитным кремом его парень. Он замечает белые следы на коже и не высохшие тёмные отпечатки на горловине. Что ж, Чанёль послушный бойфренд. Даже и не скажешь, что тот практически на десять лет его старше. Их разница в возрасте практически не ощутима. Лишь изредка, когда Чанёль даёт Бэкхёну дельные советы и сидит угрюмым над документами. Именно в такие моменты проскальзывает его мужественность и зрелость, от которой Бэкхёна ведёт, и Бён начинает активные операции по соблазнению своего бойфренда. Они всегда безоговорочно заканчиваются его победой. — Кстати об Исине. Я так и не понял, почему он вернулся? Разве ты не говорил, что за ним ведётся охота? — этот вопрос давно не давал покоя Бэкхёну. — Он должен был дать показания. Единственный свидетель моей невиновности в этом деле, — Чанёль до сих пор злится на Исина, который, не сказав ему ни слова, прилетел один, без охраны, в Корею. — Но теперь «Клыки» в курсе, что он жив. Ему придётся унаследовать дело отца, разве не так? — Всем сейчас управляет клан У, — Чунмён как-то проговорился, что его парень последнее поколение банды Востока, и там уже укрепляет свои позиции новая китайская «семья». — Клана Чжана больше нет. Если не считать бабушку Исина. — А как же его мама? Я ни разу не слышал о ней, — Исин постоянно избегал разговоров на тему своих родителей. Сколько бы Бэкхён ни задавал наводящих вопросов, тот либо делал вид, что не слышит, либо размахивал руками и говорил, что не понимает Бёна. — Мать его работала в китайском притоне и не особо переживала, когда пришлось после рождения отдать мальчика отцу, а после она ни разу не интересовалась судьбой своего сына. Чанёль останавливается и вглядывается в морской горизонт, где на волнах одиноко покачивается рыбацкая лодка. — Откуда ты так много о нём знаешь, если вы не общались всё это время? — Бэкхён не может поверить, что Чанёля ничего не связывало с Исином, если тот был настолько откровенным с ним. Закрадывается сомнение: возможно, парни темнят и были любовниками, а Чанёль летал в Китай к мужчине. Конечно, Пак многократно говорил, что они лишь «друзья по воле случая», но Бэкхён отказывался верить в это целиком, а ещё его сильно раздражало, когда Чанёль обнимал при прощании китайца или спокойно реагировал на шлепки по заднице. Почему объектом подобных вольностей Исина стал именно Чанёль. Да, он его ревнует. Очень сильно. Как такого не ревновать? Лучше бы не отходил от своего парня. Тем более сейчас, когда в их компанию попал Лу Хань, которого в своё время очень заинтересовал босс Химер. — Он сам мне рассказал в тот вечер, — откровенничает с Бэкхёном молодой человек. В конце концов, юноша имеет право знать, да и перестанет переживать, касательно предполагаемой интрижки с Исином — Чанёль не слепой и видит, как волнуется из-за этого Бэкхён. — А о переходе клана из рук Чжанов к У знаю через Чунмёна. Редко Исин присылал подарки или же писал мне на электронную почту. Но не слишком часто. Раза четыре в год максимум. — Но есть свои плюсы в его возвращении, — кладёт на плечо татуировщика свою голову Бэкхён, прикрывая глаза и блаженно вздыхая — рядом с Чанёлем настолько уютно и спокойно. — Он стал словно знаком нового, светлого будущего. Исин уехал, когда всё началось так трагично, и вернулся, когда всё благополучно завершилось. — Мне даже не пришлось выплачивать долг Чунмёну. Он простил его, как только Исин вновь оказался под его крылышком. Так что я особо не потратился и сберег деньги, — хвастается Чанёль тем, как обхитрил своего недальновидного бойфренда, который, раздосадованный таким поступком, толкает Пака в бок, скрещивая руки на груди от негодования. — Ах ты… А на мои деньги ты, значит, открыл свой бизнес, ну и сволочь же ты! — Зато на мою половину мы купили этот превосходный домик у моря, — Чанёль оборачивается в сторону окрашенного белым кирпичного домика в непосредственной близости от песчаного берега, перехватывает трепыхающегося Бэкхёна за талию и прижимает спиной к своей груди. — Так что я теперь постоянно буду ждать, когда у тебя будут каникулы, а потом можно и вовсе перебраться сюда жить. — Да, согласен, можно будет, — сдаётся Бэкхён и расслабляется в руках Чанёля, откидывая ему на грудь голову и слушая ритмичное биение чужого сердца. Как же замечательно быть с Чанёлем. Словно он вернулся в прошлое, когда все были живы, а он беззаботно играл во дворе. После пережитой психологической травмы и страхов, в которых он жил всё это время, Бэкхён и не надеялся отыскать кого-то, кто смог бы разукрасить его мир, вернув радости жизни. А он, несомненно, счастлив. Так счастлив! У них с Чанёлем теперь есть свой уголок, милое гнёздышко. Вскоре Бэкхён завершит свою учёбу, а после они уже плотно обоснуются в Пусане, в своём новом доме. Пока что им придётся ещё два года пожить в Сеуле, в доме Бэкхёна, куда совсем недавно переехал Чанёль, а на каникулах, под Рождество и летом, они могут отдыхать здесь, взяв за компанию своих друзей — дом большой, комнат на всех хватит, тем более, когда все по парам. Сейчас Бэкхёну нужно активно искать практику в Пусане, чтобы потом он уже работал на какую-нибудь компьютерную фирму не как практикант, а как полноценный сотрудник. Чанёль же уже стал владельцем своих автозаправок, и такая работа не обязывает постоянно находиться на рабочем месте. Вполне хватает чтения отчётов или же прямого контакта с работниками через Скайп. Зная, с кем повязан Чанёль, те опасаются проворачивать за его спиной махинации, поэтому добросовестно трудятся и получают столько, сколько было оговорено ранее в контракте о найме. Поэтому Чанёль может практически постоянно находиться со своим парнем. И такая радужная перспектива весьма по душе Паку. — Кстати, Кёнсу отправил мне результаты экспертизы. Помнишь, у меня брали кровь? — сообщает Бэкхён. — Ручка трости Чонрёна на самом деле оказалась рукояткой спрятанного в трости замаскированного кинжала. На нём обнаружили запекшиеся старые следы крови. По результатам экспертизы она на восемьдесят девять процентов совпадает с моей, что означает, это кровь кого-то из моих родственников, а не моя. Моих родителей и бабушки. Чанёль постоянно начинает злиться и беспокоится, когда замечает, как напрягается Бэкхён, вспоминая своих родных и своё похищение. Пак с Бэкхёном практически сразу после задержания Чонрёна и банды Южных отправились на кладбище, где Бэкхён представил своим усопшим родителям, и дедушке с бабушкой своего парня, «спутника жизни». Отчего Чанёль сам чуть не прослезился. А после они возложили свежий букет на могилы родителей Пака. И тут уже расплакался Бэкхён, при этом постоянно повторял, что не плачет, что ему «попала в глаз соринка». Молодой человек крепче прижимает к себе Бэкхёна и утыкается носом в мягкие волосы на макушке. А тот лишь глубоко вздыхает и продолжает смотреть на голубое небо без единого облачка. Ясный небосвод, как и то, что он ощущает: тьма расползлась, отступила от него. Ранее были лишь проблески надежды, а сейчас всё сияет сапфирами. — Надеюсь, он будет долго гнить в тюрьме, — татуировщик вспоминает нахальную усмешку на лице мужчины, который вёл себя слишком смиренно, даже ни разу не опровергнув обвинения. При вопросах он лишь кивал головой, подтверждая все слова. Лишь однажды Чонрён поинтересовался, вернут ли ему трость — мамин подарок. Естественно, его просьбу проигнорировали. — Завтра состоится судебный процесс по этому делу, — произносит монотонно Бэкхён, обхватывая пальцами кисти рук Чанёля, и пару секунд молчит, а после продолжает изливать душу Паку. — Знаешь, я так боялся, что это ты, тот, кто убил моих родных. Мне было непередаваемо страшно. Я боялся, что меня вновь постигла неудача, что вновь привязался не к тому человеку. — Я понимаю тебя, Бэкхён-а. Наверное, я бы себя вёл с тобой так же, если бы наткнулся на фотографию татуировки, — Чанёль берёт парня за плечи и разворачивает к себе лицом, снимает очки и невесомо касается губами лба. — Кто же знал, что она скрывает. Мои родители оказались намного умнее. Думаю, что никто бы не додумался до того, чтобы вот так спрятать код от банковских ячеек. Они уже тогда понимали, что обречены. Но сумели защитить информацию. Бэкхён приподнимает голову и мимолетно чмокает парня в уголок губ, улыбается, представляя перед собой картину знакомства Пака со своими родителями. Они бы точно бы не восприняли новость о том, что их сын встречается с парнем, неодобрительно. Они бы признали его. Потому что Чанёль хороший, самый добрый, преданный, верный, отзывчивый, щедрый, заботливый, не смотря на то, что выглядит брутально и вызывает ещё меньше доверия, нежели тот старшеклассник, подаривший Бэкхёну его первый поцелуй. Чанёль самый фантастичный и великолепный бойфренд, который только мог бы быть у Бэкхёна. И в ответ он хочет быть в глазах Чанёля таким же, поэтому предпримет всё возможное, чтобы быть таковым. Хотя он и так знает, что для Чанёля он уже самый-самый. Но всё равно боится, что Чанёль может подыскать себе кого-то более опытного, взрослого, а не любить мальчишку, на десять лет младше себя. Пока что он рядом, не отпускает, держит так надежно и уверенно в своих руках, что Бэкхён готов поверить, что их любовь растянется на долгие годы, до глубокой старости. — Если бы наши родители были живы, то, вполне вероятно, мы бы познакомились с тобой раньше, — делится своими мыслями Бэкхён, от которых на его тонких губах возникает мечтательная улыбка. — Жаль, что ты не помнишь, Бэкхён-и. — Чего? — склоняет на бок голову Бэкхён и неотрывно следит за движением чужих губ, которые вскоре накроет новым поцелуем. «Обещания», — про себя отвечает Чанёль, а юношу одаривает лишь загадочной улыбкой. Широкие ладони с длинными пальцами ложатся на лопатки Бэкхёна, где под тканью поло с одной стороны набита татуировка Феникса, он подталкивает парня ближе к себе. Пак шепчет в самые губы то, как сильно его любит и сам втягивает их в чувственный поцелуй влюбленных без памяти друг в друга молодых людей. «Не забывай меня, пожалуйста. Чан-и, обещаю, что мы с тобой ещё встретимся. И я подарю тебе нового летучего змея. И мы запустим его в небо вместе.» Три вещи никогда не возвращаются обратно: время, слово, возможность. Бэкхён не упустил своей, не побоялся зайти внутрь татусалона и заговорить с обворожительным, немного таинственным молодым человеком. Три вещи не следует терять: спокойствие, надежду, честь. Бэкхён верил, что всё будет хорошо, он спокойно доверился Чанёлю и не растерял своих убеждений, смог разобраться со своими проблемами. Три вещи в жизни наиболее ценны: любовь, убеждения, дружба. У Бэкхёна был лучший друг, он остался ему верен и смог помочь в трудную минуту, и парень уверен, что поступит также в следующий раз. Бэкхён полюбил. Он сильно любил своих родителей и бабушку с дедушкой, но Чанёля он просто любил и любит. Теперь только от этой любви болезненно сжимается сердце. Татуировщик не бросит его. Они разделили одну судьбу на двоих. Покинутые в прошлом, обрётшие в настоящем. И они будут крепко держаться за эти чувства. Горячий песок под ногами, как пылающая в груди любовь, спокойное, тёплое, как объятия, море, тихий всплеск волн, как дурманящий сладкий шёпот на ухо с откровенным признанием в любви. И дом. Их дом. Их новая крепость. Днём позднее в центральном полицейском участке Сеула №12. Сидящий за столом в своём кабинете Кёнсу печатает смс Бэкхёну и проклинает себя за слабость. Что сделаешь, если ему больше не с кем посоветоваться касательно непростых отношений между его отцом и Чонином. Нужно же как-то этих двух упрямых баранов свети вместе. Он чуть не роняет на пол телефон, когда в кабинет врывается запыхавшийся и крайне встревоженный Сехун. Его зрачки сужены, что говорит о том, что нечто напугало парня не на шутку. — Простите Мистер До, что без стука и приглашения, но дело не требует отлагательств, — парень снимает с головы фуражку и приглаживает подрагивающей от явной обеспокоенности рукой светлые волосы. — Вынужден вам доложить, что Чонрён сбежал. — Как? — мобильный в конечном счёте выскальзывает из рук Кёнсу и приземляется на стопку из дел на столе прокурора. — Он сидел в камере, в наручниках, — отчитывается перед старшим по званию парень, при этом его голос дрожит, как, в общем, и сам Сехун целиком. — Это зафиксировано на видеозаписи, потом вдруг произошли буквально на пару секунд перебои с сигналом, а когда изображение вернулось, то в камере никого не было. И его трость из вещдоков тоже исчезла. Кёнсу не верит своим ушам. Быть такого не может! Точно же кто-то что-то должен был видеть или же помогать этому чокнутому. — Вы нашли его подельника? Уверен, что именно он его вызволил. Что с записями двенадцатилетней давности? Слепой не смог бы на тот момент провернуть всё в одиночку: расправиться с родителями Пак Чанёля и вести автомобиль. — Мы пробовали пойти по следам советника Чон Рыёна, именуемого ранее Ли Чонрёном, проверили запись видеокамер автозаправок, в том числе и той, где машина Паков сменила направление. — И? Вы смогли на них засечь Чонрёна с его сообщником? Я уверен, что нужно отыскать его, тогда мы вычислим и Чонрёна, — Кёнсу уже начинает продумывать план действий по поимке беглого заключенного. Первым делом он наберёт номер своего отца, чтобы тот подключил Интерпол. Их ищейки смогут быстрее отыскать необходимого человечка. — Да, сэр, мы смогли увеличить изображение и вычислить тот момент, когда за рулём машины уже сидел Чонрён в женском парике. — Чонрён? Быть этого не может! Он же был слеп! — Кёнсу смотрит на Сехуна, как на умалишённого, но, судя по тому, насколько серьёзен молодой человек, его слова — не фарс. — А что с сообщником? Вы смогли разглядеть? Его лицо… — Господин До… — прерывает поток вопросов прокурора Сехун. — Да? Не томи, офицер О, — нетерпеливо рыкает Кёнсу, а по его спине бежит неприятный холодок от мерзкого предчувствия. Всё было слишком просто с самого начала. Не зря же Чонрён не оказывал сопротивления с самого начала. Кёнсу должен был уже тогда заподозрить неладное, но не отнесся к этому с должной осторожностью. Сехун отвечает не сразу, устремив взгляд на покрытые слоем пыли ботинки: — Соседнее с водителем сидение пустовало. — То есть, ты хочешь сказать, что… — У Чонрёна не было сообщника, сэр.Жизнь — нескончаемая спираль из событий и переживаний. Настаёт время, когда моменты встречаются на одной параллели, но вскоре вновь расходятся. В этот короткий период демоны прошлого способны просочиться в настоящее, но также существует возможность избавиться от воспоминаний прошлого и наложить на них новые, светлого и безоблачного настоящего. Мы сами решаем, каким оно будет. Всё в наших руках.
— Конец —
_______________________________________ Факты о работе: 1. «Дело 614» — номер дела состоит из чисел Чанёля и Бэкхёна: «61» и «04». 2. «Участок №12» — «12» — число Кёнсу в группе. 3. Название татусалона в переводе с финского означает «Озарение». Именно в этом месте пробуждаются старые воспоминания юноши. 4. Перевод названия пролога и 4 главы «В середине» и «В середине: Возвращение» намекает на то, что события пролога относятся к событиям 4 главы и происходили именно в это время. 5. Имя советника Чунмёна созвучно с «Райан», которое переводится с ирландского как «маленький/младший король» или «вспыльчивый». Это намёк на его положение в мафиозном клане Ким и Ли. То есть, младший брат, «маленький король», наследник клана Ли, но при этом имеет необузданный характер, который тщательно скрывает. 6. Перевод названия эпилога — «Новое начало», то есть это намёк на то, что история не завершена и начнётся по новому кругу: Рыён жив, но может вновь возродиться как Феникс, поменяв своё лицо во второй раз. Захочет ли он отомстить или решит начать с самого начала — неизвестно. У Чанёля и Бэкхёна тоже новый отрезок жизни, где Бэкхёна перестанут мучить призраки прошлого.