***
Густая и холодная как дорогой китайский шёлк тьма — единственное, что возможно узреть. В то же время горячие угли боли противоречиво рассыпались по всему телу, подобно нанесению ударов с каждой стороны. Трудно дышать. Удары напоминают выстрелы, проникающие в нервную систему. «Сердце вот-вот не выдержит», — в ужасе трепещет каждая клетка тела. Мучение подобны агонии, от которой хочется деться куда угодно. Приглашение на тот свет казались вполне любезными, лишь бы это наконец закончилось. Отдалённо до сознания доносятся какие-то глухие и несвязанные, не имеющие смысла звуки. Они не дают тишины, лишают возможности прекратить сопротивления и отдаться блаженному покою. Когда мрак отступает, кажется, что успело пройти несколько жизней. На смену адской боли пришла глухая пустота. Тело немело, и муки становились более не ощутимы. Перед глазами начали вычерчиваться мягкая гладь и лазурные оттенки. Холодные тона постепенно заполняли собой окружающую пустоту чёртовой темницы. Ставало легко и безразлично. Всё, что ранее имело хоть какое-то значение, стало в корень не важным. Образы стали насыщаться цветами, открываясь перед глазами распростёртым небо. Свет слепит глаза, но в то же время ласкает душу. В голове крутятся разные мысли, позволяя выписать значимые вопросы. Где это я? Светловолосая голова клонится набок, пытаясь во всём разобраться. Не может быть. Он плывёт по течению в каком-то бескрайнем океане. Не ощущая холода или влаги спиною, сознание постепенно возвращалось к якорям реальности. Окружающая синева казалась приятной и такой блаженной, что хотелось ей верить, однако нечто вынуждало той сопротивляться. Едва удавалось распознавать, как омывающая вода уносит с собой сознание, тело и мысли, делая всё совершенно далёким и пустым. «Так больше не может продолжаться», — ступая против желания отдаться спокойствию, он приложил невообразимые усилия, ударяя кулаком о поверхность воды. Последовал едва заметный всплеск под сжатой ладонью, не более того. По воде разбежалось несколько ровных кругов, со звоном уносясь в стороны и безвозвратно растворяясь в далях океана. Лишение свободы становилось невыносимым, провоцируя стремление вырваться из плена. Вода равномерно притягивала каждую часть тела, однако приложив максимум усилий, удалось дотянулся рукой до нагрудного кармана плаща. Схватившись за холодное оружие, как за шанс спасения, он совершил новую попытку проткнуть поглощающую силу океана. Раздался пустой всплеск воды. По всей видимости, всё было зря. Лишённый всяких сил, он не стал глядеть на безрезультатность совершённой попытки. Безнадёжность съедала изнутри. Он не помнил, кем был и как здесь оказался. Однако он ощущал себя кем-то, сопротивляться подступающему к горлу страху. Продолжая глядеть в небеса, он услышал странный звук, отдалённо похожий на хруст. По голубому небу стала расползаться паутина тонких трещин. Рубцовые вмятины распростёрлись по всему небу, превращаясь в чёрные дыры. Небо ломалось, подобно написанной на тонком хрустале картине. Первый небесный осколок откололся и обрушившись на поверхность океана, разломал невидимый барьер, прежде препятствующий воде коснуться воздуха. По спине тут же расползся мокрый холод. Океан поглощал его, силой притягивая ко дну. Это конец? Перед глазами мерцало устрашающее укрытое трещинами небо. Оно отдалялось и блекло под слоем наплывающим перед глазами слоем воды. Небеса стремительно отдалялись, а лицо щекотали светлые пряди волос, чем-то напоминающие колыхание водорослей. Боль вернулась, сковывая лёгкие и теряя последние пузырьки воздуха. Она затемняла этот мир, толкая в знакомую пучину тьмы. Нет, только не это.***
Свет тёплых лучей неспешно приближался, мягко пробуждая сознание. Сияние становилось всё ярче и теплее. Пелена блаженства переполняло каждую клеточку тела. Тонкая линия губ расползлась в счастливую улыбку. Прожигающая груди боль начала рассеиваться, как и приятные лучи, несущие в себе целебное тепло. Щурясь от яркого света, он всё же открыл глаза, не догадываясь о новом местонахождении. Опираясь на локти, он тяжело приподнялся и сел прямо на земле, которая была пропитана летним теплом. Яркое солнце слепило глаза, но часто поморгав и прикрыв нежные лучи ладонью, он оглянулся по сторонам. Сидя на шелковистой сочно-зелёной траве, ему довелось встретить совсем близко то, чего меньше всего ожидал увидеть. «Этого не может быть», — громом пронеслось в туманной голове. Измученное тяжестью тело внезапно оцепенело в изумлении. Вовсе близко находился большой замок, в котором он провёл своё детство. Улыбка сошла с бледного лица. Этого просто не может быть. Внезапно раздался тихий топот ног, сопровождаемый весёлыми возгласами и заливным смехом. Подскочив на ноги, он пошатнулся, ухватившись рукой за вскруженную голову. Перед глазами всё расфокусировано плыло и усеивалось тёмными кругами. Когда головокружение прошло, он стал наблюдать за парой мальчишек, задорно бегающими друг за другом неподалёку. «Я помню этот день», — Бельфегор был уверен в своих воспоминаниях, наблюдая со стороны за маленьким собой и старшим братом. Они ненавидели друг друга с самого малого. «Четвёртый день рождения, верно? Последний день, когда мы возились вместе», — лицо Бельфегора было лишено всяких эмоций. Он детально помнил итог этой игры и был не против вновь насладиться таковым зрелищем. — Сейчас я тебя догоню! — Мальчишка в белой рубашке сжульничал, срезая путь, дабы поскорее добраться до брата. — Будущих королей не догоняют! — Парнишка в чёрной рубашке сбавил темп, оглядываясь назад. — О-ох, отцу не следовало говорить, что ты родился первым. Ты будешь хвастаться этим всю жизнь? — Младший брат скрылся. Создавалось впечатление, что его голос звучит отовсюду. — Конечно. Забавно ведь, когда ты начинаешь ныть сильнее. — Расиэль остановился в тени под деревом. Ему никак не удавалось отыскать своего противника по игре. — Когда это я создавал хлопоты? — Мальчишка в светлой рубашке весело спрыгнул с дерева, повалив старшего брата на землю. — Ты идиот! — Мальчишка в чёрной рубашке стал тщетно отбываться от заставшего его врасплох противника. — А-ах-ха, будущим королём стану я! — Победитель заливался звонким смехом. — Ты всегда был неудачником. — Каждое слово находившегося неподалёку Бельфегора было пропитано ненавистным ядом. Звонкий смех побеждающего мальчика становился всё громче и громче, наполняя округу и эхом отражаясь со всех сторон. Что-то было не так. Внезапно поднялся сильный ветер, разнося высокие ноты кругом. Голова начала вновь кружиться, в ушах повис невыносимый звон. Зажмурив глаза, он закрыл ладонями уши, однако это не особо помогало. Невыносимая пытка стала постепенно стихать. Открыв глаза, его ждало новое испытание. Неужто он проходил девять кругов ада? Значит ли это, что он умер? Размышления давались крайне тяжело. Родной замок, зелёная трава, дерево с большой тенью, фрагменты родом из детства... всё это исчезло. Теперь прямо перед ним оказалась стена. Подняв вверх голову, он почувствовал, как из носа полилась тонкая дорожка крови. Вытерев над губой багровое пятно, он встретил висевшую на стене мягкую игрушку, которая была жестоко разодрана. «Неужто...» — он обернулся. Четвёртый день рождения, сменился первым днём принятия в Варию. Тяжело вздохнув, он провёл рукой под носом, вспоминая события этого прошлого. «Помню как сейчас: Занзас выделил комнату, в которую меня провели Скуалло и Луссурия. Я поранился и при виде собственной крови мне снесло крышу», — он молча наблюдал за тем, как Луссурия пытался успокоить мелкого новичка, кидающего в разные стороны подушки и стилеты. Его не получалось угомонить, найдя себе потеху в соперничестве со Скуалло, который то и дело успевал разрезать острым лезвием меча летевшие в его сторону предметы. «Как только капитан не прирезал тогда меня? Одна лишь капля крови на пальце способна меня спровоцировать на это?» — Стоя на месте, Бельфегор не мог оторвать взгляд от того, что происходило так давно. Он наблюдал за своими воспоминаниями со стороны, однако не имел и малейшего понятия, что происходило с ним прямо сейчас. — Хэй! Странствующий в воспоминаниях Принц оторопел от услышанного. Резко повернувшись назад, откуда доносился капризный зов, он и не заметил, как успел очутиться в новом месте. Некая таинственность, этот происходивший феномен начинал изрядно утомлять и раздражать, однако на сей раз всё было иначе. Новое место отличалось от остальных, казалось незнакомым. В самом деле, он не припоминал ничего подобного. Ступая по траве вдоль ручья, он оглядывался, не переставая думать, где он мог встречать это место раньше. Кругом было так тихо, что создавалось чувство умиротворения, подобно тихому журчанию чистого ручья. Сопровождение яркого солнца сменилось прохладой влажного тумана, в котором было дышать невероятно легко. Продолжая свой путь в неизвестном направлении, Бельфегор то и дело оглядывался по сторонам, однако не видел смысла ни в попытке отыскать это место в чертогах памяти, ни двигаться дальше. — Я не помню этого места. — Признался сам себе Принц, пытаясь всматриваться в округу, но из-за сгущающегося тумана сделать это становилось всё труднее. — Само собой ты его не помнишь. — Раздавшийся неподалёку голос был вовсе тихим, однако наполненным тенью каприза и чем-то ещё. Довольно знакомым. Этот голос заставил Бельфегора остановиться, внимательно в него вслушиваясь. Его озадаченность сменилась приятным удивлением. — Я должен был сразу догадаться, что этот голос принадлежит тебе. — Бельфегор усмехнулся, повернувшись вправо, став спиной к журчащему ручью. — Именно. Но так уж и быть, я сделаю вид, что так и произошло. — Звучание голоса становилось ближе, словно покидая тесные объятия густого тумана. Точно также перед Принцем стал очерчиваться контур высокого корнистого дерева. На массивных ветвях красовались густо усеянные листья, переливающиеся блестящим фиолетовым цветом, словно глянцевые и покрытые зеркалами. Подойдя ближе к дереву, вокруг которого туман становился реже, Бельфегор заметил на развилке ветвей небольшую человеческую фигуру, что свесила ноги, по-детски болтая ими в воздухе. — Знаю, — Принц подошёл ещё ближе, опёршись спиной о ствол необычного растения. Внезапно его переполнило чувство одиночества и тоски, несмотря на появление собеседника. — Сколько времени прошло. — Он нахмурился, скрестив на груди руки. — Вообще-то не так и много. — Дело не в счёте времени. — Бельфегор задумался о значении собственных слов, он наверняка знал о чём говорит. Ему бы хотелось поговорить обо всём и одновременно ни о чём. Гордость не позволяла выразить сожаление и попросить прощение. — Бельфегор, я понимаю, что ты имеешь в виду. — Спрыгнув с дерева и мягко приземлившись на сырую поверхность высокого корня, Вайпер серьёзно поглядел на Принца. — Иллюзионисты это чувствуют. — Маммон, — протянул блондин. Подняв глаза на иллюзиониста, лицо Бельфегора обрело более мягкие и упрощённые черты. — Я успел соскучиться по твоим вечным заморочкам и этим эмоциям. — Дурная ты голова! Ты вообще в курсе, что находишься буквально на волоске от смерти? О чём ты говоришь? — Аркобалено протянул вздох разочарования. — У меня были такие предположения. — Странно всё-таки ударить по воде и тем самым проткнуть небо. Должно быть, это было твоим испытанием. На пороге смерти оно у каждого индивидуальное. — Иллюзионист взглянул на тихо проплывающий неподалёку ручей, сглаживая попадающиеся на пути камни. — Вот оно что... А свет, откуда он взялся? Кажется, он не давал мне погибнуть. — Смею предположить, что тебя подлатал Луссури благодаря пламени Солнца. И знаешь, что? Тебя разлучали от верной смерти не минуты, а секунды. В противном случае, ты коснулся бы дна океанской пропасти и Варии пришлось бы искать нового хранителя кольца Урагана. — И что с того? После твоей смерти всё изменилось. Меня достали задания, как и вечная срань между боссом и капитаном, ещё и этот... жабёныш. Новый иллюзионистишка по сравнению с тобой просто никто. — Бельфегор начал сердится, сопровождая горячо произносимые слова действиями мелкой моторики. — Ну, иллюзионист он способный, просто человек не такой как все. — Из-за проклятья аркобалено лицо Вайпера выглядело совсем детским, однако из-за глубокой задумчивости, оно обрело взрослые очертания, несмотря на фиолетовые треугольники, изображённые на щеках. — Не знаю, какая муха меня укусила. Все эти мучения и борьба за жизнь должны принадлежать ему. Кстати, что это за место? — В настоящее время твоё тело пребывает в коме. Это лишь сон, но конкретно это место было создано лично мной, поэтому не удивительно, что ты его не помнишь. — А что это за «путешествие по воспоминаниям»? Они начали раздражать. — Знаешь ли, это твои самые яркие воспоминания. Они возникали в момент, когда я пытался создать с тобой связь. Как для умершего иллюзиониста найти с тобой контакт лишь за два промаха, я считаю хорошим результатом. — Заговорив о себе с гордостью, Маммон подошёл ближе к Принцу, взяв его руку. — Что ты делаешь? — Блондин взглянул на свою ладонь, на которой теперь находился непонятный знак, иероглиф или несуразный рисунок. — Когда ты очнёшься, покажи это новому иллюзионисту, он поймёт. — Ничего себе, это вообще иллюзия? — Бельфегор задумался, насколько великими должны быть силы Вайпера, чтобы ему удалось пронести с ним что-то на явь. — Несмотря на то, что ты общался полжизни с иллюзионистом, тебе всё равно никогда не будут открыты все наши тайны и пределы. — Все люди развиваются, а также есть определённые пределы, они есть у всех. — Бельфегор внимательно рассматривал свою ладонь. — Да, и мне кажется, что новый иллюзионист успел заинтересовать тебя. Просто кое-кто предпочитает заниматься самообманом, пытаясь переосмыслить и откинуть это. — Не думаю, что он способен оказаться по душе хоть кому-то. — И это ты мне сейчас говоришь? Вы друг друга стоите, я бы сказал, у вас даже есть некие сходства. — Что за чушь ты несёшь? Не смей превращать мой сон в кошмар. — Бельфегор начал злиться, после чего внезапно остановился. Он ощущал, как его самочувствие снова стало ухудшаться. Это значило, что вскоре этот место также раствориться в свете или тьме, как и предыдущие. Время шло на убывание. — Вайпер, я вот что хотел сказать... — Бельфегор медленно отошёл от дерева и посмотрел на ветви с необычными листьями. «Фиолетовые зеркальца» начали испускать слабое сияние. — Что ж, прощальный подарок я тебе оставил. — Погоди, я должен сказать, что… — Бельфегор посмотрел в сторону Вайпера, но теперь там никого не было. — Ты находишься в созданном мной месте, мне известны все твои мысли. Я желаю тебе удачи. Главное — не обманывай себя. Он глядел во все стороны, но не находил исчезнувшего аркобалено. Ему хотелось сказать так много, но как только он открыл рот, понял, что не может проронить ни звука. Ему казалось, что будет достаточно времени, чтобы сказать главное, но он вновь ошибся. Туман начал сгущаться, и листья стали сиять ярче. Всё дерево начало испускать фиолетовое сияние, а шум ручья становился громче, будто превращаясь в бурную горную реку. Растерявшийся Принц был оглушён ярким сиянием и шумом, подобному звучанию цикад, будто укутывая в яркую пелену сознания.***
Звуки и краски постепенно рассеивались. Действительность была болезненной, морщась от боли, напоминающую пролитие кипятка на грудную клетку. С трудом подняв свинцовые веки, Бельфегор увидел перед собой две склонившееся человеческие фигуры. Луссурия и Фран были взволнованны, всматриваясь в его лицо. — Бел-семпай, семпай? — Бельфегор, не смей так пугать нас. — Умолкните наконец. — Голос Принца был едва слышным и истощённым, несмотря на то что он приложил для этого все свои усилия. Тело изнывало чертовской болью. — Какое счастье, что всё обошлось. Заставил же ты нас поволноваться. — Луссурия вздохнул с облегчение и куда-то убежал. — Уйди. — Бельфегору не нравилось, что пара зелёных глаз продолжала смотреть на него. Вместе с тем он испытывал дополнительное раздражение, связанное с подопечным. «Из-за разговора о тебе я потерял драгоценное время». — Не поверите, но я также рад вас видеть.